Раб госпожи

– Госпожа, прошу вас, не делайте этого! – воскликнул юноша, падая к её ногам и нежно целуя их. – Вы же обещали, что если я смогу доставить вам удовольствие, вы позволите мне обработать раны и поесть! – Ах ты, жалкий червь, смеешь перечить?! – прогремела Катарина, отталкивая его с презрением. – Ты всего лишь ничтожный раб, движимый моей прихотью! И сейчас я желаю… распечатать твою попку! – Она возвышалась над ним, словно грозовая туча. – Выбирай, ничтожество! Либо принимаешь мой каприз с распростёртыми объятиями, либо я сделаю так, что ты будешь выть на луну, как побитый пёс, целую неделю! Но, уверяю тебя, девственности своей ты всё равно лишишься! Так что решай, голубчик, как именно ты хочешь "освободиться" от этого тяжкого бремени! Эрик, дрожа всем телом, поднял на неё полные слез глаза. Его губы шептали слова мольбы, но голос его был едва слышен под натиском её властного тона. Он знал, что спорить бесполезно, что любая попытка сопротивления лишь усугубит его положение. В её глазах он видел лишь холодное, хищное любопытство, жажду власти и наслаждения, которое он, как раб, был обязан ей предоставить. – Я… я выбираю… – прошептал он, с трудом глотая комок в горле. – Я выбираю… ваш каприз, госпожа. С распростёртыми объятиями. Катарина усмехнулась, её губы изогнулись в торжествующей улыбке. – Вот так-то лучше, мой маленький раб, – промурлыкала она, её голос стал мягче, но от этого не менее угрожающим. – Ты быстро учишься. Теперь покажи мне, насколько ты готов угождать своей госпоже. Снимай тунику. Его пальцы дрожали, когда он потянул за край истерзанной одежды. То, что когда-то было туникой, теперь представляло собой жалкие лоскуты. В гнетущей тишине подвала, нарушаемой лишь их дыханием и предвкушением, каждый шорох звучал оглушительно. Он ощущал её взгляд – острый, пронзительный, словно она видела его насквозь, читая каждую мысль, каждое подавленное желание. Когда обрывки ткани соскользнули с его плеч, обнажив бледную кожу, Катарина провела кончиками пальцев по груди, касаясь следов от плети. Её прикосновение было ледяным, но вызвало волну жара, пробежавшую по телу. – Прекрасно, – прошептала она, глаза её блестели от удовольствия. – А теперь повернись. Я хочу видеть твою спину. Раб медленно развернулся, ощущая, как её взгляд скользит по его телу, оставляя за собой невидимые следы. Внутри него разгоралась смесь стыда и страха, как будто он был выставлен напоказ, а его уязвимость становилась частью игры. Госпожа сделала шаг ближе, её дыхание стало слышнее, и он почувствовал, как напряжение в воздухе нарастает. Она провела пальцами по красным отметинам на спине, ягодицах. То, что она видела, доставляло ей наслаждение. Следы от плети возбуждали её с новой силой. – Ты знаешь, на что я способна? – промурлыкала она, и в её голосе плясали искры дьявольского восторга. – Да, госпожа, – пролепетал юноша. Каждое её касание отдавалось дрожью, словно разрядом тока. Она скользнула вокруг него и лёгким, обжигающим прикосновением пробудила дремлющую силу Эрика. Её рука ласкала, дразнила, возбуждая его. Он стоял словно громом поражённый, между невинным любопытством и обуревающим желанием. Как ни старался, как ни молил своё упрямое тело, но буря страсти разгоралась в нём. И вот, после нескольких искусных, дразнящих движений, из его горла вырвался тихий стон – его плоть ожила, наполнилась силой. – Превосходно! Теперь можно начинать, – хихикнула госпожа, и в её глазах зажёгся озорной огонь. Она отдалилась к комоду, роясь в его недрах в поисках… чего же? В мгновение ока она вернулась, и Эрик почувствовал, как что-то скользнуло, защёлкнулось у основания его возбуждённого члена. Опустив взгляд, он узрел сияющий металлический обруч. – Это кольцо – твой личный ад и рай, – прошептала Катарина, и в её голосе звенела сталь. – Оно не позволит тебе вкусить блаженства без моего высочайшего соизволения. А теперь… следуй за мной. Развернувшись, женщина направилась к ванной – или, скорее, к помещению, отделенному перегородками. Юношу разрывало от желания, но, превозмогая себя, он последовал за ней. Переступив невидимую черту, он услышал новый, властный приказ. - На кресло, – распорядилась госпожа, указывая на кресло, напоминавший гинекологическое. – Проверим, насколько чиста твоя задница. - Госпожа, я девственник, клянусь вам! – взмолился раб, дрожа. В ответ – резкий удар по щеке. - Я не спрашивала, – отрезала Катарина, натягивая медицинские перчатки. – Я приказала. Выполняй. Едва сдерживая стон, раб устроился на кресле. Опустившись на спинку кресла, он положил ноги на подставки. - Двигайся ниже. Мне нужен полный доступ к твоей дырке, – распорядилась госпожа, занимая позицию между его ног. Эрик послушно сместился, еще больше обнажая свою задницу. - Отлично. Приступим, – с улыбкой произнесла молодая женщина. Она нанесла смазку на средний палец и, поднеся его к анусу юноши, попыталась ввести. От этого движения юноша вздрогнул и тихонько зашипел. - Не двигайся, или мне придется тебя привязать, – недовольно сказала Катарина. Раб замер, стараясь не шевелиться. Однако это было непросто. Лежать на израненной спине было неудобно, и полосы от плети причиняли боль. Когда госпожа попыталась ввести палец в его еще нетронутое отверстие, боль усилилась. Смазав палец повторно, госпожа не стала медлить. Приставив его к отверстию, она надавила. Несмотря на сопротивление Эрика и его стоны, она уверенно ввела палец. — Боже, какой ты узкий. Это нужно будет исправить, прежде чем я решу тебя хорошенько отыметь, — произнесла молодая женщина, вынимая палец. — Боже, что это? — воскликнула она, рассматривая свой палец. — Твою задницу не подготовили? Это недопустимо, она должна быть чистой. Ну ничего, мы это сейчас исправим. Но запомни: если я такое увижу снова, накажу, лишив еды на неделю. Ни одна игрушка, которой я буду играть с твоим отверстием, не должна быть испачкана. Она презрительно фыркнула, глядя на его дрожащее тело. — Ты даже не представляешь, насколько я хочу тебя оттрахать. И я буду использовать тебя так, как мне угодно. А твоя задача – лишь подчиняться и быть готовым. Иначе последствия будут куда более неприятными, чем просто лишение еды. бросив перчатки, Катарина поморщилась и бросила их в мусорное ведро. Затем она подошла к шкафу у стены, открыла его и достала ремни. Подойдя к Эрику, она сначала закрепила его ноги, лишив возможности двигаться, а затем притянула тело к спинке кресла, плотно прижав руки вдоль тела. - Отлично, теперь ты не сможешь мне мешать очистить тебя, — произнесла она, оценивая результат. Вернувшись к шкафу, Катарина достала большую резиновую грушу и начала наполнять ее водой. Казалось, груша бездонна, в ней было не меньше десяти литров. Наполнив ее, госпожа подошла к креслу, повесила грушу на специальную подставку и прикрепила пластмассовый наконечник к шлангу. Снова надев резиновые перчатки и смазав кончик наконечника вазелином, она приставила его к анусу юноши и вставила одним движением. - Ну что, приступим, — сказала она, открывая кранчик на шланге. Эрик почувствовал, как вода начала поступать в его кишечник.