Раб госпожи

Катарина, увлеченная предвкушением, и глазом не успела моргнуть! Время пронеслось со скоростью курьерской доставки, а все приготовления к встрече нового… э-э… компаньона, были завершены. Грациозно обвив себя шелком элегантного платья, Катарина, словно хищница, почуявшая добычу, направилась на аукцион. Живописный загородный дом, казалось, вырос из-под земли, расцветая огнями и шепотом интриг. "Ну что, посмотрим, кто сегодня станет моей новой… игрушкой?" – промелькнуло в ее кокетливой головке, и легкая улыбка, как вспышка молнии, озарила ее лицо. Прибыв на место, она была встречена радушными улыбками и вежливыми поклонами. Организаторы, как всегда, позаботились о том, чтобы все прошло безупречно. Катарина прошла в роскошный зал, где уже собрались другие ценители эксклюзивных услуг. Воздух был пропитан ароматом дорогих духов, смешанным с едва уловимым запахом страха и предвкушения. Женщины вокруг, в дизайнерских нарядах, перешептывались, их глаза горели алчным блеском, когда на сцену выводили очередного обнажённого юношу. Каждый был безупречен: идеальные черты, атлетическое телосложение, взгляд, полный покорности и готовности служить. Единственным намеком на их положение вещи был ошейник. Молодая женщина наблюдала, как одна из дам, известная своей жестокостью и эксцентричностью, с легкостью выложила сумму, способную купить небольшой остров, за юношу с волосами цвета воронова крыла и глазами, напоминающими глубокое море. Его тело было украшено тонкими серебряными цепями, подчеркивающими его грацию. Он стоял неподвижно, словно статуя, ожидая своего нового владельца. Катарина почувствовала укол зависти, но тут же подавила его. Она пришла сюда не для того, чтобы следовать за толпой. Она пришла за чем-то большим, за тем, что могло бы по-настоящему удовлетворить ее самые сокровенные, темные желания. И она знала, что на этом аукционе она найдет именно это. Когда на сцену вывели его, Катарина замерла. Он не был похож на остальных. В его облике не было той отполированной, почти искусственной безупречности. Его красота была более дикой, более необузданной. На его коже виднелись едва заметные шрамы, словно следы прошлых битв, а в его глазах цвета грозового неба читалась не просто покорность, а глубокая, скрытая печаль, которая манила её сильнее всего. Он не был украшен цепями, но его осанка, его молчаливое присутствие излучали такую силу, что, казалось, он мог бы сломать любые оковы. Ведущий аукциона, с его напыщенной улыбкой, начал описывать его достоинства, но молодая женщина уже не слушала. Она чувствовала, как её сердце бьётся быстрее, как кровь приливает к лицу. Это был он — тот, кого она искала, тот, кто мог стать её самым ценным приобретением, её самым тёмным секретом. Она подняла руку, её пальцы, украшенные массивным изумрудным кольцом, взметнулись в воздух. Её голос, обычно мелодичный и властный, теперь звучал низко и хрипло, когда она произнесла свою ставку — сумму, которая заставила бы замолчать весь зал. Она знала, что эта игра только начинается, и она намерена выиграть. Её ставка была не просто числом, а заявлением — заявлением о намерении, о силе, о желании обладать тем, что другие лишь осмеливались желать издалека. В зале повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь учащённым дыханием присутствующих. Глаза всех обратились к ней, к этой женщине, чья власть была столь же неоспорима, как и её красота. Она видела, как в глазах юноши, на которого она сделала ставку, мелькнуло что-то похожее на удивление, но оно тут же сменилось привычной маской безразличия. Это лишь подстегнуло её. Последний удар молотка подтвердил её победу. Катарина ощутила триумф – острый, пьянящий. Это было не просто приобретение, а обретение новой игрушки, новой игры, чьи правила теперь диктовала она сама. Когда торги завершились, молодая женщина внесла сумму, и ей вывели юношу. В её ладонь вложили цепочку, ведущую к ошейнику. Юноша стоял перед ней, взгляд прикован к полу, словно он боялся поднять глаза. Но это была лишь видимость. На самом деле, в его глазах таилась та самая независимость, которую организаторы закрытого аукциона тщетно пытались сломить на протяжении нескольких месяцев. Результатом их усилий были лишь небольшие шрамы на его теле. Юноша решил, что лучше притвориться смирившимся со своей участью. Возможно, тогда, после продажи, у него появится шанс сбежать. Катарина, с присущей ей хищной грацией, обошла его, оценивая. Ее пальцы, украшенные кольцами, легко коснулись его щеки, заставляя его вздрогнуть. Она не искала страха в его глазах, она искала искру, ту самую, что не погасла, несмотря на все их старания. И она ее нашла. Это было не просто тело, которое она купила, а дух, который она намеревалась подчинить. - Подними голову, – прозвучал ее голос, мягкий, но властный, как шелк, обволакивающий сталь. Юноша медленно поднял взгляд. В его глазах, цвета грозового неба, отражалось не только отчаяние, но и упрямое, несломленное пламя. Катарина улыбнулась. Она знала, что этот юноша станет ее самой интересной игрушкой. Она отпустила цепочку, позволяя ему почувствовать мимолетное облегчение, прежде чем снова натянуть ее, демонстрируя контроль. - Ты мой теперь, – прошептала молодая женщина, ее дыхание коснулось его уха. - И ты будешь делать все, что я скажу. Понял? Юноша молчал, его взгляд скользнул по ее лицу, изучая каждую черточку, пытаясь угадать ее намерения. Он видел в ней не только покупательницу, но и охотницу, которая наслаждалась процессом преследования. Его молчание было ответом, вызовом, который Катарина приняла с еще большим азартом. - Отвечай, когда тебя спрашивает госпожа! – прогремел голос охранника, замахиваясь на раба. - Не смей его трогать, – тут же вмешалась Катарина. - Но он не ответил на ваш вопрос. Он должен быть наказан, – пытался оправдаться охранник. - Я сама разберусь. А если ты еще раз его тронешь, я тебя накажу так, что запомнишь надолго, – прогремел голос молодой женщины. Юноша молча слушал, надеясь, что эта женщина согласится его отпустить. - Где его одежда? – спросила Катарина у одного из организаторов. - У него их нет, – ответил тот. - Тогда найдите. Или вы хотите, чтобы мой раб простудился, и я потребовала деньги обратно? – добавила она. Организатор, явно озадаченный таким поворотом, поспешно отдал распоряжение. Через мгновение к юноше подошел другой слуга, держа в руках простую, но добротную тунику. Катарина кивнула, оценивая. - Надень. И помни, – ее голос стал тише, но приобрел стальную нотку. – Мое терпение не безгранично. Если ты не оправдаешь моих ожиданий, наказание будет куда более суровым, чем от этого болвана. Она бросила презрительный взгляд на охранника. Юноша, чувствуя на себе пристальные взгляды, быстро облачился. Он не знал, что заставило эту женщину вмешаться, но в ее словах звучала не только власть, но и некая деловая хватка. Возможно, он был не просто рабом, а предметом торга. Едва юноша облачился в тунику, как Катарина дернула за цепочку. Он невольно шагнул вперед, его тело подчинилось резким, неуверенным движениям, будто марионетка, чьи нити только начинают натягиваться. Катарина усмехнулась. В ее глазах вспыхнул холодный блеск, предвещающий долгие часы игры. Она знала: этот юноша станет ее послушным инструментом.