Скайрим + доморощенный гений...

…Вот скамп. Жажда проснулась не вовремя. Весь Морфал сейчас собрался в «Вересках». Несколько путников, парочка искателей приключений и ещё немного гостей городка. Ну, ничего, скоро эти смертные все пойдут спать, можно будет погулять по комнатам. Всё равно пара стражников, пришедших выпить, принадлежат ей. Ещё чуть-чуть, и остатки этих мужланов будут стелиться перед ней. Хм… странно. Внимание снова привлекла та пара приключенцев. Говорили они не по-тамриэльски. Но когда норд обращался к местным, он почти без пауз переходил на общее наречие. Алва не забывала разносить еду и напитки, всё притворяясь трактирной служанкой, обратив слух на тот угол зала, где они сидели. Ни слова не было понятно. Изредка их речь звучала мелодично и ритмично, словно тот, который поменьше, читал тексты песен. А иногда они будто учили другой странный язык, похожий на рокот камня, и когда норд «пробовал на вкус» слова этого языка, казалось, стены таверны дрожали. А ещё ей не понравился внимательный взгляд того иностранца, с которым говорил норд. Будто он смотрел не на открытые части тела, а искал что-то в её глазах. Наверное, им и стоит покормиться сегодня. К тому же, пахнет он вкуснее, чем приевшиеся стражники да деревенские. Чем-то пряным, словно у котла с супом стоял. Дождавшись, пока все разойдутся и уснут, Алва мило улыбнулась Джонне, пристально посмотрев в глаза, и спокойно пошла к комнате приключенца. Хозяйка «Вересков» уснула на месте, очарованная вампирским взглядом. Гость мирно сопел в кровати, даже не раздевшись. Собрался уходить утром, что ли? Ну зачем, пусть останется. Интересно, какая у него кровь? Может, получится его тоже сделать своим трэллом, как Хроггара… Алва тихо открыла дверь и бесшумно шагнула в комнату. И вдруг за её спиной с гулким стуком упала какая-то палка. Вампирша застыла, но парень лишь поморщился во сне и перевернулся на другой бок. Она оглянулась. Квадратная деревяшка перекрыла порог. Ещё страннее. Если он так поставил палку, чтоб проснуться, зайди сюда кто чужой, то он слишком хорошо спит. Алва облегчённо вздохнула про себя, улыбнулась и тихонько подошла к кровати. Но стоило ей потянуться к человеку, как пальцы наткнулись на какую-то невидимую стену, которая неприятно щипала кожу. Она выругалась в мыслях. Защита… Стоп, а теперь появились нехорошие подозрения по поводу той дощечки. И, когда она попыталась прикоснуться к ней, руку не то что защипало, её чуть не обожгло. Проклятье! И как теперь отсюда выйти?! Ой, и ведь рассвет не за горами… Скамп… И к смертному не прикоснуться бесшумно, и выйти — проблема. Алва поискала в комнате что-нибудь, чем можно было бы сдвинуть дощечку с заклинаниями, но ушлый приключенец запихал всё под кровать, за вязь защитных рун. Вампирша уже начинала ненавидеть этого смертного. Он вдруг перестал сопеть, потянулся в кровати и сел, вытащив из-под подушки кинжал. Серебряный отблеск резанул по глазам. Мило улыбнувшись Алве, он крикнул: — Ангард! Скотина, он знал, что она — вампир! Алва отрастила клыки и когти, собралась выпить из него жизнь, как вдруг от комнаты напротив прозвучал гром: — Фус! Вампиршу волной силы снесло к стене и приложило о стол. Пока она вставала, иностранец выбежал за дверь и повернул деревяшку обратно, чтобы не дать ей уйти. Что-то сказал норду. Громогласный кивнул и побежал наружу. Через несколько минут вернулся с целой толпой стражи. Алва было обрадовалась, быстро втянула клыки и когти, нацепила милую мордашку. Но, стоило одному из стражников вслух усомниться в том, что она вампирша (а это был один из тех, кто попал под её чары, как женские, так и вампирские), как Ангард врезал ему по лицу. Чары испарились. И охотник на вампиров (а кем ещё бы мог быть этот чужак?) с издёвкой поманил её к себе серебряным кинжалом. Она постаралась не морщиться и не смотреть на него с яростью, но дощечку с рунами, похожими на клинопись, переступить было невозможно, не раскрыв себя смертным. Ангард что-то спросил у своего напарника на его языке. Парень фыркнул, ответил. Норд протянул «а-а», будто что-то вспомнил. Чужак ему что-то предложил. Норд ухмыльнулся, встал в дверях и, набрав воздуха в грудь, рявкнул: — Из! Алву обдало ледяным ветром, пол-комнаты покрыло коркой льда, а её заморозило на месте… *** Ангард спокойно подошёл к замороженной вампирше и, слегка отдолбив лёд у её ног, поднял ледяную статую. Обернулся к Неразиму. — Куда, говоришь? Он кивнул на дверь наружу. — К позорному столбу. Привяжем серебряной цепочкой и посмотрим, что сделает с ней Солнце. — Точно пытать не надо? — Нахуя? Спроси, они за Фалионом пошли? Довакин повторил вопрос напарника служивым. Старшой ответил: — Да, и за магом, и за ярлом я уже послал. Что вы будете делать с этой дрянью? — Привяжем и дождёмся рассвета. Мой друг хочет посмотреть, как она будет терпеть солнечный свет. Стражник с одобрением посмотрел на Неразима. Тот улыбался характерной садистской улыбкой. Если бы Ангард не знал, что это актёрская игра, он бы тоже решил, что его напарник — тот ещё охотник на нечисть. Довакин понёс замороженную вампиршу на улицу, и все последовали за ним. Ледяная корка ещё держалась, но эта девка вовсю напрягалась, чтобы освободиться. Норду вдруг вспомнилась та народная песня, и как они с русичем переводили её на тамриэлик вчера вечером. После того, как он пояснил, как правильно слагать стихи и считать слоги, получилось довольно неплохо. Довакин начал напевать её на общем. Донеся вампиршу до столба, он положил почти освободившуюся изо льда тварь у столба, взял у друга серебряную цепочку и примотал её к столбу. Стража ещё добавила верёвок и приготовилась затянуть их потуже, когда лёд расколется. Вот теперь создание ночи показало своё истинное лицо. Она вырывалась, шипела, не скрывала клыков и когтей, пыталась загипнотизировать стражников. Но те уже поняли урок и старались не смотреть ей в глаза. Осознав, что магию использовать не получится, Алва стала плакаться и умолять освободить её. Женские чары начинали работать, но Ангард опять развернул первого служивого, кто собрался её развязать, и дал тому мужскую пощёчину. Сработало. Он ещё и добавил, указав на вампиршу: — Долбоёб, ты посмотри — она, бля, на снегу с голой задницей сидит, в платье шлюхи, и не мёрзнет, а мы тут в меху через полчаса ныть будем, что холодно! Думаешь, она человек? Пока стражники переговаривались, его напарник чертил кинжалом вокруг неё уже хорошо зарекомендовавшее себя охранное заклятие на драконьем. Понадобилось неделю убить на то, чтобы выяснить, какая комбинация слов останавливает нежить, а какая её жжёт. И всё это в Лабиринтиане, в окружении ледяных троллей и древних могучих драугров, орущих ту’умы не хуже самого Довакина. Зато запасов троллячьего жира у них теперь было вдоволь, да и мясо у троллей, если его хорошо приготовить, было такое, что ум отъешь. А хорошо готовить Неразим умел. В сам Лабиринт Шалидора они только заходить не стали, потому что это был пока не их уровень, и магией они не владели. Когда защитный круг был готов, на лице вампирши появилась обречённость, и она перестала вырываться. Скоро пришёл сонный маг и старушка, которая тут была ярлом. Фалион сначала удивлённо посмотрел на вычерченные на снегу драконьи руны, но потом, произнеся какое-то заклинание, осмотрел их с одобрением. А то, бля, качественная же работа. Была б некачественной, трупы героя и его козырного напарника давно бы остывали в черте Лабиринтиана. Парень подошёл к Довакину. — Спроси у Фалиона, как ему идея исцелить её от вампиризма. Ангард удивился: — А такое возможно? Он это умеет? — Бля, если б не умел, я бы не сказал. Кивнув ему, Довакин подошёл к магу. Тот повернулся к герою. — Что такое? — Мой друг спрашивает, сможешь ли ты исцелить её от вампиризма… Алва встрепенулась и крикнула: — Не надо! Драконорожденный рявкнул на неё, добавив силы в Голос: — ИДИ НА ХУЙ! Получилось почти как со словом «фус». Вампирша смиренно опустила голову, чуть ли не плача. Фалион потёр подбородок, задумчиво глядя на Алву. — Смочь-то смогу. Не первый вампир на моём пути. Только смысл? Её и так весь город будет ненавидеть. Да и не такой простой этот ритуал, он тёмный, колдовской… — Мы с напарником обсуждали это накануне. Он говорил, что лучше так, чем убить её. — Ну-у… Постой, а как он узнал, что Алва — вампирша? Даже я не догадался, хотя почти каждый вечер в таверне её вижу. Старуха вопросительно посмотрела на Довакина. — Да, хороший вопрос. Было бы полезно узнать, как распознавать вампиров прежде, чем они будут плести свои козни. Норд повернулся к Неразиму и махнул рукой. Парень подошёл. Герой спросил его по-русски: — Тут хотят узнать, как ты распознал в ней вампира. Не правду же мне им отвечать? — Скажи, что нужно обращать внимание на поведение, на взгляд, на сами глаза. Вампиры — ночные существа, их пища — кровь смертных. Они боятся серебра, как и любая нежить. А ещё следует везде понатыкать таких вот защитных рун, лишним точно не будет. Будь у меня дом, я бы сделал из него мистическую крепость, чтобы ни одна потусторонняя блядь не смогла в него зайти без моего разрешения. И, пока мы не вылечили Алву, думаю, будет полезным испытать на ней какие-нибудь алхимические смеси. Читал я как-то одну местную историю, написана она была в книге «Де Рерум Диреннис», там было сказано, что есть горькое зелье, превращающее кровь в яд для вампиров. Я знаю другой рецепт, но этот эликсир сам по себе пиздец ядовитый, его обычным людям пить вообще нельзя. Довакин перевёл его слова ярлу и магу. Они переглянулись. Ярл приказала страже: — Сходите за Лами, скажите, что поймали вампира и нужно найти для этой твари яд. Через некоторое время, оставив вампиршу в защитном кругу, несколько стражников, ярл, маг, травница и приключенцы собрались в таверне. Неразим описал ингредиенты того страшного яда из другого мира, Ангард переводил. Травница обдумывала вслух, каким может быть зелье, услышав описание трав и грибов, входящих в Чёрную Кровь. Сбегала к себе домой в сопровождении стражи. Скоро они все вышли обратно, девушка принесла на скорую руку сваренные смеси. Небо на востоке засветлело. Заставить Алву выпить всякую гадость было той ещё задачкой. Но Дова хлопнул ей по ушам, она открыла рот, и туда влили самую горькую жидкость из всех имеющихся. О-о, как её заколбасило… Яд, сваренный по описанию чужака, не был столь же смертелен, как настоящая Чёрная Кровь (как минимум, потому что сварен был не из крови трупоедов и прочего дерьма), но работал. Алва пережила пытку, едва не выблевав свой желудок. За тем, как вампиршу жарит Солнце, наблюдать никто не собирался, кроме самого виновника торжества. Он погрелся перед рассветом, а остальные разошлись обратно спать. Стражники произвели смену караула. Ангард тоже вернулся в таверну, чтобы доспать неоконченный сон. *** …Проверив все коридоры вокруг, Неразим вернулся к месту, где они собрались ночевать. Устенгрев оказался таким же огромным и превращённым в целый лабиринт склепов, какими были Ветреный Пик и Потерянный Валкигг. Но парень знал весь путь, так что они нигде не могли заблудиться. -…Скоро дойдём до решёток с детекторами движения. Там внизу есть драконья стена со словом «Файм». Дова разжёг костерок отзвуком Огненного Дыхания и присел на меховик. — Думаешь, стоит узнать это слово из первоисточника? — Да. Всё-таки там оно высечено в камне, а не написано от руки. Ты его не слышишь? Ангард прислушался. Стены нордских гробниц были тихи, особенно после того, как они замочили всех некромантов у входа в руины. Нежить предпочитала не шуметь. А вот стена со словом звучала. Драконий слух и поглощённая душа дракона внимали шёпоту силы, высеченной в камне. — Да. — Значит, эта магия определённо сильнее, чем то, что получалось у меня. Помнишь наши рассуждения о всей этой метафизике в Валкигге? — Произнести «Файм» я могу, но вот полностью стать призраком не могу… Вылетев из уст Драконорожденного, драконье слово слегка дематериализовало его, тут же вернув телу нормальный вид. Неразим кивнул. — Именно. Жаль, пока ты убил только Милмурнира, и полной силы не имеет ни единый твой ту’ум, но надо будет посмотреть, получится ли у тебя пройти сквозь решётку вот так. Или будем пытаться по-другому, хитростью. Кстати, ты там все урны и сундучки осмотрел? — Да. Почему древние делали свои монеты не из золота? — Если б я знал… — Кстати, на вампиров-то в Морфале пойдём? А то что осталось от Алвы после восхода… — Не напоминай. Проходить сквозь решётки с помощью Бесплотности было можно, но не понадобилось, потому что этот генератор идей ещё в Вайтране сделал довольно много термитной смеси. Правда, когда решётки оплавило, зал за ними чуть не обвалился из-за взрыва газа. Зато нажимные плиты с соплами под этот газ разворотило и сожгло пауков перед входом в усыпальницу Юргена Призывателя Ветра. Рог там и оказался. Вместе с волнистым клинком, который очень понравился Довакину. Сколько тысячелетий тут пролежал, и ни следа ржавчины. Всё ещё острый. Воистину, древние норды знали, как надо ковать. Здесь его и получилось испытать. Когда Рог покинул постамент над саркофагом древнего Мастера Голоса, два других открылись, выпустив наружу парочку драугров, закованных в чернённые латы. Их рассохшиеся тела плохо держали на себе объёмные доспехи, а суставы разлетались от единственных ударов таким замечательным клинком. Своим топором бы Дова долго их пилил. К слову о драконах… Один из крылатых ящеров поджидал приключенцев прямо у спуска в древнюю гробницу. Огромный небесный хищник даже не представился, с места заорав на Довакина морозным дыханием. Неразим спрятался подальше в коридоре, а вот герой начал упражняться в Пути Голоса в смертельном словесном поединке. Он заставил дракона, устроившего засаду, взлететь, и тогда из руин выбрался арбалетчик. Крылатая зверюга материла их по-своему, сокрушаясь, что ту’ум смертного оказался сильнее. Неразим попал в него с арбалета, но это никак не повредило ящерице. Болт застрял у него в чешуе, вызвав в сторону стрелка ледяную бурю. Тогда его арбалет взял Довакин и, как следует прицелившись, сбил гадину обратно на землю. Пока герой со щитом и новым клинком завязал с неожиданным врагом ближний бой, стрелок, прячась за деревьями, повредил ему крыло и чуть не выколол глаз. Дракон взбесился, но это его и погубило. Древний волнистый меч хорошо резал даже драконью чешую, а рука Довакина била точно и сильно. И он уже поднаторел в прошлом бою у Вайтрана, разобрался в тактике сражения с такими противниками. Ангард засадил дракону меч прямо в плечо на вдохе, и ящер не успел сказать свои слова силы. А когда он попытался раздавить человека под собой, тот улучил момент и забрался к твари на шею. Крылатый крокодил пытался сбросить упрямого норда, и он зарядил дракону промеж рогов Безжалостной Силой, до упора набрав воздуха в лёгкие. Рогатая голова рептилии мощно ударилась об землю, ненадолго оглушив самонадеянного ящера. Этого хватило, чтобы Довакин вытащил новый меч у него из плеча и всадил в шею рядом с затылком, перерубив позвонки. Издав последний вздох, дракон обмяк и свалился наземь. Ангард остался на шее поверженного зверя, пока его душа перетекала к нему. Чешуя загорелась, плоть дракона испарилась, норда обуяли потоки энергии, и голова, отделённая от позвоночника, отвалилась, высвободив волнистый клинок меча. Герой, восстановив свои силы и обретя новые, радостно засмеялся. Его переполняла мощь. Он попробовал крикнуть пламенем, и теперь этот ту’ум звучал так, как надо. То есть, был не просто лёгкий огонёк, а целая волна пламени. А главное, что больше всего силы было вложено в слово «Шуль», что сделало волну огня очень яркой. Довакин победно посмотрел на своего напарника, впервые увидевшего настоящее поглощение драконьей души в деле. Вот теперь парень выглядел впечатлённым. И довольным от того, что его догадки находили подтверждение раз за разом. Искусство ту’ума можно было развивать не так уж строго последовательно, как это было у него. Что ещё важнее, драконий язык работал и сам по себе. А после того, как Драконорожденный познал другие слова силы, Неразим предлагал научиться заговаривать вещи… — Ну что? Всё-таки сходим на вампиров? Очень уж хочу испытать на них своё пламя! Стрелок подошёл к нему, улыбаясь. — Сходим. Отдохнём в таверне и сходим. Только не забудь про наш уговор… — Заговорить тебе болты и ножик? -…И вдохнуть в серебро драконье пламя. *** Моварт Пикуин как раз допивал свою последнюю жертву, когда услышал у входа в его логово раздражающий шум. Его старшая обращённая поймала недовольный взгляд хозяина и пошла проверить, что там учудили трэллы. Старый вампир покачал головой и докончил трапезу, но не успел он встать, как шум раздался куда ближе в пещерах. Было похоже на громогласный голос, от которого дрожали своды. И на треск пламени. Через минуту обращённая вернулась, шатаясь и дымясь. От неё несло вонью палёной плоти и странной горечью. И она держалась за арбалетный болт, торчащий из плеча. -…Господин… смертные разоблачили вашу… Девушка не успела договорить. В неё прилетело нечто, похожее на глиняный горшочек, и когда он разбился о её спину, вампирша вспыхнула, словно факел. Заорав от боли, она закрутилась на месте и упала на землю, пытаясь сбить пламя. Но то упорно не желало гаснуть. А Моварт увидел того, кто посмел убивать его обращённых и рабов. Яростно оскалившись, вампир прямо из-за стола подлетел к смертному, чтобы свернуть этому наглецу шею. И тут ему в лицо гаркнули: — Йол-Тор-ШУЛЬ!!! Волна огня сбила древнего мастера рукопашного боя на пол в коридоре, а пламя обуяло стены. Если бы не амулет, доставшийся ему от пироманта лет двести назад, его бы тоже подпалило, но магический огонь бессильно натолкнулся на стену из воздуха и отразился на своды. Стало жарковато. Норд подбежал к нему, чтобы пригвоздить мечом к земле, но Моварт сбил этого идиота подсечкой и подскочил, провернувшись на руках. Лишь затем, чтобы получить такой же болт в грудь, который он увидел в своей рабыне. Отдача оказалась достаточно мощной, чтобы на миг лишить вампира равновесия и заставить ухмыльнуться. Такой тонкой и короткой палочкой его было не убить… По крайней мере, он так думал, пока перед глазами всё не поплыло. Яд?! Но яды же бесполезны против Детей Ночи! Через силу выдернув зубчатый наконечник из груди, Моварт собрался покарать арбалетчика. Тем более, что этот человечишко попытался выстрелить ещё раз и, разумеется, промахнулся. Вот хитрый ублюдок, теперь тело, веками превращаемое в отточенное оружие, после горькой стрелы перестало слушаться! Почти… Уклонившись от третьего болта, вампир метнулся к стрелку. Ловкий сукин сын не стал взводить вновь своё оружие, увидев летящего к нему ночного хищника. Он схватил было человека за горло, чтобы впиться в него, но тут же получил в локоть серебряный кинжал. Ох, как больно зажгло руку! Вампир отпрянул в сторону, пытаясь выдернуть из себя жгучую боль. О-о, этот охотник — ещё и садист, всем сердцем любящий коварное оружие с зазубренной кромкой. И жгло-то как! Словно кинжал не просто с серебряной насечкой, а зачарован специально против вампиров! Моварт выдернул из руки зазубренный нож, рыча от боли, и зажёг в руке поглощающее заклятие. Аура стрелка потянулась к сгустку алого сияния. И в спину прилетел топор, сбив ему всю концентрацию. Да, топор был всего лишь стальной, но он был тяжёлый, а рука у норда была крепкая. Надо было восстановиться хоть немного, чтобы противостоять обоим в равных шансах. Моварт уцепил крохи жизненной силы, которые удалось притянуть, раны слегка затянулись, топор удалось выдернуть из спины регенерирующей рукой. Железка отправилась в сторону арбалетчика, заставив того нырнуть, чтобы не лишиться головы. Вампир опять приблизился к хитрому слабаку, саданул ему в живот и обернулся к норду… — Из! Проклятье, а вот ото льда амулет не защищал! Всё тело покрылось ледяной коркой, пламя на стенах разом погасло. Моварт напрягался, лёд трещал по швам, но недостаточно быстро, чтобы освободиться вовремя. Норд подошёл, гневно хмурясь, примерился волнистым клинком к шее кровососа и широким взмахом снёс ему голову… *** …Довакин отколупал весь лёд с напарника, стараясь не порезать бедолагу. Ебучий вампирюга так пнул коленом ему в живот, что Ангард боялся, как бы не было внутреннего кровотечения. Усадив Неразима у стены, норд достал из своей сумки запасное зелье лечения и влил его в рот бессознательному телу. Минуту спустя парень закашлял и очнулся. Сильно морщился, держался за живот, но был живой. Ангард спросил: — Ты как? Он простонал: — Тот удар меня чуть наизнанку не вывернул… — Ща будет полегче, я тебе зелье дал. Не знаешь, почему на этого пидора огонь не сработал? -…Не, не ебу… Оставив напарника восстанавливаться, Довакин подошёл к безголовому трупу и начал его обыскивать. Вскоре обнаружилась причина несгораемости вампира. За пазухой кожаных одежд нашёлся искусно сделанный амулет, который они уже видели в действии. Прочитать руны на золотом ободе вокруг охеренно крупного овального сапфира герой не мог, так как это был какой-то другой язык, нежели знакомые ему. Но внутри большого драгоценного камня изредка мелькало нечто, похожее на вихрь или буран. Норд оглянулся на напарника. Бля, превосходная вещь… Крайне полезная против драконов. Но он сам против драконов спокойно мог прикрыться щитом или обратить вспять их пламя своим Голосом. А вот его спутник не был древним героем и вряд ли бы выдержал поток драконьего пламени. Поборовшись со своей жадностью, бывший бандит всё-таки кинул вещицу другу. — На-ка, глянь. Может, разберёшься? Жопой чую, это из-за него пидор не горел. Снова поморщившись, парень поднял амулет и пригляделся. Задумчиво хмыкнул. -…Жаль, что я не маг. Но, думаю, ты прав. Больно необычно это выглядело, когда твой огнеплюй плеснуло по стенам. Остальные кровосиси как-то не хвастались такой особенностью. Ещё что-нибудь нашёл? Ох, бля, как больно… Норд продолжил шарить по карманам древнего вампира. Оружия при нём не было, видать, голыми руками кровосос мог бороться. Вроде бы это про него «Бессмертная кровь» написана, как говорил Неразим. Ничего больше не найдя у трупа, Ангард поднялся. — Слушай, посиди пока здесь, я пойду, дальше по пещере проверю, что есть. Может, он своё добро по сундукам распихал. — Ага… Погоди. Если найдёшь его сапоги, принеси, пожалуйста. Хотел бы знать, подойдут они мне или нет. Они вроде должны помогать красться. Такие, из сыромятной кожи с меховой отделкой. Если не подойдут на мои лапы, продадим, дорого должны стоить. — Принесу… — Помнишь? Белую круглую хуйню увидишь — не трогай. Это Звезда Меридии. — Помню-помню, нам пока недосуг на гору Килкрит переться… Довакин прогулялся дальше по пещере, забрал со стола все ценные предметы, какие смог запихать в сумку, включая деньги. Пробрался в жилище самого Моварта. Как он и предполагал, тут стоял сундук с другим ценным имуществом ублюдка. Пошерудив в вещах мечом, чтобы случайно не коснуться вышеупомянутой Звезды и, конечно же, найдя её здесь посреди остального хлама, Ангард отодвинул камешек подальше и достал всё остальное из сундука. Барахла тут оказалось порядочно. Парочка трофейных мечей, и рядом не стоявших с Гунгниром. Зачарованный кинжальчик, разного пошиба драгоценности и бижутерия. Куча писем, написанных на языке, актуальном несколько веков назад и, соответственно, нечитаемых в принципе без языковеда. Дневник кровососа, нечитаемый по той же причине. Рядом полки с целой коллекцией обуви. У Моварта явно был бзик на тему трофеев. Собрав всё, что было можно, Ангард поискал личные сапожки вампира и таки нашёл их возле кровати. И правда, сыромятные сапоги с меховой отделкой и хорошей мягкой подошвой. Ступать в таких можно тихо, а если они ещё и зачарованные, как говорил напарник, то их действительно можно дорого продать. Качественная работа, да и сама кожа сапог не выглядит так, будто ей пара сотен лет. Отличная вещь. Довакин вернулся в коридор, в котором оставил Неразима. Тот, отдохнув, смог подняться и осматривал свой живот. Несмотря на зелье, там расплылся большой синяк. Сильно вампир туда саданул, ничего не скажешь. Теперь арбалет напарник взводил с трудом, уперев в землю. — Так, я пока поутратил в меткости, Ангард. Реально больно всё это делать. — Да я вижу. Ничё, я разберусь, если что. Там по пути ещё кто-то будет? — Будет. Может, ещё несколько трэллов. А то их тут оказалось больше, чем я думал. — Обычная шваль, не беспокойся. Меня больше тревожат оставшиеся вампиры. Их тут тоже больше, чем ты помнишь? — Не особо. Но парочка ещё точно осталась. Надеюсь, мне больше не придётся сегодня лезть в ближний бой… Как и говорил Довакин, трэллы у этих вампиров были обыкновенной швалью с улицы. Не то что разбойники по пути к Лабиринтиану, против который даже пришлось использовать имеющееся супер-оружие. Эти впадали в благоговейный ужас, услышав его Крик. Вампиры оказались не больно-то сильнее смертных. Особенно после того, как чуяли кровь господина на клинке героя. Моральный дух оставшихся тварей ночи был окончательно подорван, они молили о пощаде, но Ангард убил всех, кого встретил на пути. Трупы сжигал на месте Огненным Дыханием. Благо, что горели вампирские тела, словно промасленные сухие дрова. Неразим по пути собирал пепел от быстро сгорающих останков. Вампирский прах тоже считался редким и дорогим ингредиентом, но его интересовали горючие свойства этой золы, особенно в сочетании с уже проверенной огненной солью и древесным углём. Осечка произошла в пещере новичков. Старшую вампиршу Довакин обезглавил, как и остальных, предварительно замедлив немного время Криком, изученным от Неразима. А вот гробы с ещё не восставшими трупами сжёг. Кроме одного, из которого вывалился самый свежий обращённый. Молодой пацан, ещё младше его напарника на вид. Парнишка не утратил ещё человеческие черты, на шее ещё красовался укус Моварта, но клыки уже выросли, а в глазах была смесь жажды крови и паники. Было даже немного жаль убивать этого недоросля. И, если бы не Неразим, Ангард бы закончил дело. Довакин уже набрал было воздуха в грудь, Голос успел отдохнуть после предыдущих Криков, а новорожденный вампир забился в угол, в страхе взирая на жестокого смертного. Над плечом норда просвистел болт, пришпиливший сосунка к тумбочке возле гроба. Вот когда это было крайне необходимо, у вчерашнего неженки просыпалась чуть ли не эльфийская меткость. Довакин только диву давался, как его друг умудрялся в одно движение прицелиться и послать болт чётко в цель так, словно через иголочное ушко. За один миг. Сам Неразим этого объяснить так толком и не смог. Говорил только, что чем дольше целишься, тем вероятнее всего промажешь. Видимо, как это и произошло с Мовартом. Напарник подошёл к герою. — Погоди, не убивай его. Норд с лёгким удивлением обернулся и спросил на упрощённом общем, который они разработали в пути: — Зачем? Уж за два с лишним месяца в новом мире Неразим уже потихоньку учился понимать тамриэльский. Он даже как-то сказал, что общее наречие напоминает ему два-три других языка его мира. — Это ж мелкий ещё пацан. Я Алву поначалу хотел вылечить, но она же поддалась очарованию Моварта. Думаю, если бы с ней получилось провернуть ритуал Фалиона, она бы всё равно попыталась опять стать вампиром. А этот только что проснулся вампиром, по нему видно, что он даже не понимает, что вообще случилось. Мне его жалко. — А какая разница? — Такая, что я не хочу видеть, как ты сжигаешь того, кого ещё можно спасти. Особенно пока этот мальчишка не вкусил вампирской жизни. Довакин хотел было бросить ему в лицо похожее оскорбление, как тогда, после Хелгена, но что-то после двух месяцев в его компании у него не поворачивался язык обозвать его слабым. Заумным, дотошным, нудным — да. Но не слабым. Он даже к местным холодам попривык. И в его словах был смысл. Там, где норд проявил жестокость, выжигая вампирскую заразу на корню, он видит, кого можно пощадить. Стоит признать, что Ангард несколько увлёкся, обретя силу пламени драконов. Огненное слово в его устах было страшным оружием. Только сейчас до него дошёл смысл размышлений об Огненном Дыхании. «Что ты сожжёшь, что ты пощадишь»… Видя непреклонность в глазах недавнего слабака, Довакин смягчился. Помешать бы друг ему не смог, но вот между ними бы возник раскол. Это бы стало причиной многих ссор. Что ни говори, но Неразим был предельно разумен. Нехорошо ссориться с такими друзьями. Особенно с теми, кто ставит честь превыше всего. Норд отступился. На губах напарника появилась едва заметная улыбка. Он посмотрел на напуганного сосунка. — Слушай, я бы с ним поговорил для начала. Будешь переводить? — Конечно. Они подошли к пришпиленному к тумбочке новорожденному вампиру. Неразим присел напротив и спросил: — Как тебя зовут? Ангард уже привык быть переводчиком после Вайтрана и Морфала. Иногда приходилось прям подумать, как лучше перевести с русского на тамриэльский, чтобы стрелок запомнил на слух более благозвучные выражения. Порой выходило чуть ли не стихами. Услышав перевод из уст Довакина, мальчишка, заикаясь, ответил: — Н-Неолас… Неразим задал следующий вопрос: — Ты помнишь, что случилось перед тем, как ты уснул? Ангард заметил, что из-под длинных светлых волос парнишки выглядывают остроконечные уши, чуть отставленные в стороны. Босмер. Был, по крайней мере, пока его не обратили. Мальчик ответил, начиная успокаиваться, поняв, что сейчас его убивать не будут: -…К-как… как лёг в кровать… И всё. — Где ты жил? — В деревне у Драконьего Моста… — У тебя есть семья? Сколько тебе лет? — Т-тридцать… пока что. А… а семьи нет… Довакин подметил в адрес Моварта на упрощённом общем: — Ага, так тот кровосися не только в переносном, но и в прямом смысле пидор. Да ещё и педик. Неразим с ироничной укоризной во взгляде оглянулся на воина. Покачав головой, снова спросил у Неоласа: — Ты понимаешь, что произошло? Кто ты теперь? Мелкий эльф покачал головой. Арбалетчик повернулся на месте и указал на сгоревший в пепел труп вампира. Затем указал на клыки. Босмер потрогал свои зубы, и в его глазах появилось ещё больше паники. — Н-нет… Нет! Я не хочу, я не… Неразим просто развёл ладони в стороны, изобразив на лице эмоцию «уж так получилось». При этом спокойствие, которое он излучал в сторону юного вампира, явно не соответствовало всеобщим представлениям о страхе смертных перед Детьми Ночи. Мальчишка расплакался. Норд закатил глаза. Эльфёныш сквозь слёзы спросил: — И что мне теперь делать? Стрелок сказал, воин перевёл: — Тебе повезло, что в городе наверху есть колдун, который умеет исцелять вампиров, малыш. Мы можем отвести тебя к нему и оставить там, пока собираем всё необходимое для ритуала. А можем оставить здесь в виде кучки пепла. Напуганный ребёнок ответил: — Но я не хочу умирать… — Это зависит от того, как ты будешь контролировать свою жажду крови. Ты ведь чувствуешь желание впиться нам в шеи? Эльфёнок судорожно кивнул. — Но я не хочу… Почему меня так тянет? — Потому что ты вампир. Хочешь, не хочешь, а жажда уже есть. Ну? Оставить тебя здесь, связанного, заколоченного в гробу, пока мы собираем всё для ритуала? Или как? Довакин, прежде чем перевести, сказал напарнику по-русски: — Вот только не говори мне, что мы этого сопляка сейчас с собой возьмём. Неразим обернулся. — А у тебя есть получше предложение? — Да. Оставить его в заколоченном гробу, как ты и сказал. — И ты ещё меня обозвал садистом после Алвы. — Как ты его кормить собираешься? Не шею же свою подставлять будешь. Да и по-пидорски это как-то. — Я, бля, знаю. Нет, подставляться не собираюсь. Надо думать… Ты же никого живого больше не оставил? Есть более-менее целые трупы? — Ты мне ещё тащить сюда труп предлагаешь? — Нет, отвести его к трупу… Кстати, Моварта же ты вродь не сжёг? Ангард вспомнил. Брякнул: — Блядь. А Неразим улыбнулся. — Вот и ладненько. Дойдём, он пожрёт, а потом сожжёшь труп. — Это ладно, а потом как? Мы и так спим по очереди, чтобы ни одна блядь нас не схарчила, а вместе с этим сопляком придётся вдвойне осторожнее быть. — Придумаем. Мы драугров драконьим языком отгоняли, ёпта, думаешь, мелкого вампира не потянем? Да и потом, по пути обратно можно снова заглянуть к бандитам… — До туда две недели топать через перевал, ты издеваешься? — Нет. Скажи ему, что придётся научиться терпеть солнечный свет, если он пойдёт с нами. И что придётся хлебать кровищу всякой оленятины и козлятины. Довакин сказал. Мелкий поморщился, но не возражал. Арбалетчик с улыбкой спросил: — Ну что? Пойдёшь с нами? Если боишься, что жажда возьмёт верх, то не волнуйся — я буду учить тебя, как её терпеть. — А в-вы были вампиром? — Нет. Но у меня было много знакомых вампиров. Будешь держать себя в руках — мы станем хорошими друзьями. Потому что мне тоже не хочется тебя убивать. Идёт? Неолас послушал перевод из уст норда и кивнул. Неразим снова улыбнулся, отдёрнул его плечо от тумбочки и вытащил болт из раны. Мальчишка, морщась, прикоснулся к дыре в плече. Стрелок поднялся и поднял его на ноги. Приглашающе указал на коридор, из которого они пришли. — Уж извини, но иди впереди, чтобы мы видели. Я не привык доверять тем, кто может сойти с ума в любой момент. Там лежит труп того, кто тебя обратил. Если повезёт, он ещё не до конца истёк кровью, и ты утолишь свою первую в нежизни жажду. Если не повезёт… уж извини. Эльфёныш снова понуро кивнул и поплёлся вперёд, держась за плечо. Ему повезло, в трупе Моварта ещё была кровь. Пил он, правда, с великим отвращением, да и холодным был труп старого вампира. Но кровь есть кровь, тем более вампирская. Особенно вампирская. Особенно от того, кто когда-то его обратил. В мальчишке проснулся тот же хищник, и он почувствовал вкус к крови того, кого ему бы пришлось называть хозяином, проснись он чуть раньше. Ушастик не просто выпил остатки крови могущественного вампира, он почти полностью иссушил этот труп, пожрав всю силу, что оставалась в нём. Ему понравилось. Голову даже посетила мысль, что он мог бы убить тех, кто пощадил его. Но потом он вспомнил, что эти двое замочили вампира в сотню раз старше него самого, и в тысячу раз опытнее. И вообще-то они ему предложили дружбу и исцеление… «Исцеление»? От чего? От этой силы? И тот, который не говорит по-человечески, говорил, что знает, как можно терпеть этот голод. Возможно, он знал и больше. А норд видел юного вампира насквозь. Подумалось, что, скажи он сейчас, что передумал вновь становиться смертным, норд тоже передумает и сожжёт его своей магией Голоса. И второй ему уже не помешает. Отойдя от иссушенного скелета вампира, так и не успевшего стать ему хозяином, Неолас увидел воочию, чем владел норд. Тот произнёс всего одно слово, от которого у него заболела голова, и скелет вспыхнул, в мгновение ока превратившись в горстку пепла. Это красноречиво показывало, насколько легко он расстанется с жизнью, если обманет их ожидания. Странно. От страха смертного не осталось и следа после того, как он вкусил крови. И не только норд видел это, его друг тоже прекрасно видел, как изменились глаза эльфёнка. Они хорошо понимали, что перед ними теперь не испуганный кролик, а настоящий хищник ночи. Разум прояснился. Вот как это происходит? Ещё вчера он был ребёнком, а теперь стал вампиром? Неожиданно вот так повзрослеть за один день. За несколько минут даже. И, судя по тому, как они переговаривались, они не собирались давать ему шанса, если почувствуют опасность. Неолас заставил себя успокоиться и принять их в своём сознании не как сосуды с кровью, а как друзей. Не каждому вампиру могло бы выпасть такое счастье. Наверное. Довакин думал про себя, существуют ли Крики, позволяющие читать чужие мысли. Потому что ему не нравилась задумчивость, с которой этот сосунок смотрел на них, отведав крови своего «отца». А Неразим всё так же был спокоен. Это уже не удивляло. Пока что он не ошибался. И он обещал учить этого мелкого, как быть вампиром. Само по себе это означало, что он, во-первых, не собирался исцелять его, во-вторых, знал, что эльф, скорее всего, теперь откажется от этого, и в-третьих, Ангард будет переводить все его слова. Какую же пользу он мог видеть в дружбе с вампиром? Хотя… учитывая, что теперь мелкому будет глубоко насрать на стальное оружие и любые яды, кроме специального, которым Неразим пользовался конкретно здесь и сейчас, это открывало большие перспективы. А ещё у него появится привязанность к такому разумному учителю, который мало того что пощадил его, так ещё и будет учить новой жизни. Не хотелось доверять такому опасному союзнику. Но Неразим сам был параноиком и умел защищаться от нежити. И держал вампира на прицеле, пусть и не буквально. Уж после такого продолжительного времени вместе с ним, Ангард научился доверять его чутью. Оно не раз спасало их жизни. Хоть того дракона на выходе из Устенгрева вспомнить. Парень как бы невзначай брякнул, что нужно быть готовым к любым неожиданностям, вдруг на самом пороге их ждёт нечто такое. И удивлялся потом, что угадал. В любом случае, их путь теперь лежал в Высокий Хротгар… ***