Удачи, NPC!

      Тридцатый. Уровень. Тридцать. Черт. ТРИДЦАТЬ.       Цифра висела в воздухе перед моим мысленным взором, ярче и страшнее любого огня Спайка. Мимишный Темный Владыка. Звучало как пародия на скверный анекдот. Но этот железный сундук на ногах-ходулях, с пастью, способной перекусить Бурого пополам, и руками, похожими на гидравлические прессы, не вызывал ни малейшего смеха. Он излучал давление. Физическое, ментальное, какое угодно. Воздух вокруг него густел. Мерзкий металлический запах данжа смешивался с ароматом старой крови и ржавчины. Он просто стоял там, в проеме развороченной двери, и этого было достаточно, чтобы мои лапы онемели, а хвост завился в тугой узел где-то у позвоночника. Я – 17-й. Сакура, кажется, подняла 18-ый уровень. Бурый... избитый, искалеченный. Спайк – пустая батарейка. А у нас тут босс – тридцатого, всего лишь, уровня! Да даже будь мы все полностью здоровы и готовы к сражению, шансы на победу сводились бы к минимуму, а сейчас это больше походило на экзекуцию, ибо процент выживания неожиданно становился отрицательным.       Мысль металась, как загнанная крыса в углу. Мелкие мимики вокруг затихли, шипя и поскуливая, будто приветствуя своего повелителя. И в этом была жуткая логика. Те мелкие твари – они были идеальными диверсантами. Маскировка – безупречная. Ни мое шизоидное чутье, ни Сакурино сверх-восприятие, ни даже медвежий нюх Бурого не учуяли подвоха, пока они не рванули в атаку. Они были призраками, ловушками, ожившими в самый неудобный момент. Если бы они не фонили жаждой крови, то мы бы и понять успели, как нас сожрали.       Но этот... этот Владыка? Маскировка? Да ну нафиг! С такими габаритами, такой явной боевой формой? Он не прятался. Он доминировал. Перед нами стояла настоящая машина смерти, которая по своей мощи не уступала болиду Формулы-1! И вот это нечто мне в одиночку надо как-то завалить, ибо все мои товарищи, мягко говоря, находятся не в лучшей форме. Прекрасно. Замечательно. Чудесно. Всегда мечтал стать героем какого-то фильма или аниме (а кто не мечтал?!), однако мой шизофренический хвост подает вполне правильные намеки – пытаться сразить это чудище в ближнем бою, даже используя новую особенность и свой Коготь Ледяного Вепря, – не вариант. Разница в статах слишком большая, да и выносливости у меня ни к черту осталось.       Я мысленно ощупал поясную сумку. Два последних флакона звякнули, напоминая о себе. Дыханье Теней и Поцелуй Хаоса. Мне в любом случае придется использовать одно из них или, возможно, даже оба. Конечно, я останусь без козырей в трусах после такого, и, честно признаться, быть беззащитным перед Вероникой и Кренном совсем не хотелось, однако еще меньше меня прельщала мысль остаться в этом прекрасном замке с такими местными обитателями.       И, будь ситуация более-менее однозначной, я бы использовал Дыханье Теней для отступления, вот только проблема заключалась не только в боссе и миммиках, но и товарищах. Бурый был серьезно ранен и самостоятельно передвигаться, если и сможет, то очень медленно. Спайк же сейчас являлся балластом. Его мана после первой же способности показала дно, так что сейчас он, разве что, мог самостоятельно передвигаться. Ну, может быть, если дать ему пару минут, он сможет еще и паутиной пользоваться. Так или иначе перетащить незаметно огромную тушку Бурого не получится. Сомневаюсь, что появившийся Туман будет иметь приличные размеры.       Бросать кого-то из своих – такой вариант я даже не рассматривал. Да, я выживу, однако моя совесть вылезет из могилы и устроит мне поход по всем Девяти Кругам Ада, припомнив каждый мой грешок. Да и привязался я к своим товарищам. Лучше уж попытаться спасти их сейчас – сделать хоть что-то – чем потом жалеть, что не попытался.       Затраты? Да, созданные мной зелья имеют огромную ценность, однако я могу попытаться создать еще, когда у меня появятся ресурсы и желание. Безусловно, точно такие же зелья вряд ли получится, однако что-то убойное, думаю, наверняка выйдет.       Именно поэтому я извлек из сумки свою личную русскую рулетку с патронами в каждом барабане. Розовая мерзость в склянке, пахнущая шипучкой и предчувствием катастрофы, уставилась на меня с ожиданием. Знаю, что не с моей удачей надеяться на чудо в виде получения какого-то запредельного баффа, однако такой шанс есть и упускать его – глупо. Пусть один из миллиона. Пусть из миллиарда. Альтернатива – стать начинкой для этого железного сундука и его зубастых подручных.       Но не успел я даже пробку откусить, как почувствовал себя очень странно. Зрение, слух и обоняние на секунду дало сбой, а чертики в голове начали жалобно молиться за упокой моей души.       Я почувствовал кожей, волосками на загривке, всеми фибрами своей мышиной души волну... мощи, которая исходила вовсе не от босса-миммика. Я повернул голову в сторону источника и увидел Сакуру. Увиденное зрелище заставило мое сердце биться так громко, что уши заложило. Воздух решительно покинул легкие, не желая оставаться в моей тушке.       Вампирша стояла чуть впереди, спиной ко мне, лицом к железному Владыке. Но это была не та Сакура, что шла по коридору, бледная и светящаяся. Это было... извержение. Алые пряди в ее волосах полыхнули, как раскаленные угли, став ярче, кричаще-неестественнее. Свет из ее глаз не просто светился – он лился наружу. Эти два кровавых прожектора, бьющих в полумрак зала, выхватывали детали древних камней и шипящих мимиков с пугающей четкостью. Воздух вокруг нее дрожал, как над раскаленной плитой. А холод... От нее веяло таким леденящим холодом, что даже мерзкий грибной сквозняк данжа показался дуновением сауны. И в центре этого марева – в ее поднятой ладони – парило Пепельное Ядро.       Знакомый артефакт, который я получил в Пепельном Разломе и использовал для воскрешения Спайка. Но сейчас то был не просто шарик темного металла. Он жил. Пульсировал изнутри густым, зловещим багровым светом. По его поверхности бегали черные, как ночь, молнии, срываясь с острых граней и шипов. Он вибрировал, издавая едва слышный, но пронизывающий до костей гул, похожий на завывание реактивного двигателя на пределе.       И я знал. Прекрасно знал, какое безумное количество энергии может вместить этот артефакт. Десять тысяч единиц… Этого было мало для воскрешения Спайка при помощи ударов молний, однако… тогда Гришка разделил всю ману на несколько ударов, да и было там всего 5 000 маны. Сейчас, прямо в эту секунду, я видел заполненное до пика Пепельное Ядро, которое Сакура явно планировала использовать, как батарейку для какой-то способности.       И от осознания этого стало жутко. Даже самая обычная способность при таком потоке энергии выдаст страшный результат, а ведь Сакура явно планирует использовать что-то более убойное, чем свой классический Кровавый Коготь. Это было чертовски пугающе… и безумно опасно. Причем не для нас, а для нее самой. Ее бледность, ее светящиеся глаза – это уже было пределом. Десять тысяч маны? Это самоубийство!       – САКУРА, НЕ…! – сорвался с моих губ инстинктивный крик ужаса, но я не успел остановить её… было слишком поздно.       Ее тихий, но неумолимый, как скольжение лезвия по камню, голос перекрыл мой вопль:       – Кровавая Дезинтеграция.       Она не махнула рукой. Не бросила шар. Она просто направила его вперед, навстречу железному сундуку-Владыке и всему, что стояло за ним.       Пепельное Ядро исчезло.       Вместо него из ладони Сакуры вырвался луч.       Не алый, как ее Когти. Не кроваво-багровый, как свет Ядра. Это был цвет чистой пустоты, окаймленный ослепительно-белым сиянием. Он был тонким, как игла, в момент зарождения, но расширился до ширины дорожной кареты за долю секунды. И в нем не было ни тепла, ни холода. Только абсолютное, всепоглощающее ничто. Он шипел. Звук был похож на миллион раскаленных добела лезвий, вонзаемых в лед, умноженный на рев сверхзвукового истребителя. Воздух перед лучом схлопывался, создавая ударную волну, которая повалила меня на спину еще до того, как основной поток достиг цели. Мелкие мимики вокруг просто испарились. Не сгорели и не разлетелись на куски. Такой роскоши им не дали. Они просто исчезли. Без звука, без вспышки. Просто перестали существовать.       Мимишный Темный Владыка тридцатого уровня, являющейся настоящий машиной смерти в моих глаз, и заставивший мой хвост свернуться в узел страха, успел среагировать. Он инстинктивно поднял свои гигантские клешни-прессы, чтобы прикрыть свою сундучную пасть. Хитин, металл, магия – все, что делало его боссом данжа, собралось в мгновенную, инстинктивную защиту, однако едва ли это могло ему помочь.       Луч Кровавой Дезинтеграции коснулся клешней.       Опять же, жара от луча не было. Казалось, что здесь вообще нет физического воздействия, ибо клешни не расплавились и не раскололись, а рассыпались на мельчайшие, невидимые глазу частицы, как песочный замок под ударом цунами. Луч прошел сквозь них, как сквозь дым, и ударил в центральную часть "сундука". Гигантское тело монстра заколебалось. На миг показалось, что оно сопротивляется, что его чудовищная выносливость и уровень могут сдержать эту атаку. Потом по стали пошли трещины – не механические, а словно пространство само рвалось под лучом. И затем – распад. Тело Владыки начало рассыпаться, начиная с точки удара, распространяясь со скоростью лесного пожара. Хитин, металл, внутренности – все превращалось в пыль, в прах, в ничто. Он не успел даже вскрикнуть. Только его единственный, внезапно осознавший ужас глаз на мгновение мелькнул в центре распадающейся массы – и исчез. Через мгновение на месте тридцатиуровневого кошмара висел лишь быстро рассеивающийся серый туман из сверхмелкой пыли.       Однако, решив главную нашу проблему, луч не остановился.       Он пробил стену за местом, где секунду назад стоял босс, пройдя дальше, как луч лазера сквозь бумагу. Камень, мицелий, древние балки – все дезинтегрировало под его прикосновением. Он ушел вглубь замка, выжигая идеально прямой туннель сквозь камень и тьму. И в конце этого туннеля, когда все закончилось, показался солнечный свет. Бледный, рассеянный, но несомненно – это был дневной свет с поверхности!       Луч погас так же внезапно, как появился. Глухая тишина, оглушительная после шипящего рева дезинтеграции, обрушилась на зал. В воздухе висела мелкая серая пыль – все, что осталось от Владыки и части стены. От мелких мимиков не осталось и следа.       Сакура все еще стояла. Её рука была вытянута вперед. Поза была такой же, как в момент выстрела. Но свет в ее глазах погас. Багровая аура вокруг нее схлопнулась. Алые пряди в волосах поблекли до тускло-ржавого оттенка. Она покачнулась, словно марионетка с перерезанными нитями, и начала медленно, неудержимо падать вперед, на запыленный камень.       – "ДВЕРЬ!" – пронеслось в моей оглушенной голове. Свет! Выход! Свобода!       Адреналин, казалось, выжег остатки слабости. Я рванулся вперед, подхватывая Сакуру до того, как она ударилась о пол. Она была невесомой и страшно холодной. Как кусок льда. Я судорожно прижал ее к себе, ощущая, как ее голова безвольно упала мне на плечо. Ни дыхания. Ни привычного легкого напряжения мышц. Ничего. Я будто бы нес не живого человека, а труп…              – СПАЙК! ТАЩИ БУРОГО! СЕЙЧАС ЖЕ! – мой крик сорвался на хрип, но он все равно был невероятно громким в гробовой тишине. – В ПРОХОД! НА СВЕТ!       Спайк, будто разбуженный пинком, сорвался с потолка. Он не пищал. Он свистел – тонким, пронзительным свистом паука, мобилизующего последние крохи сил. Он не полетел к выходу. Он ринулся к Бурому. Косолапый лежал, уставившись тусклыми глазами на дыру в стене и облако пыли, что было боссом. Паук вцепился лапками в его шкуру, рядом с загривком, и дернул. Бурый взревел от неожиданности и боли, но инстинкт выживания сработал. Он поднялся на дрожащие лапы. Спайк, шипя и свистя, закинул огромную тушку на свой горб, как мешок с картошкой, и потащил его, как буксир неповоротливый корабль, к сияющему пролому в стене.       Я же не стал ждать, ринувшись к выходу на всей доступной мне скорости, прижав к себе ледяное, безжизненное тело Сакуры. Ноги сами несли меня по прямой линии, прочерченной Кровавой Дезинтеграцией. Мимо места, где был Владыка – там валялись лишь две полураспавшиеся клешни. Мимо гладких, как отполированных стен туннеля, созданного лучом. Навстречу свету. Не знаю, что это было, да и это сейчас неважно – нужно выбраться и оценить состояние Сакуры. Плюшки за данж? Плевать на них! Жизнь Сакуры намного ценнее!       Пять шагов. Десять. Пятнадцать. Воздух сменился. Запах гнили, мицелия и пыли остался позади. Его сменил свежий, резкий, пахнущий хвоей и влажной землей воздух поверхности. Я выскочил из туннеля, споткнулся о корни огромной сосны и рухнул на колени на мягкий ковер мха и прошлогодней хвои. Солнце. Оно било в глаза, слепя после вечного полумрака данжа. Я зажмурился, но тут же быстро распахнул глаза.       Спайк выволок Бурого следом. Медведь рухнул рядом, тяжело дыша, но самое главное – все были живы. Паук отполз в сторону, свернулся в шарик и замер. Его лапки слабо подрагивали.       Мы были на поверхности. В лесу. Где-то на окраине Чащобы Сгнивших Крон. Позади зиял идеально круглый туннель, уходящий в темноту проклятого данжа, а перед нами расстилалась жизнь… вполне живая и настоящая. И я бы даже расслабился, если бы не один нюанс.       У меня на руках... у меня на руках была Сакура. Холодная. Бездвижная. Страшно бледная. Ее кожа была почти прозрачной, как у фарфоровой куклы. Те самые яркие алые пряди теперь казались увядшими, тусклыми. Я судорожно прижал пальцы к ее тонкой, холодной шее. Пульс был едва уловим. Мелкий, нитевидный, прерывистый. Как будто часы, у которых вот-вот кончится батарейка.       Ужас, холоднее любого данжевого сквозняка, пережал мне горло. Она не просто отдала всю ману. Она чуть ли жизнь не отдала за нас! Пока я колебался, выбирал то, как выбраться из ситуации, она просто взяла и сделала все за меня! Не думая, не колеблясь… зная, что поплатится за это…       – Держись, – прошептал я с хрипящими нотками. – Держись, понимаешь? Ты не имеешь права...       Я вскочил на ноги, не выпуская ее из рук. Тело запротестовало от таких действий и по мышцам прокатилась волна боли. Я скрипнул зубами, но сделал шаг вперед. Бурый поднял морду, улавливая мой ужас. Спайк слабо пискнул.       – В Перекресток! – рявкнул я, уже разворачиваясь и прижимая Сакуру еще крепче. – Спайк, помоги Бурому! Бурый, доползай как сможешь! Прямо в Гильдию! К Ариэль!       Я не стал ждать ответа, бросившись вперед. Пусть Бурый и был ранен, однако у него имеется высокий болевой порог, да и регенерация неслабая в запасе есть, так что как-нибудь доковыляет до места. Спайк же нужен для подстраховки.       Движение по лесу, к тропинке, что вела к городу, давалось тяжело. Я не обращал внимания на хлеставшие по лицу ветки, на спотыкания о корни, однако жар в мышцах нарастал с каждым новым шагом. Я слишком сильно измотал себя, но… но я не мог остановиться! На руках у меня был весь мой мир. Холодный. Угасающий. И каждое нитевидное биение ее сердца под моими пальцами было молитвой.       К сожалению, знакомого целителя у меня не было в Перекрестке (надо было подумать об этом раньше!), поэтому я двигался в единственное место, где авантюристам могли оказать помощь… Гильдия Авантюристов. Там 100% должен быть целитель или лекарь! В крайнем случае, куплю на месте исцеляющее зелье более высокого ранга. Деньги? Сейчас они не имеют значения… Если понадобится – возьму долговую расписку!       Я влетел в ворота Перекрестка, как ураган, не обращая внимания на ошалевшие взгляды прохожих. Протаранил дверь Гильдии, едва не сбив с ног пару искателей приключений. Мой взгляд метнулся по залу, выискивая знакомую фигуру.       – АРИЭЛЬ! – мой вопль перекрыл гул голосов. – АРИЭЛЬ, ЧЕРТ ПОБЕРИ, ГДЕ ТЫ?!       И тут я увидел ее. Она стояла у стойки заданий, мирно беседуя с пожилым магом. Обернулась на мой крик, и ее глаза расширились от ужаса при виде моей ноши.       Я рванул к ней, неся Сакуру, как самое драгоценное и самое хрупкое сокровище. Все слова, все объяснения сжались в одну фразу, выкрикнутую хрипло, срывающимся от паники голосом:       – ПОМОГИ! ТРИДЦАТЫЙ УРОВЕНЬ! ТРИДЦАТЬ! ЧЕРТ! ТРИДЦАТЬ! ОНА... ОНА ВСЕ ОТДАЛА! – лишь обрывки фраз вырвались из глотки, однако этого было достаточно, чтобы меня понять… Ариэль рванула в соседнюю комнату, а я последовал за ней.