Раб госпожи

Длинный, богато обставленный коридор, освещённый светильниками, казался бесконечным. Воздух был густым, пропитанным запахом дорогих духов и чего-то ещё, неуловимого, тревожащего. Эрик чувствовал на себе взгляд седовласого, словно невидимые нити, тянущие его вперёд, к неизбежному. Каждый шорох заставлял его вздрагивать, ожидая чего-то, что он не мог ни назвать, ни предвидеть. Двери в конце коридора распахнулись, открывая взору роскошную комнату. Там, на бархатном кресле, восседала она. Госпожа. - Не забудь поприветствовать, как я учил, госпожу и её подруг, — прошептал слуга, его слова прозвучали как приговор. - Подруг? — испуганно переспросил раб, сердце его забилось быстрее. - Давай, заходи, — мужчина толкнул его в спину, и Эрик шагнул вперёд, в неизвестность. Комната утопала в мягком свете, отражённом от полированного дерева. Войдя, раб мгновенно опустил голову, но успел заметить довольную улыбку госпожи. Рядом с ней, в аналогичных креслах, сидели ещё две женщины. Несмотря на опущенную голову, Эрик чувствовал их оценивающие, холодные взгляды, словно направленные прямо на него. По спине пробежал холодок. — Приветствую вас, Госпожа, и ваших... уважаемых подруг, — голос Эрика прозвучал приглушённо, едва слышно. Он опустился на колени, сжав руки на бёдрах, и почувствовал, как к горлу подступает ком. Краска залила лицо, и единственным желанием было исчезнуть. Тишина, окутавшая комнату, давила, казалась оглушительной. Раб замер, затаив дыхание, в напряжённом ожидании. Наконец, госпожа нарушила эту гнетущую паузу. — Ну что ж, Эрик, — её голос, подобный бархату, но с проступающей сталью, прозвучал мягко. — Мне приятно видеть твой наряд. Расскажи, чему ты успел научиться в моё отсутствие, — приказала Катарина. Эрик не смел поднять головы. Он знал, что должен встретиться с её взглядом, но страх парализовал его, лишая всякой воли. — Подними голову, — приказала госпожа, и в её голосе не осталось и следа прежней мягкости. Медленно, с неимоверным усилием, раб поднял взгляд. Катарина смотрела на него с лёгкой, едва заметной улыбкой, но глаза её были холодны и бесстрастны. Две её спутницы также внимательно изучали его, не скрывая своего любопытства. Одна, с волосами цвета воронова крыла и бледной, почти фарфоровой кожей, приподняла тонкую бровь, словно оценивая редкий товар. Другая, с золотистыми локонами и лёгким румянцем на щеках, казалась более благосклонной, но её взгляд был не менее проницательным. — Рассказывай. Мы ждём, — потребовала госпожа. Юноша молчал, словно не в силах произнести ни слова. — Говори, — настаивала Катарина, и в её голосе отчётливо прозвучала угроза. — Не заставляй нас ждать. Эрик сглотнул, горло пересохло. Слова, которые он так старательно репетировал, испарились, оставив лишь пустоту и панику. Он опустил взгляд на сжатые в кулаки руки, ища в них опору. — Я… я старался, госпожа, — прошептал он, голос дрожал, как осенний лист на ветру. — Меня учили получать удовольствие от порки. Учили принимать дилдо разных размеров. Но мне сказали, что самый большой я должен принять от ваших рук. Ещё я учился, как удовлетворять мою госпожу. Слова вылетали из него с трудом, обрываясь, словно он боялся их произнести. Он чувствовал на себе взгляды трёх женщин, каждый из которых казался острым, как лезвие. — Неплохо звучит, но одно дело говорить. Нужно проверить на деле всё это. К тому же, я вижу на тебе пояс верности. Ты нарушил какое-то правило? — Катарина склонила голову набок. Её улыбка стала чуть шире, но холод в глазах лишь усилился. Эрик почувствовал, как по спине пробежал неприятный холодок. — Я… я… — запнулся он, не в силах закончить фразу. — Ну же, смелее, — подтолкнула его Катарина. — Что ты натворил? — Я… я мастурбировал в ванной, — прошептал юноша, словно выдавливая из себя каждое слово. Бровь Катарины взметнулась вверх. В её глазах вспыхнуло любопытство, приправленное лёгким недовольством. Она сделала шаг вперёд, и сердце Эрика заколотилось с удвоенной силой. — Мастурбировал? — повторила она, словно пробуя слово на вкус. — И ты считаешь это допустимым? Эрик опустил голову, чувствуя, как щёки заливает краска стыда. Он знал, что нарушил правило, но в одиночестве желание оказалось сильнее его. — Я… я не хотел, — пробормотал он, но даже ему самому его оправдания казались жалкими. Катарина обошла его, словно хищник, присматривающийся к жертве. Остальные женщины хранили молчание, но в их взглядах читалось нескрываемое ожидание. Напряжение в комнате сгущалось, словно воздух перед грозой. — Ты ведь понимаешь, что за это последует наказание? — спросила она, остановившись прямо перед ним. — И не просто наказание, а урок, который ты запомнишь на всю жизнь. Заодно проверим, чему ты научился за время моего отсутствия. Раб молча кивнул, чувствуя, как пересыхает в горле. Он знал, что легко не отделается. — Я… я готов, — прохрипел он, хотя каждая клеточка его тела молила о бегстве. На губах Катарины появилась улыбка, лишённая всякого тепла. Она повернулась к своим подругам: — Что скажете, дамы? Какое наказание будет самым подходящим для нашего непослушного раба? — О, я думаю, мы должны быть изобретательными, — промурлыкала одна из женщин, её глаза блестели в полумраке. — Нельзя же просто так прощать такое непослушание. — Согласна, — подхватила другая, её голос был низким и бархатным. — Ему нужно напомнить о его месте. О том, кто здесь главный. — А может, стоит начать с чего-то… более… интимного? — предложила третья, её взгляд скользнул по Эрику с явным предвкушением. — Чтобы он почувствовал всю глубину своего проступка. Эрик сглотнул, чувствуя, как его тело начинает дрожать. Он не мог отвести глаз от Катарины, которая, казалось, наслаждалась каждым моментом его унижения. — Ваши предложения, — произнесла госпожа, её голос стал ещё более властным. — Я хочу услышать все ваши идеи. Она снова повернулась к Эрику, и в её глазах мелькнул огонёк, который заставил его сердце сжаться от страха и… чего-то ещё, чего он не мог понять. — Итак, Эрик, — проговорила она, медленно проводя пальцем по его щеке. — Готов ли ты принять урок? Юноша не мог произнести ни слова. Его тело было парализовано смесью страха, стыда и странного, пугающего предвкушения. Он чувствовал, как его взгляд прикован к Катарине, к её властным глазам, к её улыбке, которая обещала не только наказание, но и нечто большее, нечто, что заставляло его одновременно желать исчезнуть и остаться. — Я… я… — снова попытался он, но звук застрял в горле. — Ты готов служить, Эрик, — мягко, но непреклонно произнесла госпожа, словно читая его мысли. — Ты готов принять то, что мы тебе предложим. Ты готов понять, что твой оргазм принадлежит не тебе, а нам. Она отняла руку от его щеки, и Эрик почувствовал, как холод возвращается, но теперь он был другим – не от страха, а от осознания того, что с ним сейчас будут делать то, что захотят эти женщины. А женщины вокруг него переглядывались, их взгляды были полны ожидания, словно они готовились к долгожданному представлению. — Начнём с того, что лишим его возможности не только двигаться, но и видеть, — предложила одна из них. — Пусть его тело станет нашим инструментом. — И пусть он ощутит всю полноту нашего контроля, — вторил ей голос другой, звучащий как зловещее обещание. — Пусть каждый его вздох, каждое движение будет подчинено нашей воле. Катарина кивнула, её взгляд, полный удовлетворения, остановился на Эрике. — Прекрасные предложения, дамы, — произнесла она. — Вижу, вы выбрали способ не только наказать раба, но и проверить, чему он научился. Она отступила, давая знак остальным. Одна из женщин подошла к Эрику, пристегнула поводок к его ошейнику и, приказав опуститься на четвереньки, потянула его вглубь комнаты, туда, куда он боялся даже смотреть.