Чернолунье. Том 1-2

— Слышала о Пути Каина? Его ещё называют Путём Предателя. — Путь Каина… — зачарованно повторила девочка. — Нет. Не слышала. — Вы ещё не проходите географию? — слегка удивился сероволосый мальчик. Он знал, что не проходят. Девочка понуро покачала головой, и тёмно-каштановые пряди упали на красивое лицо. Сероволосый насупился и раскрыл заблаговременно принесённую карту. — Вот он. Смотри, — он указал пальцем на длинный пригорок когда-то коричневого цвета, сейчас выцветшего от старости и ветхости. — По легенде, Каин предал первого короля Алнаира - Рейнхарта Ⅰ - и бежал в направлении Поллукса. Ему обещали дать защиту и привилегии. Путь его пролегал через Пустошь, но, чтобы спокойно пересечь её, он пошёл по длинному плоскогорному хребту. Это был единственный безопасный путь. Король знал об этом и послал своих ищеек перехватить Каина там. Они уже наступали ему на пятки. И ночью изнеможённый и загнанный он окинул тихую Пустошь взглядом и увидел… — Сумеречные Лилии, — закончила за него девчонка. — Они светились, были похожи на звезды, хаотично разбросанные по безжизненной пустыне. Пустошь считается мертвой землёй, но эти цветы росли там и распускались в полнолуние. Каин поразился такому феномену и подошёл ближе, чтобы получше рассмотреть, — принцесса понизила голос и насмешливо-пугающе улыбнулась. — И тогда пески начали затягивать его ноги. Корни одного из цветков опутали его ступни. Он кричал, вырывался, но всё без толку — его утянуло. А цветок, забравший его жизнь, стал светиться ярко-красным. А второе название этих лилий — Хищные. — Так ты знала!.. — насупился мальчишка. Девочка громко прыснула. — Не смешно! Она хитро улыбнулась и придвинула своё лицо к его почти вплотную. — Я читала книгу о загадочных местах планеты, там говорилось об этих лилиях, и упоминалась легенда о Каине. — Зачем тогда обманула? — он попятился, отвел глаза в сторону. — Ты всегда так увлечённо рассказываешь о чем-то, — прошептала она, приблизившись. — Мне нравится слушать тебя. Мальчик сглотнул и упрямо отвернулся на карту. — Я бы хотел побывать там, — серо-голубые глаза его заблестели. — Увидеть то, что увидел Каин. Как разрастающаяся пустыня резко контрастирует с границей Вечного леса, Леса чудовищ и как в лунную ночь белыми звёздами цветут вечные Хищные лилии и как напитавшиеся «красные» распускаются в последний раз, чтобы навсегда увянуть под утро. У них такая мимолётная жизнь: один раз вкусив человеческую кровь, в следующее полнолуние они увянут. Так грустно. — Тебе их жаль? — с интересом спросила принцесса. — Не думаешь, что это кара за то, что они питаются живыми существами? — Не знаю, — пробормотал он, понурив голову. Девочка весело хмыкнула. — Ты добрый. Всегда таким был. Тебе жаль даже монстров… — она смолкла, видя, как краснеют его ушки, и совсем тихо с печальной улыбкой добавила, — прошу, никогда не меняйся. Он озадачено повернулся к ней. Но она приободрилась и хитро спросила: — Что более важно, возьмёшь меня с собой? в своё путешествие к Пустоши? — она игриво склонила голову набок. На лице мальчика пролегла едва заметная тень. Он открыл рот, уже зная, что солжет.

Ⅰ

Материк Алькор, королевство Алнаир, Западный путь, Пустошь Дай проснулся среди ночи от странного движения со стороны соседки по купе. Свет убывающей луны выхватывал силуэт девушки, съёжившейся на кровати. Лилит обхватила плечи руками и мелко дрожала прижав колени к груди. Почувствовав на себе взгляд, она устремила на Дая свои чёрные глаза. Свет в вагоне погас, и юноша больше не мог ничего различить. Поезд въехал в туннель. Тихо, убаюкивающе стучали по рельсам колёса. Даймонд наощупь потянулся рукой к включателю лампы, но его запястье грубо перехватили. Луна вновь озарила купе. Обжигающе холодная рука Лилит сдавила его руку в крепких тисках, а её лицо оказалось совсем близко. Он слышал, как громко и обрывисто она дышала. Её точно лихорадило. Дай хотел отстраниться, но замер под её лукавой усмешкой, как испуганный кролик. — Мне так холодно… — тихо выдохнула она, проведя свободной рукой по его щеке. — Поделишься своим теплом? Дай поперхнулся воздухом. Что? Теплом? Да что с ней? Она скинула с кровати одеяло и уселась на юношу верхом. Холодные руки уперлись в его грудь, он сам и не заметил, как обхватил руками её бёдра. Она едва ощутимо вздрогнула, что показалось странным. Судорожно выдохнув, Лилит склонилась над его шеей. Он ощутил её обжигающее дыхание на своей коже, и волнительная дрожь пробежала по всему телу. Ловкие пальцы быстро расстёгивали пуговицы на его рубашке. Белая ткань скользнула на кровать, обнажая гибкий торс. Лилит алчно припала к его горячему телу. Дай провел рукой по её оголённой гибкой талии, и снова она чуть вздрогнула, как дикий котенок, не привыкший к людским ласкам. Он прикоснулся к её рёбрам, явственно ощущая каждую косточку. Он не мог не удивиться, что при такой худобе силы в ней было больше, чем в здоровом мужчине. Лилит провела рукой по его груди, отстраняя рубашку в сторону, и в этот момент он поймал её взгляд: жгучий и пьянящий. Чёрные глаза смотрели прямо на него, а не блуждали где-то в стороне как обычно. Эти глаза притягивали и пленяли, вызывали самые противоречивые чувства и порывы юношеского сердца. Лилит приблизилась так, что он мог слышать, как ровно она старается дышать. Ему вдруг ужасно сильно захотелось поцеловать её аловатые, мелкодрожащие губы. Он бы это сделал и уже обхватил рукой её тонкую шею, притянул к себе, но она не спешила поддаваться и лишь, как ему показалось, подразнивающее прильнула к его шее. Он зарыл пальцы в её тёмные мягкие волосы, болезненно пожевав губу. Его настойчивые пальцы требовательно сжали её бёдра, но девчонка лишь сильнее впилась в тонкий матрас костлявыми коленками. Тогда он потянул вверх её большую рубашку и, на удивление, беспрепятственно снял. Его взору предстали угловатые плечи с явно выступающими ключицами, делающими её такой хрупкой, словно надавишь чуть сильнее, и она сломается как прутик. На белой нежной коже россыпью маленьких звёздочек расположились на груди родинки. В изнывающем поцелуе он приник к её шейке. Она впилась ногтями в его крепкие плечи и, опомнившись, испуганно разжала пальцы. Такая иллюзорно хрупкая и ранимая Лилит нравилась ему больше. Грудь девушки оказалась перетянута плотным бинтом. Дай сразу понял, как она все время умудрялась скрывать свою женскую натуру. Он скользнул пальцами по шершавой ткани, силясь отыскать крючок, на котором он держится, но безрезультатно. А когда ему показалось, что он нащупал что-то похожее, Лилит силой прижала его руку к изголовью, наградив лукавой усмешкой. Жадные поцелуи обожгли его шею и грудь. Он сдавленно выдохнул, прижав девушку к себе ещё сильнее: он хотел чувствовать её всем своим телом. Влажный язык прочертил дорожку на его разгоряченной шее и… Острые клыки впились в трепещущую жилку. Дая как холодной водой облили. Он попытался вырваться, оттолкнуть девчонку. Но она вцепилась в него мертвой хваткой, надежно удерживая его правое запястье у изголовья. Левой рукой он безуспешно стиснул её бок. Она согнулась, но не отступила. Прокушенная область под клыками начала онемевать, и сил резко поубавилось. Хватка стала ослабевать, и его рука бессильно упала на кровать. Глаза слипались, ужасно хотелось спать, сил не осталось даже пошевелить пальцами. Тут Лилит отстранилась, выпрямилась. Лицо её было перепачкано, по подбородку стекали алые капли, красивые губы наполнились цветом. На лице её не было эмоций, лишь фарфоровая маска безразличия. Взгляд её был устремлен на Дая, но точно смотрел сквозь него, куда-то далеко, в её прошлое. И выражал он тоску и… одиночество. «Мы похожи», — подумал Дай и содрогнулся от своих мыслей. — Ты же Сурт… — сипло подал голос он, протянув дрожащие пальцы к её окровавленной щеке. Кривой коварный оскал отразился на её лице. В чёрных глазах заблестели озорные огоньки. — Я же предупреждала. Сам виноват, что не поверил. И действительно, какой дурак. Почему он решил, что это прозвище? Почему не принял её слова за чистую монету? А потому что привык не доверять, привык не верить на слово, привык, что истина всегда спрятана далеко. Дай резко сел в кровати. В комнате было тихо, лишь непрерывный стук колес за окном да редкая людская суета за дверью прерывали тишину. Голова закружилась от внезапного подъёма, и Дай невольно коснулся саднящей шеи. И тут он вспомнил события прошлой ночи. Он обернулся в поисках своей попутчицы, жмурясь от яркого дневного света, лившегося из окна. Лилит сидела на кровати, тихо хрустя солеными крекерами. Она перевела ленивый взгляд на Дая. Он было раскрыл рот, чтобы начать расспросы или выговоры, сам ещё не решил, что именно, но… — Оденься, — небрежно кинула Лилит, мотнув головой в сторону изголовья кровати. Дай неуклюже повернулся, нащупал рубашку. Он с досадой ожидал увидеть на белой ткани кровавое пятно, но та, на удивление, оказалась чистой. Он кинул взгляд на свое отражение в окне и обнаружил, что на шее тоже нет крови, только маленькие запёкшиеся ранки, похожие на укусы комара, большого и толстого комара. Кто-то явно «поухаживал» за ним. Он мельком глянул на Лилит, и она прямо уставилась на него. Иронически выгнув бровь, она кинула оценивающий взгляд на его всё ещё голый торс. Он насупился, быстро натянул рубашку и начал застёгивать пуговицы. Девчонка фыркнула и вернулась к поеданию своих крекеров. Дай вдруг понял, как сильно ему хотелось есть. Он ведь почти ничего не ел на ужине у Браулиш. — Не дам, — брякнула Лилит, засунув очередное печенье в рот. — Можешь даже так не смотреть. Дай раздраженно дернул бровью. — Я вообще-то ничего не просил. — А я заранее говорю, — она снисходительно взглянула на него. — А ты водичкой наслаждайся. Дай проследил за её взглядом и уткнулся глазами в стакан на краю стола. Пить ему и вправду хотелось. В горле был сухо, точно он песка наелся. Но это было неудивительно: они проезжают Великую Пустошь. Пустошь — это пустыня, оставшаяся после Ужасной войны. Поллукс и Кастор объединились для войны с Алнаиром, они хотели отобрать кусок самого большого по площади королевства. Они напали со стороны невысоких гор, где проходила неопасная часть Вечного леса, и распылили с самолётов газ, уничтожавший всё живое и неживое. Изменился даже рельеф местности: горы превратились в хребет, а зелёные поля обратились в пустыню, где ничего не растёт. Так раньше считали, пока Каин не открыл Сумеречные лилии, которые есть только в Пустоши Дай подозрительно уставился на стакан с жидкостью. — Не отравлено, — раздражённо проговорила Лилит. Он перевёл взгляд на пачку печенья в её руках. — Не крала я. Купила. За твой счёт, — она насмешливо оскалилась, как всегда одним боком. Дай хотел возмутиться, но замолк, снова заметив эту странную кривую улыбку с ямочкой только на левой щеке. — Почему так? — спросил он, но Лилит недоуменно склонила голову набок. — Что случилось с твоим лицом? Улыбка сползла с её губ, лицо стало безразличной маской. — Не понимаю о чем ты… — тихо прошептала девчонка. — Врешь. Лилит поджала губы. — В тот раз зима была, — нехотя выдавила она. — Обледенение уже на щёки заползло. Ты же в курсе, да? Если обледенение дойдет до головы, его уже нельзя будет остановить, а если всё же успеешь - без последствий это не пройдет. Обычно не так заметно, но правая часть моего лица «заморожена». — Так значит ты и правда Сурт… — рассеяно произнес Дай, взъерошив волосы на затылке. — Я не… — Так себе их представлял, — закончила за него Лилит и надменно хмыкнула. — Ты ожидал увидеть синекожего упыря с красными глазами? Даже не думай сравнивать меня с этими безмозглыми вампирами. Их волнует лишь жажда крови. Она вальяжно закинула ноги на стол. Замки сапог грозно грохнули о дерево, Дай только и успел схватить стакан с водой, прежде чем она его опрокинула. — Ну, разве вы не похожи, — ехидно проворковал Дай. Хотел поддеть её. Что вышло: она засверлила его яростным взглядом. — Уж прости, что отведала твоей кровушки. Сам дурак, — Лилит насмешливо вздернула нос. — Я ведь предупреждала. — Ты так предупреждала, что я решил, что это прозвище! — вспыхнул Дай. — Я вообще сначала подумал, что ты беглая аристократка. Вся такая белокожая и темноволосая, даже глаза чёрные! Не похищенная ли ты? Но нет. Ты оказалась невоспитанной грубиянкой, да ещё и наемницей, и воровкой. А я ещё думал: помощь тебе нужна… — Сдалась мне твоя помощь, — начала было она, но осеклась, поймав его предупреждающий взгляд. — Вчера тебе нужна была помощь, — гневно проговорил он, взглянув на неё сверху вниз. — Могла бы нормально попросить. Лилит стыдливо зажевала губу, отведя глаза на окно. — Я всегда хотел помочь Суртам, — спокойно продолжил он, выглянув на проносящуюся за окном пустыню с редкими голыми колючками. — Я не считаю их монстрами. У меня даже была теория, что «обледенение» - не какое-то там проклятье, а обычная болезнь. А если это болезнь - её можно вылечить. Сурты такие же люди, только больные. Лилит удивленно уставилась на него и тут… прыснула от смеха. — Знаешь, — сквозь смех пропыхтела она, — сентиментальность не красит мужчин. Даймонд набычился. У него лицо побагровело от возмущения. Да что он так распинается перед этой глупой девчонкой! Она всё равно ничего не оценит. Он скрестил руки на груди и, нахмурив брови, прикрыл глаза, лишь бы её не видеть. А про себя безостановочно повторял: «Спокойствие. Это просто девчонка! Нечего вестись на её глупые шуточки». — Не спи, крашеный, замёрзнешь! — совсем близко раздался насмешливый голос. — Чёртова Каштанка! — не выдержал он, вскочил с места и чуть носом не столкнулся с ней. Лилит бесшумно встала с койки, пока он сидел с закрытыми глазами, и протянула к его волосам руку. Но сейчас чуть не повалилась обратно. Их глаза встретились, и Лилит сделала несколько проворных шагов, отступая спиной к двери. Он неотступно шёл за ней. — Куда это ты собралась? — Дай протянул к ней руку, и она, неосознанно прикрывая левый бок, уперлась в стену. Это движение не укрылось от него. Он тревожно нахмурился. Лилит раздраженно дернула губой: поняла свою оплошность. — Не твоё дело, — процедила она, накрыв бок рукой. — Это я тебя… вчера, — растеряно начал Дай. — Покажи! — Не твоё дело, — повторила она, вжимаясь в стену всё сильнее. Он, наконец, понял, как ему стоит вести себя с ней. Дай бесцеремонно схватил за край её рубашку и задрал вверх. Она не надела корсет, похоже, бок и вправду сильно болел. Лилит задохнулась от возмущения. Дай провел свободной рукой по синим овалам. Один ближе к животу и четыре — к позвоночнику. Да. Перестарался. Девчонка зашипела, сбросив его руку. Чёрные глаза так и горели ненавистью. — Разве у Сурта нет быстрой регенерации? — Есть, но и она не всесильна, — раздраженно выплюнула Лилит. — Легкие царапины исцеляются полностью в течение часа, но вот более сильные травмы требуют больше времени. Особенно синяки. Эти пройдут уже скоро. Дай ей не поверил. Похоже, скорость регенерации зависела не только от степени тяжести раны, но и от места её нахождения. Область живота - довольно чувствительное место. Рана на нем будет болезненная и проблемная. Дай сочувственно взглянул на неё. — Не смей жалеть меня, Дай, — процедила она, взглянув на него исподлобья. — Жалость для слабаков, а я себя к таковым не отношу. Лилит схватилась за дверную ручку и хотела рвануть в строну, но Дай перехватил её руку. — Куда ты? — Теперь ты меня и в туалет решил за ручку водить? Может, тогда в одной кабинке запремся? — Она жестко оскалилась, насмешливо вздёрнув брови. Дай отшатнулся, и Лилит выскочила вон, хлопнув ездящей дверцей. — Дурочка… — прошептал он, припав лбом к холодному металлу двери.

Ⅱ

— Дурак! Ну, дурак, — бухтела Лилит возясь с пряжкой ремня. Язычок никак не попадал в отверстие. Пальцы от чего-то дрожали. Кто-то начал стучать в хлипкий металлический пласт, называемый дверью. Замок заскрипел. — Чтоб тебя!.. — тихо чертыхнулась девчонка. Ремешок в её руках жалобно звенел. — Твоя доброта ещё сведёт тебя в могилу, дурак. А может я дура, если это трогает меня… Не смей… — прошептала она, стиснув рубашку на груди. — Не тронь моё сердце. Пока она не испытывает чувств, люди, её окружающие, не пострадают. Проклятье не упадет на Дая, пока она потребительски относится к нему, а он не видит в ней души. Лишь маска. Лилит решила, что так будет лучше всем. Дай оказался неплохим человеком, а потому она должна продолжать отталкивать его. Только бы добраться до столицы, а там их пути разойдутся. Она отправится на поиски своих воспоминаний, а он продолжит поиски камня. Так будет лучше всем. А до тех пор… Она не позволит ему умереть. И вернет должок. Очередной удар чуть не сорвал дверь с петель. — Выхожу я! — рявкнула Лилит, поправляя высокий хвост, собранный некогда красной лентой. — По башке себе подолби! Стуки в дверь прекратились, но послышались гулкие стуки каблуков и ботинок по полу, что-то точно творилась снаружи. Какая-то суматоха. Лилит рывком открыла дверь. Тут же на неё наскочила женщина. Тушь на глазах её растеклась и, вместе со слезами, расчертила чёрными струйками щёки. Лицо её исказилось от ужаса. Она попыталась вырваться, но Лилит крепко сжала рукава её голубого жакета. — Что происходит? — грубо спросила она, тряхнув женщину за плечи. Люди в коридоре толкались, пинались и кричали. Большой толпой они пытались втиснуться в узкий проход между вагонами. Разноцветные тёмные подолы путались под ногами. Женщины визжали, царапались. Кого-то толпа сжала в тисках, кого-то уже затоптала. Сильный запах гари ударил в нос. Пожар?! Женщина в её руках забилась в истериках: — Бежать! Быстрее! Чудище! Там!.. — визжала она. Раздался оглушительный скрежет, смешиваясь с людскими воплями. Кусок железа стремительно полетел в Лилит.

Ⅲ

Дай завязывал шнурки на сапогах. В купе было блаженно тихо. За окном проносились безжизненные пейзажи Пустоши. Совсем скоро они въедут на Путь Каина. Дай всегда мечтал увидеть его. И вот, наконец, ему предстала такая возможность, пусть и не вовремя: Путь Каина можно увидеть, лишь направляясь к столице длинным путём. Сомнительная радость. Нуар предоставил ему такую возможность, разрушив короткий железнодорожный путь. — Хотя бы детскую мечту исполню, — буркнул он, взглянув на своё отражение. Что-то Лилит задерживалась. Не могла же она сбежать. Да. Лилит определённо редкая находка. Сурт! А Сурт, доживший до её возраста, ещё большая редкость. Её нельзя упускать. Такая хрупкая жизнь… О Суртах мало что известно, а Дай, как первооткрыватель, сможет изучить их, узнать больше на живом образце — Лилит. Если вдруг Совет освободит его, Дай станет учёным! Как и хотел когда-то. Откроет свою лабораторию, заставит Лилит посодействовать… Лицо его невольно исказила гримаса, отдалённо походившая на улыбку, и вмиг погасла. Девчонка не согласится стать подопытным кроликом, а значит, изучать её можно будет только тайком. Главное вести записи. Дай похлопал по карманам своего сюртука в поисках чего-нибудь похожего на бумагу. Но нащупал лишь револьвер. «Точно!» — осенило его. За то, что она так очаровательно «мила» в последнее время, он же может вернуть ей револьвер в знак их дружбы сотрудничества. Всё равно не заряжен. Послышались удары в дверь. Кто-то отчаянно колотил в неё кулаком. — Вернулась, наконец, — пробормотал Дай, щелкнув защёлкой на двери. Дверь распахнулась, в коридоре крикнули: — Бегите! Все бегите скорее! Сонные лица людей, таких же вышедших на шум, высунулись наружу, с любопытством и недоверием поглядывая на кричавшего. Он был похож на работягу, каких было полно в последних жилых вагонах. «Разночинец», «Вор какой-нибудь», — читалось в презрительных взглядах дворян из спальных вагонов. Из одного такого выскочила тучная, разряженная как попугай женщина, чуть не снеся Дая с ног, она помчалась к началу вагона. — Что за произвол! Позовите проводника! — возмущённо вопила она — Мне не дают отдыхать! Я буду писать жалобы! Не за такую поездку я заплатила кучу денег! Она начала колотить в межвагонную дверь: ручка у той барахлила и плохо поддавалась резким толчкам. Дай хотел спросить у мужчины-рабочего, к которому «дама» начала цепляться, что случилось, но тут послышался оглушительный хлопок. Весь поезд повело вправо. Заскрежетали колеса. Люди завизжали. Дай удержался за ручку на стенке вагона, а вот тучная женщина не устояла на каблуках и повалилась на бедного худого рабочего. Дай стиснул зубы. Шум шёл из соседнего вагона. Лилит ушла туда. Он кинулся вперёд. Поезд пошатывался, а колеса ужасно свистели. Продираясь сквозь хлынувшую в выбитую дверь толпу, Дай выискивал глазами Лилит. Тревожный взгляд, наконец, выхватил тощий силуэт в бордовом фраке. Девчонка сидела на коленях, тупо таращась перед собой. На лице её была кровь, рядом лежал труп, часть крыши вагона сорвало, точно её откусило огромное чудовище. Дай проследил за взглядом Лилит и обомлел. Огромный робот шестого поколения высунулся из-за крыши соседнего вагона. Он создан для защиты людей, боевая единица армии Алнаира. Шестое поколение, самое новое, сейчас эта модель есть только у замка, их ещё не пустили в массовое производство. Откуда же тогда он здесь взялся? Робот вгляделся в их с Лилит лица. В бездушных механических глазах его что-то заездило, зашевелилось. — Вот чёрт! — выкрикнул Дай, подскочив к девчонке. Он схватил её за шкирку. Ржаво-железный робот раскрыл клыкастую пасть, и оглушающий рёв сирены разнёсся по всему поезду. Дай ощетинился, рывком поставил Лилит, вжимавшею ладони в уши, на ноги. В её широко раскрытых глазах читался неподдельный ужас. Дай посмотрел на свою трость. Похоже, на этот раз без неё не обойтись. Он встряхнул Лилит за плечи. — Лилит! Ты слышишь меня?! — пытался он перекричать визг машины. — Помоги людям эвакуироваться! Слышишь?! Лилит бессмысленно таращилась на него, мотая головой. — А ты? — белая как холст произнесла она. — Что ты?.. Послышался скрежет со стороны робота. Он смял своей механической лапой кусок обшивки поезда. Из межпластинчатых отверстий его тела начал валить густой пар. — Я должен разобраться здесь. Что-то не так… — пробормотал Дай. Гул сирены стих. Со словами: «Беги!» — Дай откинул Лилит в коридор. — Не смей умирать! — крикнула она и на полусогнутых ногах ломанулась к проходу. Последнее, что видела Лилит, покидая Дая: двухметровый металлический монстр занёс над головой лапу, парень сжал в руках трость. Удар. Раздался взрыв, Лилит откинуло вперёд. Чёрные клубы дыма заволокли всё вокруг, поглотив стройный силуэт Дая.

Ⅳ

— Успокоились, скоты! — гаркнула Лилит, вскочив на стол и схватив за грудки верещащего больше всех мужика в пыльной рубахе. — Молчать! Возмущённый ропот охватил паникующую толпу. — Кому сказано заткнуться! — прошипела Лилит, сдавив горло заложника. Он захрипел, толпа испуганно затихла. — Так-то лучше, — выплюнула она, откинув мужчину в сторону. Кто сохраняет рассудок и самообладание в панике — управляет толпой. Этот урок она усвоила уже давно. Старик Байард часто приводил бушующий отряд наёмников в чувства, после того, как у очередного мужика пригорит от наплевательского отношения Лилит к их «святым» обычаям. — А теперь, — с расстановкой заявила Лилит, — все послушайте меня! Есть ли здесь кто-то из экипажа? — Вы знаете, что случилось? — Что происходит? — На нас напали? — Это нападение вражеских государств? — Война?! Вопросы начали сыпаться один за другим. Оно и понятно: самый спокойный человек должен знать, что происходит, иначе не понятна причина его спокойствия. — Не все сразу… — растерянно попятилась Лилит к клинящей двери. — Ну же, ответьте! — умоляюще потянулись к ней чьи-то руки. — Захлопнулись! — рыкнула девчонка, ударив кулаком по металлической двери. — Я спросила, есть ли тут экипаж?! — Е-есть!.. — робко заикнулись из задних рядов. Запуганный молодой человек в синей униформе приподнял руку. — Тыыы! — прорычала Лилит, стремительно направившись к нему. Толпа испуганно расступилась. Лилит схватила служащего за ворот рубашки и притянула ближе. Испуганные голубые глаза уставились на неё. Она зло дернула губой. — Веди меня к машинисту… — отчетливо прошипела она. Мужчина нервно сглотнул. — Э-э-это запрещено, — пролепетал он, забегав глазами. — Во время движения поезда нельзя беспокоить машиниста. — Мы все можем сдохнуть! — громогласно объявила она. — И уже сейчас есть раненые! — С нажимом сказала Лилит, обведя присутствующих взглядом. Среди пассажиров действительно были перепачканные в крови, раненые, те, кто получил ушибы, ожоги или просто отделался лёгким испугом. — Если не остановить поезд, может пострадать ещё больше людей! На нас кто-то напал! И помощи ждать неоткуда! Проводник весь сжался от испуга. Лилит заметила на его рубашке небольшую табличку с именем. — Мэтью, веди меня к машинисту, — спокойнее произнесла она, даже попыталась ласково улыбнуться, и отпустила ворот его рубашки. Мужчина грохнулся на пол. — Мы все в опасности… — снова начала убеждать его Лилит. — Я п-понимаю, — он решительно кивнул, поднялся не без помощи посторонних и, отряхнув синий форменный пиджак, сделал шаг вперёд. — Я отведу вас. Сколько бы Мэтью не стучал в дверь кабины машиниста, никто не отвечал. Ручку заклинило. То ли её чем-то подпёрли с той стороны, то ли сломали замок изнутри. Но факт оставался фактом — дверь закрыта и признаков жизни за ней не наблюдалось. «Он или мёртв, или сбежал», — подумалось Лилит. Она окинула взглядом «первый» вагон. Как оказалось, это был вагон-ресторан. Определённо созданный специально для богатеев. На окнах тяжёлые пыльно-зелёные гардины, на столах белые лоснящиеся скатерти, кружевные паутинки салфеток и начищенные, сверкающие серебром столовые приборы. Весь коридор устелен длинным тёмно-зелёным ковром с желтоватыми квадратными узорами. Даже просто взглянув на стулья, можно было представить, сколько стоило лакированное дерево спинок и ножек, а зелёная обшивка — чистый бархат! Лилит неприязненно поморщилась. Богатые во всем жиру бесятся, пока простой народ спины гнет на их заводах и фабриках. Какому-нибудь дворянину остается только сливки снимать, да жить припеваючи. От этих паразитов общества никакой пользы. На одной из красиво обшитых стен Лилит заметила медный бочок огнетушителя, притаившегося в углу. Он держался на сваренных между собой металлических пластинах. Лилит схватилась за кольцеобразную железную ручку и попыталась вытащить баллон из металлического капкана, но тот оказался очень тяжелым даже для неё. Ей удалось приподнять его только на пару миллиметров. Мышцы рук заныли с непривычки. Лилит стиснула зубы и, яростно рванув на себя ручку, чуть не выбила болты из креплений «держателя». Ещё один рывок не заставил себя ждать. Ржавые винты значительно разболтались. Уперевшись сапогом в стену, Лилит выдрала огнетушитель вместе с креплением. Тот с грохотом повалился на пол, чуть не отдавив ей ногу. Снова раздался взрыв, на этот раз ближе к последним вагонам. Поезд повело вбок, засвистели колеса. Лилит вжало в стену, проводник повалился на колени, держась за ручку двери машиниста. Похоже, времени у неё в обрез. Она обязана вернуться и помочь Даю. Здесь надо заканчивать побыстрее. Равновесие вернулось в норму. Лилит схватила с пола огнетушитель и, под вопли испуганного Мэтью, врезала им по дверной ручке. Мужчина едва успел отскочить в сторону. Лилит дубасила со всех сил. Огнетушитель скользил в руках из-за перчаток, но она старалась удерживать его. Ручка звенела под ударами и с пятого — сорвалась вниз. Огнетушитель выпал из тощих ручонок. Лилит толкнула дверь, и она со скрипом распахнулась. Запах гниющей плоти. Лилит закрыла рот ладонью, сдерживая подступивший комок пищи, а вот Мэтью не выдержал: выскочил за дверь, опустошая желудок. Сквозь гудящий шум аппаратуры и гулкое пыхтение мотора поезда Лилит слышала, как плохо было неподготовленному к подобным картинам проводнику. Благо, ей не привыкать. Машинист припал лбом к аппаратуре, обагрив датчики и мигающие кнопки своей кровью. Потяжелевшие руки безвольно повисли вдоль согнутого туловища, а в затылке мужчины торчал кинжал, воткнутый в голову по самую ручку-гусеницу. Лилит сразу узнала оружие. Такое же они с Даем встретили в старой церкви на месте «побоища». И именно оно чуть не отправило их на тот свет. Во второй раз она на этот трюк не купится. Схватив за синий мундир, Лилит скинула посиневший труп со стула. Тело с грохотом упало, забрызгав мертвой кровью металлические трубы на стенах и пол. В кабину вбежал встревоженный Мэтью с аптечкой в руках. Так вот почему он затих на время. — Оставь его, — безразлично скомандовала Лилит, завидев, как проводник засуетился возле покойника. — Ему уже ничем не помочь. Она перевела взгляд на пульт управления. «Ничего не понятно!» — Лилит от досады зажевала губу. Куча кнопок, лампочек разных цветов, одна из них мигала красным цветом. И, кажется, издавала звук, но ничего нельзя было расслышать из-за гула мотора под ногами. Лилит чувствовала, как пол под сапогами дрожал. Взгляд её упал на счётчик, стрелка которого яростно билась у самого края. Счетчик скорости?.. — пробормотала она. И сейчас они мчаться на самой максимальной? Мэтью оставил попытки помочь бездыханному машинисту. До него с опозданием доходило, что люди могут вот так просто умирать. Он не мог это принять. «Кто-то на самом деле может умереть так?.. От чужой руки?» — вот что читалось на его лице. Он заметил безысходность на лице девушки, и волнение передалось ему как холера. На дрожащих ногах Мэтью поднялся с пола, сделал неверный шаг. — Ты разбираешься в управлении? — тихо спросила Лилит, уставившись на кровь на кнопках под её пальцами. — Я мало об этом знаю, но кое-что… Он приблизился к панели и в ужасе забегал глазами по показателям, застучал пальцами по пожелтевшим от времени кнопкам. — О нет…нет-нет… — лихорадочно шептал он. — Что такое? — Управление вышло из-под контроля. Мы летим на огромной скорости. Боюсь, поезд сойдет с рельс на повороте близ города. Где-то должен быть рычаг аварийной остановки! — Он беспорядочно заметался по пульту, кинулся к стене с датчиками давления, трескучими счётчиками. Всё пыхтело и гудело. — Вот он! — радостно воскликнул он и попытался надавить на проржавелый рычаг в полу. Ничего не вышло. — Помогите мне! Лилит подскочила на помощь. Бесплодные потуги. Пазы заклинило — рычаг тормоза намертво сросся с ними. — Не выйдет, — запыхавшись сказала она, — наглухо проржавел. — Где-то должно быть масло… — Почему аварийный тормоз в таком состоянии? — усмехнулась она, снова толкнув рычаг. Лоб её взмок от жара механизмов и напряжения. Она даже и не заметила, как невыносимо жарко стало в кабине после их прихода. — Его давно не проверяли за ненадобностью, — Мэтью обессилено опустил руки. На несчастном лице отразилось отчаяние. — Не время сдаваться, — бойко сказала Лилит, хлопнув его по плечу. — Мы должны отыскать масло. Мужчина приободрённо кивнул. — Быть может в каюте проводников… За дверью послышались женские вопли. Лилит вскочила с места и кинулась к выходу. Наспех утерев пот со лба, она с ноги распахнула дверь. В коридор вагон-ресторана, рыча и клокоча шестернями, шагнули механические гончие.

Ⅴ

Дай бежал в грузовые отсеки. Видимо, роботы пришли именно оттуда. А что поделать это первый поезд, отправленный со станции за последние два дня, конечно же, к нему захотели прицепить грузы. Кто-то просто подменил содержимое перевозимых ящиков. Это нападение секты. Та самая расплата, о которой говорил Вильям Круфорд? Нет. Апостол Регула. Даже его имя, наверняка, просто фальшивка. Робот ужасно громыхал по крыше вагона. Он потерял одну руку при столкновении с «тростью», но это не вывело основной механизм из строя. В центр машины должно быть ядро, энергетическая искра, которая питает и приводит механизмы в движение. Достаточно просто испортить хоть одну внутреннюю шестеренку, близкую к ней, чтобы вся «жестяная банка» полетела к чертям. Робот пробил дыру в крыше вагона, но Дай был быстрее и манёвреннее — легко увернулся. Будь железяка компактнее, от неё был бы толк. А ведь в вооружении армии были модели собак… Впереди показалась дверь. Он подскочил к ней, попытался раскрыть заклинившие дверцы. Мышцы рук свело от напряжения. Из приоткрывшегося проёма показался дневной свет. Воздух в районе живота Дая вспорол длинный клинок. Парень интуитивно отскочил назад. Дверцы с грохотом защемили орудие. Оглушительный лязг искривленных петель заставил поморщиться. Робот замахнулся своими лапами. Дай выставил перед собой угольно чёрное остриё тонкого лезвия, уже не спрятанного в трости, присел. Дверь слетела с петель. Рывок. Алые капли брызнули на стены. Обагрили чёрные рукава сюртука Дая и мантию сектанта. Рот искривился в беззвучной агонии. Дай оттолкнул тело на опешившего сектанта перед ним. Чёрное лезвие осталось чистым. Впитало кровь поверженного врага. Робот пробил крышу и свалился, загнав себя в ловушку. В тесном вагоне он не мог развернуться. Дай выхватил из-за пояса кинжал, перекинул в руке. Он принадлежал Лилит. Кисть его расслабилась, Дай глубоко вдохнул. — Прости, Лилит, — шепнул он и метнул кинжал, целясь роботу прямо в светящуюся точку в сердцевине груди. Машина застыла. Жестяная голова задергалась, как и его лапы и ноги. Густой дым повалил из прорезей на теле. Дай рванулся вперёд, скользя мимо «чёрных мантий». Прогремел взрыв. Вопли сгорающих людей и запах палёной плоти доносился до Дая, стоявшего на переходе в другие отсеки вагонов. Колеса мирно стучали по рельсам. Сухой с песком ветер трепал его волосы, так похожие цветом на пепел. «Убийство — страшнейший из грехов», — эхом пронеслось в голове проклятье Элрика. Наставник приюта при монастыре любил это повторять. Это «заклинание» до сих пор не дает совести Дая уснуть. Невыносимое чувство вины вонзает в него свои клыки каждый раз, когда он берёт в руки оружие. «Однажды эта слабость погубит тебя». — Но пока я ещё жив, — прошептал он, и слова потонули в шуме ветра. Поезд пересекал равнину с крутым склоном, а за ним простиралась Пустошь. Вот он, Путь Каина. Стиснув в руке оружие, Дай прыгнул в предпоследний вагон. Он оказался на пороге просторных грузовых отсеков без окон. Лишь тусклые лампочки на стенах озаряли тёмное помещение. Пятеро сектантов и один спящий робот ожидали его прибытия. И этим они хотят сразить его? Слабовато. Толпа угрожающе вытащила из-под мантий оружие. В фиолетовых лезвиях преломился рыжий свет. Мужчина перед Даем оскалился, перехватил в руке кинжал и… Дай взмахнул «тростью». Брызнула кровь, заливая стены и пол. Хриплые хлюпы вырвались из недорезанного горла. Он схватился за шею, стискивая рану пальцами, но они лишь беспорядочно скользили по коже. Мечась в агонии, сектант ударился о стену. Одним коротким ударом Дай пробил его сердце. Он пинком отбросил раненного на его сообщников. Чужая кровь заливала взор. Волосы на затылке слиплись от пота. Чёрный клинок в его руке мрачно поблескивал в свете ламп. В воцарившейся тишине было слышно, как бились алые капли о металлический пол. Пронзительный женский вопль прервал молчание. Прикусив до крови нижнюю губу, сектантка кинулась на Дая. Слезы ненависти стояли в её глазах. Дай извернулся, проскочив вперёд, подрезал кожу под её коленями. Отчаянные крики разрывали спокойствие Пустоши. Робот загудел, а из его суставов повалил пар. Пробудили, значит. Женщина повалилась на колени, крикливо рыдая. Сектант слева кинулся на Дая с фиолетовой саблей. Клинки зазвенели, выбив при столкновении искры. Дай проехался по крови к стене, где самый молодой и напуганный из них попытался всадить нож ему в бок. Юноша перехватил его руку и рывком сломал запястье. Откинул его к тому, что замахнулся саблей. Женщина на получетвереньках кинулась к Даю с кинжалом в дрожащих окровавленных пальцах. Робот атаковал со спины. Атака со свистом пронеслась над головой — Дай ушёл вбок, и железная лапа обрушилась на женщину. Она вскрикнула, перед тем как её прибило когтями к полу. Кровь брызнула на мигающие лампочки на груди бездушной машины. Лязгая суставами, она кинулась на него. Дай ушел в кувырок, и жестянка вбила лапы в другого. Сектант с саблей отбросил мальчишку в сторону, но сам не успел увернуться. Когти пробили его грудь. Безумными глазами он уставился на Дая, осознав, что тот решил избавиться от них их же оружием. Свет в вагоне замигал, и показалось, что на безразличном лице Дая промелькнула тень улыбки. Когти робота застряли в стенке вагона. Он рыпался, силясь вырвать руку из железных тисков. Дай выставил перед собой тонкое чёрное лезвие. Одним коротким прыжком достиг врага и пробил ядро. Голова машины задергалась, залязгали перекосившие в груди шестерёнки. Дай выдернул клинок. — В укрытие! — гаркнул на мальчишку последний сектант. Командующий операции. С перекошенным от ужаса лицом мальчик сорвался с места, направляясь к ящикам. Дай схватил за капюшон труп женщины, выставил перед собой. Ослепительная вспышка. Взрыв. Дая откинуло к стене. Боль обожгла спину. В ушах зазвенело. Он скинул на пол ошпаренное тело. Яростные порывы ветра хлестали по лицу. Часть вагона оторвало, и рельсы опасно замелькали перед глазами. За стеной бешено несущегося локомотива проносились величественные пейзажи «мертвой» долины. Выезженную землю Пустоши покрывали огромные массивы песка. Лишь редкая песчаная змея и скорпионы населяли их. Разлетевшиеся куски робота и деревянные ящики-укрытия ласкали языки пламени. Мужчина и мальчишка стояли возле них. — Сдавайтесь! — крикнул Дай, отступив от обрыва. — Если всё расскажите, я!.. — Мы ничего не скажем тебе, ищейка, — проскрипел главный. — От тебя решили избавиться. Ты стал слишком часто путаться под ногами. Регул больше не потерпит этого! — Мужчина вытащил из набедренной сумки колбочку, в ней плескалась густая чёрная жидкость. Мальчишка, едва стоявший на ногах, в ужасе вытаращил глаза. — Достань свою ампулу, — процедил командующий. Под его устрашающим взором мальчик съежился и дрожащими пальцами вытащил ампулу из-под плаща. Дай нахмурился, стиснув в руке «трость». О таких ампулах ему не рассказывали. На данный момент Замку известны только две ампулы: «жидкое золото», пользующееся в городе активным спросом, и редкое «жидкое могущество». Неужели секта создала что-то новое и ещё более опасное? — В-в-вы уверены? — заикнулся мальчик. — Нужно ли заходить так далеко?! — в истерике завопил он. — Заткнись, щенок! — коротко замахнувшись, «главный» влепил ему звонкую пощёчину. Мальчик повалился на пол. — Никаких сомнений, паршивый мальчишка! — гневно сверкая глазами, прокричал он. — Ты смеешь противиться приказу?! Командир откупорил колбу. Молодой сектант рыдал, задыхался от слез, но открыл сосуд. Черная вязкая жидкость забурлила. Казалось, она почувствовала и протянула свои жидкие руки к источнику жизни, к человеку. «Мерзкая магия, порченная», — подумал Дай. — «Нельзя позволить им выпить хоть каплю» Он прекрасно помнил, на что способны люди, напившиеся этих «волшебных» зелий. Его начало знобить. Даймонд развернулся полубоком, присел, выставив рукоять на уровень виска. Конец клинка чётко смотрел на противника. Как и учили. Он ринулся на врага, но… В глазах помутилось, его затошнило, Дай чуть не повалился от внезапно потяжелевшей «трости». Начало сказываться воздействие магического катализатора, «клинка тени». Он не мог использовать его долго. Десять минут - его предел. И совсем скоро сработает защитный механизм организма — разум вырубит. — Уже не можешь двигаться? — надменно отозвался командир. — Тогда с этим тебе точно не справиться! — он залпом осушил ампулу. Мальчишка умоляюще взглянул на Дая, припавшего к стенке вагона, потом на колбу в руках и, яростно вскричав, отбросил её в сторону. Стекло разбилось о стену вдребезги, пролив чёрное содержимое на пол. Железо зашипело, точно обожжённое сильной кислотой. — Чёрная смерть… — лихорадочно зашептал мальчишка, обхватив себя за плечи. — Чёрная смерть. Дай стиснул зубы, усилием воли отлипая от стены. Душераздирающий вопль затопил пространство вагона. Сектант согнулся пополам, срывая с шеи завязки плаща. Дикий крик перерос в страшный нечеловеческий вой. Лицо его исказилось в гримасе боли и ужаса. Начались метаморфозы. Дай застыл от омерзения и ужаса. Руки его дрожали. Что это за тварь? Это больше не было человеком. И такие цели преследует секта? Безумие. Мужчина упал на колени, обхватив плечи руками. Страшный громкий хруст переламывающихся костей резонировал с болезненным воплем. Кости двигались — скелет менял строение. Позвонки прорвали кожу и острыми сине-чёрными кольями выросли из спины, тоже случилось с локтями и коленями. Чёрная кровь лилась из ран и шипела, падая на пол, точно была кислотой. Вены на его руках и груди почернели, а кожа стремительно покрывалась переливающейся синей чешуёй. Рост сектанта увеличился, пальцы вытянулись и срослись с острыми когтями. Тварь медленно встала на изогнутые, как у собаки, задние лапы, задрала морду вверх и устремила угольно-чёрные, выезженные глаза на оцепеневшего Дая. Длинные острые рога во лбу сверкнули в свете синим. Монстр зарычал и бросился на Дая. Юноша оттолкнулся от стены, избежав удара в голову. Чудовище яростно взревело, замахнулось когтями, но те вспороли лишь стенку вагона. Дай побежал к выходу. Стремительный прыжок существа чуть не настиг его со спины. Схватив хнычущего мальчишку за руку, он выбил плечом дверь. — Беги если хочешь жить! — выкрикнул Дай, толкнув мальчика вперёд. Он пошатнулся на краю обрывающегося порожка, в страхе посмотрел на мелькающие в провале рельсы. — Ну же! –выдавил Дай, сдерживая навалившегося на трость всем весом монстра. Слюна брезжила во все стороны и челюсть с острыми клыками щелкала в опасной близости с его лицом. Мальчишка сглотнул, зажмурился и прыгнул. Громыхнули о металл сапоги. Дай пнул чудовище в живот, когти разрезали воздух. Он отпрыгнул. Платформа встретилась жёсткой посадкой. Спину обожгло ударом о деревянный ящик. Разлетелись щепки, разломанные доски больно впивались в тело. В глазах на секунду потемнело. «Трость» выскользнула из руки, гулко ударившись о помост. Крик ужаса привел Дая в сознание. Это верещал мальчишка. Размахивая перед своим бывшим товарищем ножом, он на трясущихся ногах отступал назад, пока не споткнулся о ящики. «Вставай, — мысленно повторял Дай. — Двигайся» Он перевел взгляд на свою руку. Она тряслась, как и всё тело, охватившее озноб. Он попытался сжать ладонь в кулак, но пальцы отказывались слушаться. Правое плечо горело. Кровь пропитала рукав. Когда он успел пораниться? Неужели чудище всё же задело его? Нужно вставать. С единственной «ниточкой», ведущей к Регулу и их тёмным делам, вот-вот покончат. Дай приподнялся на руках. Пальцы коснулись чего-то холодного. Бак. В ящике. И не один. Топливо? Монстр приблизился к мальчику. Замахнулся… Выстрел пробил его руку. «Пуля ветра» прошла на вылет. Он пошатнулся у края платформы. А через секунду яростные глаза устремились на источник шума. Дай сжимал в руке револьвер. Тот, что забрал у Лилит. Он, наконец, вспомнил, где видел такие патроны. Руку точно током прострелило. Револьвер оказался катализатором, стреляющим магическими камнями, и, как и трость, он отнял жизненные силы. Дай обхватил дрожащую в руках рукоять второй рукой. Глубоко вдохнул, силясь унять, бешено колотящееся сердце, прикрыл глаза. Монстр с новым остервенением кинулся к нему. Как коршун, почуявший добычу, он навострил длинные когти. Громыхнул новый выстрел.

Ⅵ

Стуча железными когтями о пол, в вагон-ресторан прошествовали две гончие. Мертвенно блестели красные лампочки, заменявшие им глаза. С челюстей на первоклассный ковёр падали алые капли. Лилит появилась вовремя. Иначе бы всех выживших пассажиров, прячущихся по уцелевшим купейным вагонам, истребили механические собаки. Гончие повели носом. И только потом устремили морды на Лилит. Почуяли живого человека. Похоже, они не могли видеть. Рваный, дребезжащий лай резанул по ушам. И вот уже собаки несутся на свою жертву. Лилит выхватила из сапога кинжал и отбила рукоятью приближающуюся к её горлу распахнутую пасть. Собака отскочила в сторону. Вторая поспешила накинуться с другого бока. Лилит вскочила на стол, уворачиваясь от острых клыков. Псина подпрыгнула следом, и девушка зарядила сапогом ей по голове. Гончую с гулким ударом припечатало к стене. Из дверного проема высунулся Мэтью. — Спрячься! — рявкнула Лилит, но было поздно: одна из собак заметила его, рванулась с места. Мужчина ошарашено отступил, споткнулся и грохнулся на пол. Лилит побежала, перескакивая сто стола на стол. Она оттолкнулась от самого края. Гончая устремилась к цели в смертельном прыжке. Девчонка вскочила ей на спину. Лапы с грохотом приземлились на пол. Яростно брыкаясь, собака пыталась скинуть её. Недолго целясь, Лилит вбила тонкое лезвие в вытянутую морду. Брызнуло масло. Псина взвизгнула, повалилась в бок. Защелкали шестерни за её спиной. Вторая очнулась, повела носом. Лилит дернула кинжал на себя, бесполезно: он застрял. Лапы забухали по ковру, но содрогался весь вагон. Железная пасть с кривыми клыками раскрылась пред самым её носом. Лилит выдернула кинжал и едва успела выставить его поперёк челюсти робота. Её отбросило в кабину машиниста. Вспышка боли. Рычаги впились в спину. Ужасно тяжелая машина вдавливала её в железки. Они угрожающе скрипели. Прогремел оглушающий выстрел. Это проводник выстрелил из потертого короткого револьвера. Гончая безвольно рухнула на девушку. Она оттолкнула её, свалилась набок, тяжело дыша. Псина разодрала ей плечи. На коже были царапины, но Лилит больше сожалела об испорченной одежде. Она схватилась за рычаг, силясь подняться, он опасно заскрежетал и на уровне ржавчины обломился. Завопив, Мэтью в ужасе кинулся к поломке. — Нет-нет… — лихорадочно шептал он, ощупывая отвалившуюся ручку. — Мы пропали! Теперь мы точно умрём! — Без паники! — скомандовала Лилит, зарядив ему звонкую пощёчину. — Может, есть кому доложить о поломке тормозов? О ситуации в поезде? Кто-то же должен помочь в экстренном случае! База или ещё кто… — Точно! — радостно воскликнул он, вскочив на ноги. — Диспетчеры ближайшей станции! Связь с ними должна работать. Они скажут, что делать! — Тогда оставляю это на тебя, — кивнула Лилит и покинула каюту. Напуганные люди потянулись из вагонов, среди них оказалось ещё несколько проводников, остальной экипаж погиб. Похоже, они отдыхали в своем вагончике, когда прогремел первый взрыв. Сейчас раненным оказывали помощь, кто-то из пассажиров всё же пострадал при стычке с гончими. Говорили же им не покидать свои купе. Лилит стиснула кулаки и столкнулась взглядом со своим отражением в окне. Она с досадой отметила изодранные плечи одежды. А вот раны на её коже почти затянулись. Сказывалось недавнее «питание». Ну почему дырки на ткани не могут затягиваться также? До неё доносились взволнованные крики Мэтью по рации, мирные и не очень беседы пассажиров, в которых звучал один и тот же вопрос: «Что всё же случилось?» Наверняка Лилит была уверена только в одном: это запланированное нападение. Но кого и зачем? Не ясно. Недоброе предчувствие, что к этому как-то причастен её новый знакомый, грызло душу. Она ни разу не поверила, что он простой полицейский. Это прикрытие. Но зачем? Кто-то хочет убить его? Из кабины машиниста выскочил взмыленный Мэтью. — У меня две новости, — тяжело дыша, выдавил он. — На станции установлены экстренные тормоза, поезд остановят, но… — Но? — напряженно приблизилась к нему Лилит. — Наш локомотив слишком большой и тяжёлый. По многочисленным просьбам горожан, мы взяли с собой грузовые отсеки, и теперь… если их не отцепить, мы не сможем затормозить на большой скорости и не только… МЫ СОЙДЕМ С РЕЛЬС НА БЛИЖАЙШЕМ ПОВОРОТЕ. — Нужно спешить! — взвилась Лилит и повернулась, намереваясь уйти. — Стойте! — Мэтью схватил её за локоть. — Опасно идти в одиночку. Там могут быть и другие враги! — А все потому, что в тех отсеках перевозили их! Разве нет? — жестоко прошептала она. — Или скажите, что не знали об этом? — Я-я, — заикнулся он, стыдливо отведя глаза. — Я не знал. В тот вечер грузы проверял не я. Лилит презрительно фыркнула, выдернув из его ослабшей хватки свою руку. — Вот и не мешайтесь под ногами, — бросила она, уходя. — Я исправлю ваши ошибки… — одними губами прошептала девчонка, перешагнув порог.

Ⅶ

Бум. Взрывная волна охватила платформу. Бак с топливом подорвался от «камня огня». Волна жара ударила в лицо. Монстр заскулил, языки пламени ласкали его чешуйчато-волосатую шкуру. Он повалился на пол, силясь потушить огонь. Вонь палёных волос и плоти заполнила ноздри. Черный дым затопил небеса. Дай не видел света, он вообще больше ничего не видел. Оттолкнувшись от ящика, на котором сидел, он обессилено повалился на колени. Надсадно закашляв, на ощупь пополз к «трости». Револьвер в левой руке гулко бился стальным бочком о помост. Уткнув нос в воротник сюртука, Дай всё же нащупал холодную рукоять «клинка тени». Даймонд завертел головой в поисках мальчишки, но из-за дыма не мог ничего разглядеть, да и в глазах всё плыло. Он не знал, выжил тот или нет. Вой чудовища стих. Дай, как слепой котёнок, полз на четвереньках обратно к входу в предпоследний вагон. Разгорающийся пожар ещё не достиг его. Он спрятал клинок обратно в трость. Револьвер постоянно угрожал выскользнуть из окровавленных пальцев. Но Дай держался — не время отдыхать. Он ещё не покончил со всем этим. Отряд сектантов не до конца повержен, а значит, другие люди в опасности. А всё по его вине. Монстр точно ожидал прихода Дая. Его подгоревшая шкура повисла клочьями, и выглядел он, мягко говоря, помято: густая чёрная кровь вытекала из раны от пули, хотя та уже и начала затягиваться. Чёрный нарыв, похожий на сердце, продолжал мирно пульсировать на его груди. Чудовище преградило спасительный выход. В почерневших глазах недобро плясали блики пламени. Дай наставил на него дуло револьвера. Правая рука с пистолетом дрожала, а истекающая кровью левая уже не двигалась. Коротко рыкнув, монстр кинулся на жертву. Указательный палец не двинулся. Пистолет не выстрелит. Дай оцепенел. Это конец… Когти стремительно приближались. Он почти физически ощутил, как десять острых «ножей» вспаривают ему брюхо. Проливаются ручьи крови, и жизнь медленно вытекает из ран. Он ещё никогда не был так близок к смерти. И никогда и не задумывался, что может так просто погибнуть на одной из своих миссий из-за истощения магических частиц. Их всегда было в избытке, но когда они так нужны, их постоянно не хватает. И всегда кто-то погибает. Неужели это его проклятье? Он не сможет никого защитить и даже себя? Мир перед глазами окрасился в красный. Теплая кровь окропила лицо и шею. Но Дай не почувствовал боли. Чья это кровь? Дай уставился на припавшее к нему тело в черной мантии. Мальчишка-сектант. Он кинулся поперек удара своего бывшего товарища. Хриплый стон вырвался из его рта. Кровь стекала по бледным губам на подбородок. Он болезненно закашлялся. Дай стиснул его рану, почувствовав, как быстро пропитывалась кровью его одежда. Паника промелькнула серо-голубых глазах. Мальчик ухватился за плечо Дая, устремив свой мутный взгляд прямо на него. — Секта не простит… — прохрипел он, и глаза его застыли, стали пустыми и безжизненными, как у куклы. Секта не простила бы ему отказ исполнять приказ. Он хотел сказать, что умер бы в любом случае. Если Дай ослушается приказа Совета — смерть станет для него лучшим исходом. Дай пожал губы, поднял с пола револьвер. Он уверенно встал на ноги, устремив на двухметровое чудовище грозный взгляд. Нет. Он не примет свою смерть так просто. Мутировавший сектант облизал окровавленный коготь, оскалил острые зубы. Даймонд отступил в сторону, сжав револьвер двумя руками. Монстр присел, ещё больше выпятив сгорбленную спину. Они двигались по кругу. Тени испуганно дрожали в лучах пожара. Монстр навострил когтистую лапу. Даймонд держал палец на спусковом крючке. Рано. «Сектант» зарычал, казалось, подобие ухмылки отразилось на зверином лице. Ещё один шаг. Сейчас! Мутант бросился на Дая, но тот, развернувшись, побежал к входу в предпоследний вагон. Оттолкнувшись от края платформы, он выстрелил «взрывным патроном» в подтекший бак с горючим. От взрыва заложило уши. Прыгнувший вслед за Даем силуэт монстра поглотила взрывная волна. Дая отбросило вглубь вагона. Теперь пожар перелез и сюда. Ящики у стен начали гореть — вот-вот всё взлетит на воздух. Нужно было отцепить вагоны, пока пожар не распространился на весь поезд. Но последние силы покинули Дая, он попытался встать и лишь обессилено повалился на стену. В висках страшно гудело. Казалось, голова вот-вот расколется пополам. Дай убрал револьвер за пояс, и слабость навалилась на него с новой силой. Мысли путались, сознание затуманилось. Шатаясь, он сделал шаг вперед, ноги точно чужие — не слушались. Ужасно хотелось отдохнуть, поспать. Но нельзя. Он должен отцепить вагон. Спасти Лилит, спасти всех. До выхода оставалось совсем чуть-чуть, но ноги предательски подкосились. Он рухнул на пол и уже ничего не видел и не слышал. Последние крупицы сознания угасли.

Ⅷ

— Наконец-то нашла, — недовольно пробормотала Лилит, но, когда Дай упал на колени внутри у неё всё похолодело. Ей было страшно. Впервые за долгое время она была по-настоящему напугана, не за себя, за другого человека. Что же наделал этот глупый человек? Отправился драться с тварями в одиночку! — Дурак! — жалко выдавила она и перепрыгнула в вагон. Трясущимися руками начала тормошить его за плечи. — Очнись! Очнись Дай! — растеряно кричала она, но он не реагировал. В конце вагона разгорался пожар, подбираясь к ящикам с горючими цистернами. Ещё немного и всё взорвётся. Даймонд не подавал признаков жизни. И Лилит из последних сил взвалила его на свои узкие плечи. Прилагая неимоверные усилия, сделала шаг, еще один. Она тащилась как черепаха и прекрасно понимала, что если не бросит «тяжелый груз», может умереть. В одиночку у нее был шанс выжить: она бы вернулась в другой вагон и попыталась бы отцепить горящий грузовой отсек. Но с Даем её шансы выжить стремились к нулю. «Брось его!», «Брось!» — кричали инстинкты. — Заткнись! — взревела Лилит и из последних сил кинула парня вперед, на порожек соседнего вагона. К счастью, расстояние было небольшим, и в порыве гнева бросок получился хорошим. Она прыгнула следом, обернувшись напоследок. «Сейчас взорвется!» — в панике подумала Лилит и, приземлившись, закрыла собой беззащитное тело Дая. Взрывная волна окатила спину. Сильный удар отбросил её в конец вагона. Адский звон в ушах давил на перепонки. Но это было не самое страшное… Острая боль пронзила левое бедро. Окровавленный железный штырь торчал прямо из мягкой плоти. Сквозной удар пришелся прямо близ кости. Лилит дико заорала. Невыносимая боль разрывала ногу на куски. Кровь пропитала штанину. Со всхлипами, рвано дыша, она нащупала онемевшую часть, сквозь пальцы сочилась кровь. Не слушающимися руками Лилит схватилась за стену и попыталась снять с железки бедро. Крик боли разрывал трескучий шёпот пламени. Девушка до крови прокусила губу, пытаясь сдержать вопль. Собрав остатки воли в кулак, она оттолкнулась от стены и с грохотом повалилась на пол. Безумная, пульсирующая боль по всей ноге. На трясущихся руках Лилит приподнялась на четвереньки. Не слушается. Тело не слушается, а боль заглушает все прочие мысли. Кое-как сфокусировавшись, она лихорадочно заметала глазами. — Да-ай! Дай! — надрывала голос Лилит. Она заметила его. У самого края порожка перед ней. Голова его опасно склонилась над обрывом. В ужасе Лилит поползла вперед. Кашель прерывал дыхание. Гарь забивалась в ноздри. Повсюду был пожар, не сильный, но мог разгореться сильнее. Все тело дрожало, голова болела, ноги не двигались. Она ползла практически плашмя, отчаянно отталкиваясь руками о рифлёный металлический пол. Влажные от крови ладони скользили. А за ней тянулась яркая алая полоса. Скуля от боли, на пределе своих возможностей Лилит продолжала ползти. «Я уже близко, — успокаивала себя она, — ещё чуть-чуть!» Одной рукой Лилит схватилась за железный косяк двери вагона, а вторую потянула к Даю. Трясущиеся пальцы ухватились за ремень на его груди. Она отчаянно взревела, не в силах сдержать пульсирующую боль в бедре, потянула тело на себя. Мышцы рук свело от напряжения: юноша весил в несколько раз больше неё. Но она не переставала тянуть, пока не убедилась, что он больше не свисает над пропастью. Лилит обессилено повалилась на его грудь, вслушиваясь, как умиротворенно бьется его сердце. Прежде чем потерять сознание, она заметила, как к дверям приближался знакомый силуэт в тёмно-синей форме проводника.