Удачи, NPC!

      Проснулся я с ощущением, будто меня не каток переехал, а аккуратно отутюжили. Прогресс, черт возьми. От былой ломоты осталась лишь приятная усталость в мышцах, напоминание о вчерашнем «тест-драйве» моих новых способностей и последующем параличе. Встал, потянулся, и услышал, как позвоночник издал одобрительный хруст. Белый хвост завилял у меня за спиной совершенно самостоятельно, словно радуясь новому дню. Все еще не мог привыкнуть к этой ослепительной белизне. Чувствовал себя ходячей мишенью или, того хуже, зазывалой в цирк. «Смотрите, белый мышак! Пять медяков за селфи!»       Хе-хе, ладно, пора готовиться к новому дню.       Умылся ледяной водой из таза – шикарно, мгновенно прочищает мозги от остатков сна. На завтрак Люся, бурча что-то невнятное про «белых бездельников», вручила мне тарелку с омлетом и ломтиком свежего хлеба. Запил все это кружкой крепкого чая, чувствуя, как энергия растекается по телу. Удивительно, что она способна на такие чудеса кулинарии. По всей видимости, она еще не достигла своего потолка, как NPC, и это весьма приятно и интригующе. Какие же она шедевры будет готовить, достигнув пика мастерства?       Но сейчас важно не это. Сегодня был весьма важный день. Сегодня я увижу результаты своих трудов… Сегодня я увижу Сакуру.       Эта мысль заставила что-то непривычно екнуть внутри. Не то чтобы я волновался. Конечно нет. Просто… интересно, в каком она состоянии. И как отреагирует на мой новый образ.       И тут меня осенило. Я же теперь похож на привидение из дешевой пьесы! Явиться к ней в том, в чем я обычно копошусь по таверне – в потертой рубахе и пропитанном запахом эля фартуке – это как-то неправильно. Да и перед самим собой неудобно. Все-таки я владелец прибыльного, хоть и убогого, заведения. Надо соответствовать своему статусу!       Решил прогуляться до торговых рядов. Настроение было приподнятое, в кармане приятно позванивали монеты от вчерашней выручки. Перекресток потихоньку просыпался, разносчики раскладывали свой товар, кто-то уже спешил по гильдейским делам.       И вот, проходя мимо ряда с довольно пафосными лавками, я увидел нечто, от чего у меня на мгновение остановился взгляд. «Бутик». Так и было выведено витиеватым шрифтом на вывеске. А в витрине… в витрине красовался элегантный темно-синий камзол. Я присвистнул мысленно. Кто-то явно пытался привнести в этот мир крупицу стиля.       Зашел внутрь, ожидая увидеть очередную лавку с кожаными куртками авантюристов и практичными плащами. Но нет. Полумрак, приятный запах дорогого дерева и воска. А на стенах – костюмы. Самые настоящие. Со стрелками на брюках, с жилетками и лацканами. Я стоял посреди этого великолепия, чувствуя себя полным идиотом. Где я? В каком-то сюрреалистическом сне? Кому в этом мире, полном гоблинов, орков и эпических данжей, пришло в голову шить костюмы-тройки?       – Могу я вам чем-то помочь? – из-за прилавка появился высокий эльф с безупречной осанкой и взглядом, способным измерить вас с головы до ног с точностью до миллиметра.       Я чуть не сболтнул что-то про «не ту дверь», но потом встряхнулся. А чего, собственно? Деньги есть, настроение есть. Почему бы и нет?       – Мне нужно что-то… солидное, – выдавил я, чувствуя себя нелепо. – Но чтобы не стесняло движений. Вдруг придется от кого-то уворачиваться.       Эльф, не моргнув глазом, кивнул, будто просьбы подобрать костюм для потенциального уклонения от убийц были для него делом обычным.       – Конечно. Позвольте предложить вам вот эту модель из ткани «тенешелк». Она прочна, не мнется и, что немаловажно, отталкивает большинство видов уличной грязи.       Минут через пятнадцать примерки я смотрел на себя в огромное зеркало и не верил своим глазам. Черный костюм сидел на мне идеально. Без единой складки. Брюки четко обозначали линию, пиджак аккуратно облегал торс, не сковывая плечи. Я покрутился, сделал пару пробных шагов – полная свобода. Даже хвост куда-то элегантно укладывался, не стесняя движения.       – Как будто на меня шили, – пробормотал я.       – Мышиная порода имеет довольно стандартные пропорции, – без тени улыбки заметил эльф-продавец. – Этот крой универсален.       Я фыркнул. Ну конечно, «стандартные пропорции». Расплатился, отдав за этот шедевр портновского искусства целых два золотых, и вышел из лавки уже другим мышаком. Походка сама собой стала увереннее. Черт возьми, а ведь приятно, когда на тебе что-то новое и дорогое.       Как там говорят девушки легкого поведения? Пусть дипломом я не пользуюсь, однако он, как дорогое нижнее белье – его никто не видит, однако уверенности придает. Тут схожий случай, только вот все на видном месте. Просыпающийся народ Перекрестка, сонливо протирая глаза, спешил по своим делам, бросая на меня недоуменные взгляды. NPC к таким вещичкам относились нейтрально, а вот игроки глядели на это с удивлением, а затем, отведя взгляд, начинали что-то бормотать про белую белочку в костюме-тройке.       Вот же идиоты! Какая белочка?! Разве не видно, что я – Миккири? Чтоб было неповадно этим пьяницам, я специально, пока они отворачивались или прикрывали глаза, исчезал из их поля зрения, прячась за поворотом, а затем, услышав облегченный выдох, продолжал свой путь. Реакция пьяниц на такое была разной. Один даже сознание потерял посреди улицу – какой впечатлительный!       Так, немного пошутили и хватит. Нужно двигаться к следующей точке – к Гильдии. Мне нужно было сдать вчерашний «урожай» трав. Для меня совсем не стало удивлением, что на приемке товаров сегодня был мой старый знакомый Гнобл Кочкодер. У Ариэль сегодня был выходной, однако это не помешало мне попасть к оценщику, который почти всегда находился на своем месте. Честно признаюсь, Гнобл – далеко не самый приятный собеседник, однако свое дело, как Оценщика, он знает и с Торговым Кодексом считается, так что вести дела с ним вполне можно.       – Ну кого я вижу! – просипел Гнобл, увидев меня. Его желтые глаза с узкими зрачками тут же вытаращились на мой костюм. – Охотнорядчик Мышковский изволил пожаловать! Решил в наш скромный приют гламура привнести?       – Просто выгуливаю костюм, Гнобл, – парировал я, скидывая на прилавок свои увесистые мешки. – Собираюсь продать травы, так что нужна оценка знатока.       Гоблин с театральным вздохом принялся копаться в моих травах, тыча в них кривым пальцем и что-то ворча себе под нос. Он перебирал стебли, нюхал, а иногда и пробовал на зуб, издавая недовольные щелкающие звуки.       – М-м-м… Сбор так себе, – наконец изрек он, отплевываясь. – Кое-где помято, кое-где корни оборваны с мясом… Эх, неаккуратно ты работаешь, Микки. Но… ладно. Алхимики не привередливые у нас, и такое заберут. Держи.       Он протянул мне листок пергамента. В списке было расписано все до последней травинки, а внизу красовалась итоговая сумма: 4 золотых.       Я чуть не поперхнулся. Я ожидал полтора, максимум два. Четыре – это был откровенный грабеж. В хорошем смысле для меня и в не очень хорошем для Гильдии. Гнобл явно был в хорошем настроении или ему срочно понадобились именно эти травы.       – Ты серьезно? – уточнил я, стараясь не выдать своего удивления.       – Разве я похож на любителя векселей? – обиделся гоблин.       – Смотря с какого ракурса посмотреть, – не удержался я, хватая со стола четыре звенящие монеты. – Сделка состоялась. Не скучай без меня.              – Да проваливай уже, щегол, – буркнул Гнобл, уже заинтересовавшись следующим клиентом.       Я вышел из Гильдии, сжимая в лапе монеты. Прибыль оказалась весьма приятной, даже с учетом комиссии за работу оценщика. Гнобл сразу учел её и выдал мне 4 золотых, а так я бы еще восемьдесят серебряных получил, но то мелочи – самое главное, что мне известно, как и где заработать деньги для покупки нужных вещей. Эх, сейчас бы в таверну, поставить эль за свой счет, послушать, как Люся ворчит… Но дело было важнее.       Легко взбежав по лестнице на второй этаж гильдейского лазарета, я подошел к знакомой двери. Сделал глубокий вдох, поправил галстук (да, к костюму полагался и он, маленький, темно-бордовый) и постучал.       – Входи, – донесся оттуда ее голос. Все тот же, немного хрипловатый, полный усталого сарказма. Сердце почему-то екнуло сильнее.       Я открыл дверь и вошел. Сакура полусидела на кровати, прислонившись к груде подушек. Она выглядела бледной, но живой. Очень живой. Ее глаза, алые, как и всегда, широко распахнулись при виде меня. В них читалось такое изумление, что я чуть не рассмеялся.       Несколько секунд она молчала, вглядываясь в меня, будто пытаясь найти подделку. – Ты… – наконец выдавила она. – Ты кто и что сделал с моим ворчливым, грязным, вечно озабоченным арендной платой мышаком? Верни его немедленно! Он хоть и зануда, но уже почти свой!       Я не сдержался и рассмеялся. Ее реакция стоила двух потраченных золотых.       – Все еще я, – сказал я, стараясь, чтобы голос звучал ровно и бархатисто, как тому учил эльф-продавец (нет, конечно, я просто старался не сфальшивить). – У меня случился небольшой апгрейд. Как, впрочем, и у тебя, как я понимаю.       Она продолжала смотреть на меня, словно на пришельца. Я видел, как ее взгляд скользнул по моему костюму, оценивающе задержался на ткани, крое, на моей внезапно белой и ухоженной шерстке.       – Кажется… нам о многом надо поговорить, – наконец выдохнула она. В ее глазах читалось уже не только изумление, но и любопытство, и тень той самой старой, знакомой подозрительности.       – Тогда, – сказал я, удобно устраиваясь на стуле рядом с ее кроватью и закидывая ногу на ногу, – с твоего разрешения, я начну рассказ. Думаю, тебе будет интересно узнать, что пока ты тут отдыхала, я чуть не взорвал пол-леса, лег параличом на пятнадцать минут и… нашел неплохого портного.       Я ухмыльнулся ее ошеломленному выражению лица. Да, сегодня определенно был хороший день.

***

      Рассказ занял прилично времени. Я опустил лишь самые мрачные детали вроде пятнадцатиминутного паралича, сосредоточившись на смешном: на своей новой белизне, на реакции пьяниц, на идиотском провале с первой попыткой создать «Гремучую смесь» и на то, как потом пришлось оттирать с шерсти землю. Сакура слушала, изредка вставляя едкие замечания, но в целом ее настроение казалось... приподнятым. Она даже похвасталась своей новой «ядерной кнопкой», с гордостью демонстрируя описание Кровавой Дезинтеграции. Я свистнул, искренне впечатленный. Это была чертовски мощная способность, которую нужно было использовать с умом.       Но потом разговор неизбежно зашел о ней. О том, что она увидела и, конечно, о Веронике. И мое настроение, которые сильно приподнялось от говорящей и практически здоровой Сакурой, рухнуло вниз, как подстреленная утка.       Я слушал, как она с неподдельным состраданием в голосе рассказывала о той испуганной девочке в грязном платье. О ее боли, ее ненависти, ее одиночестве. И в моей душе что-то сжималось в холодный, твердый комок.       Я видел ее искреннюю радость за подругу. Видел ее новый уровень, ее имбовую способность. И всё это было отравлено одной-единственной мыслью, которая гвоздем засела у меня в голове: она отказалась от легкой силы, ради призрака.       Я наконец вышел из ее комнаты. Дверь закрылась за мной с тихим, окончательным       щелчком. Я замер в полутемном коридоре гильдейского лазарета, прислонившись лбом к прохладной каменной стене. Эйфория от удачной сделки, от нового костюма, от ее пробуждения — всё это испарилось, оставив после себя горький, металлический привкус на языке.       – “Она просто не понимает”, – пронеслось у меня в голове, пока я медленно, словно плетью, брел по улицам Перекрестка обратно в сторону таверны. Я уже не замечал оглядывающихся прохожих, не реагировал на возгласы удивления. Белый мех и черный костюм потеряли всякую важность.       Она увидела жертву. Испуганного ребенка. А я... я увидел хищника. Гладкого, смертоносного, вышколенного. Она рассказала мне историю, полную страданий, и, кажется, ждала, что я проникнусь. А я услышал в ней лишь одно: эта девочка, которую все использовали, в ответ научилась использовать всех. Сначала бандиты, потом Шах, потом Арсен... Каждого, кто давал ей силу или крышу над головой, она в итоге предавала. Потому что в ее мире не было места благодарности. Там были только расчет и ненависть.       Арсен, по словам Сакуры, относился к ней почти как к дочери. Хвалил, гордился, давал всё. А она отравила ему кофе. Холодно, расчетливо, без тени сомнения. Разве можно такое простить? Разве можно такому доверять?       Сакура говорила о «сломленной душе», которую нужно спасти. Но перед моим взором было лишь идеальное оружие, которое рано или поздно выстрелит в руку того, кто его держит. Её поступок казался мне не милосердием, а наивной, смертельно опасной сентиментальностью. Собаку, которую пнули, можно приручить лаской. Но волчицу, которая с детства знает только вкус крови и закон сильного, нельзя приручить ничем. Она либо сожрет тебя, либо, в лучшем случае, уйдет при первой же возможности.       И мы теперь обязаны её воскресить? Стать её новыми «боссами»? Новыми мишенями для её неизбежного предательства?       Нет. Чёрта с два.       Я не собирался искать способ вернуть эту дроу к жизни. Я буду делать вид. Кивать, когда Сакура будет говорить о своих планах, поддакивать, может быть, даже «случайно» находить какие-нибудь тухлые свитки с псевдо-ритуалами воскрешения. Всё что угодно, лишь бы эта тема умерла сама собой, забылась в водовороте новых уровней, данжей и переезда в Нейтральные Земли.       Мысль обманывать Сакуру была неприятной, колющей. Но мысль о том, что однажды я могу увидеть её глаза, широко распахнутые от удивления и боли, с торчащим из спины клинком Вероники, была в тысячу раз хуже. Я не мог рисковать. Не мог позволить её наивности... нет, её доброте... стать её же смертным приговором.       Мои мрачные размышления прервались резко и бесцеремонно.       Тень легла на меня, перекрыв скудный утренний свет. Я чуть не врезался в высокую, плотную фигуру, закутанную в потертый, темный плащ с глубоким капюшоном, наглухо скрывающим лицо. Я машинально отшатнулся, а рука сама потянулась к рукояти «Когтя».       – Простите, – буркнул я, стараясь обойти незнакомца.       Но он сделал шаг, снова преградив мне путь. От него не пахло ни пылью дорог, ни потом, ни дешевым элем. Не пахло ничем. Это было так же неестественно, как и его внезапное появление.       – Миккири, – произнес он. Низкий, спокойный и на удивление обычный, без угрозы или металла, голос показался мне знакомым, однако я не смог вычленить из памяти личность обладателя. И все же в нотках этого голоса я отчетливо уловил непоколебимую уверенность. – Нужно поговорить.       Мое внутреннее убранство Системы, всегда висящее на периферии зрения, дёрнулось и выдало скупую, леденящую душу справку:       [Незнакомец. Раса: Человек. Уровень: 71.]       Семьдесят первый уровень. Сердце ушло в пятки, а затем принялось молотить где-то в горле. Я почувствовал себя букашкой, на которую внезапно наступил горный великан. Вся моя легендарная ловкость, все мои хваленые увороты вдруг показались жалкой, детской забавой.       Я медленно поднял на него взгляд, пытаясь разглядеть что-то в глубине капюшона, но там была лишь мгла.       – Говорите, – выдавил я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Я весь во внимании.       – Не здесь, – его голос по-прежнему был тихим и ровным. Он слегка повернул голову в сторону знакомого мне здания, чему я совсем не удивился. – «Серебряный Рог» – идеально подойдет для разговора. Пошли.       Он не ждал ответа. Развернулся и двинулся через толпу к зданию. Учитывая продолжительность разговора с Сакурой, время уже перевалило за полдень. Народ искал места, где можно вкусно и сытно пообедать.       Я медленно двинулся за этим человеком. К сожалению, возможности сбежать у меня не было – незнакомец имел аномально высокий уровень для меня, так что мне было даже страшно представить, на что он способен.       Сердце в груди бешено колотилось, а мысли разрывались от предположений о личности, представшей передо мной. Кто он такой? На что способен? Зачем позвал меня на разговор? Принадлежит ли он Культу Падших?       Все эти предположения вызывали бурю весьма неприятных красок внутри, но я усиленно двигался за незнакомцем, понимая, что нападать на меня он не будет – только не здесь, только не посреди Перекрестка, но чуйка мне подсказывала, что разговор будет далеко не самым приятным.