Омега + Омега. У солнца твой запах

      Арт смотрит на таблетки в своей ладони. Без мысли. С ощущением… что не может провести диагностику собственных чувств.       Блокада.       Он глотает блокаторы и запивает энергетиком. А потом пялится на телефон. На диалог — молчаливый. Арт кусает собачку на расстегнутой толстовке. Крутит переписку. Перечитывает с самого начала.       С начала сентября. Вот пресвятой Никита Сергеевич впервые написал Арту, прислал ссылку на плейлист со своими лекциями. И смайлик, конечно, добавил. Милый до тошноты. Арт промолчал. А через день спросил: «Как вы дошли до такой жизни? В смысле до ИИ. У вас же, стопудово, первое образование — когнитивист».       «На самом деле, — отбился Ларс, — я окончил бакалавриат по направлению „Системная и программная инженерия“, а затем уже пошел в когнитивистику».       «Лихо вы, — настрочил Арт. — Из инженеров в биологи». Арту не стыдно за себя, ему — неловко. Это другое.       Он открывает фотку Ларса. Который улыбается. Голливудской такой улыбкой. Просто не оторвать взгляда. Наверное, его сватают всем порядочным сыновьям. Его волосы — желтые. Как бескрайнее русское поле. Как золотые купола соборов. Как Иерусалим на рассвете. Как витраж с Воскресением Христа.       Арт приближает и отдаляет его фотографию. Рассматривает пристально, будто ищет изъяны. Вот голубые глаза с солнечным всплеском посередине. Едва заметные лучики морщинок, когда щурится. Легкая россыпь веснушек на носу.       Арт крутит переписку, где говорит: «Я эйджист». И где Ларс не играет с ним в эти глупые игры.       Вот в чем проблема. Как злиться на того, кто не играет? Не заводится в ответ, не кричит, не стучит ногами? Он либо притворяется лучезарным святым, либо подставляется — под ножи. И сознается… Он сознается — в страхах и сомнениях. В том, что ему увлекательно и стыдно — за свой интерес.       Что он увидел в Арте?       Арт видит разбитую тачку — под перепиской: такие у него тут обои, в этой поганой переписке. Во всех. Красно-коричневые пятна диалога. Железо как послевкусие — на языке.       Памятный капот, вскрытый движок, разбитые фары — как состояние. После аварии. Она случилась не на лестнице. Но почему эта клятая лестница, эти перила, этот дурацкий улыбчивый человек, когда Арт в него врезался — так на него влияют?.. Жил же он раньше. Дышал же он ровно. Ему не срывало пульс. Чем-то непонятным. И неизъяснимым.       Кровавая приписка «в сети» нервирует Арта. Улыбкой и молчанием. Молчанием больше.       Арт заходит в ChatGPT. Совершенно спокойно. Его голова — холодная. Он решает техническую задачу: заставить говорить. Ларса больше, чем себя. Но себя — тоже. Он стучит по торцу телефона. И пишет небрежно: «Эй, чат. Препод признался, что флиртовал со мной. У нас разница девять лет».       Арт — мудак. Но разве же это новость?       Пока чат оцифровывает чувства и набирает длинное поддерживающее сообщение, Арт делает скриншот. Он отправляет Ларсу первый пункт. О дисбалансе власти. Он пишет: «Нейронка считает, что у вас есть надо мной власть. Оценки и рекомендации. Оценки и рекомендации по этике ИИ. Да, я уже прям чувствую это давление. Как ваш предмет лишает меня воли. Воли к жизни. Не знаю, как мне дальше быть инженером, если не сдам ваш экзамен».       Арт пишет: «Вы как предпочтете? Сдачу. Орально или через постель?»       Арт пишет: «Орально в смысле ртом».       Арт пишет: «Я имел в виду — устно».       Пока Ларс ни о чем не подозревает, Арт выходит обратно в чат с нейросетью и смотрит, как она к нему обращается. Просит его проанализировать свои чувства и уровень комфорта. Ха.       Арт снова делает скриншот.       «Тут написано, — говорит он, — что я не обязан вас оправдывать или поддерживать с вами контакт вне учебы. Я не обязан, но как прекратить? Вы не обязаны тоже, но, когда вы кинете меня в черный список, я сочту вас худшим в мире человеком».       Арт добавляет еще: «Я, кстати, не оправдываю. Вы тут у нас главный по этике. Фу таким быть, Никита Сергеевич. Вы — лицемер. Хотите поговорить со мной о границах? Между студентом и преподом. Может, прослушаем вашу лекцию про ответственность? Или ответственность для разработчиков? А вы в режиме… аналитика. Мыслителя. Философа».       Арт добавляет: «Аналитик, надеюсь, не от слова „анал“?»       Арт переходит к пункту о разнице в возрасте. Это он тоже бомбардирует на Ларса без всяких прелюдий. Он пишет: «Давайте, отвечайте честно. Чего вы хотите от этих отношений? Это искренний интерес или временное увлечение?»       Арт говорит: «Тут еще вопрос про меня. Готов ли я к мнению окружающих и дисбалансу опыта. Сразу вспомнил, как вы, весь из себя охуенный, по Лас-Вегасу катались и снимали крутую выставку».       Арт пишет Ларсу в диалог: «ИИ, что ты спросила… Полкурса бы ему отдалось за второй билет…»       Арт тут же ему объясняет, про полкурса: «Никита Сергеич, вы знаете, что из-за вас половина омег-первокурсников поступила? Вы их герой. Вдохновитель. Хотят брать с вас пример. Но я — нет. Я вообще был без понятия, что ты за хуй такой с университетской горы».       Арт, наконец, доходит до главного пункта — о нарушении профессиональной этики. Он отправляет Ларсу и этот кусочек — тоже отдельно. Он пишет: «Во многих вузах такие отношения могут привести к дисциплинарным последствиям для преподавателя».       «Следите за ногами, — пишет Арт, — я резко переобуваюсь в воздухе. Вы как предпочитаете покупать мое молчание? Орально или через постель?»       «Важно! — пишет нейросеть. Пишет Арту о Ларсе: — Вы не виноваты в его поведении. Даже если вы были дружелюбны, это не оправдывает его шагов».       Арт отправляет Ларсу со словами: «Ну что, Никита Сергеевич, как вам мое дружелюбие?»       Арт ждет. Реакции на этот ворох сообщений. На эту бурю, когда внутри него — глухо. Он ждет — свидетеля учиненного хаоса. Арт всё пытается тут разрушить. Надеясь, что это — поможет вернуть, как было. Ларсу не надо было говорить о флирте, они нормально общались. Арт бы, может, допер сам через тысячу лет. Зачем было его так швырять в откровение? Что этому Никите Ларсенко не сиделось спокойно? В переписках и аудиториях. Честный? Но Арт — нет. И его даже нельзя попросить. Потому что как можно просить быть честным человека, который лжет самому себе, избегает самого себя? Ларс говорит ему: «Арт, смотри, что ты делаешь». Арт не хочет смотреть. На красно-коричные пятна их переписки. Ему и так было хорошо.       Ларс спрашивает: «Артем, мы можем поговорить?»       Арт подключает наушник. Пальцы у него нисколько не дрожат, но движение — торопливое. Арт хочет. Поэтому он набирает, не выходя из чата. Чтобы застать врасплох. Очередной внезапной вспышкой. И потому, что любит адреналин. Два гудка — и он проваливается в тишину. Сразу становится глухо — вокруг и на том конце трубки.       Арт бросает ему:       — Ну? Говорите.       Но Ларс молчит. Он не может сказать вслух ни слова.       У Арта — спокойный голос, ведь буря — снаружи:       — Я вам хочу сказать: я не в истерике. Я даже не в ахуе. Типа, мне пусто. Это не такое пусто, как когда тебя разочаровывают. Это такое пусто, как «ровно». Или «ну и че дальше?». Я бы общался, как раньше, но только что предлагал вам отдаться мне за молчание. Это бы прокатило, будь мы немного ближе? В качестве шутки или в качестве флирта? — Арт понижает голос. — Ты бы отдался?       — Мне жаль, если я задел твои чувства, — говорит Ларс.       — У меня нет чувств, Никит. Это важно понять для твоего мозгоправского анализа. Никаких чувств. Вообще. Нулевая константа.       — И мне жаль, что так получилось. Я действительно перешел границы.       — Это был искренний интерес? Ты не ответил. Надо было по пунктам.       — По пунктам?       — Да. Только честно.       — Хорошо, — соглашается Ларс — так же спокойно. — Мы можем обсудить всё, что ты перечислил.       — Да. Ведь ты просто свалил сегодня. Вместо того чтобы поговорить.       Ларс вздыхает:       — Так и было. Мне нужно было подумать…       — О чем?       — О том, что я сделал.       — О, просвети.       — Я не держал дистанцию, когда было нужно.       — Да? Например?       — Мне не стоило переходить на личное.       — В какой момент?       — Во все.       — И что теперь? Просто перечеркнешь? Ну давай, скажи: «Я хочу избавиться от этого. От тебя. Я понял, что не стоило сюда лезть».       — Я понял, что не стоило так, как я это сделал. Но я не хочу прерывать общение.       Арт опускает глаза и замолкает. Ковыряет рукав — это истерично. Ковыряет истерично. В остальном — ничего. Вьюга снаружи, внутри — Арт. Подо льдом. Непробиваемо тихо. Непробиваемо глухо.       Ларс говорит — в паузу и затишье:       — Я не мог обсудить с тобой сразу, потому что я не ИИ, который способен выдать ответ за пару секунд. Но сейчас, если нужно, мы пройдем по каждому пункту, договорились? Начиная с дисбаланса власти.       — Никита.       — Да?       — Мне не было дискомфортно, ясно? Я не чувствую, что меня ущемили. Я чувствую, что прищемил тебе хвост. Которым ты вежливо повилял на мои выпады. На мое: «Давай поиграем в ассоциации».       Арт добавляет тише — на молчание:       — И мне понравился наш спор… В аудитории. И переписки. Всё это…       Ларс шумно выдыхает в трубку. И продолжает молчать. Он продолжает молчать — и не сознается в ответ, что ему тоже понравилось. Он теперь боится сознаться.       И Арт не знает, почему робкая тишина заставляет его снова закрыться, зачем он пытается вывести — хоть на что-то:       — Хочешь поцеловать меня?       Ларс затихает. А затем задает встречный вопрос:       — Чего хочешь ты?       — Чего-нибудь, — отвечает Арт честно. — От тебя. Кроме маски.       Ларс усмехается в трубку:       — Я был без маски. Всё это время. Программа с открытым исходным кодом. Я говорил с тобой.       Арт знает… и этого было мало. Он хочет эмоций. Каких-то. Хотя бы от Ларса. Если не достает своих…       Ларс спрашивает:       — Как я могу помочь?       — С чем?       — С тем, как ты себя чувствуешь.       — Но я не чувствую. Ты не слушаешь.       Арт бросает трубку. Не потому, что злится или обижен. А чтобы сделать больно. Он отключает телефон и поворачивается набок. Лицом к стене. Его руки опять — неподвижны. И он ничего больше не кусает в растерянных чувствах.       Есть хорошая ассоциация — «онемение».       Виталик смотрит на него с вопросом:       — Ты поссорился со своим парнем?       — Он не мой парень.       — А звучало так, будто у вас отношения… Я даже не удивлен. Что ты ебешь ему мозги без отношений.       Арт поднимает средний палец высоко над собой. И роняет руку обратно. На что-то большее у него нет сил. Он закрывает глаза.       Сегодня он спит. Сегодня он даже спит…