Раб госпожи

Эрик с трудом открыл глаза, которые не желали поддаваться. Каждое движение причиняло ему невыносимую боль, от которой хотелось закричать. Тем не менее, ему удалось разлепить веки. Приподняв голову, он осознал, что лежит на полу рядом с кроватью. Оглядевшись, юноша понял, что все еще находится в комнате госпожи, которая для него стала настоящей мучительницей. Раб попытался сесть, но тут же зажал рот рукой — боль, пронзившая его анус, была невыносимой. Простонав, он снова осмотрелся: госпожа мирно спала в своей кровати, а в комнате царил полумрак. Прикоснувшись к груди, а точнее к соскам, которые все еще болели от зажимов, в его голове начали мелькать образы того, что с ним творила эта женщина, и он осознал, что от этого получал удовольствие. — Нет, все, что я говорил, было результатом афродизиака, я не желал этого сам. Во всем виноват он, — прошептал Эрик, опустив взгляд. Он заметил, что на нем брюки, а тело, хоть и покрытое следами от плети и садистских желаний госпожи, было намазано мазью. — Нужно бежать отсюда, пока она спит. Я должен сбежать, — снова прошептал Эрик. Он попытался встать, но ноги не слушались, каждый раз норовя уронить его на пол. Поэтому он начал медленно ползти к двери, каждый раз оглядываясь, проверяя, что госпожа все еще спит. Когда он наконец оказался у двери комнаты, ему удалось подняться. Приоткрыв дверь так, чтобы проскользнуть, он вышел в коридор. К его удаче, там никого не было, и он тихо, держась за стены, направился по коридору. Дойдя до лестницы, он спустился, и когда юноша уже собирался повернуть к двери, которая, как он надеялся, вела на улицу, услышал голоса. Эрик замер, прижавшись к стене, его сердце забилось в бешеном ритме. Голоса становились все громче, и он различал слова, полные злобы и насмешки. Это были слуги госпожи, обсуждающие его, как будто он был не человеком, а предметом для развлечения. — Ты слышал, как она с ним обращалась? — произнес один из них, хихикая. — Он, похоже, совсем сломлен. — Да, но это только начало. Она не отпустит его так просто, — ответил другой, и в его голосе звучала зловещая радость. Юноша почувствовал, как холодный пот выступил на его лбу. Он не мог оставаться здесь, не мог позволить им поймать его. Сжав кулаки, он принял решение. Он должен был найти выход, пока не стало слишком поздно. Собрав все свои силы, Эрик осторожно двинулся дальше, стараясь не издавать ни звука. Каждый шаг давался ему с трудом, но мысль о свободе придавала ему решимости. Он обошел угол и увидел дверь, которая, как ему казалось, вела на улицу. Сердце колотилось в груди, когда он потянулся к ручке. В этот момент он услышал, как один из слуг сказал: — Он всё ещё в её комнате, значит, Катарина захочет продолжения утром. Как думаешь, она поделится им с нами, как делилась другими, когда они ей надоедали? — Надеюсь, что да. Этот симпатичный, я бы ему засадил, — ответил другой слуга, смеясь. Эрик замер, его рука замерла на ручке. Он знал, что у него нет времени. Если он не успеет, его поймают, и последствия будут ужасными. Собравшись с духом, раб резко открыл дверь и выскочил наружу. Холодный воздух ударил в лицо, и он почувствовал, как его охватывает чувство свободы. Но это чувство длилось недолго. Он быстро осмотрелся, ища укрытие. Вокруг не было никого, только тёмные силуэты деревьев и тусклый свет луны. «Беги, Эрик, — шептал он себе, — беги, пока не поздно». Он бросился в сторону леса, надеясь, что его следы не будут заметны. Каждый шаг давался ему с трудом, но он знал, что не может остановиться. В голове крутились мысли о том, что его ждет, если его поймают. Он не мог позволить этому случиться. Сквозь деревья юноша пробирался все дальше, пока не услышал за собой шум. Эрик обернулся и увидел, как вдалеке за ним мчится несколько фигур. Сердце раба забилось еще быстрее, и он, не раздумывая, бросился дальше в лес. Каждое движение причиняло ему боль, но страх был сильнее. Он знал, что если его поймают, то это будет конец. Фигуры приближались и Эрик почувствовал, как его силы иссякают. Он споткнулся о корень дерева и упал на землю, боль пронзила его тело. Он быстро поднялся на ноги, но уже не мог бежать так быстро, как раньше. В голове мелькали мысли о том, что делать дальше. Юноша не мог позволить себе сдаться. Собрав последние силы, он продолжил двигаться, стараясь оставаться как можно тише. Вокруг него царила тишина, нарушаемая лишь шорохом листьев под ногами. Раб знал, что должен найти укрытие, чтобы скрыться от преследователей. Внезапно он заметил небольшую пещеру, скрытую за кустами. Это могло стать его единственным шансом. Эрик быстро нырнул в пещеру, стараясь не издавать ни звука. Он прижался к стене, затаив дыхание, и стал слушать. Сердце колотилось в груди, и он чувствовал, как холодный пот стекает по спине. Вдалеке он услышал шаги, приближающиеся к его укрытию. Фигуры остановились у входа в пещеру, и Эрик замер, стараясь не дышать. — Где ты, Эрик? — раздался знакомый голос госпожи, и в нем звучала угроза. — Ты не сможешь скрываться вечно. Раб стиснул зубы, стараясь не выдать себя. Он знал, что если она его найдет, то не пожалеет. Он закрыл глаза и попытался сосредоточиться, надеясь, что она уйдет. Но шаги продолжали звучать, и он понимал, что время на исходе. — Я знаю, что ты здесь, — продолжала она, и в ее голосе слышалась зловещая радость. — Ты не сможешь убежать от меня. Я всегда найду тебя. Юноша почувствовал, как страх охватывает его. Он не мог позволить ей поймать себя снова. Внезапно он заметил, что в пещере есть другой выход, который вел вглубь леса. Он не знал, куда он приведет, но другого выбора у него не было. Собрав последние силы, он тихо двинулся к выходу, стараясь не издать ни звука. Каждый шаг отдавался болью, но предвкушение свободы подпитывало его решимость. Юноша осторожно пробирался сквозь темноту, молясь, чтобы его не заметили. Внутри пещеры царил мрак, и лишь бешеное биение сердца выдавало его страх. Когда он наконец выбрался на свежий воздух, глазам потребовалось время, чтобы привыкнуть. Перед ним раскинулось шоссе. С облегчением вздохнув, Эрик двинулся по обочине, постоянно оглядываясь. Пустая дорога постепенно успокаивала его, и он начал надеяться, что госпожа потеряла его. Но тут за спиной раздался звук приближающегося мотора. Сердце снова замерло от ужаса – неужели его нашли? Обернувшись, он увидел полицейскую машину. Мгновенное облегчение сменилось надеждой, и он отчаянно замахал руками, пытаясь привлечь внимание. - Парень, ты что тут делаешь? – спросил полицейский, подъехав ближе. - Пожалуйста, помогите мне. Меня похитили, – выдохнул юноша, его голос дрожал. - Боже мой, что с тобой случилось? – полицейский осветил его лицо фонарем. – Садись в машину, тебе нужна помощь врача, – сказал он, открывая заднюю дверцу. Эрик, не веря своему счастью, быстро уселся на заднее сиденье. Внутри машины было тепло и уютно, но его тело все еще дрожало от страха и напряжения. Полицейский, заметив его состояние, включил сирену и рванул к ближайшей больнице. Когда они прибыли в больницу, юноша успел рассказать обо всех пережитых им событиях: от момента похищения и продажи на аукционе до времени, проведенного у женщины, которая его купила. — Да, парень, тебе пришлось пережить многое. Но теперь тебе больше нечего бояться — ты в безопасности, — сказал полицейский, выходя из машины и открывая ему дверцу. В этот момент к ним подбежали люди в белых халатах и, положив юношу на каталку, быстро увезли в приемное отделение. В приемном отделении его встретила суета: приглушенные голоса, звон инструментов, мелькание лиц. Его аккуратно переложили на больничную койку, и чьи-то заботливые руки начали осматривать его, задавая вопросы, на которые он отвечал с трудом, все еще находясь под впечатлением от пережитого. Каждый новый этап казался шагом к выздоровлению, к возвращению к себе прежнему. Юноша чувствовал, как его тело, измученное и ослабленное, отзывается на каждое прикосновение, но в то же время ощущал облегчение от того, что кошмар позади. В воздухе витал запах антисептиков и чего-то неуловимо больничного, но для него это был запах надежды. Эрик закрыл глаза, позволяя себе на мгновение расслабиться, зная, что здесь, в этих стенах, ему помогут восстановиться и, возможно, начать новую жизнь. Вскоре к нему подошел врач, его лицо выражало спокойствие и профессионализм. Он говорил мягко, объясняя, что сейчас юноше предстоит пройти обследование, получить необходимую помощь и поддержку. Слова врача звучали как бальзам на израненную душу, обещая не только физическое исцеление, но и возможность обрести душевный покой. Юноша кивнул, чувствуя, как последние остатки страха медленно отступают, уступая место робкой вере в лучшее будущее. Эрику оказали первую помощь и, сделав успокоительный укол, оставили отдыхать в палате. Он проснулся от нежных прикосновений – кто-то гладил его по голове и тихо шептал на ухо: – Просыпайся, Эрик. Тебя ждет наказание. Открыв глаза, юноша не поверил увиденному. Перед ним стояла его мучительница, улыбаясь. Одной рукой она ласково гладила его, а в другой держала ошейник. Эрик открыл рот, чтобы закричать, но тут же получил резкую оплеуху. – Не стоит, – проговорила госпожа. – Здесь тебе никто не поможет. Она сделала шаг в сторону, и раб увидел, что позади нее стоят полицейский, который его привез, и доктор. – Как видите, он жив и здоров, мисс Катарина, – сказал врач, целуя руку госпожи. – Мы даже немного подлечили его для вас. – Очень мило с вашей стороны, – ответила Катарина, передавая доктору конверт. – Это в знак моей благодарности. Ну что, пора домой, Эрик. Тебя ждет наказание. Юношу рывком подняли с кровати. Руки, еще недавно казавшиеся нежными, теперь сжимали его с пугающей силой. Он попытался вырваться, но полицейский, стоявший рядом, вцепился ему в плечо. - Не сопротивляйся, парень, – прохрипел тот. – Это только усугубит твое положение. Катарина наблюдала за сценой с едва заметной, хищной улыбкой. Ее обычно холодные, расчетливые глаза сейчас горели странным, завораживающим блеском. Она подошла ближе, и юноша ощутил терпкий, сладкий, сводящий с ума аромат ее духов. - Ты ведь знаешь, что я не терплю непослушания, Эрик, – прошептала она, проводя пальцем по его щеке. – А ты сегодня был очень непослушен. Он не мог ответить. Слова застревали в горле, тело отказывалось подчиняться. Страх сковал его, парализовал. Он знал, что его ждет, и это знание было хуже любой боли. Молодая женщина передала полицейскому ошейник. Тот туго затянул его на шее раба, а затем вложил поводок в руки госпожи. Катарина, потянув Эрика за собой, вывела его из палаты. Доктор, все еще сжимавший конверт, провожал их взглядом, на его лице играла довольная улыбка. Они шли по коридору, и каждый шаг отдавался в голове раба глухим стуком. Он чувствовал, как его ведут к неизбежному, к тому, чего он так отчаянно пытался избежать. Но теперь, когда его мучительница была рядом, когда даже те, кто должен был его защищать, оказались на ее стороне, надежды не осталось… Дверь впереди распахнулась, открывая Эрику знакомый, но теперь до жути пугающий интерьер. Подвал. Его клетка. В центре её возвышалось кресло с высокой спинкой. Катарина вошла, её силуэт, приближающийся к рабу, казался ещё более величественным и грозным. - Ты думал, что сможешь сбежать от меня, Эрик? – её голос, мелодичный, как звон стали, пронзил тишину. – Ты думал, что сможешь нарушить мои правила и остаться безнаказанным? Он молчал, не в силах вымолвить ни слова. Каждый вдох давался с трудом, словно лёгкие отказывались работать. Он чувствовал себя пойманной птицей, чьи крылья сломаны, чьё пение навеки затихло. - Ты будешь наказан, – продолжила Катарина, её пальцы медленно скользнули по гладкой поверхности ошейника. – И это наказание станет уроком. Уроком того, что случится, если ты снова осмелишься помыслить о неповиновении. Развернувшись, она опустилась в кресло, положив руки на подлокотники и улыбнувшись, как хищник. Вокруг неё, в почтительном молчании, расположились слуги. Эрик почувствовал, как его тело сотрясается от дрожи, когда его поставили на колени перед ней. Он поднял взгляд, и в глазах. Катарины увидел отражение собственного ужаса, смешанного с триумфом. - Приведите нашего друга. Пора Эрику познакомиться с ним.