Чернолунье. Том 1-2

Материк Алькор, королевство Алнаир, г. Хадар. Место: ??? Когда привели пополнение, неделя, по подсчетам Оливии, походила к концу. Она не могла точно сказать, сколько уже пребывала в этом мрачном сыром подвале. Приблизительно неделю, потому что Оливия насчитала семь девушек. В складское помещение увели семерых. По одной в день. Ни ей, ни другим девушкам не было известно, что там с ними делали, но факт оставался фактом: если тебя забирали — назад ты уже не возвращался. Некоторые девушки говорили, что тех, кого забирали, продавали в бордели в других городах или ещё куда-нибудь. Также ходил слух, что продавали их богатым иностранным вельможам. Но что-то Оливия сомневалась, что их вообще куда-то продавали. Иногда она просыпалась среди «ночи» из-за того, что начинала слышать тихие болезненные стоны или плач, исходившие из-за складской двери. Она не была уверена в том, что слышала. Девушка списывала всё это на разбушевавшееся от стресса воображение, но…. эта мерзкая вонь. Оливия раньше никогда не чувствовала ничего подобного. Она много помогала отцу на кухне, работала с разными продуктами, попадались и несвежие, но никогда в жизни она не чувствовала этот смердящий запах. Кислый, въедающийся в нос, он напоминал гниющее мясо или рыбу, или всё вместе. Оливия сильно сомневалась, что на складе у бандитов была кухня. За всё время, что она здесь просидела, «пополнение» приводили лишь один раз. Тогда она познакомилась с очередной несчастной жертвой похищения. Она была очень симпатичная брюнетка с зелеными глазами. Оливия рассудила, что она дочь какого-нибудь обедневшего дворянина, прибывшего в Хадар из далекой столицы — Гиансара. Но она так и не узнала у своей новой подруги так ли это. Неунывающую брюнетку, дарившую надежду всем остальным, что их совершенно точно отыщут, день назад увели в склад. Утром она не вернулась, зато привели новую жертву. Девушка с перепачканным кровью кукольным личиком была без сознания, когда её бесцеремонно скинули на пол возле других «заложниц». Дождавшись, когда охранники опять скроются за дверьми, Оливия подползла к ней поближе. Как могла, с завязанными руками, она перевернула брюнетку на спину. Той повезло меньше, руки её туго затянули верёвками за спиной. Оливия вытащила из кармана замаранной юбки платок, начала оттирать присохшую кровь с её губ и носа. Синяя юбка и корсет на незнакомке показались Оливии странно знакомыми, у неё даже на секунду промелькнула мысль, что такие же вещи должны быть у неё в комнате, в шкафу. Девчонка на вид её ровесница ели слышно дышала, Оливия успела испугаться, вдруг она умерла. Кожа её была ужасно холодной, а затылок и лицо — густо покрыты кровью. Опасения её не подтвердились: брюнетка зашевелилась и сонно приоткрыла слипающиеся веки. У краешков глаз проступили кусочки засохшей слизи красноватого цвета. Она, похоже, хотела протереть глаза, но с удивлением обнаружила связанные за спиной руки. Оливия хихикнула, видя взъерошенную как у воробья голову девчонки, с интересом озирающуюся по сторонам. Она непонимающе уставилась на Оливию, и лицо её просветлело. — Ты Оливия Браулиш! — воскликнула она и придвинула сверкающие чёрные глаза к растерявшейся блондинке. — Д-да, — робко заикнулась Оливия. — М-мы знакомы? — Нет, — бойко кивнула она. — Но я знаю твоего отца. Он ищет тебя! Подал заявление о пропаже в газету. И я пришла вытащить тебя, — прошептала она, глядя по сторонам. Оливия растерялась от неожиданности. Отец ищет её! Значит не всё потеряно. Если её спасут, то и остальных девушек тоже можно вытащить! Но тут её пыл подугас. Что там сказала девчонка? Она её спасительница? Всё пропало. Её же схватили, как и других, а значит спасение отменяется. Теперь им не выбраться. — И как ты намерена меня вытащить? — уныло пробормотала Оливия. — Ты же связана. Тебя саму надо вытаскивать. Но девчонка не переняла пессимистичный настрой Оливии. — Это не проблема — уверено заявила она. — Каким-то верёвкам меня не удержать. Она заерзала, пытаясь то ли разорвать, то ли развязать свои путы, но ничего не получилось. Она, запыхавшись, ссутулилась, уперевшись лбом в согнутые колени. С минуту она просидела в таком положении без движения. Лишь тощая спина её приподнималась на вдохе. Вдруг она резко выпрямилась и, подавшись к Оливии всем телом, уверено заявила: — У меня есть план.

Ⅱ

Материк Алькор, королевство Алнаир, г. Хадар. Поместье Круфордов. Тремя часами ранее. Дай всю ночь не мог заснуть. После ухода Лилит, он всё ворочался на кровати, а тревожные мысли о девчонке так и лезли в голову. Он вслушивался в тишину, каждую минуту надеясь услышать приглушённый звук шагов по коридору или жалобный скрип забора, прогибающегося под её незначительным весом. Но ни того, ни другого он не услышал. Так и провалялся всю ночь в тревожном ожидании. Только упали в окно первые лучи солнца, Дай вскочил на ноги и начал неустанно мерить комнату шагами. Каштанка должна была уже вернуться. Где её только черти носят? Стоит оставить эту девчонку без присмотра, так что-то случается. Зря он отпустил её одну. А на что он надеялся? Она пусть и бойкая — но всё ещё девчонка. Куда ей одной с бандитами тягаться. Ему стало стыдно. Он виноват, что пустил её. Стоило сразу сказать, что никакой награды ей не будет. Дай недовольно скривил губы. Дурак. Только проблем себе прибавил. Надо было откупиться от наемника, но не брать попутчицу. Знал бы он тогда, сколько от неё будет мороки… Даймонд накинул чёрный сюртук и вышел из комнаты. На улице было прохладно. Серые тучи заволокли небо, и лишь тусклое пятно на востоке напоминало о том, что наступило утро. Город нехотя просыпался. Раскрывали ставни магазины, подметались сырые дорожки, на которые ветром надуло желтые листья. По улицам то и дело проходили рабочие, кутавшиеся в простые куртки. Доносился запах свежей выпечки. Пустой желудок давал о себе знать, и Дай решил, что неплохо было бы перекусить, но тут остановился возле стены одного кирпичного дома. Его внимание привлек небрежно наклеенный плакат. Он мрачно усмехнулся, завидев знакомую надпись: «Долой короля! Долой корону!». Бедные люди даже не догадываются, что короля в замке давно уже нет. Пять лет назад, через месяц после трагедии он пропал вместе с Бертамом Лерушем — своим другом, главой Ордена теней и опекуном Дая. Даймонд, определенно, ненавидел их. Этих худо революционеров. Они всю жизнь ему поломали. Дай уловил движение неподалеку от себя. Возле стены соседнего дома суетился конопатый мальчишка лет двенадцати. На рыжей головёшке — старая дырявая кепка, а на исхудалых плечах — мешковатая куртенка. В одной руке он держал тяжелую стопку пожелтевших бумаг, а на другой висело ведёрко с клеем и кисточкой с растрёпанными волосьями. Он пытался приладить плакат на стену, когда Дай бесшумно подошел к нему. Обернувшись, мальчишка подпрыгнул от испуга, чуть не выронив всю свою макулатуру. — Нельзя ж так людей пугать! — заворчал он, нахмурив брови. — А если бы разрыв сердца?! — он наиграно выпучил глаза, неуклюже прижав руку к груди. — Так и умереть можно! Но я согласен уладить всё мирно за моральную компенсацию. Здоровье не железное, знаете ли. — Пенделей тебе надавать? — насмешливо спросил Дай, скрестив руки на груди. — А то я быстро, вмиг вылечишься да людей дурить разучишься. — Почему же сразу пенделей? — жалобно заскулил мальчишка. — Семья сорок человек, а кушать всем хочется. — Хочешь заработать, так заслужи деньги честно, — безразлично отозвался Дай — Вчера видел девчонку в мужской одежде? Брюнетка такая с белой кожей, на аристократку похожа. Мальчишка удивленно вытаращился на него. Узнал. Потом нахмурился, забегал глазами и сказал: — Видел такую… кажется. — Кажется? — Да что-то память подводит, — уклончиво ответил он, выставив ручонку в попрошайническом жесте. Дай вздохнул и положил серебряник в худощавую ладошку. Глаза мальчика алчно заблестели, и он быстро спрятал монету в карман. — Спасибо, молодой господин, за вашу щедрость… — залебезил он, отвешивая поклоны. — Ну, — нетерпеливо перебил Дай. — Девчонка… — Да-да-да помню её. Она ходила, расспрашивала всё про какую-то пропавшую блондинку. Всё интересовалась каким-то переулком… — Дорогу к нему знаешь? — нахмурился Дай. — Да, знаю вот только… — Показывай, — властно прозвучал голос, не приемлющий отказа. Дай внимательно вслушивался в каждый шаг. Биение собственного сердца казалось чужим. Ему мерещилось, что за ним повсюду наблюдают, следит кто-то из шпионов Совета, идет по пятам, и, выкини он что-нибудь подозрительное, о нем непременно тут же доложат. Мальчишке передалось его беспокойство: он весь скукожился и шел, точно на казнь, осунув голову. Совсем на подходе к злополучной арке он вдруг подал голос: — Зачем вы ищете эту девчонку? — он старался, чтобы вопрос звучал как можно более непринуждённо, но волнение и насторожённость выдавали его с головой. — Неужели она что-то сделала? Украла, может, чего… — тут его голос дрогнул, и он проглотил вставшие комом в горле слова. Дай удивленно взглянул на него. Неужели переживает? Но на вопрос мальчика не ответил. Тот лишь тихо вздохнул. Дойдя до места назначения, беспризорник уж хотел распрощается с Даем подобру-поздорову, но вдруг замер. Дай не повернув головы небрежно бросил: — Лучше прекращай расклеивать плакаты. Незаконно это, и полиции не понравится. Мальчик покинул его в замешательстве. А через несколько кварталов выбросил бумаги в мусорный бак. В тёмном арочном проходе под мостом было сыро и воняло гниющим мхом. Периодически по стенам пробегали черные тараканы. На позеленевшей мостовой, сверкая камушками, валялась женская заколка. Бижутерия, не сильно дорогая, у каждой леди найдётся такая. А вот рядом с ней — брызги крови. Также темные мазки пальцев были на кирпиче стены. Судя по состоянию, кровь появилась здесь совсем недавно. Дай нахмурился. Его не радовал тот факт, что девчонка ранена. Он в очередной раз раскрыл «зеркальце», но красная точка на подрагивающем от помех экране всё ещё показывала, что Лилит в особняке. Он же сказал ей всегда носить «оберег» с собой. Хотел привязать на «поводок», но, похоже, ничего не вышло. Если она и забыла жучок в особняке, то только в своих вещах в комнате Оливии. На всклоченной постели валялась смятая мужская рубашка и бордовый фрак. Карманы были вывернуты, но в них не оказалось ничего похожего на «оберег». Дай в бешенстве обшарил всё пространство вокруг. Взмыленный, запыхавшийся он посмотрел на стиснутое в руке зеркальце с мигающим огоньком. Пазл в голове сложился. Он наконец понял…

Ⅲ

Оливия разгромила план Лилит в пух и прах. Затылок Лилит нещадно болел, пока Оливия, пыхтя от возмущения, высказывала всё, что думает о таком «плане». Лилит предложила ей сбежать, в то время как другие девчонки отвлекали бы внимание охраны. Но дочь пекаря такой расклад не устроил. Она заявила, что никуда не уйдет без остальных девушек. И, чтобы хоть как-то переубедить, Лилит рассказала, что узнала за время своего заточения. Всего в подвале десять мужчин и двенадцать заложниц, считая Лилит. Двое мужчин посменно сторожат их, периодически поглядывая в окошко и принося еду. В остальное время они играют в карты. Также есть диспетчер. Он сидит в небольшой дежурной будке, отвечает на телефонные звонки и занимается всякими бумагами. Пять других мужчин предположительно охраняют входы и выходы, получают провизию или пополнение в роли новых девушек. И ещё один приходит раз в день, чтобы увести с собой на склад очередную жертву. А что делали там с ними — никто не знал. — Он похож на отвратную гориллу, — с отвращением сморщила носик Оливия. — Мы бы смогли позвать на помощь, — продолжила уговаривать её Лилит. — Вдвоем сбежать было бы проще. — Лилит окинула несчастным взглядом притаившихся в углу девушек. Черные тени заполнили впалые щёки, пролегли кругами вокруг век. Обессилившие руки, точно сухие веточки, покраснели на запястьях перетянутых шершавой верёвкой. В тёмных, потухших глазах заблестели тревожные огоньки надежды. Они смотрели на Лилит так умоляюще, что она не выдержала — отвернулась. Их специально кормили нечасто и мало, чтобы хватило не умереть с голоду, но не более. С такой командой у них навряд ли получится сбежать. Это самоубийство. — Нет, — твердо возразила Оливия. — Мы сбежим все вместе — или беги без меня. Лилит шумно вздохнула. Сохранность Оливии была превыше всего. А если Лилит сбежит одна и об этом прознают похитители, был риск, что в таком случае избавятся от всех заложниц. Как от ненужных улик. — Ладно, — сдалась Лилит и окинула взглядом навостривших уши девушек. — Посмотрим, что можно сделать. — Ещё кое-что… — неуверенно начала Оливия. — Вчера «забрали» мою подругу. Она не вернулась сегодня. Но… — взволнованно сглотнула она, — мне бы не хотелось её бросать. Если она ранена… Лилит бросила хмурый взгляд на склад. Запах знакомый до боли в носу доносился оттуда. Запах, въедающийся в ноздри и отдающий противной горечью во рту. Почувствовав однажды, его уже нельзя ни забыть, ни спутать ни с каким другим. Запах смерти. Лилит знаком этот запах не понаслышке. В рейдах с наёмниками она часто встречала тела, растерзанные лесными чудовищами. Вонь от них расходилась далеко и могла привлечь других чудовищ, поэтому тела всегда сжигали. Такова была работа наёмников, её работа. — Я боюсь… — продолжила Оливия, — что она!.. Девушка едва сдержала всхлип. Зажала рот руками и крепко зажмурилась. — Уверена, она в порядке, — мрачно улыбнулась Лилит, похлопав Оливию по плечу. — Я поищу её. Лицо Оливии просветлело, пусть она и догадывалась, что это была всего лишь ложь. С помощью тонкого кинжала, всё ещё лежавшего в голенище сапога Лилит, они начали освобождать приободрившихся пленниц. Девушки потирали запястья, тревожно слушая, что придумала Лилит. Они и сами понимали, насколько рискован план, но другого выхода не было. Они неуверенно переглядывались между собой. Оливия была настроена решительнее всех, и Лилит доверила ей роль поводыря всей этой горстки ослабевших девчонок. А сама нервно поглядывала на склад. Ей предстояла самая сложная роль — роль наживки. А ещё надо как-то попасть в ту комнату, зловеще воняющую смертью. — Начнем по сигналу. Оливия вопросительно глянула на неё, и тут громом разнесся по подвалу скрип открывающейся двери.

Ⅳ

Дай рванул на третий этаж особняка. В поместье было тихо, лишь изредка разносился стук переставляемой посуды на кухне. Алисия уехала ещё рано утром, и в доме не осталось никого кроме Дая, повара и Вильяма. Сердце гулко стучало в груди, участилось дыхание. Дай прикоснулся к ручке двери кабинета. Как он и думал, не заперто. Он выхватил из-за пояса револьвер цельного типа, который забрал у Лилит. Тот, конечно, был не заряжен, но сейчас это не имело значения. Дай сжал ручку. Короткий скрип. Дверь распахнулась. Он выкрикнул: — Ни с места! Но виконт и не думал двигаться. Он стоял у разожжённого камина и небрежно кидал туда бумаги и письма, подкармливая голодное пламя. Рыжие блики преломлялись на его черном, как с иголочки, фраке, скользили по брюкам и недобро плясали в бесстрастных тёмных глазах. Острый взгляд устремился на Дая. Юноша наставил дуло пистолета на Круфорда. Нет. На адепта Регула. — Я ждал тебя, — наиграно дружелюбно отозвался он. — Я знал, что ты поймешь. «Ищейка» всегда докапывается до правды. Смотри, как бы эта правда однажды не закопала тебя. Дай усмехнулся и взвел курок. — Вы мне угрожаете? — Нет, — простодушно ответил он и сделал шаг в сторону стола. — Просто предостерегаю. — Не двигайтесь, — предупреждающе проговорил Дай. — Не хотелось бы продырявить ваш новый костюм. — Ты не выстрелишь, — снисходительно улыбнулся Вильям, сжав в пальцах трость. — Пистолет-то не заряжен. Дай кинулся к виконту, но тот одним прыжком вскочил на оконную раму. Раскинув руки в стороны и зловеще усмехнулся. В пасмурном небе громыхнуло. Сильный ветер ворвался в комнату, взметнув в воздух ворох бумаг. Ставни с грохотом ударились о стены, чуть не выбив стёкла. Холодные капли дождя ударили в лицо. Дай заслонил рукой глаза. — Так просто это тебе с рук не сойдет, ищейка! — зло выплюнул Круфорд. — Регул не простит. Не суйся не в свое дело, иначе кто-то пострадает! Виконт отпустил руки и с блаженным лицом провалился в открытое окно. Дай перепрыгнул стол, устремился к окну. Но было уже поздно. Губы мужчины быстро зашевелились, и он распался на сотни чёрных воронов. Дай знал лишь одни слова, что он мог сказать: «Omnia in nomine Regulus». — Всё во имя Регула, да? — процедил Дай, ударив деревянной рукояткой револьвера о раму.

Ⅴ

В просторный подвал с низкими проржавевшими потолками вошел лысый громила с подбитой харей и пивным пузом, выглядывавшим из-под грязной засаленной рубахи. Окинув похабным взглядом сбившихся в стайку, дрожащих девчонок, он высматривал жертву посимпатичнее. Он устремил свои мелкие бегающие глазки на Оливию. Девушка прижалась к Лилит. Вцепилась тонкими пальцами в плечо её платья. Точно могла спрятаться за её хрупкой спиной. Лилит поняла, что сейчас происходит. Выбор новой жертвы склада. Мужик схватил Оливию за «связанные» руки. Она вскрикнула. — Ещё хоть пикнешь - прикончу, — угрожающе рыкнул он. И Оливия, зажмурившись, сомкнула губы. Лилит злобно прикусила губу. Сжала кулаки, силясь унять дрожь, и кинулась на помощь. — Пусти её! — вскричала она, повиснув на его громадной ручище. Он злобно рыкнул, откинув девчонку в сторону, как тряпичную куклу. Теперь это грязное животное устремило на неё свои злобные глазёнки. — Что, тебе тоже хочется?! — он мерзко осклабился и начал расстёгивать ремень. Лилит с отвращением поморщилась. Из диспетчерской каморки послышался голос: — Не увлекайся там, нужно сохранить товарный вид! — Не боись, по лицу бить не буду, — успокоил он дружка. Тот недоверчиво хмыкнул. Лилит замутило от вони этого мужика. Или так сказывалось сотрясение мозга. Он попытался схватить её, но она увернулась от его неуклюжего выпада. Мужчина свирепел. Лилит отскочила к одной из опорных балок. Он кинулся за ней, но она юркнула в сторону, а он напоролся на жестяной бак. Тот с грохотом повалился на пол, расплёскивая воду. Оливия поймала взгляд Лилит и поняла — это и был сигнал. Быстро шепнув что-то девчонкам, они в полуприсяде поплелись к дверям, из которых выскочили прибежавшие на шум охранники. Лилит хорошо отвлекала внимание всех. Когда появилась подмога, она оторвала от стены слабо прикрученную трубу. Ржавчины на ней было хоть отбавляй, и, после первого же удара об чью-то обритую голову, кусок отломался. Один из охранников пошатнулся, готовясь упасть, и Лилит пнула его ко второму. Мужчины повалились на пол. Лилит победно оскалилась. Но резкий удар в живот прервал триумф. Она согнулась пополам. Резкий выдох опустошил легкие, а спину обожгло ударом о стену. Она, кажется, отключилась на мгновение. «Горилла» схватил её тонкую шейку. Та угрожающе захрустела от его стальной хватки. Лилит засипела, пытаясь отодрать его пальцы. Но всё казалось бесполезно: сознание расплывалось, а перед глазами плыли белые светлячки — лампы. Громила потащил Лилит к складу. Резко усилившаяся вонь окончательно отрезвила её. В комнате царил полумрак, и различить что-то было практически не возможно. Свет единственной лампочки, подвешенной в самом центре над разделочным столом, выхватывал нечёткие силуэты женских фигур. Одни были подвешены кверху ногами, другие лежали прямо на плитке пола. Вернее, лежали не они, а отдельные конечности. Яркий свет ослепил её, когда громила бесцеремонно кинул её на стол. Лилит поморщилась то ли от вони, то ли от боли, то ли от того, насколько отвратительна была ей эта ситуация. И почувствовала, как грубо раздвинули её ноги, задрали юбку и!.. Немое восклицание отразилось на бандитской морде. Штаны Лилит пошли складками от движения ноги. Она быстро согнула ногу в колене и выпрямила, с силой впечатав подошву в его харю.

***

Дай выбежал в сад, где располагался с виду небольшой сарайчик. Тот был заперт изнутри. Кто-то вставил доску меж ручек. Дай мог хорошо разглядеть её через приличную прорезь железных дверей. Он стиснул рукоять трости у себя на поясе, лихорадочно взвешивая все «за» и «против» её использования. Лоб покрылся испариной, от усердного бега щеки горели. Он успел вызвать полицию сразу после «исчезновения» Круфорда, но всё ещё сомневался в своей догадке о местонахождении пропавших девушек. Дай лихорадочно заозирался в поисках того, что сможет ему помочь. Снова до боли сжал холодную ручку трости, по телу привычно пронеслась знакомая дрожь. Пальцы сами потянули трость за наискось спиленный набалдашник. Раздался щелчок, и Даймонд пришел в себя. Он уперся глазами в ручку топора, вонзенного в трухлявый пень. Торопливо одернув руку с трости, юноша обхватил топор двумя руками. Он непривычно отяготил руки, и Дай мимоходом подумал, что давно уже не держал в руках тяжелый меч, гораздо превосходящий топор по весу. Дай устремил холодный взгляд промеж дверных ручек. Занес топор над головой. Размахнулся. И вертикальный удар обрушился на доску.

***

Девушки бежали к дверям из последних сил. Конечно же, их пропажу обнаружили. Убежать, такой толпе не замечено — не возможно. Оливия захлопнула за собой дверь. Топот тяжелых мужских сапог разносился за железной дверью. — Дайте чем-нибудь подпереть!.. — запыхавшись, прокричала Оливия, припадая к стене всем телом. Быстро же их нагнали. Оливии протянули доску, и девушки пыхтя заложили её между ручек. В ту же секунду дверь дрогнула от мощного толчка, но не открылась. Их ненадежный «засов» еле выдержал. Кто-то из девушек вскрикнул в испуге. — Это конец, — обессилено протянула одна из них, обессиленно припавшая к стене. Она была одной из первых «похищенных». Девушка обхватила плечи изодранного платья, руками силясь унять дрожь во всем теле. Оливия бросилась ко входной двери. Та оказалась закрыта: тяжёлая доска лежала меж ручек. — Помогите мне! — прикрикнула она, пытаясь вытащить её. Девушки поспешили на помощь. Начали дружно толкать. Без толку. Послышался новый удар в дверь. Вот-вот их укрепление падет, и в комнату ворвутся рассвирепевшие бандиты. Пальцы стёрлись в кровь и саднили занозами. Доска едва двигалась под потугами ослабевших от голода девчонок. Оглушительный удар прорвал тишину, точно тараном снесло дверь с петель. Разъярённые мужчины прорвались внутрь. Оливия задрожала всем телом, скудные слезы одна за другой покатились по щекам. Она ослабевшими руками начала бить по двери и звать на помощь. Кого-то из девушек уже схватили. Из последних сил они пытались вырываться. Отчаяние охватило Оливию, когда лапа бородатого мужика потянулась к ней. Она завизжала, мысленно приготовившись к смерти. Громкий удар заставил всех замереть. Дверь вышибли пинком. Щепки от доски разлетелись во все стороны. Бородач закричал, влетая в своих сообщников. Сероволосый юноша в черном сюртуке перехватил ручку топора поудобнее. — Бегите! — рявкнул он, и девушки как по команде с визгом и воплями понеслись прочь из сарая. Взгляд его беспорядочно метался по сторонам, он кого-то искал. Оливия трясущимися пальцами вцепилась в парня, как в последнюю надежду. — Там…там ещё!.. — всхлипывая, бессмысленно выкрикивала Оливия. — Девушка!.. она — приманка! Склад. Склад! Спасите её! Он грозно нахмурился, кивнул, подтолкнув Оливию к выходу. — Вот дура, — процедил он и, сжав в руках топор, ринулся вперёд.

***

Мужик взревел, как разъярённый буйвол. Схватил воткнутый в стол нож. Удар. Руку прострелило током: нож гулко вонзился в стол, и вибрация отдалась по всему телу. Лилит вовремя скользнула со стола. Она запрыгнула на спину бандита и обхватила его шею верёвкой со своих рук. Начала душить. Он вскочил и, как безумный в агонии, стал размахивать ножом во все стороны. Лампочка разбилась. Свет схлопнулся, стало темно, и лишь свет из приоткрытой двери освещал это жуткое помещение. Лилит выпустила веревки и повалилась на кафель. Пальцы её коснулись чего-то холодного и склизкого. Это была женская рука. Лилит в ужасе одернула руку. Мужчина, тяжело дыша, сжал в руке нож и кинулся к девчонке. Она оцепенела от страха. Он занёс оружие над головой. Острое лезвие сверкнуло в темноте. Мужчина издал истошный вопль, размахнулся и!.. нож со звоном ударился о плитку. Брызнула кровь, обагрив лицо Лилит. Лицо его перекосило в уродливой гримасе, скрюченные пальцы потянулись ней. Он рухнул на колени и упал в кровавое месиво. Лилит широко запахнутыми глазами уставилась на ручку топора, торчавшего из его спины. В ужасе она перевела взгляд на новоприбывшего. С серых волос стекали алые капли, лицо также было все в крови, а глаза! казалось, они горели в темноте диким, холодным огнем. Это напомнило ей их перепалку в церкви. Тогда он точно также посмотрел на неё. Лилит вздрогнула, когда он небрежным движением смахнул с губ кровь и протянул ей руку.

Ⅵ

Когда они вышли, обнаружилось, что полиция уже окружила особняк. Констебли допрашивали потерпевших и оказывали помощь. Оливию пытались расспросить о чем-то, но она в ужасе смотрела на особняк, не в силах вымолвить и слова. Дай подошёл к ним, что-то сказал, показал удостоверение, потом указал на сарай. Лилит ничего не слышала. Она стояла, словно в трансе, глупо таращась на свои окровавленные руки (перчатки она сняла, сразу выйдя наружу). Дай нетерпеливо подошел к ней, дождавшись, пока констебли скроются в сарае. — Почему ты не защищалась? — едва сдерживался от крика Дай. — Тебя же могли убить! Лилит бессмысленно смотрела в пол. Дай взбесился. — У тебя же был нож! — гневно зашептал он, окидывая взглядом ближайших полицейских. Девчонка широко распахнула глаза, во взгляде ясно читалось: «Откуда ты знаешь?». — Я знаю, что ты хранишь его в сапоге. Уж ему не привыкать подмечать такое. — Снова! Ты снова дралась не всерьез! — он был раздражен, сильно, а молчание Лилит ещё больше его бесило. — Почему ты не достала нож? Почему не убила его?! Отвечай! Она не ответила, только склонила голову ниже, так, что он не видел её глаз за чёлкой. — Смотри в глаза, когда с тобой говорят! — Дай схватил её за плечи и резко встряхнул. Он только сейчас заметил, что её трясло. Она дрожала так сильно, что, казалось, её ноги вот-вот подкосятся. Лилит подняла голову, и он увидел её лицо — жалкое. Нижняя губа мелко дрожала, и она безжалостно прикусила её. Дай все понял. Она не могла убить человека. Она бы никогда не смогла убить человека. Вот почему она не пыталась убить Дая тогда в церкви, вот почему не убила бандита. Дай притянул её к себе. Голова Лилит уткнулась в его грудь. Она зарылась носом в его рубашку. Он поглаживал её подрагивающую спину. Казалось, она плачет, тихо, болезненно. Он ждал всхлипов, но так и не услышал ни звука. Она не плакала, она уже давно зареклась не плакать.

Ⅶ

Из-за шума, воцарившегося во дворе поместья, Пауль выбежал наружу. На лице его читалось полное замешательство. То тут, то там сновали констебли. Множество напуганных девиц с изнеможёнными лицами и в изодранных, грязных одеждах стояли подле полицейских. Кто-то рыдал, кто-то кричал. Но все это смешалось в один сплошной гул. Пауль заметил Оливию. Она стояла неподвижно, с ужасом вглядываясь в особняк. Голубые глаза её застыли. Она почти не дышала. — Оливия!!! — радостно закричал повар и кинулся к своей дочери. — Оливия! Девушка среагировала на знакомый голос, повернула голову. Пауль подскочил к ней, утопил в своих объятьях. Оливия вздрогнула всем телом, робко обхватила его за плечи. — Я дома, отец, — сипло проговорила она, крепко прижавшись к нему. — Как… ты… Что же тут?!.. — он не мог подобрать слов. — Что случилось? — Логово похитителей обнаружили, — безразлично ответил подошедший к ним Даймонд. Руки его были в карманах, глаза — холодные и уставшие. Рядом с ним перетаптывалась с ноги на ногу его попутчица — Лилит. Она обхватила себя за перепачканные то ли кровью, то ли грязью плечи. — База похитителей была на территории поместья, в этом сарае, — Дай кивнул в сторону хлипкой постройки, возле которой огораживали территорию констебли. — Вернее, там был только вход, основная часть базы находилась неглубоко под землей. Туда и свозили всех похищенных девушек. Вильям Круфорд обо всём знал. Повар пораженно уставился на Дая. А вот его дочь среагировала спокойнее. Либо уже догадалась, либо просто устала удивляться. — Он курировал преступников, не напрямую, через посредников. Сейчас выясняют — для чего он этого делал, — брезгливо поморщился Дай, припоминая, что увидел на «складе». — Возможно, он не знал, что среди похищенных оказалась Оливия, но я сильно в этом сомневаюсь. Это ведь вы попросили его обратиться в газету с объявлением о пропаже? Пауль напряженно кивнул. — Я очень сильно переживал за дочь, не мог успокоиться. — Он не мог выпустить её со склада, она стала свидетелем. Видела, что происходило внутри. И узнала самую страшную тайну: о «складе». Лилит вздрогнула. Оливия поёжилась. — Трупы… — мрачно произнесла она. — Я догадывалась… и этот запах… — Трупы?! — воскликнул Пауль. — Девушек?! Но зачем?.. — Точно не знаю, — уклончиво сказал Дай. — Может быть, виконт продавал части тела и органы на чёрном рынке… Нет. Это была насовсем правда. Ещё тогда на сладе Дай заметил кое-что странное. Во всем множестве отрезанных конечностей не хватало одной и той же части тела. Головы. Скорее всего, органы могли продавать на черном рынке, но основным товаром была голова. Этим он занимался для Регула? Поставлял им… мозги?! Но для чего они секте? Свои размышления он, конечно, оставил при себе, а вслух добавил: — Вы знали, у Вильяма Круфорда были большие долги? Его имение вскоре будет выложено на продажу. Доказательства этого можно найти на его столе. Там полно извещений о взимании имущества. Браулиш в ужасе вытаращились на него. — То есть, — неуверенно промямлила Оливия, — нам придется съезжать? — Да. Советую искать жильё в крупных городах близ железной дороги. Уверен, хороший повар пригодится любой таверне или кабаку, как и… официантка. «Как и куртизанка», — оставил при себе Дай. Но Оливия и без него всё поняла: на глазах её навернулись слезы. Она разрыдалась, уткнувшись в плечо отца. Он выглядел встревоженным, по-видимому, ещё не до конца осознал всю патовость ситуации. — Я сильно сомневаюсь, что кто-то решил бы остаться здесь жить после всего случившегося, — добавил он, пытаясь сгладить сказанное. — Жестоко, — прошептала Лилит так тихо, что услышал только Дай. Дай хмыкнул. Не понял, говорила ли она про его слова или про ситуацию в целом.

Ⅷ

Пауль и Оливия побрели к дому. Дай и Лилит шли следом на разумном расстоянии. Девчонка сбавила шаг. Холодный ветер раздул подол её изодранного платья, взметнул длинные каштановые волосы. — Давно ты узнал? — тихо спросила она. Слова её мешались с шёпотом листьев. — О долгах… Дай сглотнул. Открыл уже рот, чтобы оправдаться, но она перебила: — Впрочем, со мной не могло быть иначе, — она горько усмехнулась, и Даю стало стыдно за то, что он не сказал ей сразу, как узнал. Она не получит никакой награды за риск своей жизнью. Хотел отыграться за всё «хорошее» с её стороны. Как же это по-детски глупо. Почему он решил, что она защитит себя? Теперь уже ясно наверняка — она никого не убьет, даже если от этого будет зависеть её жизнь. Он хотел извиниться, но, похоже, Лилит почувствовала это — ускорила шаг. Пауль и Оливия ожидали их у входа. Повар предложил остаться им на ужин. Лилит молчала, Дай решил принять предложение. Нужный им поезд отправляется только вечером. Лилит поднималась по лестнице мрачная, как туча за окном. Ей предстояло забрать свою одежду из комнаты Оливии и оправдаться за испорченное ею платье. На самом подходе к комнатам Дай шепнул ей, что перенёс её одежду в свою комнату. Лилит удивленно уставилась на него, но кивнула и скрылась за дверьми. Юноша направился в ванную. Вода в кране зашумела, и первые капли упали на раковину. Дай поднес ладони к воде: они были покрыты запекшейся кровью. Руки его задрожали. Он поджал губы. Холодная вода окатил ладони, окрашиваясь в красный. Он яростно тёр пальцы, руки покраснели от холода, но его это не волновало: кровь из-под ногтей никак не хотела вымываться. Отвратительное чувство déjà vu. Руки затряслись сильнее. Его дыхание стало громким, прерывистым. Он не сразу заметил, что дышит приоткрытым ртом. Знакомая картина.

*

— Мы похожи, Дай, — сладко прошептала Шрам. Он назвал её так, когда расследовал дело о массовом убийстве дворянок. Шрам уродовала их лица и тела, прежде чем убить. Покрывала их глубокими порезами, от которых точно бы остались шрамы. Это был её отличительный штрих. Она сначала игралась со своими жертвами: царапала ядовитыми ножами, а когда жертва уже начинала понимать, что что-то не так, Шрам доставала свой любимый «коготь». Это стало ритуалом: перерезать им глотки. В этот раз случилось то же самое. В темном помещении через выбитые окна просачивается голубоватый лунный свет. Светило преломляется в осколках на полу, отражается в медных пуговицах сюртуков. Луна нечетко выхватывает силуэты лежащих на полу мужчин. Оружие, которым уже не воспользуются, поблёскивает мертвым алым цветом. Покачиваются на ветру рваные шторы. Шрам прикасается к отвороту чёрного сюртука Дая. Лицо, искажённое ядовитой усмешкой, совсем близко. Теплое дыхание доносится до его уха. Но его знобит. Мягкий шёпот разрезает тишину, проникая, вскрывая острым лезвием его сердце. Легкие сдавило от боли. Не физической. Шёпот её тихий, точно это тайная встреча возлюбленных, а не теперь уже заклятых врагов. — Я видела, как ты убил их. Тех революционеров. Дай перестал дышать. — Я поистине была очарована, — воодушевленно продолжила она вполголоса. — Всё произошло так быстро и… максимально жестоко. Она тихо рассмеялась. — Я помню их крики и твои глаза, горящие холодной ненавистью. Грисы и вправду невероятны — прирожденные убийцы, монстры! Дай почувствовал, как дрожит. Он с ужасом смотрел на бездыханные тела лежащих на полу товарищей. Сегодня они должны были захватить опасную убийцу, которую выслеживали на протяжении трех месяцев. Но она точно знала: сегодня они попытаются напасть на неё. Но откуда? Эта женщина вырезала весь отряд. Нет. Это монстр. Но почему он всё ещё жив? Зачем этот цирк? — Мы похожи, Дай, — она почти вплотную прижалась к нему. Его мутило от неё, но он не мог ни пошевелиться, ни выдавить и слова. — Мы должны быть вместе, ведь ты…

— Ты убийца, такой же, как и я. Ты монстр как я…

*

— Я не убийца… — сипло проговорил он, глядя на свои дрожащие ладони. Страшно. Кровь товарищей стояла перед глазами. Вода в кране беспрестанно шумела, и он не сразу заметил, что стук в дверь продолжается уже какое-то время. — Господин Даймонд, с вами всё в порядке? — глухо звучал встревоженный голос Оливии за закрытой дверью. Дай поспешно умылся, закрыл кран. В комнате воцарилась тишина. Щелкнул засов. Дверь распахнулась. — Всё в порядке, — угрюмо отозвался Дай, спрятав руки в карманы, поплелся вперёд по коридору. Лилит, прислонившаяся к стене напротив, проводила его настороженным взглядом.

Ⅸ

На ужин подали острый суп, который помогала готовить любопытная Лилит, и запечённую баранью ногу. Дай неуверенно взял ложку и опустил в оранжевую жидкость, блестящую от жира, с кусочками картофеля, моркови и мяса. Лилит скривилась и надменно заявила: — Не волнуйся, не отравлено. И в доказательство своим словам громко отхлебнула с ложки. Дай раздраженно нахмурил брови. Никаких манер у этой девчонки. Оливия спрятала улыбку за ладошкой. — А вы хорошо ладите, — доброжелательно подметила она. — А как иначе, — насмешливо заявила Лилит, снисходительно глядя на Дая. — Мы с братцем просто души друг в друге не чаем. Она наморщила носик, сдерживая ухмылку. Дай чуть не поперхнулся. Суп оказался слишком острым. — Так вы родственники?! — удивилась Оливия, ничего не замечая. — Вы ведь совсем не похожи… — Не кровные, — добавил Дай, жадно глотая воду из стакана. Лилит быстро прикончила суп и уже сверкала глазами в сторону тарелки с нарезанными кусочками бараньей ножки. Жир блестел у неё на губах, а крошки хлеба прилипли к щекам, но она не обращала на это внимания и уже протянула костлявые ручонки к тарелке. Но Дай пнул её по ноге под столом. Она тихо ойкнула, а руки безвольно хлопнули по столу. — Куда же вы направляетесь, если не секрет? — спокойно спросил Пауль, не обратив внимания на перемены в поведении Лилит. — Мы держим путь в столицу, — выдавил дружелюбную улыбку Дай. Лилит удивленно захлопала глазами. Не думала, что он так просто скажет. Но, видимо, на этом его фантазия была исчерпана. — Хотим навестить дядюшку, — протянула Лилит, пытливо глядя на Дая. Он напряженно кивнул. — Дядюшку? — переспросил Пауль. — Я слышал, у бывшего главы Леруш не было братьев. — Она называет так моего «отца», — кисло улыбнулся Дай. Лилит закивала, набивая рот ароматной бараниной и запечённой картошкой. Дай, сидевший напротив, снова лягнул её. Где её манеры! — Мы с братцем долго путешествовали по стране, и вот дядюшка позвал нас к себе. Он скучает по нам, — непринужденно врала Лилит, лениво разглядывая бока румяной булочки. — Да… он скучает по нам, — мрачно отозвался Дай. Оливия робко взглянула на него. — Вы покинете нас сегодня? Он кивнул. Больше за столом никто не проронил и слова. Стемнело быстро. Зажглись уличные фонари. Снаружи было люднее, чем обычно. Многие, как и Дай с Лилит, застряли в этом городе из-за сломанных железнодорожных путей. Но к сегодняшнему дню один путь уже восстановили. Первый поезд отправится через несколько часов. На него то Дай и собирался попасть. Если они не будут мешкать и уйдут прямо сейчас, то успеют приобрести не то что место в поезде, но и попадут в хороший вагон. Да. Терять время было нельзя. Нужно перехватить камень, пока он не канул в Регул. Оливия попросила Дая отойти с ней на минуту, когда они только вышли из поместья. Лилит ждала снаружи, присев на железный заборчик, и разглядывала оживленную улицу, по которой то тут, то там сновали дамы и джентльмены с сумками и чемоданами. Дай и Оливия отошли чуть в сторону. Из-за высоких деревьев свет почти не проникал на территорию поместья, и их окутал полумрак. Дай постоянно озирался, проверяя, не сбежала ли Лилит. Кто знает, что она выкинет, если ей вдруг станет скучно. Но она спокойно сидела на месте и даже в его сторону ни разу не посмотрела. Дай скрипнул зубами. Раздражает. Эта малявка… — Господин Дай, спасибо что спасли меня, — неуверенно начала Оливия, перетаптываясь с ноги на ногу. В темноте Дай разглядел алый румянец на её щеках. — Не меня стоит благодарить, а её, — он качнул головой в сторону зевающей Лилит. — Она во всё это ввязалась. Если бы не она… — И всё же, спасибо, — девушка кротко поклонилась и… — Я не уверена в этом, но… мне, кажется, я люблю вас! — выпалила она на одном дыхании. Оливия густо покраснела, уставилась на примятую траву под ногами не в силах взглянуть в глаза своему спасителю. — Мне приятны ваши чувства, — безразлично начал он. — Но я не могу ответить на них взаимностью. Оливия, всё ещё смотревшая под ноги, стиснула пальцами подол платья. — Я уверен, для вас это лишь временное наваждение, связанное с пережитыми трудностями и стрессом. Это вскоре пройдет. А вам не стоит рушить свою жизнь из-за мимолетного увлечения. Слова его были жестоки, безжалостны. Он и сам понимал, как ей сейчас должно быть больно. Но он презирал ложь и считал, что лучше уж он скажет как есть, ежели даст пустые, лживые надежды. — Поймите, вы прекрасная девушка, Оливия, — попытался сгладить свою тираду он. — Но я не тот человек, что принесёт вам счастье. У меня есть долг, который я должен выполнить. — Я понимаю, — сказала Оливия твёрдо, хотя сама едва сдерживала слёзы. — Простите… — буркнул Дай и решил, что сейчас самое время удалиться. — Я должен идти. Поезд. Прощайте. Оливия несколько секунд смотрела ему вслед, а потом расплакалась. Она уже не видела, как он подошел к девушке-кукле. Перед глазами у неё расплывались цветные пятна. — Почему отверг её? — озорно оскалила белые зубы Лилит, как только Дай подошёл. — Откуда знаешь? Подслушивала? — раздражённо сверкнул глазами он. — Пф-ф! Это было ожидаемо. — Так почему? — вернулась к теме девчонка во фраке цвета вина. — Она не дурной наружности, блондинка, да ещё вся такая женственная, — Лилит презрительно поморщилась. — Ну, точно дворянка. Разве такие не нравятся всем мужчинам? Дай поманил её рукой, чуть наклонился к её уху. Лилит затаила дыхание, навострив ушки и готовясь услышать какую-нибудь тайную тайну. — Не тебе судить о моих вкусах, — почти интимно прошептал он с легкой усмешкой и отвесил любопытной громкий щелбан. — Э-эй! — возмущённо воскликнула она, чуть не свалившись с заборчика. Даймонд подавил улыбку и просто пошел вперёд. Но Лилит не разозлилась, улыбнулась и, держась за лоб, догнала его. Уходя все дальше, они растворились в ночной мгле.

Ⅹ

Материк Алькор, королевство Алнаир, г. Альриша В «Пьяной сельди» было душно. Дух горячей еды мешался с запахами пота и алкоголя. Разгорячённые мужчины громко общались и ржали над пошлыми, несмешными шутками. Теплый свет настенных ламп озарял широкое помещение с низкими потолками. Шрам, притаившись за небольшим столиком сбоку от окна, ковыряла вилкой подгоревшую рыбёшку. Она почти не дышала, но ненавистная рыбная вонь продиралась в ноздри. Черный плащ — верный друг и помощник — сейчас отягощал. Так жарко. Хотелось развязать завязки на шее и высвободиться из его огненных объятий. Тошно, жарко — терпи. Шрам, стиснув зубы, воткнула вилку в рыбу. Назойливая мысль выбежать из таверны на свежий воздух грызла всё яростнее. Но она должна ждать. Ждать, пока чёртов Нуар соизволит показаться. Она не доверяла ему. Непонятно было, в чем его выгода помогать ей. Какие цели он преследует? Мутный тип. Шрам знала: всё не так просто. Он вовсе не дурак. Дурой будет она, если станет слепо плясать под его дудочку. Он перехватил камень, но не отдал ей. А ведь он лучше всех знает, что от его сохранности зависит её жизнь. Он ей не доверяет. Но и она не свершает ту же ошибку. В этом мире никому нельзя доверять, даже себе. В чём она была точно уверена — Нуар неслучайно решил остановиться в этом городе. Ему что-то здесь нужно… Шрам чувствовала что это «что-то» сможет скомпрометировать его. Ей нужен рычаг давления на него. Ей нужен камень. Совсем близко раздался грохот. Пьяный мужик ввалился в таверну. Покачиваясь и еле стоя на ногах, он приподнялся, опираясь о стену. Повернув голову в поисках официантки, он столкнулся взглядом со Шрам. Она поспешила отвернуться к окну, но было уже поздно. Безжалостно шатаясь, он привалился руками на её стол. Резко пахнуло спиртягой, и Шрам поморщилась. Были только две вещи, которые она ненавидела всеми фибрами души: рыба и спиртное. Она начала проклинать Нуара за то, что он решил остановиться в этой таверне-пивнушке, совмещавшей то, что она ненавидит. Этот вшивый городишко становился противнее с каждой секундой. Альриша располагался возле мелкой речушки. Все жители поголовно занимались рыболовством и рыботорговлей. В этом году улов оказался хорошим. Много рыбы выставили на продажу, и приезжие охотно раскупали товар. Из каждого кабака, таверны или обычной пивнушки доносились запахи рыбы. Мужик плюхнулся на стул перед ней. Шрам усердно склонила голову, чтобы спрятать лицо за капюшоном. Мужчина, не стесняясь, наклонялся то вправо, то влево, силясь рассмотреть её лицо. — Чего одна сидишь, красотка? — кажется это пытался выдать он заплетающимся языком. Уголки губ Шрам чуть дернулись, то ли в раздражении, то ли в усмешке. — Красотка… — проговорила она, точно пробуя слово на вкус. Ядовитая ухмылка исказила лицо, она приподняла голову, устремив единственный алый глаз на мужчину. Он вгляделся в её лицо и резко отпрянул, чуть не свалившись со стула. Шрам вонзила тупой нож промеж его пальцев. Серебро прошло в опасной близости от кожи. Тупая боль в левом плече напомнила о себе. Мужик, быстро дыша, испуганно таращился на свою руку. В страхе шевельнуться. — Проваливай отсюда, — прошипела она, одним движением выдернув нож из стола. Пьянчуга попытался вскочить, но зацепился за ножку стула и повалился на бок. Потом на карачках быстро пополз куда подальше. Шрам окинула взглядом таверну, никто не заметил произошедшего: все были увлечены пьянками и жратвой. Она натянула капюшон поглубже и вернулась к слежке. К счастью, долго ждать не пришлось. Мужская фигура в чёрном плаще поверх пальто и с капюшоном на голове бесшумно покинула «Пьяную сельдь». Вокруг таверны тянулись узкие аллеи, усеянные плотными рядами трехэтажных домов с двух сторон. Редкий тарантас, бибикая, пытался прорваться сквозь толпы баранов людей, спешащих на ярмарку или просто прогуливающихся перед сном. Шрам шагнула на булыжную мостовую, залитую оранжевым светом. Она старалась затеряться в толпе и лишь изредка проскальзывала меж парочек, дабы не потерять Нуара из виду. Он шёл спокойно, кидая непринужденные взгляды на торговые лавки. Запах рыбы преследовал Шрам повсюду. Многие люди задержались в городе из-за благополучно разрушенных Нуаром рельс. Открыли ярмарку и теперь этой рыбой торгуют из-за каждого угла Альриша. Нуар утратил прежнюю вальяжность, резко завернув за угол серокаменного дома. Шрам пришлось задержаться за одним из рыбных прилавков, чтобы не выдать своё присутствие. Выждав нервные секунды с задержанным дыханием, она прошмыгнула в переулок вслед за ним. Гул толпы остался где-то позади, и лишь тихая музыка и крики зазывающих в свои лавки торговцев доносились до неё. Свет фонарей едва просачивался в узкий проход. Приглушённые шаги эхом отдавались от сырых стен. Шрам шла вперёд по единственному пути. Похоже, они приближались к спальным районам. Двери и окна были здесь плотно закрыты на засовы и ставни. Ни прохожих, ни карет. В этой гробовой тишине хорошо слышались шаги. И любое неверное движение с лёгкостью выдаст преследователя — Шрам. Она скрывалась как могла. Бледные фонари лишь изредка выхватывали её мелькавшую тень. Нуар шёл быстро, не издавая ни звука. Шрам не раз подумала, человек ли он? Он скользил по дорожкам так легко, точно был призраком, тенью! Она много раз упускала его из виду. Шрам не теряла осторожности, прижималась к стенам, выглядывала из-за угла и продолжала заворачивать в проулки и переулки вслед за Нуаром. Дорогу назад она уже и не помнила: слишком много было поворотов. Наконец он сбавил шаг и, скользнув на ярко освещённую широкую улицу, одним рывком преодолел ряд домов, завернул в арочный пролет. Шрам поспешила за ним, но затаилась за противоположным домом. Ближе приближаться не стала. Опасно. Но зато заняла отличную позицию для наблюдения. Нуар вытащил что-то из-под плаща и протянул человеку, нервно посматривающему по сторонам. Капюшон также скрывал его лицо, и Шрам могла разглядеть лишь грубые жилистые руки, высунувшиеся навстречу тому, что достал Нуар. А был это какой-то желтоватый свёрток в потрёпанной ткани. Незнакомец бережно спрятал вещь в сумку на поясе. И Шрам ахнула от количества оружия у него за поясом. Нуар похлопал его по плечу и очень тихо что-то шепнул. Тот напряженно кивнул, и Нуар, как показалось Шрам, растворился во мраке пролета. Мужчина внимательно присмотрелся к противоположной улице. И Шрам вжалась в стену всем телом, ощутив спиной ужасающий холод кирпича. «Неужели заметили?» — промелькнуло в её голове, но уже через несколько секунд мужчина двинулся с места и скрылся за одним из домов позади Шрам. Она утерла со лба холодный пот и двинулась следом. Шрам не знала, сколько поворотов проскочила и как долго вообще уже плутала. Ей надоели эти хождения, и она решила действовать. Незнакомец завернул за угол. В темноте переулка холодно сверкнуло лезвие ножа. Спина Шрам напряглась, ощутив приятный вес оружия в руке. Она припала на одну ногу и, резко выскочив спиной на освещённую улицу, выкинула вправо руку. Лезвие уткнулось в трепещущую шею. Однако она не довела удар до конца. Мужчина в капюшоне также усел приставить к её горлу нож. Оба стояли неподвижно. — Убери оружие и сними капюшон, медленно — тихо, но чётко проговорил он. — Это должны быть мои слова, — прошипела Шрам, ядовито ухмыльнувшись. — Тогда вместе. На счёт три. Раз… — Мужчина захватил двумя пальцами край капюшона. — Два… Шрам проделала тоже движение. — Три! Капюшоны обоих упали на плечи. Нож двинулся к её шее, но Шрам отклонилась назад. Гибкая, как змея, она ушла в сальто. Меньше чем за секунду она уже приняла удобную для стремительной атаки низкую стойку. Левая рука беспомощно висела плетью. Перехватив клинок в правой руке обратным хватом, она приготовилась напасть, но… — Ты же!.. — мужчина подавился воздухом. Фонарь озарил лицо Шрам. — Лис… — мрачно прошептала она. — Кэйл Мизуния. Кэйл был мужчиной в теле. Черты лица острые, но он всегда сглаживал их улыбкой. Глазки мелкие и бегающие вечно прятались в узкие щелки век. Революционеры прозвали его Смеющимся лисом. Это прозвище как нельзя кстати подходило ему. Ведь за притворной улыбкой прятался холодный расчёт и алчная, гнилая душонка. — А!.. — воскликнул он, но не успел договорить. — Теперь меня зовут Шрам. На глаза её упала тень. — Сколько лет прошло, — выдохнул он. — Где ты была? Как?.. Почему ты здесь? — Я скиталась в столичных трущобах, — безэмоционально ответила она. — Так долго?! — Кэйл вытаращил глаза. — А штаб? — Я думаю, ты знаешь, что меньше чем через два года его уничтожила собачонка Совета. — До меня доходили кое-какие слухи, — он задумчиво почесал щетинистый подбородок. — Не думал, что они окажутся правдой. — Что тебе передал тот человек? — нетерпеливо шагнула к нему Шрам. Мужчина замялся, но под упертым взглядом блондинки всё же ответил. — Важную информацию. — Так он информатор! — злорадное торжество отразилось на её лице. Вот она, козырная карта! Теперь-то она сможет диктовать Нуару свои условия! Шрам слышала, что отношения секты и революционеров как никогда напряжённые. Сектанты уже пробрались в «верхи» им выгодно поддерживать монархию в стране и держать власть под контролем, не говоря уже о том, что они могут спокойно вершить свои тёмные дела и постоянно заметать за собой следы. А глупый Совет даже не догадывается, что в их рядах полно предателей. Революционеры же ставят под угрозу режим Алнаира и позицию секты. Они хотят свергнуть монархию и разрушить устоявшиеся традиции наследования власти. Желают сами выбирать себе «властия». Нуар служит секте. И то, что он помогает революционерам, можно считать предательством Регула. В лучшем случае карой за это станет смерть! — Шрам… мне жаль, что это случилось… — нервно улыбнулся Кэйл. — И с тобой, и с Айзом. — Это уже не важно, — раздраженно отрезала она. — Не хочешь вернуться к нам? В наших рядах всегда рады опытным бойцам. Как по старинке: «Долой короля!..». — Я покончила со своим прошлым, — жестко прошептала она. — Теперь я убийца Шрам. — Почему? — он подошел к ней ближе. — Айз возлагал на тебя большие надежды. Вместе вы могли горы свернуть! Ваш отряд был лучшим… — Вместе? — она едко усмехнулась, склонив голову набок. — Напомнить, что случилось пять лет назад? — Шрам приблизила к нему своё лицо так, что он отчетливо мог разглядеть то, что скрывалось за вуалью волос. — Тот день навсегда врезался в мою память! Кэйл побледнел и отшатнулся. — Тогда мы по полной облажались. Не думаю, что Айз хотел сотворить такое с тобой. — Хватит об этом, — предупреждающе процедила она. — Та А…, которую ты знал, умерла пять лет назад. Я Шрам, — повторила она, словно сама пыталась убедить себя в этом. — Монстр без прошлого. Оружие опасно заблестело в её правой руке. Кэйл растеряно отступил. — Кто же дал тебе такое имя? — он с ужасом всмотрелся в её рубиновый глаз. — Тот, кто спас мне жизнь. Тусклый уличный свет выхватывал тонкий силуэт в комнате. Оголенное плечо опухло и уродливо торчало вперёд. Холодные пальцы прикоснулись к нему и Шрам болезненно зашипела. Ампула лишь на время убрала боль. Сейчас она возвращалась в полном размере. Шрам нужна квалифицированная медицинская помощь. Накрашенные алые губы скривились в недовольную гримасу. Дверь комнаты заскрипела, и яркий свет из коридора упал на пол. На пороге появился человек в пальто и шляпе с идиотскими перьями. Шрам щёлкнула пальцами, и настенные фонари вспыхнули зелёным огнём, но уже через пару секунд пламя стало обычным, оранжевым. Шрам повернулась к новоприбывшему. На угрюмом лице плясали языки пламени. — Я знаю, что ты сделал, — начала она, и губы её тронула усмешка. — А вот секте эта информация ой как не понравится. Нуар «по-доброму» улыбнулся. Шрам поёжилась. — Что ты хочешь за своё молчание? — натянуто спокойно спросил он. — Камень, — коротко ответила она, не желая затягивать разговор. — И следующей нашей остановкой будет лучшая больница. — Как скажешь, — кивнул он и сунул руку в карман. Через секунду он вытащил на свет кулак, а в нём… — Лови. В воздухе блеснуло что-то маленькое и чёрное. Шрам двинулась вперёд, поднося руку к вещице. Чёрный камушек бесшумно упал в раскрытую ладонь. Он таинственно переливался в свете ламп, а внутри него, казалось, клубился чёрный дым. Шрам почувствовала отдалённое гудение, исходившее из самого центра. — Я тоже знаю кое-что о тебе, А… Подул ветер, затрепетали занавески, а за окном тревожно зашептались листья.