Bonds: diablerie, enemy

Мерлин и Камелия так и не явились. Нуна стабильно сохраняла спокойствие, в то время как её младший брат не находил себе места и почти начал рвать на себе мягкие, кудрявые спросонья, волосы. Это утро какое-то чересчур золотое. Солнечный свет пробивается сквозь большие окна, наполняя дом теплом, и если бы не влияние внешних обстоятельств, то начало дня было бы по-настоящему добрым. — Нуна... нам нужно их найти, — шепчет Чанбин. — Бинни, пойми наконец, выходить — слишком опасно, мы не можем рисковать жизнями. — Ты намекаешь на то, что их больше нет в живых? — Нет... я не... — Как ты можешь о таком думать? — перебивает её младший, — они живы, такая мелочь не способна их победить, чёрт возьми! — Чанбин-хён, ты чего кричишь? — в комнату заходит сонный Чонин, у которого пересохло в горле. — У меня нет плохого предчувствия. Если тебе интересно... — Ян делает паузу, — я думаю, что они в безопасности. Со тяжело вздыхает, похлопывая себя по щеке больше для вида, чем для того, чтобы действительно взбодриться. Все ещё крепко спят. Минхо в итоге всю ночь, несмотря на наказы нуны, провёл в новой комнате Джисона, а тот и не против, ему нужна чья-то компания. Ли воспринимается как телохранитель с маленькими привилегиями. Ну, так Хан, по крайней мере, думает. Он ведь никому не говорил, что отрёкся от неприязни к Минхо, да? Вся доброта — исключительно оплата за чужую. А тот поцелуй вообще способ усмирения, ничего больше. Как в подобной ситуации можно было надумать себе что-то иное? Ай-яй-яй. С тех пор как вампиры начали питаться человеческой едой, создаётся некое ощущение того, что солнечный свет действует на поверхность кожи менее губительно. Или это самовнушение — всё возможно. Чонину-то плевать: он полукровка и вполне спокойно относится к солнечному излучению что ментально, что физически. Этакая суперспособность, даже похвастаться можно. Минхо с Джисоном со стороны выглядят как два кота, запутавшиеся друг в друге. Нога Хана по-хозяйски располагается где-то на Минхо, удобно закинутая на его бёдра и прохладное одеяло. Они повёрнуты друг к другу, и каким-то совершенно «магическим» образом Вилард почти утыкается в медленно и размеренно вздымающуюся грудь Ли. Минхо же спит как убитый: за ночь крутился всего раза три, а то и меньше, нос почесать или резинку на штанах подтянуть, потому что та с талии спустилась на самые бёдра. Стрелка часов уверенно движется к одиннадцати утра. Чанбин с сестрой разбежались по комнатам, а Чонин ушёл ластиться к Хёнджину, который, кстати, совершенно не против нового домашнего зверька. Хван вообще не думал, что они станут настолько близки. Изначально было предположение, что с Чанбином всё закрутится вновь, но тот ведёт себя спокойно, а на их с Мораном взаимодействия мягко улыбается и смотрит тепло, с заботой, будто давая благословение. Это радует и вызывает уважение. Хёнджин, конечно, и так всегда уважал Чанбина, но сейчас зауважал ещё больше. Если он действительно поборол свою собственническую натуру и приступы неконтролируемой ревности, на что Кронос очень надеется, то Со просто герой. Он достоин большой и искренней любви. Достоин человека, который, смотря на него, будет выглядеть так, будто видит самое драгоценное, что есть у него в жизни. Который будет всё своё время уделять ему и вести себя по-особенному только с ним. Чанбину нужен тот «человек», что на его «я тебя люблю» будет отвечать: «Я люблю тебя больше своей жизни, до Луны, вокруг орбиты и обратно, а потом за пределы вселенной и вновь в твои объятия». Со Чанбин нереальный, это правда, и ему нужен кто-то, кто сможет дополнять его, поддерживать, любить, разделять эмоции, позволит быть любимым. Хван вообще и сам проявляет симпатию к Чонину. А ещё называет его лисёнком за его красивые, изящные и хитрые глаза. Ян заходит в комнату Хёнджина со стаканом воды. — Хён, хочешь водички? Хван откладывает телефон в сторону и издаёт полный любви и благодарности вздох. — Нини, я же не полукровка, как ты, если я выпью воды, то у меня, скорее всего, сведёт желудок. Чонин моментально расстраивается: он совсем забыл про такую особенность чистокровных вампиров. На лице парня читается разочарование. — Точно... я забыл, — Моран отставляет стакан на прикроватную тумбочку. — А впрочем, знаешь, действительно хочется водички, — пожимает плечами Хван, практически выхватывая из рук Чонина эту несчастную кружку, и залпом выпивает всё содержимое. Моран почти завизжал, но сдержался. — Ты чего творишь?! Сам же сказал, что плохо будет! Хён, ты дурак! А Хёнджин смеётся, таким звонким и добрым смехом. Его глаза образуют красивые полумесяцы, в то время как желудок действительно скручивает до невозможности. Кронос тянет Яна на себя так, что тот не удерживает равновесие и падает на подушки. Чонин забирается на кровать, располагаясь поудобнее, а Хван приобнимает его за плечи, устраиваясь подбородком на макушке парня и накрывая их пушистым одеялом. Они сидят так больше часа: уткнувшись в экраны мобильных телефонов, изредка обмениваясь парой фраз. И вот снова. Ян, наткнувшись на милое видео про котят, где один будто «чмокает» другого, а потом забирается на него же и засыпает, а второй в это время мило сопит, издаёт ультразвуковой писк, тыкая телефон под нос Хёнджину с громким восклицанием: «Мы!». Хван на это сдержанно улыбается, пытаясь не выдавать свой внутренний крик. Ему безумно нравится проводить так время. Ему нравится, что Чонин такой весь милый и домашний рядом с ним. Ему нравятся эти глупые, но такие милые сравнения с котятами. Ему нравится всё. Всё, всё, всё и даже больше. — Чонина, — как-то чересчур тихо произносит Хван. — М? Хёнджин чмокает Яна в висок, прямо как тот котик на видео, и, опускаясь чуть ниже, располагается головой на груди младшего, приобнимая рукой где-то в области живота. — Мы. От такого действия Чонин не сдержался и запищал, делаясь похожим на фенька. Ян вводит пальцы в блондинистые волосы хёна и, кажется, ловит дзен. Они наслаждаются друг другом от силы минуты четыре, как в комнату без стука заходит встревоженный Сынмин. Он что-то невнятно тараторит, создавая ещё больше паники, и вытаскивает Чонина с Хёнджином к остальным. — Где Джисон и Минхо? — грозно спрашивает Чанбин. — Я до них ещё не добежал... Что случилось-то блять? — не понимает тот. Чан почти рычит от злобы. Велит всем оставаться здесь и сам направляется в сторону комнаты Джисона. Дверь открывается, в помещении идеальная тишина: Хан крепко спит, почти спрятавшись за туловищем Ли. — Минхо, Джисон, подъём! — кричит Кристофер. — Вставайте, потом ещё поспите! Вилард нехотя разлепляет веки, в ушах звенит от громких криков, а картинка перед глазами расплывается — вампир потирает их тыльной стороной ладони. Ли не поднимается, и, уже порядком встревоженный, Джисон начинает аккуратно теребить старшего за плечо. — Хён, просыпайся. Когда все наконец собрались в гостиной, которая, в свете последних событий, превратилась в зал для переговоров, Бан Чан на пару с Чанбином начали: — Сперва проясним кое-что, — с ходу приступил к главному Со. — Сегодня утром жизни лишились ещё три вампира из совета, и я думаю, вы прекрасно понимаете, что происходящее выходит за рамки городских беспорядков. Уровень опасности возрастает с каждым днём, хоть правительство об этом и умалчивает. Вторые сутки моих родителей нет, технически, мы подвержены риску... — Морган сделал паузу. — Риску быть убитыми так же, как и вампиры из совета. У нас нет чёткого плана, нам лишь предстоит его разработать. У Чани-хёна есть кое-какая информация, передаю слово ему. — И так, сразу после того, как мы обсудим наш план, вы пойдёте собирать свои вещи. Всё самое необходимое: медикаменты, еда, вода, одежда, запасы крови. Всё то, что поможет нам выжить вдалеке от всех благоприятных условий. Никто не перебивает — внимательно слушают. — Я проведу вас туда, где безопасно. К сожалению, я не могу сказать вам всего сейчас. Вероятно, на дом наложено заклятие прослушивания. Периодически я буду оставлять вас, чтобы докладывать обстановку высшим*, но дорога туда-обратно займёт плюс-минус сутки, так что без паники, прошу. — Чани-хён, сейчас больше паникуешь ты, чем кто-то из нас, — шепчет Феликс. — Да, ты прав... кхм. В общем, выдвигаемся сегодня. Скорее всего, нам придётся сражаться, чтобы защитить себя и друг друга. — Откуда такая уверенность в том, что место, в которое ты нас отведёшь — безопасное? — интересуется нуна. — Я не уверен, но других вариантов нет. Прошу довериться мне. Если что-то пойдёт не так, ответственен за это буду я. — Не геройствуй раньше времени, малец, рано себе могилу копать. — Тогда собираемся? — интересуется Сынмин. — Да. Все вампиры разошлись по комнатам. Джисон то и дело бегал с подвала до новой комнаты. Не сказать, что вещей у него много, но сумка явно пригодится. Смартфон, наушники, аккумулятор, зарядник, несколько человеческих снеков — набор для выживания от Хан Джисона. Былой уют сменился на раскалённую тревогу, что с каждой минутой всё сильнее обжигала горячей лавой, органы будто распирало от этого неприятного чувства. Нуна не брала ничего, за что на неё все непонимающе косились. Та лишь помогала остальным перетаскивать какие-то вещи туда-сюда. За окном всё ярче и ярче светит солнце, а значит риск быть по-настоящему обожженными резко возрастает. Часа через два все собрались. Одеты парни и девушка были в максимально закрытую одежду, в сумках и рюкзаках пара курток — ночи обещают быть морозными. Больше всего вещей собрал Чанбин, недовольно цокая на сестру и набирая ей тоже. Хёнджин что-то обеспокоено объяснял Чонину, где-то в стороне их внимательно слушал Сынмин, пока Джисон и Чан делились своим мнением друг с другом. В общем, всё было очень непонятно и запутанно. Наконец настало время выдвигаться. Оказавшись за пределами особняка, брат и сестра Со грустно оглядываются, бросая на него короткие, наполненные болью взгляды. — Так куда мы? — как-то чересчур воодушевленно интересуется Хван. — На мою дачу. Идти придётся, возможно, дня два, — выдает Чанбин. — А как же Феликс? Будет не очень хорошо, если он снова превратится в мышку. — Ты прав... Ликс, как себя чувствуешь? — Я? — не сразу отзывается тот. — Вполне-вполне, господа. — Что с ним? — прыскает в кулак Джисон. — Это он от страха, — пожимает плечами Чан. — Как почувствуешь себя плохо, обращайся мышкой и лезь кому-нибудь на плечо, понял? Феликс послушно кивает, сосредотачиваясь на лесной тропе. Вроде вышли недавно, но преодолели уже достаточно для того, чтобы особняк клана Со мелькал маленькой точкой где-то позади. Погода решила помочь вампирам, затянув чистое небо тёмными, словно чернила, тучами. Главное, чтобы дождя не было — это уже точно им не на руку. Зато солнца сейчас нет, никому не грозит сдохнуть в лесу от него, ура! Идут они долго, что-то рассказывают друг другу. Чонин, Хёнджин, Феликс и Джисон постоянно шутят, разбавляя атмосферу хоть чем-то позитивным. Хотя со стороны они больше похожи на дурачков, друзей Ивана. Спустя какое-то время к их марафону глупых шуток присоединяется вечно серьёзный Сынмин, вставляя свои три копейки, не менее смешные и такие же запоминающиеся. Пейзаж леса на фоне пасмурного, угрюмого неба всё больше напоминал сцену и локацию из фильма «Сумерки». Не хватает только Беллы и бегающего за ней Эдварда Каллена, хотя зачем нам они, когда есть свои вампиры. Вдоль лесной тропы росли разные деревья: от обычных маленьких кустарников, елей, берёз, сосен, лип до клёна, тополя и самых настоящих, прекрасных, грустных ив. Животные тоже встречались разные в пути. Идут они ещё от силы часа полтора, как вдруг перед Минхо появляется маленькая, рыжая белочка с белым брюшком, сложившая лапки перед собой так, будто просит у добрых кожаных пару желудей на пропитание. — Хан Джисон, смотри, твой брат, — язвит Хо, садясь перед животным на корточки. — Ли Минхо, мне найти бездомного, ободранного кота и сказать, что это твой родственник? — недовольно выдает Вилард. — А чего это я ободранный? — Потому что ободранный. Вампиры как-то совсем по-дружески толкают плечами друг друга, неловко улыбаясь. Они что, друзья? Нет, нет, нет. Impossible.

ꗃ

Чан предложил не останавливаться на достигнутом, тем более учитывая то, что ночью на них вполне могут напасть. Такой расклад никого явно не радовал, а потому, общими силами и моральной поддержкой, вампиры решили продолжать путь, даже если начнут валиться с ног. Шли вторые сутки. Дорога казалась просто бесконечной. Ноги болезненно ныли, а спину ужасно неприятно тянуло при каждом резком движении. Сейчас бы плюхнуться спиной на мягкую кровать, а потом уткнуться носом в прохладную подушку. — Чёрт, почему у нас просто нет тачки... — почти воет Минхо. — Я так скоро коньки отброшу! — А ты, вон, посмотри на Феликса: у него ноги устали, а он ать! И превратился в мышь, теперь крыльями работает, — выдает Хван. — Читер! — в один голос вскрикивают Сынмин и Чонин. Наконец дойдя до чёртового особняка, до которого пешком пиздовать сто триллионов лет и шесть дней в придачу, получая бонусом ещё вагон и маленькую ебучую тележку боли, с громкими, болезненными стонами, шатаясь, вампиры заходят в здание, сразу плюхаясь на хоть что-то мягкое, что могут нащупать на своём пути. Минхо садится в одиночное кресло, откидываясь головой на его спинку. Вслед за ним плюхается и Джисон, только вот он волшебным образом не заметил перед собой чужую тушу и приземлился прямо поверх Минхо. Тот как заорёт от тяжести, боли и неожиданности, чуть ли не на весь лес. — Блять! — Не ной! Не ты один устал. Эклипс зависает секунд на пять, о чём-то усиленно думает, размышляет, а потом его ладонь смачно приземляется на одну из ягодиц парня. — Ты! Мудак! — вскрикивает Джисон. По всему холлу разлетается облегчённый смех — Минхо здорово разрядил обстановку. Отдохнув минут пять, Чан и Чанбин принялись командовать остальными: кому-то поручили уборку, кому-то готовку, а кому-то охрану. Первым на пост пошёл Со и Ким. Они не особо-то и близки. Сынмин создаёт впечатление очень закрытого, заумного, порой даже чересчур дотошного вампира, но то, как ловко он сегодня влился в компанию младших — рушит этот стереотип. Возможно, Нергаллу просто-напросто необходимо время, чтобы открыться окружающим, показать всего себя во всей своей красе. Постепенно Чанбину удалось его разговорить. Беседы были совсем не заумные, а обычные, «человеческие». На кухне же воцарилась тишина, нарушаемая только шумом, исходящим от приборов. Как и ожидалось, готовку повесили на Феликса и Минхо. Оказалось, второй очень быстро учится. Несмотря на столь короткий срок, вампиры успели привыкнуть к человеческой еде и вполне хорошо переносят последствия. Если и вода для них перестанет быть отравой, то они совсем очеловечатся. Остальные в это время занимались уборкой огромного особняка. Порой кажется, что Чанбин — не просто вампир, а бог какой-нибудь греческий. Такие хоромы действительно не у каждого встретишь, а это уже вторые по счёту. Дьявол знает, сколько у него ещё подобных особняков в лесах спрятано. Все были заняты, все работали, кроме нуны. Девушка с самого начала вела себя странно. Шла в сторонке ото всех, не вступала в любого вида контакты, избегала разговоров и вообще будто секретничала. Вот и сейчас коротким оценивающим взглядом окинула ребят и дом, а после скрылась в одной из комнат, ничего никому не объяснив и не разъяснив. Чанбин обязательно проведёт с ней воспитательную беседу после дежурства. Дачей дом назвать было сложно. Дача — это место, в которое люди или вампиры приезжают отдохнуть от городской суеты, шума, грязи и прочих надоедающих факторов. Но этот особняк выполнял немного другую функцию. Изначально его возвели для обучения детей. Вдали от города риск навредить невинным сородичам мал, а учитывая то, что у вампиров сила может выйти из-под контроля, как это часто бывает у Минхо, то такая мера предосторожности просто необходима. Потому-то в этом месте и расположено огромное количество запертых комнат, в которых либо хранится какая-то важная информация, нежелательная к прочтению чужими глазами, либо семейная родословная, которую эти же чужие глаза могут использовать явно не во благо, либо архивы и комнаты для практик. Нуна направилась в одну из комнат, и не было бы ничего странного, если бы Чонин, протиравший пыль с перил второго этажа, боковым зрением не увидел, что девушка не просто открыла дверь, а взломала замок. Заметно встрепенувшись, Ян выпрямил спину, внимательно наблюдая за громко закрывшейся дверью. Как только он убедился, что вампирша пока не собирается выходить, сразу рванул к Чанбину. Может это и не его дело, может в этом нет ничего странного, а может ключ от комнаты просто был утерян. Но это липкое, раздражающее и пугающее чувство внутри не давало покоя. Чонин резко распахивает входную дверь, глазами находит Со и на одном дыхании тараторит: — Почему твоя сестра взломала замок в комнате?! — В какой комнате? — Я понятия не имею, что за комната... У вас что, ключи потерялись? — Чонин, успокойся, все ключи висят на крючке рядом с окном. Какая дверь? — Второй этаж, такая большая и красная. — Ты точно ничего не путаешь? — ужасается Чанбин. — Да ничего я не путаю! — Как она взломала замок, ты видел? — Рукой вокруг повела, он и лопнул на кусочки, железный, блять, замок! На кусочки! — Блядство, — цедит Чанбин, веля Чонину остаться с Сынмином.