Швы

Узнавать о человеке, которому Ян дрочит, мы идем в ближайший сквер, с кучей кофе ту гоу разной степени инстаграмности, по дороге. Выбор огромный, когда живешь в центре цивилизации, а не в конце оранжевой ветки, хотя я ее тоже люблю. Под мои мысленные рассуждения о качестве жизни в центре и на районе, Ян берет нам два огромных бумажных стакана: — Пацанский американо тебе и омерзительно сладкий капуч с сиропом и сахаром мне, — объясняет Ян свой сомнительный выбор, — может быть, это мне поможет. Перед тем как выйти, Ян десять минут причитал, какой он отекший и опухший, хотя, как по мне, Ян всегда одинаково охуенно выглядит, что подтверждают случайные девичьи и не только взгляды, задерживающиеся на нем, когда мы сейчас идем по мощенным брусчаткой тропинкам сквера. — Мы встречаемся? — так уж вышло, что сегодня во все ситуации я захожу с ноги. Сначала думал еще, начать с неудобных вопросов или же спокойно живем? А потом понял, что ну не хочется мне два часа задавать вопросы по типу «какой у тебя знак зодиака?» или «какой твой любимый цвет?» Меня так допекли, что сил на расшаркивания не осталось. — Че? — Ян даже давится своим омерзительно сладким кофе. — Ну ты же хотел поговорить, — ебало на ноль у меня сегодня само выходит, даже усилий не прилагаю, — вот мне интересно стало, что у нас? Мы встречаемся? Это модные свободные отношения? Не модные обычные? Или это чисто на потрахаться? Ты спишь с кем-нибудь еще? Выдаю это, как будто бы спокойно и в порядке вещей, предлагая варианты, а у самого внутри все переворачивается от каждого вопроса. — Я точно ни с кем не сплю, — отвечает Ян аккуратно, после небольшой паузы, — и не знаю, встречаемся ли мы. А ты хочешь? — отвечает мне вопросом на вопрос. — Думал, что хочу, пока ты меня кидать не начал, — честно говорю, — и я послезавтра уезжаю на сборы, если ты не забыл. Может, ну, потом решим? Как-нибудь же все равно сложится в итоге? — Это твое задание? Решить потом? — шутит Ян, нервно отрывая отколовшееся покрытие с ногтей, я вижу что там уже не все на месте. Интересно поговорили, думаю я. Остались с теми же данными, что и до разговора. — Ладно, когда ты там родился? — Третьего марта, — хмыкает Ян, — мы на легкие вопросы перешли? Гуляем, медленно перемещаясь по тропинке в сквере. Медленно, потому что сквер мелкий, и обойти его можно минут за двадцать, но разговора у нас на пару дней. Делаю вид, что мне очень интересны березы и какие-то еще деревья вокруг, а сам украдкой рассматриваю Яна, — как он плавно двигается и как держится. — Ага, животное полное сарказма, — смеюсь я, ведь действительно, перешли. — Какие планы на сегодня? У нас футбол вечером с пацанами, пойдешь? — Блять, я б очень хотел, но мне надо сегодня к родителям уехать. Я, вообще, обещал в это время уже у них быть, но сам знаешь, проебался, — вздыхает Ян, потирая переносицу. — Теперь мой вопрос, фобии есть? Пацаны с избегающим типом привязанности, хочется сказать мне. — Лифты не очень люблю. У тебя родители в области живут? — оживляюсь я, зацепляясь за новую информацию. — Ага, в соседней, — кивает Ян, — в Сегеже. — Это неожиданно, — честно говорю я, — ты оттуда? Зная, что Ян живет в своей квартире, я был полностью уверен, что он коренной житель северной столицы в каком-нибудь там поколении. — Да, несколько лет назад, после девятого приехал сюда к деду и потом махнулись с ним квадратными метрами, — хмыкает Ян, — я в его квартиру, а он к родакам моим. — Класс, вы там, говорят, финский учите в школе? Почему после девятого? — вопросы сыпятся из меня, не остановить. Я сам никогда не спрашивал ничего о Яне, а оказывается, это и не запретная тема. Ему рассказать о себе не составляет труда. В отличии от меня. — Что ты удивляешься то? — смотрит на меня с глупой полуулыбкой, — мы ж в Питере живем. Тут карьялайзет чаще чем ты думаешь. — Ну ты не похож, — мямлю я. — Марк, ты тупой? — смеется Ян, — а как по-твоему я выглядеть должен? И да, у меня был финский в школе, и тут тоже был, дед настоял, когда я к нему нежданно нагрянул с чемоданом. Типа сохраним традиции. Мне не нравится узнавать о Яне новое. Потому что я чувствую то, что не должен чувствовать к человеку, с которым мы не встречаемся и который может пропасть на несколько суток. Дело даже не в том, что у него возникают странные дела или неожиданные вписки. Дело в том, что мое время при этом никак не учитывается. — И что, когда вернешься? — возвращаюсь я к новому внезапному исчезновению Яна. — Во вторник, мне надо с Мишей в ветку сходить, блять, надо же записаться, — Ян хлопает себя по карманам, ища телефон и сразу же погружается в трудности онлайн записи. — Пиздец, у тебя полный пакет собачих услуг, — смеюсь я. — Да че, денег надо, — отмахивается Ян, не отрываясь от страницы записи в ветклинику. — Я улечу во вторник, — тихо говорю ему и Ян угукает, — то есть ты знаешь финский, но вместо того, чтоб пойти в какой-нибудь языковой ВУЗ ты учишься в нашем гадюшнике, а вместо того чтоб найти подработку с языками — выгуливаешь собак? — Мне нравятся собаки, — пожимает плечами Ян, — а финский нет. А ты мастер спорта, но тоже учишься в нашем гадюшнике. — Я не мастер спорта, и ты знаешь, почему я тут учусь. Мы идем с Яном к метро, и я понимаю, что теперь увижу его только после сборов. От этого немного грустно. Да что я пизжу, от этого дохуя грустно, но с другой стороны будет время подумать. — Хочу тебя поцеловать, — говорит тихо Ян, наклонившись ближе, как будто бы прочитав мои мысли, щекоча дыханием шею, — иди за мной. Мы заворачиваем в какой-то двор, потом еще и еще, пока не попадаем под козырек подъезда и Ян притягивает меня к себе, удобно устроив ладонь у меня на пояснице. Подмигивает мне и целует в уголок губ. Секунда, и рука уже не на куртке, а под ней, обжигает голую кожу, а Ян целует меня так, что хочется потом не на метро в общагу ехать, и не на футбол к пацанам, а исключительно туда, где можно продолжить касаться его под футболкой. Прощаться, все-таки, приходится. Мне ехать за формой в общагу, а Яну за сумкой домой. Вот и поговорили. А можно еще больше недосказанности? После этого разговора я остался с теми же вопросами, только теперь еще знаю, что ледяные глаза Яна и высокие четко выраженные скулы ему достались с обязанностью учить финский и быть чуточку ближе к традициям, чем остальным моим знакомым. Сообщения Яну перестают доходить в одиннадцать вечера, и я надеюсь, что это все не многоэтажный пиздеж, и он реально уехал к родителям, и пропал из зоны покрытия интернета, а не насрал мне в уши, чтобы снова проебаться. Теоретически, я даже могу это выяснить, хоть у Геры, хоть у старосты, они же должны обладать какими-то сведениями о Яне, но выбираю не узнавать. Потому что если это все-таки пиздеж, то я не хочу этого знать. Вот такой я малодушный. *** Расписание в унике сегодня плотное, и даже все заявленные пары на месте, поэтому утром с тренировки своих подопечных я бегу в мыле в универ, на ходу объясняя Санычу, что я вернусь после обеда. В универе скука смертная, и единственное, что мне нужно — это написать заявление на кафедру, что меня не будет две недели по уважительной причине и договориться со старостой, чтобы он скидывал мне немногочисленные лекции. Хорошо, что на половине предметов у нас вместо образования, за которое заплатили родители — пиздеж о рыбалке и обсуждения матрицы судьбы и архетипов личности, что бы это ни было. На архетипах оживляются девы с первых рядов, и я краем уха слушаю, что в марте рождаются императрицы. Заебись, думаю я, Ян - императрица, что бы это ни значило, так и запишу его в телефоне. Обед перестает быть томным, когда я на раздаче винегрета, которым красиво блевать, по мнению старосты, который сегодня прилип ко мне банным листом, и делится своим бесценным мнением по любому случаю, получаю сонное селфи от Яна. Он лежит в эпилептичных простынях в голубой цветочек на оранжевом фоне с огромным котом на груди расцветки «Барсик». «это Барсик, познакомься» — прилетает следом. Смотрю я, конечно, не на Барсика в этот момент, хотя кот тоже ничего, а на заспанное лицо Яна. Прячу телефон от заинтересованного взгляда старосты, мне вот только вопросов этих не хватало. Надо бы Яну послать ответочку, но забываю напрочь, когда мне на ухо приседает староста, с предложением присоединиться к университетской волейбольной команде. Я так охуеваю от этого предложения, потому что ну где я, а где волейбол? Откуда вообще такие нейронные связи у этого амбассадора бабушкиных свитеров? *** Юрца в зале обнаруживаю уже отзанимавшимся, но не спешащим уходить домой. — Вещи собрал? — Ну типа, — уклончиво отвечаю я. Не хочется рассказывать, что собрал пару дней назад, заодно съебав из дома. — Заебись, а я нет. Рейс еще в самое залупное время, — ноет Юра, разматывая бинты. — Оно просто самое дешевое, — пожимаю я плечами, — возьмешь медальку, полетишь дневным. — Пиздец, люди мечтают бизнес-джетом лететь, а мы — о дневном перелете. — Низкие стандарты, — соглашаюсь я. — По твоему универу это понятно. — Да вы заебали, — поворачиваюсь я к Юре с футболкой в руках, — мне тоже не нравится, но я же молчу! — Переводись. Легко всем вокруг советы давать. — Куда? — Хэзэ, я в Горный с нового семестра хочу подать. — Че? — я так и стою с этой футболкой в руках, — это же в Москве. — И? — Я не поеду в Москву. — А что, тебя тут дохуя много держит, Маркуша? Смотрю на Юрца не имея точного ответа на этот вопрос, и даже "Маркушу" пропускаю. В смысле переехать? Вот так просто? Я тут в отдельную квартиру-то заехать не могу, не то что в другой город. — Чел, люди в другую страну уезжают, а тут четыре часа на Сапсане. — Отказать, — я все-таки надеваю злосчастную футболку и с кучей мешающих мыслей иду медитировать на мешок. Залипая в точку, после трени с одним размотанным бинтом, в раздевалке, я случайно вспоминаю, что хотел отправить Яну фотку. Направляю на себя фронталку, и решаю, что гулять так гулять и лучше, чем потная футболка, будет вообще без футболки. Снимаю и из последних сил улыбаюсь. Отправляю Яну фотку, сразу же блокируя телефон, когда уши начинают гореть. Оповещения приходят почти сразу, чувствую это по вибрации телефона, на которую я не реагирую, пока собираюсь в душ, одеваюсь после душа и иду к метро. Открываю переписку с Яном только оказавшись один в комнате. «ты же понимаешь, что я буду скучать?» «но эта фотка скоротает мне время» «отправишь мне еще таких?» «Марк, але» «мне пора выезжать искать тебя?!» Конечно, смешно слышать это от человека, который исчезает на сутки, но и приятно, что уж тут. *** Что между нами происходит? Я думаю об этом уже вторую неделю на этих сборах, будь они неладны. Восторг прошел еще на второй день, даже у Юрца, когда он увидел полную программу нашего увеселительного мероприятия. На третий день Юра полез смотреть стоимость обратного билета домой, и желательно поездом через Владивосток, чтобы прокататься все эти две недели. Я же выйдя из здания аэропорта сначала охуел от вида гор и влажности воздуха. Охуевоз прошел на второй день, как и у Юры, от степени нагрузки. Что между нами происходит? Мне нужно решить эту задачу со звездочкой меньше чем за неделю. Очевидно, что мне нравится Ян, но готов ли я на эти отношения? Вопрос, который я задаю себе каждый день. Долго и счастливо там не будет, рафинированно не будет, от чего-то кажется, что я там натерплюсь, но какая-то ебучая лесная магия все равно заставляет меня хотеть этого. Умным и рассудительным я становлюсь только за 1500км от Яна. Рядом с ним, я хлопаю глазами и хочу чтобы он бросил ради меня все свои охуительно важные дела. Хочу лежать с ним в обнимку и смотреть по десятому разу скучные трукрайм подкасты про одних и тех же маньяков. На переписки с Яном у меня катастрофически не хватает времени, общий номер с Юрой тоже не способствует интимным перепискам или созвонам, иногда единственное, что я успеваю сделать, перед тем как отрубиться — это отправить единственный за день кружочек Яну. Иногда один в два дня. Я ебал в рот эти спартанские подготовки к соревнованиям, которые все еще не особо то мне и уперлись. Я ебал в рот учебу в спортивном вузе, если она будет так же меня ебать, как этот детский перевоспитательный лагерь. Я ебал в рот учебу в Горном, если там все так, как рассказывает Юра. Юра, правда, рассказывает это мечтательно, но он и сюда хотел, до того как расписание увидел. Утром, накануне возвращения в северную столицу, не знаю, кто из нас с Юрой лучезарнее. — Один день и все, — говорит он, сидя за завтраком, — даже не день, так, часов 12 и мы в самолете и пока прощай, среднегорье. Мычу что-то ободрительное в тарелку, понимая, что снова нифига не наелся, но режим есть режим. Сегодня у нас всего одна тренировка утром и свободное время перед поездкой в аэропорт, которое мы с Юрцом решаем провести на пляже. За две недели второй раз дойти до моря чтобы зачилить — это конечно сильно. Первый был, как вы понимаете, в день прилета. По традиции, раз я свободен, не валюсь от усталости и могу расслабиться, Ян не отвечает мне весь день. Я отправляю ему кружочки, и понимаю, что мы так охуенно общались в эти недели только потому что у меня самого не было времени. Только лишь за час до вылета получаю от Яна лаконичное: «едь ко мне из аэропорта»