Удачи, NPC!

      Стопка пергаментов на стойке смотрела на меня как живой укор. Хотя нет, подождите… Это была не стопка, а гора! Левиафан канцелярского безумия, порожденный извращенным умом графа Шпегеля или кого-то еще более страшного, кто придумал Торговый Свод. Я уткнулся носом в первую страницу, пытаясь разобрать убористый почерк какого-то клерка-мазохиста. Термины прыгали перед глазами: "санитарно-эпидемиологическое соответствие пункта общественного питания подвижного типа", "нормативы выброса дыма при использовании очагов класса Б", "страховой полис гражданской ответственности перед третьими лицами в случае спонтанной активизации магических свойств персонала или посетителей"...       – "Третьи лица... – пробормотал я, чувствуя, как чешется хвост от бессильной ярости. – У меня тут только Люся, Клык, да парочка фамильяров, один из которых паук-электрошокер, а второй – медведь с балалайкой! Какие еще нафиг третьи лица?!"       Я всегда ненавидел стратегии. Нет, вот серьезно. "Цивилизации", "Тотальные Войны" – это же сплошная головная боль! Там нужно не просто рубиться в кавалерийских атаках или строить пирамиды. Нет, там надо копаться в дебрях экономики, дипломатии, технологических деревьев. Разбираться, как налог на соль повлияет на боевой дух легионеров в провинции, которую ты только что захватил у соседа, который еще вчера был твоим союзником по торговому пакту... Господи, да это же работа! Настоящая, нудная, требующая усидчивости и аналитического ума работа. А я в игры играл, чтобы отдохнуть от мыслей! Чтобы рубить, стрелять, летать, взрывать – чистое, незамутненное удовольствие от экшена.       И вот теперь я сижу здесь, в своей бочке-таверне на задворках Перекрестка, и пытаюсь разобраться в бюрократическом аналоге "Тотальной Войны: Административный Ад". И знаете что? Все те стратегии, которые я проклинал за сложность, кажутся теперь детской песочницей. Потому что там были правила. Пусть сложные, пусть запутанные, но логичные в рамках игрового мира. Здесь же... Здесь был чистый, концентрированный хаос, обернутый в пергамент и скрепленный сургучными печатями. Ад, где вместо демонов с вилами – клерки с чернильницами, а вместо котлов кипящей смолы – бесконечные формы для заполнения.       Я уже пару часов бился над разделом "Источники происхождения ингредиентов для алкогольных напитков (с приложением сертификатов соответствия от Гильдии Травников и Алхимиков, подразделов "Неядовитые грибы" и "Не вызывающие галлюцинаций коренья")". Мой мозг плавился. Я представлял, как Грорн, мой поставщик грибов, пытается выдать хоть что-то, отдаленно напоминающее "сертификат". Вероятнее всего, это был бы клочок бересты с нарисованным посредине большим пальцем, обмакнутым во что-то коричневое. И где взять сертификат на коренья? У Люси? У нее в запасе только рецепты похлебок сомнительной съедобности и бубен шамана, который она, кажется, все же стащила у Сакуры. Я потирал виски, мечтая о большой кружке своего же грибного эля, но даже это было под вопросом – где сертификат на воду?       Дверь распахнулась с таким грохотом, что я чуть не свалился со стула. Спайк на балке встревоженно щелкнул, а Бурый, дремавший в углу под плащом, фыркнул.       – Семь на часах, трактирщик! – прогремел голос, разрезая бумажную тишину. В проеме, окутанная ночной прохладой и явным недовольством, стояла Сакура. Ее алые глаза сверкали в полумраке таверны, как угли. – Ты что, решил просидеть здесь до рассвета, любуясь на творения Шпегеля? Нам пора выходить!       Я взглянул на гору пергаментов, потом на ее раздраженное лицо. Обычно я бы хоть немного поспорил, покряхтел о несделанной работе. Но сейчас... Сейчас мысль о том, чтобы хоть на время сбежать от этого бумажного ада, показалась раем. Даже данж с мобами выглядел привлекательнее.       – Да-да, иду, иду, – забормотал я, с облегчением отшвырнув перо. – Просто пытался понять, нужен ли мне отдельный сертификат на воздух, которым дышат посетители... Ладно, неважно. – Я встал, потянулся, чувствуя, как хрустит позвоночник после часов сидения. – Спайк, Бурый! Подъем! Пора на промысел!       Бурый с неохотой сбросил плащ, зевнув так, что виднелся розовый зев до самого желудка. Спайк спрыгнул с балки и деловито забрался ко мне на плечо, щелкнув хелицерами. Сакура уже ждала у двери, постукивая ногой.       – Не мешкай, – бросила она, выходя на ночную улицу. Я поспешил за ней.       Перекресток ночью был другим существом. Дневная вонь и гам сменились относительной тишиной, нарушаемой лишь храпом пьяниц в переулках да редкими шагами ночных стражников или таких же, как мы, авантюристов. Воздух был прохладнее, но все еще нес в себе шлейф дыма, навоза и чего-то прогорклого. Фонари, редкие и тусклые, отбрасывали длинные, пляшущие тени. Сакура шла уверенно. Ее темный плащ сливался с ночью.       Я уже предчувствовал невероятную активность… целое приключение, как в Индиана Джонсе! Однако на очередном повороте Сакура свернула не в сторону городских ворот, а вглубь еще не совсем заснувшего торгового квартала. Мы прошли мимо запертых лавок, мимо темного здания Гильдии, и остановились у небольшой, но крепко сбитой двери с вывеской "Реликвии и Артефакты Старого Света". Окно было затемнено, но сквозь щели в ставнях пробивался тусклый свет. Сакура уверенно постучала условным ритмом. Через мгновение щелкнул замок, дверь приоткрылась, и в щель блеснул настороженный глаз.       – Ночью не работаем, – проскрипел голос из темноты.       – Скажи хозяину, что пришла Та, Что С Кровавым Когтем, – холодно произнесла Сакура. – И что у нее есть дело.        Глаз исчез. Послышался шепот. А через пару минут дверь распахнулась шире, пропуская нас внутрь.       Я с сомнением наблюдал за этим. Расспрашивать Сакуру не было смысла, ибо, в целом, в голове уже родилось предположение, что она задумала. Мой любимый Камнедробильник, которым я совершил подвиг, завалив целую горстку Ивлевых тварей, оказался в весьма плачевном состоянии. Я показал его Грорну перед выходом, однако еврейский гном лишь отрицательно покачал головой, заявив, что мне проще купить новое оружие, чем чинить старое.       Ну, я, конечно, уточнил, почему (не то, чтобы у меня были причины сомневаться в кузнеце, но все же…), однако Грорн в ответ спросил: “Есть ли у меня магические перчатки, с помощью которых можно будет очистить весь Камнедробильник?”. Таких перчаток у меня, конечно, не было, так что я вынужден был согласиться.       Магазинчик был тесным, забитым до потолка полками, витринами и подвешенными к балкам предметами сомнительной полезности и происхождения. Пахло пылью, старостью, озоном и... жареными грибами? За прилавком стоял низкорослый гоблин в невероятно чистых очках и бархатном жилете. Он нервно потирал руки.       – Мадам Сакура! Какая... неожиданная честь! Чем могу служить? – затараторил он, бросая на меня и моих сопровождающих быстрый оценивающий взгляд. Бурый едва помещался в проходе, а Спайк щелкал на все подряд.       Сакура проигнорировала любезности. Она подошла к одной из центральных витрин, защищенной матовым стеклом и тонкими серебряными нитями, похожими на паутину. Внутри, на бархатной подушке, лежал клинок. Довольно длинный, с прямой, узкой гардой и рукоятью, обтянутой темно-синей кожей. Лезвие было из какого-то темного металла, но по его центру, от острия до гарды, тянулась тонкая, мерцающая даже в тусклом свете голубая прожилка. Он был поразительно похож на ее новый "Коготь", только вместо кровавой ярости в нем чувствовалось ледяное спокойствие.       – Вот этот, – Сакура ткнула пальцем в стекло. – Покажи ему.       Гоблин засуетился, доставая ключи. Он снял защитное стекло с почтительным трепетом.       – О, это уникальный экземпляр, мадам! "Коготь Ледяного Вепря"! Работа неизвестного, но явно гениального кузнеца-эльфа... Или, возможно, дроу... Материал – звездная сталь, вплавленная с жилой вечного льда из ядра Ледяного Вепря... – Он вынул клинок и протянул его мне. – Подержите, почувствуйте баланс!       Я осторожно взял оружие двумя руками. Мой взгляд с трепетом прошелся от лезвия клинка и до конца рукоятки. Затем я взялся за рукоятку и перекрутил его, оценивая баланс. Клинок оказался на удивление легким и прекрасно сбалансированным в лапе. От него веяло холодом, но не пронизывающим, а... сдерживающим, сосредотачивающим. Голубая прожилка пульсировала едва заметным светом. Внутри что-то екнуло. Это было... чертовски приятно. И знакомо. Как продолжение руки, но с ледяной остротой.       [Коготь Ледяного Вепря (Полуторный клинок)       Редкий Артефакт       Материал: Ледяная сталь (Сердце Ледяного Вепря), Закаленная Грива Вепря, Кость Древнего Мороза.       Характеристики:       +8 к Ловкости;       +5 к Выносливости;       +5 к Силе;       Способности:       "Ледяное Клеймо":       При успешном ударе есть 15% шанс наложить на цель эффект "Обморожение".       Эффект "Обморожение": снижает скорость передвижения цели на 30% и наносит небольшой урон холодом (5-10 ед. в секунду) в течение 12 секунд.       Особенности:       Снижает урон от первой успешной атаки по владельцу в бою на 20%. Эффект восстанавливается через 30 секунд после окончания боя или при смене цели.]       Я выпучил глаза на этот статус, и мое сердце застрекало от счастья! Все характеристики, что дает этот Коготь, чертовски важны для меня. Даже выносливость будет полезна! Однако самое главное другое – способность и особенность! Хотя нет, здесь важна именно особенность… Способность “Ледяное Клеймо” полезно, однако шанс срабатывания не очень высок. Она будет полезна только против жирных боссов, которых надо долго ковырять.       А вот особенность всегда будет полезна. Я уже понял, что моя раса – это ассасины. У нас отличные возможности в прокачке ловкости, так что это вполне ожидаемо. Единственное – надо разобраться с механикой, но это позже. Какая проблема есть у всех ассасинов? Урон? Скрытность? Нет-нет, проблема заключается в живучести. У меня не получится валить мобов из тени постоянно – они могут и группой ходить, и иметь высокую чувствительность к опасности, так что мне нужно иметь хоть какие-то шансы, чтобы пережить первый удар! Этот Коготь идеально поможет мне с этим.       – Ну? – Сакура смотрела на меня, скрестив руки. – Твои кривые лапы вроде не отвалились. Что скажешь? – ой, кажется, я слишком надолго ушел в свои мысли.       – Скажу, что он офигенный, – честно признался я, неохотно возвращая клинок гоблину. – Прямо как твой, только... холодный. Баланс – сказка. Чувствуется сила. – Я взглянул на гоблина. – И сколько сказка стоит?       Гоблин сладко улыбнулся, показывая острые желтые зубки.       – Для такого знатока и ценителя, как вы... Всего шесть золотых монет! И это с учетом уникальности и исторической ценности! Учитывая, что подобных клинков в мире, возможно, всего пара...       Шесть золотых. У меня после взятки Шпегелю оставалось... ноль. Ни шиша. Даже медяка на пирожок, ибо сегодня моя таверна, по факту, не работала. Рекламную кампания все еще требовала внимания, так что… в ближайшее время я не смогу получить такие деньги.       – Эээ... – Я почесал затылок, чувствуя, как Бурый за моей спиной сочувственно хрюкнул. – Видишь ли, уважаемый... Я сейчас богат, примерно, как церковная крыса после большого пожара. То есть, совсем нищий. Эти бумаги, – я кивнул в сторону таверны, – сожрали все, включая заначку на похороны. Так что, увы...       Я уже ждал ее колкости. Мол, "я же говорила, трактирщик, что твоя жадность тебя погубит" или что-то в этом роде. Но Сакура просто вздохнула, неожиданно... устало? Она взяла клинок у гоблина, еще раз осмотрела его, проверила остроту лезвия большим пальцем (я невольно поморщился – вай!), и вернула обратно.       – Отложи его, – сказала она гоблину. Тот замер с открытым ртом. – Не продавай никому. Мы его выкупим в течение трех дней.       Она повернулась ко мне. Ее взгляд был не таким колючим, как обычно. Скорее... деловым.       – Слушай сюда, Микки. Ночные вылазки – это не прогулка по саду. Даже с Бурым в качестве танка и Спайком, бьющим током, ты – самое слабое звено. Ты не умеешь драться как следует. У тебя нет брони. И ты не являешься заклинателем… – она брезгливо поморщилась, – ...это отдельная песня. Но ты хотя бы должен уметь прикрыть свою спину или добить подранка. Ложка, – она презрительно фыркнула, – не вариант. Её эпический ранг весьма сомнительный.... Этот "Коготь Ледяного Вепря" – отличное оружие. Он тебе подходит. Да, с деньгами у нас есть некоторые проблемы – но они решаемы. В Перекрестке можно легко накопить нужную сумму, а, чтобы не затягивать покупку, с сегодняшнего дня часть твоей доли с заданий и часть моей пойдут в копилку. И пока он не у тебя в ножнах, – она ткнула пальцем мне в грудь, – ты не лезешь в первую линию. Понял? Ты – недоделанный ассасин. Пытаешься добить обездвиженных врагов или отвлекаешь на себя внимание мобов, пока я или они, – Сакура покосилась сначала на Спайка, а затем и на Бурого, – не добьем мобов. Сильно не рискуй.       Я смотрел на нее, слегка ошарашенный. Это была... забота? В ее фирменном, удушающе-агрессивном стиле, но все же. Она не просто тащила меня в данж – она обеспечивала мне шанс выжить там и стать полезным. И тратила свои кровные (в прямом смысле) деньги.       – Понял, – кивнул я, не в силах скрыть легкую улыбку. – Копим на "Коготь". А пока – я тихий ужас с тыла. Буду подкладывать банановые шкурки под ноги мобам. Или звать Клыка Степановича на помощь.       Сакура фыркнула, но уголок ее губ дрогнул.       – Глупец. Отправляемся в данж. – Она кивнула гоблину. – Запомни лицо. Он вернется с золотом.       Мы вышли на ночную улицу. Воздух показался еще холоднее после тесного магазинчика. Сакура уверенно повела нас прочь от центра, к восточной стене города, за которой начинались холмы, усеянные, по ее словам, старыми гробницами – наш первый ночной "объект". Я шел за ней, чувствуя странную смесь облегчения (от бумажного ада), легкой дрожи перед предстоящим, и... чего-то теплого внутри. Не только из-за клинка. А из-за того, что в этом безумном мире, полном бюрократов-вампиров, графов-кровососов и мобов, жаждущих опыта, у меня появилась команда. Пусть команда эта состояла из вампирши с ПМС, медведя-барда и паука-электротехника, но то была Моя команда. И мы шли на охоту.       – "Эх, знать бы, – подумал я, оглядываясь на темный силуэт "Кривого Клыка", – что там, в темноте, страшнее: зубастые твари в гробницах или отчет о расходе маны за первый квартал, который ждет меня дома..."       Целый час мы двигались по лесной тропинке. Воздух за городской стеной пах свободой, влажной землей и... тлением. Лунный свет серебрил холмы, усеянные темными силуэтами полуразрушенных склепов. Выглядело это атмосферно, жутковато и вполне себе по-гробничному. Я уже мысленно готовился к зомби, скелетам или, на худой конец, к особо злобным летучим мышам. Вообще, наличие такого данжа немного смущало, ведь мы находились в Скальнолесье, а тут немного не та флора и фауна. Сакура лишь пожимала плечами, а спрашивать Бурого или Спайка было глупо – у них знаний не больше нашего.       Сакура шла впереди. Ее фигура, окутанная плащом, казалась неотъемлемой частью этой ночи (у неё точно должен быть какой-то навык маскировки в сумерках!). Бурый тяжело дышал за моей спиной, а Спайк на плече тихонько потрескивал, словно миниатюрный детектор аномалий.       Мы почти подошли к самому большому и мрачному склепу, чей заваленный камнями вход зиял, как черная пасть, когда Сакура резко остановилась. Она достала из складок плаща пергамент – тот самый квест из Гильдии – и прищурилась, вчитываясь в текст при лунном свете. Ее брови медленно поползли к волосам.       – "Опять что-то не так?" – пронеслось у меня в голове. Мерзкое предчувствие скребло когтями по спине. Казалось, само Скальнолесье затаило дыхание.       – Нам не сюда, – отрывисто бросила Сакура, сворачивая пергамент. Она резко развернулась, и ее алый взгляд метнулся в сторону густого, почти непроходимого леса, подступавшего к холмам с севера. – Данж сместился. Или... изначально появился там. – Она ткнула пальцем в черную стену вековых дубов и колючего подлеска. – Система помечает его как "Зараженная Чаща". Его уровень 18. – я же не поверил в это. Как это данж может сместиться? Что за бред? Наверное, вампирша немного заблудилась, а, чтобы не казаться дурой, выдала такое. Единственное, что напрягало – это серьезность вампирши.       Без лишних слов Сакура свернула с тропы и шагнула в чащу. Бурый недовольно заворчал, раздвигая толстые ветви своими лапами. Я последовал за ними, чувствуя, как влажные листья хлещут по лицу, а корни ветвятся под ногами, мешая нормально двигаться. Лес был неестественно тихим. Даже сверчки не стрекотали. Только наши шаги хрустели по валежнику, да ветер шелестел в кронах где-то высоко-высоко.       Не прошли мы и пятидесяти шагов, как Сакура снова замерла. Она подняла руку, сжимая кулак – сигнал "тихо". Ее взгляд скользил по темноте, став очень напряженным и острым.       – Мы внутри, – прошептала она так тихо, что я едва разобрал. – Граница данжа пройдена. Будьте на готове.       Мое сердце гулко стукнуло о ребра. "Внутри"? Никакого перехода, никакого мерзкого ощущения смены локации, как было до этого. Просто лес... ставший вдруг смертельно опасным. Все мышцы напряглись. Бурый насторожил уши, и его ноздри раздулись, ловя запахи. Спайк на моем плече замер. Мой любимчик был готов не только озадачить мобов ударом тока, но и принять свою истинную форму, в которой его возможности значительно вырастут.       Тишина стала абсолютной. Даже ветер стих. И вот тогда я услышал. Сначала – легкий шорох в кустах слева. Потом – справа. Зашевелились ветки впереди. Что-то маленькое, шустрое.       Из густой заросли папоротника, не более чем в десяти шагах от Бурого, выпорхнуло... ну, существо. Маленькое, пушистое, с пушистым хвостом-помпоном. Это была белка, хотя точнее, не совсем обычная. Ее шкурка была не рыжей, а удивительным контрастом черного и ослепительно белого, как смокинг. Она села на задние лапки, передние сложила на груди, и устремила на Бурого большие, круглые, черные глазки-бусинки. Ее носик задорно подергивался, а острые передние зубки стучали: "Тук-тук-тук-тук".       – Оооо, – не удержался Бурый. Его медвежье сердце мгновенно растаяло. Он забыл про боевую стойку, про опасность данжа. – Смотрите какая малявочка! Привет, крошка! Ты потерялась?       Он сделал шаг вперед, и огромная лапа потянулась, чтобы, видимо, погладить милашку. Я хотел крикнуть "Стой!", но горло перехватило. Сакура лишь сузила глаза, а её рука уже лежала на рукояти "Когтя".       Белка… нет, это существо… перестала стучать зубками. Его черные глазки вдруг утратили всю свою "милоту". В них вспыхнул холодный, хищный интеллект и чистая, неразбавленная агрессия. Рот растянулся в неестественно широкой, жутковатой улыбке, обнажая не два, а целый ряд острых, как иглы, зубов – все 132 штуки, если верить моим глазам.       – Бурый, отойди! – заорал я, но было поздно.       Существо взвизгнуло – звук, похожий на скрежет металла по стеклу. Оно не побежало. Оно превратилось в молнию, срываясь с места. Черно-белый сгусток метнулся вверх, прямо к лицу Бурого. Он инстинктивно рванулся назад, но когтистая лапка моба уже мелькнула.       Шхрысь!       Бурый взревел от боли и неожиданности. Через всю его морду, от уха и почти до носа, зияла глубокая, кровоточащая царапина. Кровь тут же заалела на темной шерсти.       – Агррх! Малявка драная! – зарычал Бурый, прижимая лапу к ране. Но его обидчик не собирался останавливаться. Оттолкнувшись от медвежьей груди как от трамплина, черно-белый кошмар снова взмыл в воздух, нацелившись уже не в морду, а на уязвимую шею Бурого! Клыки блеснули в лунном свете, готовые вонзиться в артерию.       – СПАЙК! – рявкнул я, но это было лишним. Паук уже сформировал свою атаку.       Синий разряд молнии шипящей змеей вырвался из хелицер паука и ударил в летящего зверька.       “Ззззз!” –Существо завизжало, дернулось в воздухе. Его прыжок был сбит. Оно упало на землю, замерцав синим ореолом статики, мелко дрожа и скуля.       Этой доли секунды хватило Сакуре. Она была уже там. Ее "Коготь Ночного Змея" сверкнул алым в лунном свете. Не размахиваясь, точным, молниеносным уколом – прямо в основание черепа дрожащего моба.       Тык.       Жуткое существо дернулось в последний раз и затихло. Над ним повисла полупрозрачная табличка:       [Теневой Щелкунчик, Ур. 18 Убит]       Тишина воцарилась снова, но теперь тяжелая, пропитанная запахом озона, крови и... внезапной смерти. Бурый тяжело дышал, прижимая лапу к окровавленной морде. Его глаза, полные боли и полнейшего недоумения, смотрели на маленький, бездыханный черно-белый комочек.       – Щелкунчик? – пробормотал он хрипло. – Это... это же белка должна быть! Милая! Пушистая! Она... она улыбалась!       – В этом данже, косолапый, улыбаются только перед тем, как вгрызться тебе в глотку, – холодно констатировала Сакура, вытирая клинок о мох. Ее алые глаза сканировали окружающую чащу. – Запомни: здесь нет милашек. Только опыт и лут. И уровень у этого "милахи" был приличный. 18-й. – Она метнула взгляд на мою руку. – Ты хоть ложку достал, трактирщик? Или будешь и дальше втыкать, как мешок с опилками?       Я вздрогнул. Ложка! Я забыл про неё! Моя рука судорожно рванулась в карман и уже через секунду в моей лапе была моя эпическая Ложка – жалкое подобие оружия. Адреналин липкой волной накатил на меня. Бюрократия Шпегеля? Бесконечные формы? Сертификаты на воздух? Все это показалось таким далеким, таким... незначительным. Здесь, в этой зараженной чаще, где даже белки были смертоносными тварями, реальность была простой и жестокой: убей или умри. И я стоял тут почти безоружный, пока мои друзья... нет, мои соратники... принимали удар на себя.       Но долго думать о своей беспомощности мне не дали. Кусты зашевелились со всех сторон, а алые глаза мобов ярко блеснули во тьме леса, заставляя отбросить все лишние чувства.