Песни Великой пустыни

— И что всё это значит?! Облачённый в дорогие шелка Рэй стоял посреди уставленной изящной мебелью просторной комнаты с большими окнами, обитыми нежным шёлком стенами и выходом в собственный благоухающий редкими цветами сад. — А что не так, князь? Владыка Нузара отдал должное вашему древнему происхождению и предоставил соответствующие покои. Только и всего. — Недавно вошедший Хавьер встал напротив Рэя и положил руку на длинную кривую саблю в драгоценных ножнах. Тот вспыхнул щеками и взвился ещё больше: — Только и всего?! И я должен в это поверить? После цепей, сундука и порки?! Я сижу здесь взаперти который день, как птичка в золотой клетке, а вы приходите ко мне совершенно свободный, с оружием в руках и говорите, что всё так и должно быть? Признайтесь, что тут происходит? Одетый как знатный вельможа, Хавьер прошёл вглубь комнаты мимо возмущённого Рэя, удобно сел в одно из мягких кресел причудливой формы, поправил свой тюрбан и невозмутимо произнёс: — Спокойнее, Рэнсор. Так что вас здесь, собственно говоря, не устраивает? Вы предпочли бы клетку, жёсткую кушетку в душной гостиной без окон или общий с другими рабами подвал? — Нет конечно, но… — Рэй опустился в соседнее кресло. — Но почему… Мы ведь всё ещё в рабстве? Да? — Безусловно, друг мой. Безусловно. Однако султан, как я на то и надеялся, оказался весьма рачительным хозяином и не стал возить пушки на эльчирце. Я теперь — начальник его личной гвардии. — А я?.. — А вы будете жить как принц. В пределах вот этих отведенных вам покоев, совершенно свободно. И никто вас пальцем не тронет и ничего вам не прикажет. — И буду заложником… Чтобы вы не сбежали… Верно? Это ведь так?! — Рэй развернулся в кресле и посмотрел на Хавьера в упор. — Так же, как и я, Рэнсор, — выдержав этот горящий взгляд, спокойно ответил Норрьего. — Если один из нас двоих совершит попытку побега или предаст султана каким-либо иным образом — казнят обоих. Так что, если вы всё ещё одержимы местью и жаждете моей крови — это теперь очень легко устроить. Только голов лишимся одновременно. Рэй нахмурился. — Вы опять смеётесь надо мной, князь. Вы хоть когда-нибудь бываете серьёзным? Зачем я вообще вам нужен? Бегите отсюда за три моря в свои земли. И забудьте обо мне! Какое вам вообще до меня дело? Жив я или нет? Вы же мне больше не патрон! Так ведь вы сказали! Хавьер глубоко вздохнул. — Когда и где это было, Рэнсор… У обречённого на казнь узника, знаете ли, есть такое право: говорить в лицо своим тюремщикам то, что в данный момент хочется… Но, разве мы сейчас в застенках Триволи? Разве пески Великой пустыни не сожгли наши с вами противоречия? Разве вы всё ещё считаете меня своим врагом? Лично я — нет. Они надолго замолчали, по-прежнему глядя друг на друга в упор. Первым заговорил Рэй: — Нет… Наверное нет… Не считаю. Спасибо вам, что не бросили меня здесь… И я… Я не подведу вас… патрон… Я ведь могу вас так называть? — Если хотите, Рэнсор. Я никогда вас не брошу. И всегда буду по мере сил заботиться о вас и ваших землях. Я обещал это… Хавьер отвернулся и, пока Рэй не начал задавать новые вопросы, быстро продолжил: — А по поводу того, что здесь сейчас происходит… Я заключил с Шафаром договор на год. Мы с вами не пытаемся бежать и храним султану верность, а он даёт нам возможность жить по-человечески. Есть вероятность, что освободит через год. Но не раньше. Вот так, Рэнсор. У нас с вами отныне одна судьба на двоих. — Вы будете приходить ко мне? Хавьер уловил в этом вопросе почти незаметные щемящие нотки и быстро обернулся, заверив: — Постараюсь. А вы — найдите себе занятие и не сидите тут без дела. На вас это очень дурно влияет. Упражняйтесь, рисуйте, читайте. Обязательно изучите местный язык. У вас есть слуги? — Да, наверное… — ответил Рэй слегка растерянно. — Тот смуглый глазастый паренёк, что приносит еду, насколько я понял его кордийский, предлагал мне помочь со всей этой одеждой. — Вот и отлично. Подружитесь с ним. Узнайте, как его зовут и старайтесь побольше разговаривать. Пусть научит вас здешнему языку. Вы должны понимать, что вокруг происходит. Но не спешите это всем подряд показывать. Иной раз лучше казаться глухим… Он встал и направился к выходу. Рэнсор вскочил следом. — Приходите почаще… — Постараюсь. — Хавьер остановился, обернулся и положил Рэю руку на плечо. — Возможно, со временем я смогу навещать вас каждый день. Возможно, возобновим наши тренировки. До встречи, Рэнсор. И будьте очень осторожны в своих словах и поступках. Никому не доверяйте. Это дворец. Во дворцах всегда плодятся заговоры… А мы с вами — очень лёгкая добыча. Помните о своей цели. Вы должны выжить и вернуться в Тард.

***

— Нет, сагиб! Не так! «Мушух» надо говорить. Так будет: «птичка», а «муших» — это будет «корова»! Коровы здесь не летают! — сверкая белыми зубами на тёмном лице, залился звонким смехом черноволосый Абак. . Рэй почувствовал, что опять покраснел, и сжал от досады кулаки. Не хватало ещё, чтобы над ним смеялся какой-то там туземный слуга! Но худой и гибкий, как тальник, паренёк так умильно тёр глаза от слёз и тряс курчавой головой, что Рэй, в конце концов, перестал сердиться и тоже от души рассмеялся. А после того, как представил себе корову, которая прилетела в сад и села на ветку яблони — вообще захохотал в голос. Когда оба успокоились, смогли нормально дышать и разговаривать, Рэй сел в кресло у окна и подозвал слугу к себе: — А скажи мне, Абак, откуда ты знаешь кордийский? Кто тебя учил? — Мой прошлый сагиб, — с готовностью отозвался улыбчивый мальчишка, подошёл и сел у ног своего нового хозяина. — Он приехал из Джерзеги, но сам был из Кордии. Он любил слушать свой язык. А здесь мало кто знает. Он учил меня. Я запомнил. — Понятно. А где тот твой сагиб сейчас? — Уехал. Отслужил здесь несколько лет и уехал. Султан богатый. Он очень хорошо платит. Многие приезжают служить. Сагиб ещё будет учить слова? Или мне принести обед? — Абак опять сверкнул белыми зубами в улыбке. — Неси! — весело отозвался Рэй. — Но будешь называть мне на нузар каждое блюдо!

***

— Владыка? Я могу войти? — Хавьер склонился в поклоне на входе в небольшой светлый зал, в котором султан Нузара предпочитал заниматься текущими делами в это время года. — А, это ты. — Сидевший за внушительным столом из чёрного дерева Шафар мельком глянул на пришедшего и опять углубился в работу. — Проходи, Рис. Говори, чем порадуешь на этот раз? — Порадую? — Хавьер выпрямился и прошёл внутрь зала. — Нет. Скорее огорчу. Мне недолго осталось служить тебе, владыка. Султан отложил в сторону перо вместе с недописанным письмом и поднял взгляд на Хавьера. — Что случилось? Тебе кто-то угрожает? Или собрался в бега? Тот покачал головой. — Я нет, владыка. Но я не могу поручиться за Рэнсора. Он часто стоит у окна и так глубоко задумывается, что иногда не слышит, как я прихожу к нему. У нас говорят: «Праздный ум — это кузница всех бед». А Драммонд уже больше месяца сидит в четырёх стенах без дела. Так недолго и до какой-нибудь глупости дойти. А отвечать придётся мне. Своей жизнью. — И о чём ты меня хочешь попросить? — нахмурился Шафар. — Поручи ему что-нибудь. Чтобы уставал и не думал о глупостях. — Например, что? — Султан откинулся в кресле и легко забарабанил пальцами по столу. — Например, пусть учит мальчишек драться на палках. Я видел во дворце нескольких бездельников лет шести-семи. Они тоже не знают, чем заняться. Для игр на женской половине уже слишком взрослые, а в мужские дела их ещё не берут. — Это сыновья рабынь, которые вскармливают моих детей… Да, ты прав. От праздности — одни беды… — Султан помолчал, затем взглянул более пристально. — А твой мальчик что, так хорош во владении оружием? — Ещё не очень, — отрезал Хавьер, — но для местных шалопаев хватит. Я сам его учил. Правда, на шпагах, но это — не существенно. Если ты разрешишь нам с ним ежедневно тренироваться на саблях — я быстро поставлю ему руку. В закрытом саду есть подходящая площадка. Оружие я буду приносить и уносить с собой. Потом покажу ему, как работать двумя руками. У меня не заскучает. В своё время он еле-еле стоял на ногах от усталости после наших занятий. А я тоже поднатаскаю этих мальчишек. Будут лучшими твоими разведчиками-невидимками. Если позволишь, конечно. И если я смогу делать это так, как захочу. Кстати, то же самое относится и к твоим гвардейцам. Хочешь, чтобы я действительно научил их служить — разреши делать это по-своему. И дай мне полную свободу передвижения внутри крепостных стен дворца. Шафар откинулся в кресле и долго рассматривал собеседника. Затем вынес решение: — Хорошо, Рис. Я дозволяю. Делай всё, что посчитаешь нужным для этого. Учи гвардейцев, мальчишек и Кема, а он пусть учит бездельников на палках каждый день. Но, — взгляд султана стал холоднее и жёстче, — ты сам знаешь, чем рискуешь, коли задумал обмануть меня. Попытаешься покинуть дворец — сильно пожалеешь. Видел стражу возле входа в покои Кема? Отныне ты должен приходить к ним трижды в день: на рассвете, в полдень и на закате. А они получат приказ перебить мальчишке ноги и оттащить к палачам, если не увидят тебя вовремя. А если ты вдруг совершенно случайно сам убьёшь Кема на этой своей, как ты сказал, тренировке, тут же отправишься в руки палачей, а затем к праотцам. Я велю, чтобы за вами всё время наблюдали с крыши двое самых метких лучников. Поэтому не надейся, что сможешь сбежать от меня, подарив мальчишке быструю смерть. Со стрелами в ногах не уйти даже тебе. А если задумаете прорываться с боем, или вдвоём приблизитесь к окружающей сад стене… Ты уже слышал, что с вами будет.

***

— Нет, патрон! У меня это никогда не получится! И потом, зачем мне какие-то там мальчишки? Норрьего и Драммонд вновь скрестили длинные кривые сабли на усыпанной разноцветными камешками площадке закрытого сада. — Зачем? — Патрон улыбнулся, пошёл в атаку и принялся быстро наносить мощные удары один за другим. — Как это зачем? Как зачем? Не понимаете? А я вам расскажу! Вот вернётесь вы в Тард. Возьмёте себе, как все приличные люди, оруженосца. А он окажется провинциальным увальнем. Который вместо шпаги в руках только меч держал. И что тогда? Поняли мою мысль? Прижатый к стене дворца кривой острой сталью, Рэй покраснел, ухватил свою саблю левой рукой за лезвие, невероятным усилием отбросил от себя оружие Норрьего и кинулся в ответную атаку. Удар за ударом, ему удалось потеснить патрона на край площадки. Саблей оказалось сражаться намного удобнее, чем шпагой. — Вот! Уже неплохо! — оценил напор уворачивающийся Норрьего. — Неплохо! Даже очень неплохо! А вот это даже вполне хорошо! Можете, когда хотите! Но на сегодня хватит. Сабля внезапно вырвалась из пальцев Рэя, а в следующий миг, описав дугу и сверкнув на солнце, улетела в душистые заросли белых роз. Норрьего подал больно упавшему на спину Рэнсору руку и помог встать. Затем улыбнулся и, снимая перчатки, направился ко входу в комнаты. — Давайте, друг мой, вместо того, чтобы сердиться, сходите-ка лучше за своим оружием. Заодно, срежьте несколько цветов. Они будут великолепно смотреться у вас в комнате. А потом продолжим разговор.

***

— Итак, Рэнсор. Сегодня придут ваши ученики. У вас будет три часа на знакомство и первое занятие. Вы готовы? — Нет! — Прошедшее было раздражение опять накатило на Рэя удушливой волной. — А кому-то вообще интересно моё мнение на этот счёт? Патрон лишь улыбнулся. — Нет. Но это — не существенно. Это нужно как вам, так и им. Поэтому тренировки начинаются сегодня. Уверяю, со временем, вам понравится. К тому же, — Норрьего приподнялся из кресла и не спеша понюхал свежесрезанные розы в синей фарфоровой вазе, — приобретёте бесценный опыт обучения… Рэй не выдержал, вскочил и закричал: — Вы опять?! Опять надо мной смеётесь?! Да, в Тарде нет мастеров шпаги! Мои предки всегда сражались мечами! И добывали ими славу! И вы не имеете никакого права над этим потешаться! — Ни в коем случае, Рэнсор. Сядьте, пожалуйста, обратно. — Норрьего вдруг поднял руки вверх и совершенно непривычно склонил повинно голову. — Приношу вам свои самые искренние извинения за эту бестактность. Но… Он опять пристально взглянул на Рэя и добавил: — Мы ещё не закончили разговор. Поверьте мне, эти занятия вам сейчас совершенно необходимы. Просто начните, а дальше всё получится само собой. Вот вспомните себя в детстве. У взрослых — всегда свои дела, а вы, в компании таких же шалопаев, сбежав с уроков, без дела слоняетесь по замку. Вспомнили, до каких бед это доводило? Меня лично, после подобных приключений в палаццо Норрьего, когда не помогали обычные наказания, просто отправляли на Оссард, а потом и вовсе в пустыню чуть не на полгода. А вас? — В Тарде отдавали в плен учителям по чистописанию на пару дней… Или заставляли стихи зубрить на кестерском… — Вздохнул Рэй, понурив голову, и снова сел в глубокое кресло напротив патрона. — Хорошо, если отец пораньше вызволит… А так совсем тоска… А у вас… Он вскинулся. — А вы запирали меня вместе с Лэло! Слушать его ужасные пиратские песни под разбитую гитару!!! Помните?! Норрьего расхохотался. — Как не помнить! Мне ведь тоже такое наказание от отца перепадало! И не раз! Рэй ошарашенно уставился на своего воспитателя. — Что?! Вас тоже запирали вместе с Лэло?.. Тот кивнул сквозь выступившие от смеха слёзы и подтвердил: — Да, мальчик мой! Да! Можете себе представить. Отец прекрасно разбирался в наказаниях. И как только он узнал, что у найденного им для меня телохранителя нет ни голоса, ни слуха, я был обречён на эти пытки! Рэй всё ещё не мог поверить словам патрона. — Лэло был вашим телохранителем? Правда? — переспросил он. Норрьего вытер слезы, попил воды и кивнул. — Правда. И почему же: «был»? Он и сейчас кого угодно в песок закопает. Думаю, вы поняли по его внешности, что Тэкирос далеко не всегда был управляющим замком. Отец приставил его ко мне аккурат перед моим тринадцатилетием… Но это отдельная и очень долгая история. Значит так. Вернёмся к разговору. Что мы имеем: вас и меня наказывали чистописанием, стихами и фальшивым пением. А вот султан поступает иначе. Местная дворцовая ребятня уже не по разу побывала за свои приключения на конюшне под плетью. Я специально узнавал, это здесь называется «воспитанием мужчин». А если говорить совсем серьёзно, то ваши уроки станут для них чуть ли не единственным шансом чего-то путного добиться в жизни. Эти мальчишки — дети рабынь, которые вскармливают наследников султана. Они тут никто и ничто: уже не рабы, как их матери, но и не свободные люди. Какое у них тут будущее? Никакого. Из дворца их никогда не выпустят, чтобы не давать повода плодить заговоры. Все-таки, как никак, молочные братья принцев. Этим детям тут одна дорога: в евнухи. А вот если вы их научите хорошо оружие в руках держать, это будет совсем другая история. Они смогут со временем пойти в стражу. А то и в гвардию. Султан умения своих людей видит, ценит и никогда не разбрасывается имеющимися ресурсами. Так что? Возьмётесь за них? — Хорошо, патрон… — Рэй стал серьёзным и решительным. — Я попробую. Но получится ли у меня? — Обязательно получится. Смотрите на них, как на себя. Только построже. Они привыкли к власти сильного. Но здесь сложностей не возникнет. Поверьте, они вас уже боятся. Это для меня вы — мой мальчик. А для них — взрослый заморский воин. А то, что будете работать с палками, так все с этого начинают. Не вам мне это объяснять. Пусть до них тоже дойдёт, что взять в руки настоящую сталь — заслужить нужно. Повторю вам ещё раз то, что сказал шесть лет назад, прежде чем начал обучать владению шпагой. Для умелого воина и палка — оружие. Причём во многих ситуациях гораздо более доступное и действенное. Им по возрасту сабли ещё не скоро дадут, а вот палки… Организуете эту банду, подучите. А я им дело во дворце найду. Так что просто начните. И пусть с вами рядом будет ваш юный слуга. Поможет с переводом. Сегодня пусть мальчишки назовут свои имена и в парах покажут вам, что умеют. А дальше разберёмся. Я вам потом ещё кое-что покажу. Несколько секретов. Вам тоже пригодится. Заодно и сами всё вспомните, и в языке потренируетесь.

***

Сквозь сложный прорезной рисунок тонкой деревянной панели, закрывающей собою окно в уютной гостиной, пробивалось весеннее солнце и роняло замысловатые блики на покрытый мягким ковром пол. Там внизу, под окном, во внутреннем ярко освещенном дворе звонко журчал фонтан, в белоснежной мраморной чаше которого с шумом и радостным чириканьем купались взъерошенные, свободные лететь, куда им вздумается, воробьи. А здесь — в бирюзовой гостиной на втором этаже дворца всё по-другому. Тут всегда стоит мягкий полумрак. Царит тишина и спокойствие. На столике лежат перо, бумага и раскрытая толстая книга по землеописанию. Остальные весьма солидные фолианты по истории, философии, литературе, арифметике, лекарскому делу и астрономии, а также переплетённые в сафьян тома стихов всех известных поэтов на нескольких языках ждут своей очереди в массивном шкафу красного дерева. Как и кусочки покрытого нежнейшей миндальной пудрой заморского мамеладэ из абрикосов на золотом блюдце с изящными щипцами. На особой подставке в углу комнаты расположились свирель и покрытая многоцветными узорами восьмиструнная лютня. Вдруг привычные звуки за окном перекрыло что-то новое. Вначале раздался шум многочисленных ног и громкий гомон детских голосов. Потом все разом замолчали. По каменным плитам мощеного двора прозвучали чёткие быстрые шаги. И снова всё стихло.

***

— Итак, молодые люди. Какое вам сегодня было дано задание? Так. Тихо! Сколько раз я вам говорил. Никогда не кричим все вместе. Хочешь сказать — подними руку. Ясно? Спрашиваю ещё раз. Какое у вас сегодня было задание? Приплясывающие на месте от нетерпения мальчишки перестали галдеть и высоко вскинули руки. Хавьер осмотрел их и выбрал одного, того, что был поменьше ростом и безуспешно пытался пробиться сквозь сомкнувшиеся перед ним спины более рослых товарищей. — А ну-ка, разойтись. Береш, докладывай. Обрадованный курносый мальчуган пробрался вперёд и четко выпалил: — Сегодня нам было поручено найти во дворце белую глиняную чашку с жёлтой полоской в сером полотняном мешочке с красной вышивкой! — Ииии?.. — протянул Хавьер, заложив руки за спину и легко покачиваясь с пяток на носки. — И достать её так, чтобы поставленная тобой дворцовая охрана нас не заметила! — быстро закончил Береш. — Вот, теперь правильно. Итак. Кто выполнил моё задание? Почти все. Замечательно. Возьмите свою добычу и поднимите вверх. А я посмотрю, кто у нас сегодня получит награду. Стройся! Десяток учеников быстро встал в ровную линию и вытянул над собой руки с чашками и мешками. Хавьер медленно пошёл мимо них, внимательно рассматривая добытые сокровища. Чего тут только не было. Чашки самых разных оттенков и мешки, платки, полотенца всевозможных цветов. Пройдя до конца строя, он развернулся и строго оглядел свой отряд, сказав: — А теперь, друзья мои, ещё раз вспомните задание. Потом посмотрите на свою добычу более внимательно. И только потом, пусть тот, кто считает, что всё сделал правильно, шагнёт вперёд. Через пять минут в центр двора выдвинулось трое желающих получить награду. Хавьер взглянул на них, пряча веселье в уголках глаз, и подозвал Береша: — Рассуди своих товарищей. Кто из них сделал всё правильно? Самый маленький боец посмотрел на вышедших вперёд и потупил взгляд. Хавьер приблизился к нему, сел перед мальчиком на корточки, заглянул в лицо, затем спросил: — Итак, Береш. Кто же сегодня выиграл? — Никто, господин… — прозвучало чуть слышно. — Сегодня — никто… — Та-а-ак. А почему? Объясни нам. Береш ещё больше потупился и принялся ковырять камни мостовой загнутым носком туфли. — У одного — чашка без полоски. У другого — мешок без вышивки. А у третьего — всё правильно, но… — Но…? Говори-говори! И, давай-ка погромче, — подбодрил его Хавьер. — Но у Нукеба на руке — красный след. Значит, когда он подбирал чашку, его заметил стражник и успел достать плетью… А это — нарушение правил… — Всё верно! Молодец, Береш! — Хавьер одобрительно похлопал маленького судью по плечам. — А сам ты — почему с пустыми руками? — Так правильную чашку нашли раньше меня… А неправильные зачем нести? — Действительно, — Хавьер улыбнулся и встал. — Итак, друзья мои. Все всё поняли? Предлагаю награду сегодняшнего дня разделить между Нукебом и Берешем. За правильно найденную чашку и справедливое судейство. Вопросы есть? Вопросов нет. Под восторженными взглядами затаивших дыхание мальчишек Хавьер снял с пояса мешочек, торжественно высыпал из него покрытые заморским шоколадом орехи на расстеленный платок, затем разделил пахучее сокровище на две равные части. — Итак. Пять штук одному и пять — другому. Надеюсь, вы мудро распорядитесь наградой. Помните, что я говорил вам о переменчивости удачи. Сегодня вы богачи. А завтра можете оказаться последними нищими. Вот и подумайте, что делать с этими драгоценными орехами. Забирайте! Береш с Нукебом переглянулись, подошли ближе, аккуратно переложили награду в свои платки, потом убрали за пазуху. Хавьер хлопнул в ладони, постановив: — Занятие окончено! Сейчас все свободны, а вечером — вас ждёт на урок мастер Кем. Мальчишки разбежались в стороны, и во дворе наконец-то всё затихло. Хавьер присел на фигурный бортик фонтана. Подставил сложенные чашей ладони под падающую из мраморной львиной пасти струю чистейшей воды. Неспеша выпил. Закрыл глаза и замер так на несколько минут, с непередаваемым удовольствием подставляя лицо под яркие лучи почти Ньеттского солнца… Но вот — он снова на ногах, как всегда собран, грозен и серьёзен. И его ждёт много дел во дворце султана.

***

Всё стихло. Двор снова опустел. Маленькая изящная рука легко пробежалась пальцами по резной поверхности закрывавшей окно панели. «Что же… День начался весьма интересно…»