Раб госпожи

Эрик не помнил, во сколько уснул, точнее, не знал. В подвале не было ни часов, ни окон. Его разбудил резкий шлепок по ягодицам. От неожиданного удара он подскочил и несколько секунд не мог понять, где находится. Вскоре последовал еще один удар, но уже по лицу. — Да какого хрена! — огрызнулся юноша. — Что ты сказал? Как ты смеешь, раб, так обращаться ко мне? — раздался взбешённый голос. Сфокусировав зрение, он увидел перед собой Катарину, явно недовольную его поведением. Ярость исказила ее лицо, глаза метали молнии, а губы сжались в тонкую, злобную линию. На ней были строгие серые брюки прямого кроя и простая блузка, волосы собраны в тугой хвост. Резким движением она схватила его за волосы, стащила с кровати и потащила в центр просторной подвальной комнаты. - Пусти! Я не буду делать то, что ты хочешь! – крикнул юноша, отчаянно пытаясь вырваться. - Будешь, – прошипела Катарина, оттолкнув его. – Ты мой. С того момента, как я тебя купила. И ты будешь делать то, что я скажу, когда я скажу. И без лишних вопросов. Понял, раб? - Нет, не буду! – воскликнул Эрик. - Думаешь, ты первый, кто мне это говорит? – гневно выговаривая каждое слово, произнесла госпожа. – Но я всех их ломала. И тебя я тоже сломаю. Она остановилась прямо перед ним, склонившись так, что их лица оказались в опасной близости. От нее исходил резкий, но притягательный аромат духов, смешанный с запахом кожи и чего-то еще, неуловимого, но тревожащего. Сердце Эрика забилось быстрее, но не только от страха. - Я человек, а не твоя собственность, – продолжал сопротивляться он. Не обращая внимания на его попытки вырваться, молодая женщина потащила его к стене. Там, на разной высоте, располагались кольца разного диаметра, некоторые из которых были соединены цепями. Подойдя к одной из них, Катарина прикрепила карабин к ошейнику, который ограничивал его движения у стены. - Посидишь так, может, одумаешься, – сказала госпожа, отступая. - Я не собака, я человек! – воскликнул юноша, снова пытаясь освободиться. - Ты больше не человек. Ты моя собственность. И я тебе это сейчас докажу. С этими словами она направилась к стене, где висело множество предметов, предназначенных для наказания. Вернувшись, она держала в руке тонкую, но крепкую плеть. По спине Эрика пробежал холодок. Он попытался дернуться, но цепь держала крепко, сковывая его движения. Ее глаза, темные и непроницаемые, остановились на его лице, словно оценивая степень его страха. Легкая улыбка тронула ее губы, но в ней не было ни капли тепла. Плеть в ее руке слегка покачивалась.  Эрик почувствовал, как напрягаются мышцы под кожей, как каждый нерв кричит о неминуемой боли. Катарина сделала шаг, размахнулась и обрушила на раба первый удар плетью. Алая вспышка на коже, приглушенный стон, эхом отразившийся от стен подвала. Госпожа осталась невозмутима. В ее холодных, бесстрастных глазах не было и тени жалости. Она выждала, наслаждаясь властью, разлитой в воздухе. Каждая мышца ее тела была натянута, как струна. Второй удар, чуть ниже, рассек кожу, оставив багровую полосу. Эрик дернулся, но цепь на ошейнике держала его на месте. Он лишь сильнее впился пальцами в тунику, пытаясь справиться с болью. Третий удар пришелся по спине, там, где кожа была еще не тронута. Звук был глуше, но рана, появившаяся мгновенно, оказалась глубже. Эрик издал сдавленный хрип, его тело содрогнулось, но он не издал ни звука, который мог бы показаться госпоже слишком громким. Он знал, что любое проявление слабости лишь усилит ее удовольствие. Его взгляд, прикованный к полу, был полон смеси боли и отчаяния, но он старался не показывать этого. Катарина же, напротив, казалось, набирала силу с каждым движением. Ее дыхание стало чуть более частым, а в глазах появился тот самый блеск, который она так любила. Она знала, что этот раб еще не сломлен, и это лишь подогревало ее интерес. Следующий удар. Он обрушился на плечо, где уже виднелись следы предыдущих. Эрик стиснул кулаки так, что затрещали костяшки пальцев. Он чувствовал, как по спине стекает горячая, липкая влага, смешиваясь с потом. Каждый новый удар был как удар молота, вбивающий его все глубже в землю, в эту сырую, холодную реальность подвала. Но в глубине его существа, там, где боль еще не успела все поглотить, теплилась искра упрямства. Он не хотел давать ей того, чего она жаждала – полного подчинения, полного слома. Катарина, заметив его едва уловимое напряжение, усмехнулась. Это было именно то, что она искала – сопротивление, которое можно было бы сломить. Она сделала паузу, давая ему время почувствовать приближение следующего удара, давая ему время осознать свою беспомощность. Ее пальцы крепче сжали рукоять плети, предвкушая новую волну власти. Она видела, как дрожат его плечи, как напрягаются мышцы под тонкой тканью туники. Это было зрелище, которое питало ее, наполняло желанием. Новый удар был направлен в бок, туда, где боль от предыдущих ран была особенно острой. Юноша согнулся пополам, его дыхание стало прерывистым, хриплым. Он чувствовал, как кровь пульсирует в висках. Он закрыл глаза на мгновение, пытаясь найти в себе силы, чтобы выдержать это, чтобы не упасть. Но Катарина не собиралась давать ему передышки. Она уже замахнулась снова. Очередной удар пришелся по бедру, там, где мышцы были напряжены еще сильнее. Эрик вскрикнул, короткий, сдавленный звук, который тут же застрял в горле. Он не мог больше сдерживаться. Боль пронзила его, вырываясь наружу, как дикий зверь. Его колени подогнулись, и он рухнул на пол, цепляясь за холодную плитку. Цепь натянулась, но не порвалась. Катарина наблюдала за ним с холодным любопытством. Она видела, как его тело дрожит, как по его лицу стекают капли пота, смешанные с кровью. Она знала, что он на пределе. Седьмой удар. Он был направлен в спину, туда, где раны уже кровоточили. Раб застонал, его тело выгнулось дугой. Он чувствовал, как кожа рвется, как горячая кровь обжигает его. Он пытался дышать, но воздух не проходил в легкие. Катарина, сделала паузу, давая ему время почувствовать приближение следующего удара, давая ему время осознать свою беспомощность. Ее пальцы крепче сжали рукоять плети, предвкушая новую волну власти. Она видела, как дрожат его плечи, как напрягаются мышцы под тонкой тканью туники. Это было зрелище, которое питало ее, наполняло ее силой. Очередной удар обрушился на ягодицу, там, где кожа была еще относительно нетронутой. Эрик закричал, его тело содрогнулось. Он чувствовал, как боль пронзает его, как кровь пульсирует в висках. Он закрыл глаза на мгновение, пытаясь найти в себе силы, чтобы выдержать это, чтобы не упасть. Но Катарина не собиралась давать ему передышки. Она уже замахнулась снова. Девятый удар. Он пришелся по боку, там, где боль от предыдущих ран была особенно острой. Эрик согнулся пополам, но удержался на ногах. Его дыхание стало прерывистым, хриплым. Он закрыл глаза на мгновение, пытаясь найти в себе силы, чтобы выдержать это, чтобы не упасть. Но Катарина не собиралась давать ему передышки. Она уже замахнулась снова. Десятый удар был снова направлен на спину, туда, где раны уже кровоточили. Эрик закричал. Катарина остановилась. Подойдя к юноше, она присела перед ним на корточки. - Кто ты? – спросила она, резко дернув его за волосы. Эрик молчал. - Я задала вопрос, или мне продолжить наказание? – ее голос стал ледяным. - Нет, – прошептал юноша. - Нет что? – Катарина снова потянула его за волосы, ее пальцы впились в пряди. - Я ваш раб, – закрывая глаза, ответил Эрик. - Кто я? - Госпожа, – выдохнул он. - Громче, – приказала Катарина. - ГОСПОЖА! – закричал раб, его голос сорвался. - Запомни это. Иначе я повторю урок. Поверь, следующий раз тебе не понравится. Катарина опустила руку, но не отпустила его. Ее пальцы все еще ощущали под собой жесткие, спутанные пряди. Она провела ладонью по его щеке, оставляя на ней след своего прикосновения. - Хорошо, раб, – проговорила она, ее голос был низким и бархатным, но в нем звучала сталь. – Ты знаешь свое место. Теперь ты должен научиться его занимать. Безропотно. Без вопросов. И без попыток сопротивления. Катарина медленно поднялась, её взгляд скользнул по его дрожащему телу, в глазах зажегся холодный огонек. Подойдя к стене, она отстегнула поводок от кольца и, потянув, заставила его подняться. Проведя его по подвалу, она подвела к креслу, стоявшему с краю игровой площадки, и усадила в него. Его движения были скованными, неуверенными, словно он боялся сделать неверный шаг. Катарина наблюдала за ним с легкой усмешкой. — На колени, — скомандовала госпожа. Эрик тут же опустился на пол, но было видно, что раны от порки причиняли ему боль. — А теперь я хочу посмотреть, насколько ты усвоил урок. Облежи мои ноги. Его лицо исказилось от напряжения, когда он, превозмогая боль, приблизился к ее изящным ступням, обутым в тонкие кожаные туфли. Каждый его вздох был прерывистым, каждый мускул на его теле напряжен. Катарина же, словно наслаждаясь моментом, медленно провела кончиками пальцев по его волосам, ощущая их шелковистость. — Не спеши, — прошептала она, ее голос был низким и бархатным, как и всегда, когда она чувствовала полное превосходство. — Я хочу, чтобы ты почувствовал каждую секунду этого унижения. Чтобы оно въелось в твою память, как клеймо. Эрик прижался щекой к ее туфле, чувствуя прохладу кожи и едва уловимый аромат ее духов. Он закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на задании, но боль от свежих ран пульсировала, напоминая о его проступке. - Сними с меня обувь, – приказала госпожа. С дрожью в руках юноша подчинился, снимая туфли. Он склонился, целуя сначала одну стопу, затем другую, лаская каждый палец. Катарина закрыла глаза, отдаваясь волне возбуждения, ее дыхание участилось. Эрик чувствовал, как напрягаются ее мышцы, как тело дрожит от сдерживаемого желания. Он продолжал ласкать кожу стоп, поднимаясь выше, стремясь доставить ей максимальное удовольствие, несмотря на собственное отвращение к происходящему. Катарина прикрыла глаза, наслаждаясь контрастом: нежная кожа раба и холодная, высокомерная власть в ее руках. Она знала, как играть с его чувствами, как дергать за ниточки, превращая его в марионетку, танцующую под ее чутким управлением. Она чувствовала, как по венам разливается адреналин, как каждая клеточка тела отзывается на этот извращенный ритуал. В ее голове уже крутились варианты дальнейшего развития событий: от болезненного экстаза до унизительной нежности, от ледяного презрения до обжигающей страсти. Выбор был огромен, словно меню в самом извращенном ресторане мира. Но молодая женщина решила, что сегодня она закончит первый урок, на более приятной ноте для себя. Ее пальцы впились в его волосы, заставляя поднять голову. Ее взгляд, обжигающий и требовательный, встретился с его. — Надеюсь, ты понял, чего я жду. Не заставляй меня повторять. — Да, госпожа. — Отлично. Твой язык может быть полезен. Я хочу, чтобы ты подарил мне наслаждение. Если сможешь довести меня до экстаза, я позволю позаботиться о твоих ранах и накормить тебя. Эрик смотрел на нее, пытаясь понять ее скрытый смысл. Но когда ее слова, словно шепот, коснулись его сознания, он осознал. Она желает… его языка. Она хочет, чтобы он… кунилингус.