RedRoom

Утро встретило её головной болью и ощущением настойчивой, но безуспешной перезагрузки: многострадальный мозг завис где-то на 10%, требуя сладкого чая, жалости и тишины. Каждый нерв в черепной коробке, казалось, натянулся до предела и вибрировал от напряжения. Ана крепко зажмурилась, пытаясь игнорировать тупую, настойчивую пульсацию в висках — ту самую, что отдавалась в затылок при каждом неосторожном движении. В комнате, несмотря на плотно задёрнутые шторы, было невыносимо ярко. Солнечный свет, ещё вчера такой желанный после череды серых дней, сегодня казался персональным врагом. Во рту пересохло так, будто она всю ночь жевала старый пыльный ковёр. Хотелось пить. Много. Сложные, почти мучительные арифметические подсчёты количества выпитого накануне — бокал за тост от Макса, ещё один «за команду», потом предательски вкусное вино, которое всё подливала Лиза, и, кажется, пара коктейлей… хотя эти она уже не помнила — привели её к единственно возможному и абсолютно верному выводу: Никогда больше. Ни за что. Никаких больше спонтанных посиделок после работы. Никаких корпоративов. Никакого алкоголя вообще. По крайней мере, до следующей пятницы. «Я думал, ты любишь грязный...» — внезапное, непрошеное воспоминание о вчерашнем разговоре с Алексом, о его насмешливой усмешке и этом его взгляде, заставило Ану резко напрячься, забыв на мгновение о головной боли. «Что это, мать его, вообще было?! Неуклюжий флирт? Третьяков пытался флиртовать?! Что за тупая, тупейшая, абсолютно идиотская двухходовка, которую он, по всей видимости, откопал в покрытом плесенью "справочнике для мужчин, окончательно потерявших остатки креативности и здравого смысла». Какой же бред. Дешёвый, как растворимый кофе. Они же цепляются друг за друга на работе при каждом удобном случае, как два разъяренных пса на бойцовском ринге… Или это была рядовая попытка типичного мужика «перетянуть одеяло на себя», показав своё доминирование, чтобы она больше не мешала ему спокойно работать и самоутверждаться? Примитивная манипуляция? Чтобы сбить её с толку, вывести из равновесия, а потом нанести удар? Ну конечно! Так и есть! Тупая, незамысловатая манипуляция. Такая же тупая и предсказуемая, как и он сам!

***

Общий чат команды взорвался ещё до того, как она успела дойти до кухни, десятками уведомлений о новых сообщениях и фотографиях. Вчерашний фотоотчёт с её «скромного» дня рождения. Ана с тёплой полуулыбкой открыла галерею, небрежно, но внимательно пролистав каждый кадр. Лиза, как всегда, постаралась – снимки были живые, смешные, и немного безумные. Вот Даня, пытающийся жонглировать оливками. Вот Полина из отдела продаж с бумажной короной на голове. Вот она сама, смеющаяся над очередной шуткой Лизы, с бокалом в руке и слегка растрёпанными волосами. Хвала небесам, компрометирующих или откровенно неудачных дублей с её участием не обнаружилось. Убедившись в этом, Романова с облегчением отложила телефон. Сегодня она точно опоздает на работу. И пусть. После вчерашнего она имела на это полное право. Один раз можно себе позволить такую маленькую вольность. Голова, на удивление, уже не так сильно пульсировала, как час назад, и даже лёгкая общая усталость после активного вечера ощущалась скорее приятно расслабляющей, нежели мучительной и раздражающей. Словно вчерашний эмоциональный всплеск смыл накопившееся напряжение. Ана вышла из дома умышленно медленно, с удовольствием потягиваясь на крыльце под первыми лучами утреннего солнца. Вчерашний унылый дождь и серое, беспросветное небо остались в прошедшем дне, словно страшный сон. И Ана почему-то зацепилась за эту перемену, как за добрый знак, как за предзнаменование того, что первый день её нового личного года непременно пророчит какой-нибудь «успешный успех» или хотя бы просто удачный день. Эффект «доброго утра» и позитивного настроя обязан был окончательно закрепиться спонтанным завтраком в «Маке» по пути на работу. Не существовало лучшего лекарства от легкого похмелья, чем обжигающе горячий, хрустящий хашбраун, большая порция ароматного латте с карамелью и нежное яйцо с расплавленным сыром в мягкой, тёплой булочке. Настоящий, незамутненный гастрономический рай для уставшего организма и измученной души. Где-то в середине этого священнодействия, когда девушка как раз откусила самый вкусный кусок своего бутерброда, телефон на столике завибрировал короткой, настойчивой трелью. Сообщение в рабочем чате. «Ана, ГДЕ ТЫ??? СРОЧНО нужна твоя помощь!!!» Пу-пу-пу… Слишком много капслока и восклицательных знаков для одного короткого сообщения. Перебор даже для экспрессивного падавана. Обычно, если Даня писал "срочно" и использовал столько знаков препинания, это могло означать только одно: он капитально облажался.

***

— Кто у нас сегодня умер? — Ана с деланым безразличием вошла в кабинет, окидывая критическим взглядом обстановку. Даня сидел, сгорбившись и обхватив голову руками, и выглядел так, будто пережил персональную трагедию вселенского масштаба, а не просто получил фидбэк от клиента. Алекс, напротив, внешне казался убийственно спокойным. Третьяков стоял рядом со своим столом, опёршись на него бедром, с планшетом в руках, и сосредоточенно, почти гипнотически, вглядывался в экран, что-то быстро скролля пальцем. Но нервно подрагивающий желвак на левой щеке и слишком плотно сжатые губы выдавали его с головой. — Они хотят полностью переделать концепт, — Даня с тоскливым вздохом потёр переносицу, словно это могло помочь. — Ну, не то чтобы совсем с нуля, но… почти. Теперь им категорически не нравится выбранный нами цвет, он, видите ли, "слишком холодный и отталкивающий", и они вообще не уверены, что это то, что им нужно, и что это в принципе "современно и молодежно". Хотя еще вчера всё было «вау, как круто!». Ана вопросительно приподняла одну бровь, её губы тронула легкая, едва заметная усмешка. — И в чём же заключается проблема, господа дизайнеры? У нас же теперь в команде есть турбо-реактивный генератор гениальных концептов, — она выразительно кивнула в сторону Алекса, с огромным трудом сдерживая ехидную улыбку. Третьяков медленно, очень медленно, поднял на неё свой тяжелый взгляд. В его глазах плескался холодный огонь. — Они даже не удосужились толком посмотреть варианты, которые я им вчера отправил. Пролистали по диагонали за две минуты. Романова неторопливо подошла ближе, почти вплотную, и демонстративно заглянула через его плечо. На экране планшета застыл его вчерашний, такой самоуверенный и безапелляционный концепт: выверенный до миллиметра, минималистичный, почти стерильный логотип, глубокие, насыщенные винные и темно-сливовые оттенки, сложная текстура бархата и шелка на мокапах, тонкая, изысканная, почти аристократическая элегантность. Всё, без сомнения, выглядело очень дорого, по-настоящему премиально, со вкусом. Слишком со вкусом. И при этом – абсолютно, категорически не соответствовало тому, что изначально хотел от своего бренда клиент, судя по их первичному брифу. Не говоря уже о новом, «утепленном» и «помолодевшем» видении. — Ой, да ладно! Какая неожиданность! — Ана театрально, с преувеличенным трагизмом всплеснула руками, едва не задев коллегу локтем. — Как же так получилось?! Абсолютно непредсказуемый поворот событий! Никогда такого не было в нашей практике, и вот опять! Кто бы мог подумать?! — Сарказм засчитан, Романова, — Алекс свернул открытую презентацию на планшете. Экран погас. — Если у тебя вдруг, совершенно случайно, есть какие-то более продуктивные предложения, кроме как упражняться в остроумии, буду рад их выслушать. Желательно, прямо сейчас. Девушка демонстративно сложила руки на груди, принимая победную позу. — Конечно, есть, Третьяков. Всегда есть. Например, такое простое, банальное предложение: прежде чем с горящими глазами и пеной у рта выкатывать клиенту свой «гениальный» финальный вариант, неплохо было бы для начала уточнить, свериться, а чего, собственно, клиент вообще от тебя хочет на данном этапе. Может, даже пару промежуточных вариантов отправить, не бояться выглядеть «медленным».. Но это, конечно, для слабаков. Алекс шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы. И Ана с удовлетворением отметила, как быстро он теряет самообладание — человек, который, судя по всему, за годы практики привык делать всё быстро, чётко и качественно. Его портфолио — это сплошь современные, стильные, живые, продающие проекты. Он бесспорно умел находить подход к клиентам. Умел убеждать — возможно даже гипнотизировать, доказывая, что именно его решения самые лучшие, самые правильные, самые эффективные. Но всё это работало безотказно только в тех случаях, когда клиент сам чётко знал, чего хочет от своего бренда. Или хотя бы представлял это смутно, но последовательно. Когда же заказчик, как в данном случае, начинал метаться из стороны в сторону, по сто раз на дню меняя мнение, не в состоянии внятно объяснить, что ему в итоге нужно – весь отлаженный рабочий процесс мгновенно превращался в производственный ад. В полнейший хаос, который неспособен контролировать такой последовательный и педантичный дизайнер как Алекс, но в котором как рыба в воде ориентировалась Ана. В бессмысленную и беспощадную гонку по кругу. — Да они сами, блин, не знают, чего они хотят! – Алекс нервно провёл рукой по волосам, взъерошив их. — Их новый гениальный фидбек звучит примерно так: "Нам нужно что-то такое, что будет отражать истинный дух нашей уникальной компании, но при этом выглядеть более современно и молодежно, понимаете?". И как я должен это «понимать»?! Взгляд Аны устремился прямиком к потолку, полный немого возмущения: — Надо же, какая кристальная точность и конкретика в постановке задач. Обожаю! Это тааак вдохновляет! — Они также сказали, что "новый логотип должен всем своим видом буквально излучать тепло и заботу, но при этом ни в коем случае не терять свою премиальную статусность", — продолжал цитировать Алекс, его голос сочился нескрываемым раздражением. — И "он ни в коем случае не должен быть банальным и скучным, но при этом обязан оставаться интуитивно понятным и близким каждому нашему клиенту", — жалобно добавил со своего места Даня. — Чудесно. Просто восхитительно, — протянула Ана. — А они случайно не хотят ещё, чтобы этот логотип им по утрам кофе приносил и ставки на фондовых биржах делал? — Окей, Романова, я вынужден повторить свой предыдущий вопрос. Конструктивные, подчеркиваю, КОНСТРУКТИВНЫЕ предложения от тебя сегодня будут? Или мы так и будем продолжать этот бессмысленный поток сарказма? Ана небрежно пожала плечами, её губы изогнулись в ядовитой усмешке. — Ну, ты же вчера так громко обещал меня впечатлять, Третьяков. Вперёд! Его лицо на мгновение исказила гримаса отчаяния. — Ты правда хочешь, чтобы я в одиночку сдох над этим грёбаным проектом, да? — Не то чтобы я прямо так уж сильно этого хотела, — она сделала вид, что задумалась, невинно хлопая ресницами. — Но если это вдруг, совершенно случайно, произойдет... То, безусловно, это станет самым лучшим и самым желанным подарком на мой день рождения.

***

Каждая клеточка тела гудела от напряжения, а в голове всё еще отдавалась тупая боль после утреннего похмелья и последующих напряжённых рабочих споров, которые так ни к чему и не привели. Ана буквально рухнула на мягкий диван в своей гостиной, запрокинув голову назад и закрыв глаза. Комната погрузилась в спасительный полумрак. Она попыталась медленно, медитативно подышать – вдох через нос, выдох через рот – восстанавливая внутреннее равновесие, смутно припоминая стандартные рекомендации бесчисленных инста-коучей по «осознанности» и «поиску дзена». Получалось не очень… Даже сейчас, в тишине собственной квартиры, образ Третьякова продолжал действовать ей на нервы, снова и снова всплывая в памяти о прошедшем рабочем дне: как быстро и уверенно двигались его руки по экрану планшета, как он что-то лаконично, но по делу объяснял Дане, как легко проводил стилусом по экрану, выстраивая всё новые и новые композиции, как смело добавлял цвета, экспериментировал с формами, как молниеносно перебирал десятки референсов, отбраковывая ненужное. Она не вмешалась. Ни разу. Хотя ей отчаянно, до зуда в пальцах, хотелось. Хотелось подойти, ткнуть пальцем в экран и сказать: «Это всё не то! Ты опять не слышишь клиента!» Но где-то там, на переферии этих раздражающих мыслей, пока он с видом непризнанного гения отбрасывал одну визуально безупречную, но совершенно не подходящую идею за другой, у неё самой уже потихоньку, почти незаметно, складывалось совершенно иное решение. То самое, которое, возможно, устроило бы даже такого капризного и привередливого клиента. Эко-косметика. Но не банальная, не прямолинейная. Не "зелёное" лого и крафтовая бумага. Не "натуральное" дерево в оформлении. Не скучные «древесные» и «травяные» мотивы в целом. А что-то чистое, почти невесомое, утонченное, с едва уловимыми элементами лёгкости и прозрачности. Минимализм в цветах – возможно, даже монохром. Игра на полутонах, на нюансах. Прозрачные, почти невидимые текстуры. Ощущение воды. Воздуха. Мягкого, нежного хлопка. Вместо набивших оскомину «эко» элементов в стиле рустик или сканди — ощущение невесомости, прикосновения к чему-то невероятно мягкому, лёгкому, едва заметному, как утренний туман или дыхание ребенка. Что-то, что говорило бы о чистоте и заботе без кричащих зеленых листочков. Ана могла бы сказать ему об этом ещё днем. Хотя бы намекнуть. Но не стала… Внезапный щелчок замка и тихий скрип входной двери вырвали её из задумчивости. Дверь в гостиную распахнулась так бесцеремонно, как будто у Лизы был не просто гостевой ключ от её квартиры, а полное и законное право собственности на это жилище. Впрочем, так оно, по сути, и было. Большой бумажный пакет с логотипом их любимой службы доставки еды с глухим шлепком приземлился на журнальный столик, следом за ним, поочередно со зловещим звоном, две бутылки вина. — Ты же прекрасно понимаешь, что это прямое и злостное нарушение всех возможных клятв, — пробормотала Ана, с тоской бросая выразительный взгляд на знакомую этикетку вина. — Каких еще клятв, дорогая? Не припомню такого, — Лиза невинно захлопала ресницами, извлекая из сумки штопор. — Я торжественно поклялась больше не пить. По крайней мере, до следующего дня рождения. — Какое удивительное совпадение! Представляешь, я тоже! — жизнерадостно объявила подруга, с характерным звуком “чпок” извлекая пробку из горлышка бутылки, и с профессиональной сноровкой разлила вино по большим пузатым бокалам. Густая, плавная багровая струя наполнила воздух мягким, чуть терпким ароматом спелых ягод и чего-то неуловимо пряного. В комнате горел только один старый торшер с абажуром из рисовой бумаги, отбрасывая тёплый, уютный свет на небольшой журнальный столик. На стол, рядом с бокалами, опустилась заранее припасенная и только что зажжённая пухлая сандаловая свеча – «для антуража и правильной мистической атмосферы». — Так-с, — многозначительно протянула Лиза, доставая из своей необъятной сумки потертую бархатную коробочку с колодой карт Таро и присаживаясь на краешек дивана рядом с Аной. — Давай-ка посмотрим, моя дорогая, что там всевидящие звёзды и древние арканы говорят о твоём таком предсказуемо безперспективном будущем. Может, хоть они тебя порадуют. Ана саркастически фыркнула, но отодвигаться не стала. В этот конкретный вечер ей было гораздо проще послушать очередные «пророчества», чем вступать с Лизой в бессмысленные споры. Да и вообще, в ЛЮБОЙ жизненной ситуации, где каким-либо образом фигурировала её лучшая подруга, спорить было абсолютно бесполезно и контрпродуктивно. — Итак… — нараспев протянула Лиза, сосредоточенно выкладывая первую карту на стол. Она внимательно рассмотрела её, загадочно кивнула каким-то своим мыслям, затем тщательно стасовала колоду ещё раз. Вторая карта легла рядом. Лёгкое, недовольное цоканье языком, чуть нахмуренные брови. Потом, после долгой паузы, третья. — Так, так, так… подожди-ка, что-то тут не то… — недовольно пробормотала она, вытаскивая из колоды ещё одну, дополнительную карту и внимательно вглядываясь в изображение. — Ну что ты там уже такого ужасного увидела? Не томи! — Тссс! Дай мне сосредоточиться, это очень серьёзный и ответственный процесс, не мешай! — отмахнулась “гадалка”, не отрывая взгляда от карт. — Ты меня начинаешь пугать. Что там? Лиза медленно, очень медленно подняла на Ану свой взгляд, лукаво прищурилась, и задумчиво постучала длинным ногтем по глянцевой поверхности одной из карт. — Значит так… Слушай внимательно. Карта «Башня» — это у нас разрушение всего старого, отжившего, возможно, болезненное, но необходимое новое осознание. Карта «Дьявол» — это явное искушение, какая-то твоя тёмная сторона, скрытые, потаенные желания, возможно, даже зависимость. «Верховная Жрица», но, внимание, перевёрнутая — это говорит о подавленных инстинктах, интуиции, которой ты не доверяешь, о нежелании заглянуть вглубь себя. И финалочка – «Восьмёрка мечей» — это самоограничение, добровольное заточение, страхи, которые мешают тебе двигаться вперёд… — Лиза, я умру раньше, чем ты закончишь свой расклад. Можно как-то… покороче? Самую суть, пожалуйста. Подруга ещё раз задумчиво уставилась на разложенные перед ней карты, потом неопределенно пожала плечами и беззлобно, но очень хитро усмехнулась: — Ну, если совсем уж кратко и по существу, то тебе, моя милая, просто нужно хорошенько, качественно, с душой так, потрахаться. Срочно. Ана, которая как раз делала большой глоток вина, едва не захлебнулась от неожиданности. — Что?! Ты с ума сошла?! — Я тебе правду говорю, — Лиза с самым серьёзным видом многозначительно кивнула на карты. — Древние знания Таро никогда не врут. А мои расклады, как ты знаешь, всегда сбываются! Рано или поздно. — Конечно. Пятнадцать минут тасовки ради этого гениального вывода. — Я просто передаю тебе важное послание от Вселенной! Ты только вслушайся: “Тебе. Надо. Срочно. Потрахаться". Это же звучит как настоящая древняя магия, не правда ли? Почти заклинание! — А твои карты не хотят указать, с кем именно мне предначертано это судьбоносное событие? — Карты задают направление, а не точный адрес и телефон. — Очень информативно, спасибо! — хмыкнула Ана. — У меня, если ты забыла, уже год никого не было. И в последнее время меня регулярно и довольно жёстко трахают только бесконечные правки и сроки. Но удовольствия от этого процесса, сама понимаешь – абсолютный ноль. Только нервный тик и желание убивать. Подруга изо всех сил постаралась подавить смешок, но Ана, войдя в раж, уже не останавливалась: — Я каждый день работаю в таком замечательном творческом коллективе, где меня, откровенно, бесят буквально все и каждый. Кроме тебя, конечно. Ты – святая. Так что, если бы твои волшебные карты сказали что "тебе надо кого-нибудь немедленно убить", я бы поверила им гораздо быстрее и с большим энтузиазмом. Лиза громко расхохоталась, едва не расплескав вино. — Ну, тогда, может Тиндер? Чем не вариант для поиска… кхм… вдохновения? Ана с преувеличенным ужасом округлила глаза: — О, да! Маменькины сынки всех возрастов, бородатые, мерзкие скуфы, женатики в активном поиске «незабываемых приключений на стороне» и «мы с ней давно спим в разных постелях и вместе только ради ребенка», душнилы с завышенным ЧСВ, «начинающие инвесторы в крипту» на маминой шее, офисники и темщики, тонкие натуры, «ищущие музу и вдохновительницу», нарциссы и альфачи с коронной фразой «разведёнок с прицепом убедительная просьба не беспокоить», и, конечно же, мой любимый типаж – «ты же не меркантильная тарелочница?». Лиза прыснула вином прямо в бокал, не в силах сдержать смех. — Ладно-ладно, убедила, Тиндер – это действительно плохая идея, согласна, — отсмеявшись, признала она. — А ты, кстати, вообще смотрела мой вчерашний подарок? Ана недоуменно нахмурилась, пытаясь вспомнить о чем речь. Лиза подалась всем корпусом вперёд, хитро, почти заговорщицки щурясь и понижая голос спросила. — Ты же его даже не открывала, да?

***

Ана быстро пробежалась рассеянным взглядом по комнате, заваленной подушками и пледами, и наконец заметила тот самый радужный, блестящий пакет, небрежно задвинутый под журнальный столик, словно ненужный мусор. Девушка с трудом вытащила его, стараясь не расплескать вино из бокала, который держала в другой руке. Осторожно развернула шуршащие края, и первое, что бросилось ей в глаза — стильная, минималистичная коробка в вызывающе откровенных красно-розовых тонах с лаконичным, почти интимным тиснением. — О-о-о… нет… Только не… Она с такой силой и скоростью резко захлопнула пакет, запихивая злополучный подарок обратно в его недра, как будто действительно могла одним движением стереть только что увиденное из окружающей её реальности. И из своей памяти. Лиза, наблюдавшая за этой сценой с нескрываемым удовольствием, откровенно расхохоталась, да так, что снова едва не подавилась вином. — Даже и не думай это прятать, Романова! — Лиза!!! – в голосе Аны смешались ужас, возмущение и какая-то детская стыдливость. — Что? – невинно захлопала ресницами подруга. – Это инвестиция в твоё ментальное здоровье! — Это вакуумный вибратор! — Это эволюция, детка! — Лиза снисходительно улыбнулась, не обращая на возмущения никакого внимания, и уже по-хозяйски потянулась к многострадальному пакету, извлекая оттуда ещё одну коробку, заметно тоньше и изящнее первой, и с загадочной улыбкой протянула ее подруге. Карта. Пластиковая. Тяжёлая. Холодная. Ана недоверчиво повертела её в руках, неожиданно для самой себя чувствуя какой-то странный, почти мистический вес — будто она держала в руках нечто гораздо большее, чем просто кусок качественного пластика. Карточка была выполнена из матового, бархатистого на ощупь материала, с каким-то особым покрытием, которое почти не оставляло на себе отпечатков пальцев. По самым краям – тонкая, ювелирная, филигранная гравировка в виде витиеватого узора, едва уловимо и загадочно мерцающая в мягком, тёплом свете торшера. Логотип был не просто напечатан, а глубоко вдавлен в материал, играя причудливыми полутенями. А в самом центре — лаконичное название, выгравированное объёмным тиснением, которое отчётливо ощущалось под подушечками пальцев. «RedRoom. Personal invitation». В нижнем углу — шестизначный гравированный код. — У каждой карты свой код, — небрежно бросила Лиза, перехватывая её взгляд. — Он активирует доступ, но и фиксирует, кто тебя пригласил. Это такая реферальная система — на случай, если вдруг начнёшь творить чёрт знает что. Вся ответственность будет на мне. Так что, умоляю, без хакерских атак, и стримов из офиса. Лиза, откинувшись на спинку дивана, наблюдала за ней со всем своим нескрываемым, почти триумфальным самодовольством. — Так что, поздравляю тебя, детка, теперь ты у нас элитная, привилегированная развратница. Добро пожаловать в клуб! — …Что, прости? — Как альтернатива Тиндеру сойдет, чтобы ты не ныла, что там одни унылые недомужики. Ана с брезгливым видом приподняла карту двумя пальцами, словно держала в руках какой-то особо опасный радиоактивный элемент. — Боже, да расслабься ты наконец! — Лиза громко фыркнула, снова подливая вина по бокалам. — Я просто очень хочу, чтобы ты хоть раз зашла не в свою долбаную Figma в два часа ночи, а в какое-нибудь нормальное место. Для души. И для тела. — «Нормальное место»?! — Ой, ну ты так говоришь, будто это какой-то подпольный сырой подвал для грязных, старых извращенцев. — А разве это не так?! – в голосе Аны прозвучало искреннее недоумение. — Нет, конечно! — Лиза звонко рассмеялась, снова откидываясь на мягкие подушки дивана. — Это элитная, абсолютно закрытая онлайн-платформа. Дорогая, престижная, эксклюзивная. Понимаешь? Совершенно другой уровень контента и аудитории. В общем, как всегда, решать только тебе. Я просто даю тебе в руки ключи от одного очень интересного и потенциально… полезного места. Она взяла у Аны карту, сделала плавный, завораживающий жест рукой, будто предлагала ей открыть невидимую дверь в какую-то тёмную, неизведанную, но такую притягательную комнату. — Вопрос только в том, рискнёшь ли ты в эту дверь войти. Или так и останешься топтаться на пороге? Ана задумчиво покрутила тяжелую карту в пальцах, её взгляд был прикован к элегантно выгравированным буквам. — Откуда она у тебя вообще? Только честно! Лиза с самым довольным и загадочным видом сладко потянулась. — Ну, помнишь Никиту, того симпатичного разработчика, что работал у нас раньше? Ну, с которым я тогда… — она сделала очень выразительное движение бровями, которое не нуждалось в дополнительных комментариях. — Так вот, это он мне подогнал пару таких вот пригласительных. Он, вроде как был одним из тех, кто кодил эту платформу. По секрету, конечно. Ана скептически приподняла одну бровь в немом, но очень красноречивом вопросе. — То есть, ты хочешь сказать, что ты… э-э-э… трахалась с кем-то, кто на досуге кодил сайт с эротическими вебкамами? — Во-первых, дорогая моя, это не просто «вебкамы». Это закрытый приватный онлайн-клуб. Почувствуй разницу, — с напускной строгостью поправила её Лиза. — Во-вторых, он был очень талантливым программистом. И в-третьих, хватит уже строить из себя монашку! Это закрытая, платная платформа с очень высокими стандартами и строгой модерацией. Там всё серьезно. — Звучит так, как будто для входа нужно продать почку или заложить душу дьяволу, — съязвила Ана. — Ну, почти угадала, — невозмутимо подтвердила Лиза. — …ЧТО?! — Да ладно тебе, успокойся, без паники. Не почку, конечно. Но платформа и правда реально дорогая. Не просто же так её называют элитной и закрытой. Но тебе, моя хорошая, не нужно ничего платить, у тебя уже есть персональный пригласительный с полным доступом. Считай, VIP-статус. Абсолютно полный безлимитный разврат, — с гордостью продолжила Лиза. — Включая все приватные трансляции, закрытые чаты, эксклюзивные фото и видео материалы. Ана до боли сжала губы, всё ещё слишком крепко стискивая в руке злополучную карту, словно та могла её укусить. — Лиза, ты же понимаешь, что сейчас подписала меня на тёмную сторону интернета… — Всё, что тебе там нужно сделать – просто создать анонимный профиль, но, обязательно, без указания каких-либо личных данных, без настоящих имён, без фотографий и уж тем более без ссылок на свои реальные соцсети. Полная конспирация. — И что, люди там просто… вот так берут и выкладывают всякий откровенный контент? – с недоверием спросила Ана. — Ну да. Кто-то постит красивые эротические фотографии, кто-то снимает короткие интимные видео, кто-то регулярно ведёт живые стримы. Это могут быть очень мягкие, нежные, чувственные вещи, а могут быть немного дерзкие и даже довольно жёсткие, откровенные — тут уж кому что больше нравится, на любой вкус и цвет. — И им за это еще и платят? — О, ещё как платят! Там каждый стример или модель сами назначают цену на подписку на свой канал, а за какой-то эксклюзивный приватный контент или выполнение персональных заказов от зрителей можно брать очень даже приличные донаты. Некоторые там зарабатывают больше, чем мы с тобой вместе взятые. Ана скептически фыркнула. — Я точно не собираюсь там ничего такого выкладывать. — Да расслабься ты уже наконец, зануда! Ты там будешь исключительно в роли благодарного зрителя, а не активного участника. Хотя… кто знает, кто знает… – Лиза снова хитро улыбнулась. — И чем же это тогда принципиально отличается от обычного порно, которое можно найти бесплатно на любом сайте? — Ну, Ань, ты как маленькая, честное слово! Хотя бы тем, что здесь ты видишь живых, настоящих людей, а не профессиональных постановочных актёров с их фальшивыми, наигранными стонами и стандартным набором поз. Здесь всё максимально натурально, интерактивно, и ты сама можешь выбирать, что именно ты хочешь смотреть и с кем общаться. Можешь даже влиять на процесс, если захочешь. — Хм, ну и какие же категории там обычно смотришь ТЫ? – с ехидством спросила Ана, внимательно глядя на подругу. Лиза медленно, с наслаждением откинулась назад на диванные подушки, сделала ещё один ленивый, смакующий глоток вина. — Ох, я так давно там не была, все никак времени не найду… Но… ты же знаешь мою слабость – я просто обожаю больших, сильных, бородатых «мишек». Чтобы как ухватил – так сразу в космос. — Она снова хитро, заговорщицки ухмыльнулась. — И еще таких, которые действительно понимают, что настоящее доминирование — это не просто тупо отдавать приказы, а тонко, умело, красиво вести весь процесс правильно, доставляя удовольствие обоим. Этому, знаешь ли, тоже нужно учиться. Лиза на мгновение замолчала, тяжело вздохнула, сделала ещё один большой глоток вина и посмотрела на Романову с какой-то неожиданной, почти сестринской нежностью и заботой. — Я просто… я просто думаю, Анют, что тебе действительно давно уже пора вытащить свою красивую задницу из этих бесконечных рабочих чатиков и наконец вспомнить о том, что жизнь вокруг может быть чертовски интересной, яркой и… да, даже немного порочной. Или много! Ана ничего не ответила. Она всё ещё слишком крепко, до побелевших костяшек, держала в своих пальцах эту злополучную чёрную карту, словно боясь её уронить или, наоборот, поддаться искушению. Лиза медленно встала с дивана, грациозно потянулась, как сытая кошка, всё так же внимательно наблюдая за подругой. — Ты уже взрослая девочка. Я не буду тебя уговаривать или заставлять.. — Правда? – с недоверием переспросила Ана. — Абсолютно, — серьёзно кивнула Лиза. Она быстро сгребла со стола пустые тарелки из-под еды, направляясь на кухню, чтобы их помыть. — Потому что я и так, совершенно точно, знаю, что ты туда зайдёшь. Хотя бы из чистого любопытства. Ана снова закатила глаза. — Ты же у нас до ужаса любопытная. Это твоя главная слабость. И главная сила. Лиза хитро подмигнула ей из дверного проёма и окончательно скрылась на кухне, оставив Ану наедине с её мыслями, с почти допитым бокалом вина и этой черной, манящей, как запретный плод, картой в руке.