Злодейский (Villainous)

      Кроу почувствовал, как мир вокруг него сдвинулся — мягко, как парящее перышко, — а затем успокоился.              Кричащий хаос банкетного зала сменился тишиной и неподвижностью. Мрамор превратился в мягкую мокрую траву, приятно успокаивающую его босую ногу. Жаркая, удушливая атмосфера уступила место свежему осеннему ветерку, достаточно прохладному, чтобы по его голой груди и рукам побежали мурашки. Воздух был наполнен запахами хвои, омытой дождем земли и нотками чистого лесного дыма — знакомыми ароматами дома.              Азра все еще держал его в крепких теплых объятиях, неизменных, как звезды, уткнувшись носом в его щеку и целуя его с намеренной заботой. Единственным звуком было их дыхание: их груди вздымались и опадали в идеальной синхронности, вплотную прижатые друг к другу. Губы Азры были мягкими. Его грудь и руки были мягкими. Он весь был мягким и нежным, тая в себе силу закаленной стали, и Кроу вдыхал его с каждым вдохом, позволяя ему смягчать острые края своего естества и ослабляя напряжение этого тяжелого дня. Он вздохнул, не отрываясь от его губ, и почувствовал ответных вздох Азры. «В безопасности. Мы в безопасности».              — Мой дорогой, — наконец прошептал принц, коснувшись его носа своим. Его кожа была теплой. Они находились в тени, но Кроу мог бы услышать его улыбку и в кромешной тьме.              — Ангел, — вздохнул Кроу и добавил: — Ого. — Он потрясенно смотрел на него, и его совершенно не волновало, что его слова звучат нелепо. Он был обречен быть нелепым, когда речь шла об Азре. — Ты был... это было просто... огоооо. Это было просто нечто.              Азра усмехнулся в ответ.              — Неплохо получилось, да?              Кроу разразился хриплым смехом, похожим на истеричный. Весь этот длинный отчаянный день, жалящий, словно хлыст, страх и облегчение, боль в дурацкой ноге без сапога, невероятная радость, которую он испытывал сейчас... все это уже чересчур — чересчур абсурдно, чересчур масштабно, чтобы воспринимать как-то иначе, кроме как смеясь. И, наверное, это было заразительно, потому что Азра тоже начал смеяться — тихим, исполненным облегчения смехом, который словно бы поднимался из его живота, вымещая напряжение и стресс этого вечера.              Смех постепенно смолк. Азра встал ровно и помог выпрямиться Кроу. Чувствуя, что достаточно прочно стоит на ногах, Кроу тут же обнял принца, прижавшись к нему так крепко, как только мог. Он никогда его не отпустит.              — Ты был невероятным, — пробормотал он. — Больше чем невероятным.              — Перестань. Ты тоже.              Впервые они оба повернули головы, чтобы осмотреться.              Они, конечно же, перенеслись в Гнездовье и стояли прямо перед дверью в башню. Гроза прошла, оставив после себя лишь тонкие мазки облаков и влажные запахи земли. Наступили сумерки, небо над верхушками деревьев стремительно переходило от жгуче-оранжевого к темно-синему, а в самых верхних индиговых слоях только-только начали проступать яркие звезды. Сверху на них светила почти полная луна, не хватало лишь тонкой полоски с краю. Капли дождя на траве мерцали серебром. Вдалеке раздавалось настойчивое уханье совы.              Кроу сжал Азру в объятиях и поднял лицо к звездному небу, вдыхая все это. Он понял, что больше не чувствует пут — тех невидимых пут, которые всю жизнь привязывали его к Пандемониуму, как бы далеко он ни убегал, держа его на привязи чужих представлений о том, каким он должен быть, и постоянно терзая его подсознательным беспокойством... Их больше не было.              Он импульсивно закрыл глаза и откинулся на пятках, позволяя себе испытать невероятное чувство легкости — достаточной, чтобы воспарить. Азра обхватил его за узкую талию, чтобы поддержать. Эти руки были единственным, что удерживало его на месте, и он на мгновение завис, ощущая, как земля кружится под ногами и бескрайнее небо вращается над головой — ощущая эту необъятную свободу мира без стен. Его ничуть не волновало, что он при этом выглядит как дурак...              — Боже мой, мы справились. Мы дома. — Азра произнес это со вздохом, и слово, казалось, эхом разнеслось по территории.              «Дома, дома, дома...» Его сердце билось в такт этому слову, радостно и ровно.              — Да, мы дома, — сказал Кроу и, открыв глаза, посмотрел на него сверху вниз. — Мы справились. Добро пожаловать домой. Снова.              Азра просиял, и в окружающем мраке его улыбка была как теплый белый полумесяц.              Внезапная волна головокружения захлестнула Кроу, и он схватился за руки Азры, чтобы устоять на ногах.              — Черт. — Он со стоном провел рукой по лицу. — Я просто невообразимо устал.              — Ну, разумеется, устал. Тебе нужен отдых и лекарство от ран. Слава богу, у меня еще осталась та мазь. — Азра взял лицо Кроу в ладони, стараясь не потревожить порез на голове. По крайней мере, кровь остановилась. — Думаю, — продолжил он, — надо как следует ее обработать, а потом выпить того крепкого напитка, о котором ты раньше упоминал. Возможно, в постели.              Несмотря на усталость, все тело Кроу затрепетало от этой мысли, и он усмехнулся.              — О, ага. Да. Думаю, это можно устроить. После ванны, конечно.              — О, Боже правый, да. — Азра горестно вздохнул. — Знаешь, я никогда еще не был таким грязным — это просто ужасно. Моя бедная одежда... — Он замолчал, и они оба перевели на нее взгляды, хотя было слишком темно, чтобы отчетливо разглядеть его рассыпающуюся обгоревшую одежду и совсем не обгоревшее тело. Наступило долгое молчание.              «Мне показалось?» Наверняка. Так ведь? Он не мог найти другого объяснения тому, как Азра стоял здесь, целый и невредимый, после... Его разум отшатнулся от воспоминаний. Весь вечер уже казался сюрреалистичным — блеклым, как дурной сон.              — Выпивка, — наконец твердо сказал он. «Не все сразу». — Мы можем поговорить за выпивкой. Выпивка отлично помогает в разгадывании загадок.              — Да... да. Действительно. Тогда заходим в дом?              — Минутку. — Кроу прохромал по траве (его босая нога начала серьезно пульсировать) к живой изгороди и парой слов и быстрым прикосновением магии снова изменил пароль. К счастью, это была всего лишь корректировка существующей структуры заклинания, иначе он никогда бы не справился с этой задачей. От небольшого усилия у него вновь закружилась голова; он стиснул зубы и захромал обратно. На это ушло гораздо больше сил, чем обычно. — Ну вот. Больше никаких сюрпризов.              Он прижался к каменной стене башни, на мгновение закрыв глаза, чтобы перевести дух. Бр-р, лестница сегодня превратится в настоящий ад. Подъем на семь этажей после нападения был до боли знакомым ритуалом; он уже много раз поднимался по ней, будучи больным, или раненым, или отравленным. Он справится. Он всегда справлялся.              Мягкая рука коснулась его спины, заставив его вздрогнуть от неожиданности, и скользнула по талии, поддерживая и приподнимая. Губы коснулись его щеки.              — Вот, обопрись на меня, мой дорогой. Бедная нога, должно быть, ужасно болит.              Кроу тяжело сглотнул от неожиданного комка в горле и прислонился к Азре с глубоким вздохом.              — Спасибо, ангел.              — Конечно. Я тебя держу, — хмыкнул Азра.              Они открыли скрипучую дверь башни и вместе вошли внутрь. ***                    Как выяснилось, с напитками пришлось повременить. Как и с загадками, потому что наступила очередь вышеупомянутой цены.              В одну секунду Кроу стоял и любовался Азрой в мерцающем свете ламп у входа, мечтательно думая о том, что он, Кроу, самый счастливый человек на свете. Он ощущал теплый прилив совершенно приятного предвкушения при мысли о том, что вот-вот избавит Азру от этой рваной одежды... и, видимо, этот прилив крови к другой голове стал последней каплей, потому что в следующую секунду на него обрушилась волна изнеможения — настолько сильная, что это было похоже на удар молотом.              Комната потемнела и накренилась.              — Кроу? Кроу! — Азра успел подхватить его, когда его глаза закатились, колени подогнулись, и он чуть не потерял сознание. — О, пожалуйста, Кроу, дражайший, что это? Яд? Ты ранен? Нужно ли мне...              — Не-не, в пор’дке, в пор’дке, не про’лема. Про’то н’до отдохнуть, — пролепетал Кроу толстыми и слишком тяжелыми губами. Ему стало холодно. Он попытался взмахнуть рукой, но конечности, похоже, не работали должным образом, так что он лишь слегка покачнулся. — Много магии. Буду в п’рядке... лишь н’до... — Его веки не желали подниматься. У него едва хватало сил, чтобы пытаться заверить своего испуганного принца, что нет, он вовсе не умирает, что этого следовало ожидать от любого колдуна, достаточно глупого, чтобы одним махом пробежать более сорока миль, в одиночку справиться с тремя другими колдунами, а затем превратить половину банкетного зала в колючую оранжерею. При этом не съев ничего ни до, ни после.              Должно быть, он как-то сумел донести до него, что имел в виду, потому что почувствовал, как Азра подхватил его на руки и прижал к себе. Кроу пытался возразить, что с ним все в порядке, но язык не поддавался. Азра ответил на его слабые бормотания лишь:       — Тише, милый, — и нежно поцеловал в лоб. — Я держу тебя.              На какое-то время все вокруг померкло; Кроу ощущал легкое покачивание, когда его несли вверх и вверх по винтовой лестнице, одной ступней задевая стену. Его голова прильнула к теплой груди. Шаги и дыхание Азры эхом отдавались в темной лестничной клетке. Потом были тихие шаги по ковровому покрытию. Звук открывающегося ящика и свет светящегося камня сквозь опущенные веки.              И, наконец, о, его опустили на что-то удивительно мягкое, пахнущее башней и одеколоном Азры. Кроу вздохнул. Его обмякшее тело уложили на матрас, накрыли одеялом, с нежностью подложили подушку под голову и пригладили волосы.              Последнее, что он помнил перед тем, как отключиться, — это то, как сдвинулся матрас, как Азра забрался под одеяло рядом с ним, обхватил его руками и притянул к своей мягкой теплой груди. Шепот на ухо:       — Спи спокойно, мой дорогой. Ты в безопасности и любим.              В безопасности. Они были в безопасности. Азра был в безопасности. Кроу улыбнулся и погрузился в сон.       Когда он снова открыл глаза, то лежал на спине. Наступило утро. Сквозь распахнутые ставни окна лился золотистый солнечный свет, переливаясь; пение птиц услаждало слух, изредка доносились крики воронов.              Он моргнул и огляделся. Слегка переместившись, он понял, что совсем голый под одеялом; грязные бриджи с него сняли. Ножевой порез на голове был очищен и перевязан, как и пострадавшая нога, и они совсем не болели. Он чувствовал себя на удивление хорошо, если не считать мочевого пузыря размером с дыню.              И... Азра. Азра был рядом — сидел у изголовья, подогнув под себя ногу. Он читал одну из своих книг; между его бровей залегла крошечная складка, губы слегка шевелились, когда он следил за словами. В руке он рассеянно держал один из серебряных кубков. Он был чисто выбрит и, судя по всему, недавно принял ванну, потому что его светлые волосы влажно вились. Он сменил свою испорченную одежду на коричневые бриджи и безупречную белую рубашку с развязанной шнуровкой, аккуратно закатав рукава до локтей.              Ничего прекраснее Кроу в жизни своей не видел. Поначалу он просто лежал, пытаясь перевести дыхание, завороженный видом довольного Азры, выглядевшего так по-домашнему в его постели. Теперь уже в их постели. Это было зрелище, которое он с удовольствием наблюдал бы до конца своих дней, просыпаясь.              А когда Азра повернул голову, заметил, что он проснулся, и просиял, словно солнце, восхищенной улыбкой, Кроу понял, что снова ошибся: он никогда не видел ничего прекраснее этого.        ***       Оказалось, что было вовсе не утро, а поздний вечер — Кроу проспал почти двое суток.              Азра выразил свои чувства по этому поводу, практически набросившись на него, не обращая внимания на копоть и грязь. В перерывах между улыбчивыми слезливыми поцелуями он ругал его, называя невозможным негодяем за то, что Кроу так его испугал, и требовал, чтобы он никогда больше так не делал. Потом он притянул Кроу к себе и просто сидел, уткнувшись лицом ему в шею, изредка шмыгая носом.              Кроу обнимал его и издавал успокаивающие звуки, поглаживая по спине.              — Все хорошо, — сказал он в десятый раз. — Я в порядке, обещаю. — Азра только кивал и крепче обнимал его.              В конце концов принц вытер лицо и встал, улыбаясь.              — Подожди здесь. Я принесу тебе что-нибудь поесть. — Он выскочил за дверь спальни, прежде чем Кроу успел возразить, и вернулся так быстро, что, должно быть, уже все приготовил. Еда была простой — свежий хлеб с маслом и немного курицы из холодильника на кухне, но как только перед ним поставили тарелку с едой, проснулся и пустующий уже три дня желудок Кроу, словно дюжина голодных медведей. Он с трудом сдержался, чтобы не запихнуть в рот обеими руками горсть хлеба и курицы — возможно, это было самое восхитительное блюдо, которое он когда-либо пробовал. Он заставил себя прожевывать, прежде чем проглотить, бормоча бессвязные извинения и стараясь не подавиться. Азра лишь настороженно наблюдал за ним и протягивал чашку с водой всякий раз, когда он делал паузу, чтобы отдышаться.              Когда с едой было покончено, Кроу первым делом применил пару очищающих заклинаний к абсолютно грязным простыням и подушкам, на которых спал. На постели образовался большой серый нимб из грязи и копоти, представляющий собой грубые очертания одного тощего колдуна и одного несколько более крупного принца, прижимавшихся друг к другу.       Затем он с помощью Азры проковылял вниз, чтобы принять столь нужную ему ванну. Поход выдался не слишком веселым. Порезы почти зажили благодаря мази Азры, но все мускулы в его измученном теле решили сжаться в кулак; ноги с каждым шагом протестовали против безумного рывка к Хай Феллз. Он смутно помнил, что пинал дверь, но большой палец левой ноги помнил это слишком отчетливо. У него были синяки загадочной формы в странных местах.              И, что еще хуже, он никогда в жизни не был таким омерзительно грязным: волосы слиплись от пота и пепла, кожа потемнела от копоти. От него пахло... ну, в общем, пахло именно так, как и следовало ожидать. Как от старого ботинка, который носили несколько недель подряд, а потом со злости подожгли. От одного только запаха у него чуть глаза не заслезились. То, что такой суетливый чистюля, как Азра, мог находиться рядом с ним в таком состоянии, было почти чудом само по себе.              По крайней мере, отпала необходимость в утомительном процессе нагревания воды ведро за ведром: магия снова стала сильным ровным гулом внутри него, восполненная сном и едой. Как только он наполнил большую металлическую ванну из насоса, одного прикосновения к поверхности воды хватило, чтобы от нее повалил пар. Он опустился в ванну со стоном облегчения и серией неприятных всплесков.              Затем он удивленно охнул, когда ему на голову выплеснулась струя теплой воды.              — Пф-ф… Эй! — Он обернулся, отплевываясь, и увидел, что Азра стоит прямо за ним, держа в руках тряпку и пустой кувшин. — Что за...              — Не дергайся, — сказал Азра. — Отсюда у меня гораздо лучше получится помыть тебе волосы.              — Что... ты не обязан это делать, — запротестовал Кроу. — Я грязный. Можешь почитать или просто отдохнуть, это много времени не займет.       Ноздри Азры раздулись; он поджал губы и уставился на Кроу, прищурившись. Это было удивительно пугающее выражение.              — Ты, — сказал он язвительно, — только что провел два дня без сознания, после того как спасал мне жизнь, при этом сам чуть не погибнув. Так что, если позволишь, любовь моя, я не собираюсь упускать тебя из виду, просто потому что ты немного грязный. И если ты знаешь, что для тебя лучше, — тут он наклонился вперед и легонько ткнул Кроу в грудь указательным пальцем, — то будешь просто сидеть, позволяя мне немного о тебе позаботиться. Это если ты закончил со своими легендарными подвигами, разумеется.              Он слишком хорошо напускал на себя грозный вид для кого-то столь симпатичного.              Кроу сел и послушно застыл на месте, пока Азра лил ему на голову теплую воду, а затем втирал в мокрые волосы жидкое мыло со сладковатым запахом. И... это было невозможное блаженство. До недавнего времени он и представить себе не мог, что что-то столь простое может быть настолько приятным. Глаза закрылись сами собой, когда широкие пальцы принялись нежно массировать кожу его головы, посылая по всему телу импульсы тепла и эйфорическое покалывание в спине... Он глубоко, с содроганием вдохнул и медленно выдохнул в красноречивом стоне.              Азра захихикал, и от этого теплого, радостного звука по коже Кроу побежали мурашки. Затем было еще больше горячей воды, ополаскивающей его. Мыльная пена вокруг него быстро стала серой, когда вся грязь сошла с его головы и тела, унося с собой напряжение. Вонь дыма сменилась запахом весенних цветов. Под воздействием горячей воды все напряженные мышцы в спине и ногах Кроу медленно расслабились, оставляя его размягшим и словно бы невесомым. Затем Азра начал напевать про себя, совсем как в тот день, когда перевязывал Кроу руку, и в этот момент его способность связно мыслить улетучилась. Поддавшись довлеющему чувству, он просто дрейфовал в восхитительной истоме блаженного безделья: голова откинута назад, глаза закрыты, щеки горят. Он наслаждался прикосновением мягкой влажной ткани к коже, струйками теплой воды, стекающими по спине, а больше всего — руками Азры: нежными, заботливыми руками, снова и снова приглаживающими его по волосам, распутывающими спутанные пряди, нежно стирающими слои грязи, но при этом старательно избегающими порезов и синяков...       Кроу думал, что уже давно исчерпал запас комков в горле, но, судя по всему, он был бесконечен.              — Вот, — тихо произнес Азра позади него, пробуждая его из полудремы. Руки сомкнулись вокруг его плеч. — Так гораздо лучше. Ярко-рыжий цвет твоих волос опять виден.              — Нгх... — Он откинул голову назад, прижавшись к твердой груди Азры, и вздохнул, не открывая глаз, которые снова защипало. От мыла, сказал он себе. — Жаль. Я думал, что темно-серый цвет заметнее.              Азра цокнул языком.              — Не говори глупостей. Я всегда обожал твои прекрасные волосы.              Кроу запрокинул голову и посмотрел на него лениво прищуренными глазами. Щеки Азры порозовели от пара, и на них виднелся большой след от сажи, оставшийся после того, как Кроу его поцеловал. На носу все еще виднелась небольшая царапина, но она уже почти зажила. Его голые предплечья были влажными, края закатанных рукавов промокли насквозь, а тонкая белая рубашка стала полупрозрачной в местах, где он забрызгался. Кроу чувствовал, как перекатывались под кожей мышцы на его груди — мышцы, которые он приобрел за десятилетия неохотных тренировок на мечах и верховой езды, покрытые мягким слоем за десятилетия наслаждения изысканными вещами... И это славное, невероятное существо улыбалось ему с таким сияющим счастьем, что казалось, будто смотришь на светящийся камень — ослепительный человеческий светящийся камень с пушистыми волосами. Кроу ощутил тепло во всем теле, не имеющее ничего общего с принятием ванны.              Он коснулся щеки Азры и провел пальцем по пятну копоти.              — Знаешь, это ты спас мне жизнь, — мечтательно начал он. — Я был вот настолько близок к тому, — он прищурил один глаз и поднял большой и указательный пальцы, прижатые друг к другу, — чтобы получить меч в кишки. Я думал, что мне конец, а потом... появился ты. — Он не в силах сдержать изумленное недоверие в собственном голосе. — Никто не... — Он закрыл свой чересчур болтливый рот и опустил глаза, снова сглотнув предательский комок. «Никто еще не сражался за меня». Он не мог придумать, как продолжать, не сконфузившись.              Азра опустился на корточки позади него, крепко обнимая Кроу за плечи.              — Мой дорогой колдун. Никто больше не сможет причинить тебе боль, — сказал он тихо, но с железной решимостью в голосе. — Никто. Никогда. Я этого не допущу. Я и сам давал обещания, если помнишь.              Кроу повернул голову и посмотрел на него глазами, которые определенно не щипало. Уголок его рта дрогнул.              — Да. Я помню, ангел.              Морщинки в уголках глаз Азры стали еще глубже. Он снова встал и медленно отпустил его, задержав руки на его плечах.              — И... ну, я полагаю, раз уж мы заговорили об этом... — он замолчал, не договорив.              Кроу с любопытством повернулся к нему лицом.              Азра просто стоял на месте, теребя мокрый рукав, словно не решаясь продолжить.              Кроу нахмурился.              — Все в порядке?              — Просто... ну, я планировал... — Вспыхнув, Азра нервно потер руки, а потом принялся взволнованно тараторить, словно спеша выговориться. — Дело в том, что я планировал сделать все как следует. Я пытался, знаешь, раньше, у нас были цветы и все такое, но потом... Совет. Похищение и вся эта ерунда. Тяжелый день. А потом я хотел сделать это, когда мы вернулись, но не успел, потому что ты просто упал на пол! И я знаю, что сейчас, наверное, не лучшее время, и я даже не полностью одет, и... и я только что понял, что в аполлионской культуре это вообще не принято. — Он вскинул руки в отчаянии. — И все это так... ненадежно! Но, честно говоря, с таким положением дел я не могу ждать больше ни минуты! Насколько я знаю, башня может рухнуть вокруг нас в любую секунду, и тогда где мы окажемся?              Кроу просто продолжал сидеть в ванне и смотреть на него с открытым ртом.              — Что? — спросил он наконец. — О чем ты говоришь?              Азра открыл было рот, но потом поднял палец, словно бы говоря «минуточку», и на секунду отвернулся, возясь с чем-то.              — Хорошо. — Он обернулся назад, глубоко вздохнул и с учтивым изяществом протянул Кроу руку. — Мой дорогой.              В полном недоумении Кроу вложил свою влажную ладонь в ладонь Азры. Пальцы легко сомкнулись вокруг его собственных, мягкие и чуть влажные. Азра с бесконечной нежностью сжал его руку и, не сводя с него взгляда, медленно опустился на одно колено.              Затем Азра протянул слегка дрожащую руку и сделал вид, что извлекает что-то из-за уха Кроу, который непонимающе уставился на него.              Это было золотое кольцо с печаткой Азры.              — Что ты...              И вдруг в голове Кроу все сложилось: то, как Азра стоял на коленях и держал его за руку, открытое, ранимое до глубины души выражение лица, нервозность, предложенное кольцо... все части выкристаллизовались в знакомую картину, которую он видел сотни раз в сотне разных пьес, обычно сопровождаемых торжественной оркестровой музыкой...              По его телу словно бы прошел ток, похожий на удар молнии, и вся вода на коже испарилась в клубах пара.              Небольшая, менее громом пораженная часть его сознания все еще протестовала, говоря, что все это на самом деле не то, чем кажется. Потому что подобные абсурдные, душещипательные, фантастические сцены были не для таких, как он. Они были для других людей: для нормальных людей, лишенных физических и эмоциональных шрамов, которые не вспыхивали, как факел, когда злились; для людей, которых не пыталось убить полмира; для людей, которые жили во дворцах или маленьких симпатичных коттеджах и писали стихи в качестве хобби; для людей с такими нелепыми жизнями, настолько далекими от его собственной, что они вполне могли бы быть вымышленными...              Короче говоря, это было самое последнее в гребаной вселенной, чего Кроу ожидал для себя. Но вот этот добрый, потрясающе красивый мужчина стоял перед ним на коленях, держал его руку со сморщенной от воды кожей и смотрел на него с безошибочно поэтическим чувством на лице — смотрел на него так, словно он был первым и последним, кого он когда-либо видел... и Кроу не чувствовал ног. Он не мог дышать. Мир накренивался.              А Азра продолжал говорить:       — Энтони, любимый, — сказал он, и от этих двух слов в сердце Кроу расцвели яркие розовые цветы. — Ты самый нелепый, храбрый, прекрасный человек, которого я когда-либо знал. В моей жизни столь многого не доставало, но я об этом даже не подозревал, а потом… появился ты. — Азра издал похожий на кашель смешок. — Невероятно восхитительный. Ты горел ярче всех, кого я когда-либо встречал. Ты показал мне, что в мире есть больше счастья, чем я рассчитывал получить, и теперь я хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь. Я хочу просыпаться с тобой каждый день, и помогать ухаживать за цветами, и защищать тебя от всех глупцов, которые нападают на твою башню, и есть с тобой шоколадный торт, и... и все это. Я хочу все это.              Кроу не шелохнулся. Ни на сантиметр. С таким же успехом он мог быть статуей. Он просто сидел и чувствовал, как слова оживляют его душу, словно капли дождя — пересохшую землю.              — Я знаю, что мне больше нечего тебе предложить. У меня нет ни королевства, ни дворца, ни денег, но все, что я есть, все, чем я когда-либо был или буду, — все это твое, если захочешь. И я сочту за честь, если ты станешь моим — мужем или... или кем тебе будет угодно. — Губы Азры дрогнули в исполненной надежды улыбке, и он по-прежнему держал кольцо перед собой. — Если после всего этого ты все еще готов терпеть меня, мои глупые книги и магические трю...              Кроу схватил его обеими руками за рубашку и дернул на себя, используя его как рычаг, чтобы одновременно встать на колени. Азра устремился ему навстречу и крепко поцеловал, обхватив рукой на шею и запустив пальцы во влажные волосы. Кроу охнул, когда в его глазах вспыхнули звезды — целая галактика звезд, кружащихся и пылающих в его голове, ослепляя...              И тут босые ноги Азры заскользили, потеряв опору на полу. Неустойчивые колени Кроу подогнулись, и он упал, утянув за собой Азру и плюхнувшись в ванну в волне брызг и клубов пара. Теплая вода хлынула через бортики. Отплевываясь и едва не утонув, он с трудом выпрямился и стряхнул воду с глаз, а затем перетащил промокшего Азру к себе на колени, чтобы продолжить целовать. Азра смеялся, прижимаясь к нему и целуя его в ответ, а Кроу продолжал бормотать любовные глупости в перерывах между поцелуями. На этот раз вода, вытекавшая из его глаз, определенно была вызвана не мылом, но смущаться было нечему, ведь Азра тоже плакал.              Кольцо с печаткой исчезло где-то под водой, но никто из них пока не хотел останавливаться и искать его.        ***       Это заняло немало времени, но в какой-то момент им удалось прекратить признаваться в вечной любви ровно настолько, чтобы Азра смог пошарить вокруг и достать кольцо со дна ванны. Он взял Кроу за руку и надел кольцо на его мокрый палец — оно поблескивало, отражая свет ламп. Кроу тер глаза и пытался не потерять самообладание. Кольцо было слишком велико для его мизинца, но идеально сидело на безымянном. Надо же.              Они подурачились еще несколько минут, после чего Азра наконец поцеловал его в последний раз и медленно встал с его колен, все еще сияя.              — Пойдем, любовь моя. — Он вылез из ванны и протянул ему руку. — Думаю, нам будет удобнее наверху, не так ли? — Его некогда опрятная одежда висела на нем мокрым мешком, белокурые волосы прилипли к голове, за исключением тех мест, где они торчали вверх, взъерошенные пальцами Кроу. Он выглядел совершенно нелепым и лучезарно счастливым, и при этом самым красивым из всех, кого Кроу когда-либо знал.              — Да, согласен. — Кроу ухмыльнулся и ошеломленно позволил поднять себя на ноги, — и в этот момент кое-что понял.              В воздухе висел пар — пар от воды, постоянно испарявшейся с его тела. Ничего удивительного: его взволнованное сердце колотилось так сильно, что он даже удивился, что не превратился в столб пламени. Он всегда пользовался магией, чтобы вытереться после купания, так что пар сам по себе не был чем-то необычным.              Нет, необычным было то (и это стерло глупую улыбку с его лица), что Азра держал его за руку. Азра касался его руки, когда по его венам текла необузданная магия, достаточно горячая, чтобы заставить воздух колебаться, но Азра, казалось, не чувствовал жара. Как и во дворце.              «Это и вправду произошло».              — Эм... Азра... — начал Кроу.              Азра опустил глаза и в тот же миг пришел к такому же заключению. Его голубые глаза удивленно распахнулись. Они уставились друг на друга, затаив дыхание, с одинаково потрясенными выражениями на лицах. Азра крепко сжал его руку и притянул к себе, прижавшись щекой к обнаженной горячей коже Кроу.              Свежий пар поднялся вверх со звуком, похожим на шипение сковороды, и Кроу охнул и отшатнулся, но его издавала мокрая одежда Азры. Не было ни крика боли, ни обугленной плоти, ни дыма — только руки Азры, крепко обнимающие его, шипение воды, капающей с мокрых светлых волос на плечи Кроу, и ладони, прижатые к его спине.              Кроу с облегчением выдохнул и обмяк, когда колени вновь подогнулись.              — Черт, — выдохнул он. — Хватит с меня сюрпризов. — Сердце колотилось в груди, словно пытаясь убить его, а все тело излучало сухой жар, как песок пустыни. Он разразился слегка истеричным смехом и обнял Азру так крепко, как только мог, чувствуя, как его щека прижимается к его лицу. Просунув руки под мокрую рубашку, он благоговейно провел ладонями по неповрежденной влажной коже спины, оставляя на ней сухие следы. Глупые глаза опять защипало, но слезы высыхали прежде, чем могли пролиться. Это было невозможно. Он прикасался к Азре ладонями достаточно горячими, чтобы обжечь, но не причинял ему боли. Под влиянием импульса он провел рукой по волосам Азры и рассмеялся, когда от них пошел пар. — Ух ты. Это взаправду, — выдохнул он. — Я думал, мне показалось. Как, черт возьми... просто как?              — Не знаю, — сказал Азра и, рассмеявшись, крепко поцеловал его. В месте соприкосновения их губ в воздух снова поднялась струйка влаги, и принц опять рассмеялся. — Не имею ни малейшего представления. Разве все это не чудесно?        ***       Азра был предельно прям и непреклонен: без лишних слов он подхватил Кроу на руки, притворившись глухим к его деланному протесту, и поцеловал так сладостно, что у колдуна вновь закружилась голова, а затем понес его наверх. Он поднял его по пяти лестничным пролетам в освещенную солнцем спальню и направился прямо к кровати с балдахином, чтобы продолжить с того места, где они остановились в ванне.              Кроу отнюдь не был против.              Но и силы воли у него тоже не было. Поначалу они пытались притормозить, растянуть удовольствие, но в конце концов просто оказались слишком нетерпеливы, потому что слишком соскучились друг по другу.              Через минуту-другую медленного сплетения тел, нежных поцелуев и сцепленных рук Азра издал слабое настойчивое хныканье прямо в губы Кроу. Он и так издавал множество звуков, но этот был полон отчаянного желания и долго копившихся эмоций, и в них обоих что-то оборвалось. Накрыв грудь Кроу ладонями, Азра принялся легонько царапать шрамы пальцами. И тут Кроу вспомнил, как выглядел Азра, ворвавшийся в пиршественный зал с мечом в руке, с пылающими глазами, и все его тело словно воспламенилось изнутри.              Его руки нащупали талию Азры и перевернули его; рыжие волосы накрыли его лицо, словно пологом, когда он наклонился, чтобы провести языком по спине Азры и прикусить его кожу. Дыхание вырывалось резкими толчками, когда он поглаживал мягкие, но мускулистые ноги, обхватывая податливую плоть ладонями. А потом все превратилось в сплошное размытое пятно бешеной спешки: Азра пошарил в ящике ночного столика в поисках масел, которые они держали там с прошлой недели, Кроу дрожащими пальцами смазал их обоих, пока Азра прижимался к нему, беззвучно требуя. Ерзанье в попытке устроиться поудобнее, поджатые от удовольствия пальцы ног и сбившееся дыхание. Затем — неимоверный жар. Давление. Простыни задымились под руками Кроу от остроты ощущений, но на этот раз он не отстранился от кожи Азры, ни разу. Он лишь глубоко застонал и стал самозабвенно заниматься с ним любовью, так что кровать скрипела, одной рукой обхватив Азру за талию, а другой — упираясь в матрас. Он громко вскрикнул, когда Азра сжался вокруг его члена и, задыхаясь, произнес его имя и прижал к себе обеими руками, кончив так сильно, что перед глазами снова вспыхнули звезды.              После этого они лежали, прижавшись друг к другу, на вновь подпаленной кровати, тяжело дыша и все еще пребывая в посторгазменной эйфории. Кроу не планировал двигаться еще как минимум год, лишь перевернулся на спину, чтобы Азра мог положить голову ему на грудь; они закрыли половину пологов, чтобы солнце не попадало в глаза. Крепко обхватив Азру обеими руками, он запустил пальцы в белокурые волосы, массируя голову и шею. Азра все время издавал довольные звуки и терся о него щекой.              Эта радостная тишина была слишком идеальной, чтобы нарушать ее разговорами, поэтому они пока не стали этого делать. Для разговоров будет время позже, целая жизнь. Так что они просто лежали вместе, наслаждаясь простым удовольствием от прикосновения чистой кожи к (в основном) свежим простыням, позволяя времени незаметно пролетать. Они погружались в океан покоя, который заполнял каждый сантиметр освещенной солнцем комнаты.              Азра перекинул ногу через его ногу, пальцам лениво водя вверх и вниз по неповрежденной ступне Кроу и заставляя его ухмыляться. Всю предыдущую неделю Кроу твердил, что не боится щекотки, и действительно думал, что так оно и есть, но с тех пор обнаружил, что при определенном прикосновении совершенно точно подвержен щекотке. Он обнаружил, что при определенном прикосновении с ним много чего происходит — по крайней мере, применительно к Азре. И он подозревал, что Азра тоже это понимает и дразнит его, но Кроу не мог спросить, не признавшись в этой слабости, да и поддразнивание было слишком веселым, чтобы положить ему конец. Поэтому он лишь закрыл глаза и спрятал улыбку в волосах Азры. Постель была мягкой и чистой. Пот, еще не остывший на их обнаженных телах, тоже был чистым. Золотое кольцо слегка отягощало его палец. Азра был мягким и пышным, от него исходил аромат цветочного мыла после ванны. Солнечный свет проникал сквозь узкие стекла окон и стелился золотистыми полосами по половицам, и вороны, как обычно, увлеченно каркали снаружи. Кроу был счастлив — он был совершенно, до безумия счастлив, свободен, и впервые в жизни все в мире было правильно. ***                    — Дорогой, — любезный тон Азры нарушил тишину, — почему моя лошадь у мадам Трэйси?              Кроу резко открыл глаза и сонно посмотрел на него.              — Н-нгк. Что?              Тени в комнате удлинились, свет из золотистого превратился в темно-янтарный. Крики воронов перешли в ровное бормотание, означавшее, что они устраиваются на ночлег.              А Азра все еще лежал на его груди и улыбался, глядя на него.              — Привет. Ты спал?              — Э-э. Почти.              Азра захихикал и потянулся вдоль его бока, касаясь его своей мягкой плотью и шелковистыми волосками на теле. Ощущения были фантастическими.              — Прости. Утром после того, мы вернулись, я спустился вниз, чтобы проверить Серафину, но ее не было в загоне. — Он частично скатился с него и потянулся к ночному столику на своей стороне кровати, взяв листок бумаги, который Кроу не заметил раньше. — Это было приколото к двери.              «Черт». Кроу сглотнул укол вины — он снова совсем забыл о Серафине — и с любопытством взял бумагу.              Записка была написана на куске его собственного пергамента. Чернила, однако, были не его — темно-синие, — а когда на записку упала тень, она засветилась слабым фосфоресцирующим светом. Почерк был иной, чем на бутылочке с зельем:       Не волнуйтесь, дорогуша, ваша чудесная лошадка в полном порядке и о ней хорошо заботятся. Мы вернем ее через три дня. Это даст вам немного времени, чтобы... сначала прийти в себя.              Трэйси              — Ой, блин, — простонал Кроу и снова смущенно порозовел. Взгляд в открытое окно подтвердил, что они только что дали воронам новый повод для сплетен. Он вновь застонал, еще громче, и провел рукой по лицу. «Ведьмы».              — Я не хочу давить, но... у меня много вопросов, — признался Азра.              — М-м... — Кроу горестно вздохнул и притянул Азру ближе, не желая выпускать его из объятий. — В таком случае, может, выпьем прямо сейчас, а? История получится длинной, а выпивка определенно сделает ее лучше. — «И ты».              Азра улыбнулся ему.              — От всей души согласен. А может, и поужинаем? — с надеждой спросил он. — Умираю с голоду, да и ты больше не можешь позволить себе пропускать приемы пищи.              Выпивка действительно помогла. И все это показалось не более чем сказкой, когда впоследствии они вместе лежали в обнимку на кровати под балдахином с полными желудками и согретые вином. Кроу устроился между ног Азры, прижавшись спиной к его груди, и они рассказывали друг другу обо всем, размышляя над загадками, с которыми столкнулись, при желтом свете свечей. Страх и беспокойство, вызванные всем этим происшествием, казались особенно далекими, когда Азра обнимал его за талию.              Кроу надел одну из белых рубашек Азры с широкими рукавами и больше ничего; тонкий шелк свободно облегал его худую фигуру. В ней было очень удобно, так что он подумывал оставить ее себе.              Не весь свет в комнате исходил от свечей. Кроу держал в свободной руке маленькое голубое пламя в виде розы, позволяя Азре лениво водить по ней пальцами.              — Это просто потрясающе, — тихо сказал Азра в десятый раз. Положив подбородок на плечо Кроу, он наблюдал, как голубой свет танцует на их руках, бесконечно очарованный своей новой способностью. — Просто замечательно. Почти так же хорошо, как умение творить настоящую магию.              — С вами не сравнится, Ваше Высочество, — пробормотал Кроу, который смотрел не на розу. Он повернул голову в сторону и прижался ртом к мягкой шее Азры. Его все меньше интересовали загадки и все больше — чудесный запах кожи Азры и тяжелая выпуклость, давящая ему на поясницу. Возможно, к этому располагало немалое количество выпитого спиртного.              — Бывшее Высочество для тебя, изверг. Мне пришлось немало для этого потрудиться.              — М-м, точно. Бывший принц Азра, защитник всех угнетенных. — Кроу усмехнулся, услышав насмешливое фырканье в ответ. Он сомкнул ладонь над огненной розой и вытянул обе длинные руки, чтобы обнять Азру за шею. — Хранитель Потерянных, — пробормотал он и, выгнувшись дугой, лизнул Азру за ухом. Азра затрепетал. — Защитник Невинных! Его бывшее Королевское Высочество, защитник всего справедливого, доброго и...              Азра ткнул его пальцем в ребра, заставив дернуться.              — Нелепый ты человек. — Он покраснел, и Кроу заметил, что его щека стала особенно теплой. Он весь был теплым, мягким и приятным на ощупь. Кроу мог бы провести остаток жизни, лежа на нем вот так, изучая каждый его сантиметр.              — Хех. Ну, раз уж мы заговорили о титулах, Ваше Святейшество, я хотел спросить вас о поистине ужасающей статуе, которую нашел во дворце...       — О-о... — застонал Азра и, прислонившись к изголовью, закрыл лицо обеими руками. — О нет, о Боже правый, пожалуйста, скажи, что ты ее не видел! Я просил и просил Гэбриэля не заказывать эти ужасные штуки или хотя бы убрать таблички, но разве он послушал? Почему ты не сжег ее, когда там был?              Когда Кроу неудержимо рассмеялся, Азра поднял лишнюю подушку и замахнулся на него. Кроу лишь сильнее рассмеялся в ответ и увернулся, но не заметил обратного движения подушки и получил ею прямо по лицу.              — Уф! — Кроу выхватил у него подушку и ударил ею Азру, после чего схватка превратилась в борьбу за обладание подушкой. Азра был сильнее, но Кроу был ловким, как угорь, и более быстрым, не говоря уже о гибкости. Ему удалось быстро вывернуться и обхватить запястья Азры, а затем крепко прижать его к кровати всем телом. Он ухмыльнулся, глядя на него нос к носу, пыхтя и самодовольно торжествуя. — Ха. Попался, Ваше Святейшество.              И тут Азра улыбнулся ему в ответ, медленно и очень удовлетворенно выгнув губы, нарочито сдвинулся с места... и Кроу внезапно осознал, что этот симпатичный ублюдок, возможно, боролся вполсилы. А когда Азра наклонился к нему и нежно поцеловал, борьба перетекла в нечто совсем не воинственное, но столь же энергичное — в нечто нежное, податливое и полное прикосновений, которых он так жаждал. И долгое время после этого они были слишком заняты, чтобы разговаривать.        ***       Как и обещала Трэйси, обе лесные ведьмы появились на следующий день.              Кроу не заметил их приближения, и это его немного раздражало, потому что он весь день внимательно смотрел в окно. В один момент между Лесом и кольцом из колючек не было ничего, кроме травы... а в следующий они уже стояли прямо за изгородью: две женщины в контрастных цветовых тонах, темном и красном, и огромная белая лошадь между ними.              Он был уверен, что они сделали это специально. Конечно, если бы их увидели топающими по траве, как обычных людей, это было бы не совсем по-колдовски и загадочно, — нет, они должны были просто появиться там и ждать. Возможно, на этот счет существовало какое-то официальное правило.              Его раздражение быстро улетучилось при виде радости Азры от того, что Серафина дома в безопасности. Кроу, открыто ухмыляясь, проводил Азру взглядом, когда принц подбежал и с нескрываемым восторгом обнял кобылу. С земли ему не удалось обхватить огромную шею Серафины, и он обнял ее драконью голову, закрыв глаза и поглаживая лохматую белую гриву, которая спадала на лоб и смешивалась с его собственными светлыми волосами. Серафина, казалось, не возражала, небрежно пожевывая его тонкий коричневый дублет своими зубами размером с могильные камни.              Она была в безупречном состоянии, отметил Кроу, осторожно поглаживая ее по шее. На блестящей шерсти не было ни пятнышка грязи. Длинная белая грива и такие же длинные волосы на ногах были аккуратно расчесаны. Ее явно баловали еще больше, чем обычно. Он не возражал, потому что невольно полюбил зверюгу, учитывая, кто ее хозяин. Невозможно было проникнуться неприязнью к тому, что так нравилось Азре.              Азра в типичной своей манере приветствовал Трэйси с Анафемой с теплотой, которую обычно изливал на всех людей. Он не был так потрясен, как Кроу, узнав о том, что Трэйси — ведьма, приняв это так же, как принял способности Кроу, когда они впервые встретились. В основном он был просто воодушевлен. По этому случаю он надел свою самую красивую одежду: бархатный коричневый дублет с безупречным золотистым шейным платком и одну из тех белых шелковых рубашек с длинными рукавами.              — В конце концов, не каждый день удается встретить двух лесных ведьм, — восторгался Азра, когда Кроу в то утро помогал ему завязать шнуровку. Хотя на самом деле Кроу не понимал, почему он так впечатлен, ведь рядом с ним стоял настоящий живой колдун.              Азра с учтивым поклоном «представился» Трэйси, впервые назвав свое настоящее имя, а затем расшаркался с Анафемой. Он долго благодарил обеих женщин за помощь и все время улыбался своей ослепительной улыбкой. Закончив пожимать им руки (обняв при этом Трэйси) и еще некоторое время поболтав, он любезно пригласил всех в башню на чай.              Это застало Кроу врасплох. Он и не знал, что у них есть чай (не лекарственный).              Когда Серафина была надежно устроена в стойле, все остальные собрались на маленькой кухне Гнездовья на третьем этаже, сгрудившись вокруг деревянной стойки в центре комнаты, и наслаждались горячими напитками и тарелкой имбирного печенья. И это было странно.              Азра стоял слева от Кроу и потягивал медовый малиновый чай из единственной нормальной чашки Кроу, время от времени помешивая его маленькой серебряной ложечкой. Он взял на себя труд по поддержанию беседы, возбужденно рассказывая восторженно внимающим ему ведьмам всю историю их «грандиозного приключения» (как он выразился). Они знали о случившемся через птичью сеть Трэйси, но в общих чертах. Им не терпелось услышать сплетни... эм... подробности, как и Азре не терпелось их поведать.              Кроу слушал лишь вполуха — большую часть его внимания, как обычно, отвлекало присутствие Азры, который положил свою тяжелую и теплую руку на левую ладонь Кроу на стойке и задержал ее там на виду у гостей. Их пальцы были сцеплены, большой палец Азры рассеянно теребил золотое кольцо. Время от времени он поворачивался и улыбался Кроу все более солнечной улыбкой без малейшего намека на стеснение.              Кроу чувствовал, как на его щеках появляются красные пятна, которые становились все краснее и краснее каждый раз, когда Азра улыбался ему подобным образом, но он скорее отрубил бы себе руку, чем отдернул ее. Вместо этого он сосредоточился на том, чтобы глотать кофе и постараться не нервничать. Кофе не сильно ему с этим помогал.              Гости. У него… у них в башне были гости — люди, которые не таращили на него глаза и не пытались убить. В этой маленькой части кухни помещалось больше людей, чем когда-либо было на всей территории башни. Из-за этого четыре человека (а также птица и кот) казались огромной толпой.              Это было очень странно. И... не ужасно.              Азра осторожно сжал его руку, и по телу Кроу прокатился новый прилив тепла. Нет, совсем не ужасно.       Анафема стояла напротив него, опираясь локтями на столешницу и вдыхая ароматный пар с запахом корицы из глиняной чашки, которую держала в обеих тонких руках. Сегодня на ней было полностью черное платье с длинными кружевными рукавами, подпоясанное на талии темно-фиолетовым поясом. Пышные юбки были собраны на бедрах и закреплены толстой серебряной булавкой, чтобы не волочились по земле. Ее темные волосы были завязаны в узел на макушке, а тонкая серебряная цепочка удерживала круглые черные очки на месте.              Являя собой типичный пример полной противоположности, рядом с ней стояла Трэйси в режущем глаза ярко-красном платье, которое эффектно сочеталось с ее волосами, дополненное желтыми лентами цвета лютика, опоясывающими лиф и рукава. Такой же желтой лентой были перевязаны ее короткие рыжие локоны. Она делала маленькие глотки из своей чашки и кивала, слушая рассказ Азры, изредка одаривая Кроу пугающе-знающей улыбкой, когда он ощущал прилив смущения. Сержант примостился на краю стойки рядом с ней, время от времени окуная клюв в неглубокую посуду с прохладным травяным чаем. На столе виднелись маленькие мокрые птичьи следы от его когтистых лапок, которыми он наступал в чай.              Ньют отнесся к чаю с презрением. Кот устроился поудобнее на полке над застекленным окном, рядом с сушеными травами. Кроу понятия не имел, как он туда забрался. Ньют теперь сидел, подобрав лапы под грудь и прищурив зеленые глаза, — маленькая черная тень, словно бы доминирующая над всеми. Длинный хвост, свисавший с края полки, изредка подрагивал.              Обе ведьмы слушали не перебивая, пока Азра не перешел к той части истории, где речь зашла о том, как он чуть не сгорел. Две пары бровей взлетели вверх почти в унисон. Анафема опустила чашку, и ведьмы обменялись еще одним многозначительным взглядом.              — Боже мой, — сказала Трэйси, уперев руку в бедро. — ну, я и сама задавалась этим вопросом, но все еще драматичнее, чем я предполагала.              — Похоже, ты была права, — сказала Анафема. — Ярче, говоришь?              Трэйси наклонила голову к Азре, прищурившись.              — Да, намного. Впечатляет, да?              — М-м...              — Подождите, о чем вы вообще? — вмешался Кроу.              — Это интересно. — Не обращая внимания на Кроу, Анафема наклонилась вперед, чтобы внимательно посмотреть на Азру. Ее темные глаза блестели за стеклами очков. — И вы совсем не чувствовали боли?              — Нисколько! — взволнованно воскликнул Азра, радуясь, что есть с кем этим поделиться. — Только тепло, как в горячей ванне. И это было не только в тот раз, потому что, похоже, я невосприимчив и к магии огня Кроу! Мы это проверяли.              — Не сомневаюсь, что проверяли, дорогуша, — пробормотала Трэйси и спрятала жеманную улыбку в глотке чая. Рядом с ней Анафема издала звук, похожий на кашель.              Кроу был уверен, что если бы вся кровь до последней капли в его теле могла прилить к лицу, то так бы и произошло. Они действительно проверяли это прошлой ночью и сегодня утром, долго и изобретательно, и у него до сих пор остались синяки от укусов под черной рубашкой, доказывающие это. И следы ожогов на кровати.              — О да, — кивнул Азра со всей серьезностью, как всегда, ничего не заметив. — Мы тщательно проверили разные уровни колдовского пламени, и ни один из них не дал никакого эффекта. На мне нет ни одного подпаленного волоска. Разве это не удивительно? И его кожа тоже меня не обжи...              Кроу вдохнул, казалось, половину своего кофе, и Азре пришлось остановиться и осторожно похлопать его по спине, когда он принялся кашлять.              — Маленькими глотками, мой дорогой.              — Что вы там говорили? — с нарочитой невозмутимостью спросила Анафема у Азры.              — Что вы имели в виду? — поспешно прохрипел Кроу, прежде чем Азра успел сказать что-то еще, потому что, черт побери, он просто умрет — умрет от смущения прямо здесь, на кухне, с чашкой кофе в руках. — Что интересно?             Анафема пожала плечами, и ее губы дернулись в улыбке.              — Ну, его иммунитет, очевидно, вызван тем, что в нем есть немного вашей крови.              — Да, это единственное, чем можно это объяснить, — согласилась Трэйси.              Наступило изумленное молчание.              — Я... я прошу прощения? — спросил Азра. — Что у меня есть?              Анафема уверенно кивнула.              — М-м... Разве он вам не сказал? Про мое исцеляющее заклинание в ту ночь, когда он принес вас ко мне с разбитой головой? В нем использовалось немного его крови, а колдовская кровь полна собственной магии. Очевидно, вы впитали часть его магической защиты.              Азра медленно повернулся, чтобы посмотреть на Кроу, и выгнул белесые брови.              — Нет. Нет, он точно ничего не говорил о крови.              Кроу беспомощно уставился на него. После катастрофического поцелуя в лесу той ночью, ужасной последующей недели и всего того, что случилось потом, он совершенно забыл о деталях того исцеления. Тогда это не казалось таким уж важным.              — Я... я забыл, — жалобно сказал он Азре. — Прости, анг... прости. Я был занят. И послушай, крови было не так уж много, так, царапина, мы же ее не ведрами выкачи... Подождите-ка. — Он обернулся к ведьмам. — Если это настолько очевидно, почему никто из вас не сказал мне, что это может произойти? — потребовал он. — Было бы очень полезно узнать об этом заранее!              Анафема посмотрела на него с легким раздражением.              — Потому что тогда я этого не знала, конечно. Как вы думаете, сколько колдунов, во-первых, — она подняла палец для каждого перечисляемого пункта, — вообще обращались к колдунье, во-вторых, добровольно проливали кровь, чтобы спасти жизнь не колдуна, стали свидетелями попытки убийства этого человека колдовским огнем, а потом рассказали нам об этом? Это совершенно беспрецедентно. Как и многое другое во всей этой ситуации. — Она показала жестом между ними двумя. — Однако это предполагает некоторые чрезвычайно интересные возможности.              — Мы никак не могли этого знать, дорогуша, — серьезно сказала Трэйси, протягивая руку через стол, чтобы по-матерински погладить Кроу по руке. Рядом с ней Сержант издал хриплый дребезжащий звук, словно бы ругая его. — Помните, что мы вам сказали? Колдовская магия и магия лесных ведьм могут делать очень странные вещи, когда смешиваются. Иногда магия делает то, что ей нравится — так гораздо интереснее.              Азра снова сжал руку Кроу.              — О да, это точно. И как же мне повезло, не правда ли!              — Да, — медленно произнес Кроу, смягчившись. — Ого, это... ого. Значит, это была не просто случайность. — Он не смог сдержать ухмылку, когда посмотрел на Азру. — Приятно знать, что я не зря мучился во время этой поездки верхом, да?              Азра закатил глаза.              — Теперь магия будет узнавать его так же, как и вас. Хм-м... — Анафема уставилась в пространство, задумчиво нахмурив брови, а потом приподняла очки и наклонила голову в сторону Кроу. — Знаете, было бы интересно провести несколько тестов с этой вашей кровью, чтобы проверить, на что еще она способна. Возможности... — Она рассеянно потянулась через стол, взяла его руку в удивительно крепкий захват, перевернула и замерла, пристально вглядываясь в слабые голубые вены, проступающие на нижней стороне запястья. Как будто она могла видеть то, чего не видел он.              Анафема, решил Кроу, была более жуткой, чем он мог себе представить.              — Эм… спасибо, — сказал он и осторожно убрал руку. — Но я думаю, что хотел бы оставить свою кровь при себе.              Покончив с этим вопросом, Азра продолжил рассказ. К огромному облегчению Кроу, он закончил его драматическим уничтожением Ящика, милосердно опустив Поцелуй. Трэйси никогда бы не перестала его этим дразнить.              Кроу криво усмехнулся про себя. Кого он обманывал? Она наверняка уже знала об этом. Он понял, что лесные ведьмы редко раскрывали больше информации, чем строго необходимо.              Азра положил руку на плечо Кроу.              — Но как бы я хотел, чтобы вы двое его увидели! — взволнованно воскликнул он к ужасу Кроу. — Три колдуна на одного, и они так и не поняли, что их поразило. Он заставил их понервничать, кружась вокруг них, разбрасывая магию и заклинания, как какой-нибудь... какой-нибудь могущественный чародей из сказки! И, надо сказать, он был весьма эффектен...              — Все дело в зелье, которое они мне дали, — пробормотал Кроу, покраснев и окончательно сконфузившись. Да, он точно умрет. — Без него у меня бы ничего не получилось.              — О, но ведь зелье помогает не так уж сильно, — широко улыбнулась Трэйси. Предательница. — Оно восполняет запас энергии, из которого можно черпать, но воля и, скажем так, сила, чтобы ее использовать? Это все вы.              — Вот видишь? Ты был просто великолепен, — сказал Азра, которого просто-таки распирало от гордости, и драматично прижал руку к груди. — Ох! Когда изгородь взмыла вверх... Я просто не смогу достаточно красноречиво это описать. Это было захватывающе — самое невероятное зрелище, которое я когда-либо видел в своей жизни! Лучше любой пьесы, скажу я вам.              Кроу фыркнул и пробормотал что-то невразумительное, чувствуя, как пылает лицо, и запихнул в рот имбирное печенье, чтобы больше не отвечать.              Азра поднял его руку и поцеловал прямо поверх кольца.              — Великолепно, любовь моя, — упрямо сказал он.              От оставшегося кофе Кроу пошел пар.              Анафема откровенно ухмылялась. Трэйси весьма недвусмысленно подмигнула ему.              Никаких сомнений — он определенно умрет не сходя с этого места. ***              Вместе с Серафиной Трэйси доставила им новости с обеих сторон Стены. Кроу полагал, что это, должно быть, удобно — шпионить буквально за всеми.              — На Севере официально заявляют, что дворцовая знать провела славную битву и обратила в бегство злобную нечисть, которая потерпела поражение, удрав с поджатыми хвостами, и все такое. Они называют это Второй Войной.              Кроу снова чуть не поперхнулся.              — Что?              Азра рядом с ним вздрогнул и утешительно похлопал его по руке.              — О, это... это... эти ублюдки. Да они скорее подожгут себя, чем сделают что-то полезное. — Кроу знал, что должен радоваться тому, что к его двери не направляется жаждущая мести армия, но в основном он чувствовал себя оскорбленным.              Трэйси кивнула, не обращая внимания на его возмущенное бормотание. Сержант задремал рядом с ней, запрокинув голову на спину и не обращая внимания на человеческую драму.              — Да, я представляю, как по крайней мере один король просто пересмотрит историю вывернув все так, что он в одиночку отбился от всех колдунов кулаками.              — Похоже, вы их прекрасно понимаете, — сухо заметил Азра.              — Я обнаружила, что разнообразия в королевских семьях не найти, — ответила Трэйси. — Исключая нынешнюю компанию.              — Я бывший член королевской семьи, если не возражаете, — невозмутимо поправил Азра и сжал руку Кроу.              — Просто жаль, что они предпочли все это замять, — пробормотал Кроу и сжал его руку в ответ.              — О, я бы не стала об этом беспокоиться, — решительно сказала Трэйси и сделала небольшой глоток чая. — Никакая королевская болтовня не отменит ущерба и тех унизительных вещей, которые каждый вельможа видел своими глазами. А что касается всех остальных, то никакая официальная история не может конкурировать со... слухами. — Ее глаза сверкнули над чашкой, и на мгновение теплая улыбка превратилась в нечто острое и хитрое. — А слухи не будут к ним снисходительны.              Кроу медленно моргнул и сделал себе мысленную пометку никогда не переходить Трэйси дорогу.              — О, я уверен, что Гэбриэль и так в ярости, — самодовольно сказал Азра. — Он потратил на организацию моего брака годы и очень рассчитывал с его помощью сильно пополнить казну. Такой позор.              — Хех. — Анафема подтолкнула Трэйси острым локтем. — Расскажи им самое интересное.              — Ах да, чуть не забыла. — Трэйси повернулась к Азре. — Похоже, вы вдохновляете всех на бунтарство. На следующий день после Турнира ваша прекрасная суженая сбежала ночью.              Азра растерянно моргнул.              — Леди Уриэль? Сбежала?              — Да, с обычным капитаном корабля, если верить донесениям. — Трэйси хмыкнула и откусила кусочек печенья, сверкнув глазами. — Старшая дочь самого могущественного знатного дома в Элизии сбежала в море. Весьма неловкий скандал.              Анафема злорадно хихикнула.              — Или был бы — в обычное время. Полагаю, сейчас все они чувствуют себя немного выбитыми из колеи.              — Боже мой, — пролепетал Азра с ошеломленным видом. — Это... это... хм. Вообще-то, это объясняет больше, чем не объясняет, полагаю.              Кроу только фыркнул. Он не был настроен проявлять милосердие к этой девушке, особенно после того, как она обошлась с Азрой на маскараде.              — Надеюсь, они все этим подавятся.              Колдуны Совета, в свою очередь, делали вид, что ничего не произошло, потому что из Пандемониума не было ни слуху, ни духу. Кроу это ничуть не удивило. Именно так они поступали и со всеми остальными неудачами. Колдовское сообщество не склонно было к откровенности, особенно если правда выставляла их в дурном свете. Не многие колдуны даже знали, как на самом деле погиб его отец; официально он был убит из засады пятьюдесятью хорошо вооруженными рыцарями, каждый из которых был больше предыдущего и имел при себе отравленный арбалет. Об этом даже в застольной песне пелось.              — Ну, я буду держать ухо востро, чтобы убедиться, что они ведут себя хорошо, — спокойно сказала Трэйси. — Хотя думаю, вы в полной безопасности: похоже, вы их здорово напугали. И никто больше не знал, что на этот раз им пришлось несладко, так что они ничего не добьются, снова затеяв с вами драку, публично назвав вас кровным врагом или что-то в этом роде. Только не после такого оглушительного поражения.              Кроу фыркнул.              — Да, это может вызвать вопросы. А Совету меньше всего хочется, чтобы люди задавали вопросы и начинали слишком много думать.              — Именно так. Хотя боюсь, в ближайшее время вам лучше избегать Пандемониума              — Пф-ф, — фыркнул Кроу. — Я планировал избегать его целую вечность, так что это не проблема. Если я больше никогда не почувствую болотный воздух, все равно это будет слишком рано.              — Выпьем за это, — согласилась Трэйси.        ***              Обе ведьмы в конце концов откланялись, сказав, что у них есть дела, и пообещав поддерживать связь.              — Вас проводить? — предложил Азра Трэйси, выходившей из двери башни с Сержантом, покачивающимся на ее плече. Солнце уже миновало свой зенит, облака простирались над верхушками деревьев, насколько хватало глаз. — До «Иезавели» пешком довольно далеко.              — Спасибо, дорогой, все в порядке. — Трэйси достала из кармана юбки длинную золотую цепочку, на которой болтался диск с красным камнем в искусной золотой оправе. Она подняла его и подмигнула им, сверкнув золотистым макияжем вокруг глаз. — Уверена, мы еще увидимся с вами, милые, в таверне. — Она посмотрела вверх, где в пасмурном небе медленно кружились несколько ворон. — И я буду поблизости.              «Кто бы сомневался», — проворчал Кроу — про себя.              У них на глазах Трэйси исчезла во вспышке очень знакомого красного света.              Анафема проводила ее взглядом, прислонившись к стене башни со сложенными на груди руками.              — Вы оба молодцы. Это на некоторое время облегчит всем жизнь. Особенно мне. Для обеих сторон полезно каждые пару десятилетий получать хороший пинок под зад, чтобы чересчур не расслабляться. — Она кивнула и слегка пошевелила пальцами, а затем без дальнейших комментариев повернулась и направилась прочь по траве; Ньют шел за ней с высоко задранным хвостом.              — Может, подарить им ленточки? — вслух размышлял Кроу. — На случай, если им понадобится передать нам сообщение.              И тут они увидели, как Анафема разделила живую изгородь и прошла прямо через нее... не спросив пароля.              — Почему-то мне кажется, что им это не нужно, — ответил Азра после секундного размышления. Кроу согласно хмыкнул. «Ведьмы».              А потом он очень долго целовал Азру в наступившей тишине. Мягко подтолкнув его к плотно закрытой двери, он поцеловал его в полумраке ламп первого этажа, взяв его лицо в ладони. Азра обхватил его за талию и, казалось, тоже не спешил останавливаться.              Наконец Кроу вздохнул и коснулся его лба своим.              — Мир быстро стал очень странным, ангел.              Азра снова поцеловал его и удовлетворенно хмыкнул.              — Хорошо. Только подумай, как было бы ужасно, если бы все оставалось прозаично нормальным.        ***       Остаток дня они провели, приводя свою башню в порядок.              Они заново организовали комнату для артефактов, в которой, на удивление, еще много чего осталось. Совет планировал вернуться за всем позже, решив, что большая часть артефактов не пригодится им сразу, а потому они валялись там, где их бросили; одежда, украшения и безделушки были разложены на полу кучами, видимо, наугад. Глупо бесполезные амулеты обнаружения опасности все еще светились. Кроу с удовлетворением заметил, что доспехи были оставлены без внимания.              Он ухаживал за своим запущенным садом, поглаживая глянцевые листья и позволяя запаху прелой земли и сладких цветов пропитать его до мозга костей. Эти ароматы кардинально отличались от вони дыма.              — Пока ты спал, к нам забрела пара Рыцарей, — непринужденно сообщил Азра.              — Что? — Кроу крутанулся на месте, выплеснув воду из лейки в горшок с немного шокированными белыми лилиями. — Что? Сюда? — Он принялся дико озираться по сторонам с бешено колотящимся сердцем, словно ожидая, что вооруженный маньяк вот-вот с криком выскочит из ближайших розовых кустов.              — Да. — Азра сидел на маленьком табурете возле одного из столов, окруженный со всех сторон буйством желтых цветов. На коленях у него лежал открытый учебник Кроу по ботанике. Он осторожно разглаживал пальцем один из краев страницы с совершенно невозмутимым видом. — На второй день. Один утром и второй чуть позже. Я их не узнал; вероятно, они были из одного из южных королевств. Они не присутствовали на Турнире, и до них дошли какие-то дикие слухи о нападении и похищении, так что они твердо решили спасти меня. Но не волнуйся, мой дорогой, я сумел их образумить и отвадить отсюда. — Он поднял голову и улыбнулся, так что его голубые глаза сверкнули в ясном свете хрустальных бра. — Надеюсь, больше с подобной глупостью нам столкнуться не придется. — С этими словами он совершенно непринужденно снова склонил голову над книгой.              Кроу просто застыл с лейкой, болтающейся в пальцах и капающей на его босые ноги. Всплеск адреналина медленно угасал.              — Что... ты.... Подожди, и они просто ушли? Вот так просто?              — Ну, не сразу. — Азра фыркнул и закатил глаза. — Мне пришлось быть очень настойчивым, скажу я тебе. Потребовалось несколько крепких слов. Я вышел на улицу и спросил их, на каком основании они вот так рубят живую изгородь. Я дал им понять, что тоже живу здесь и не заинтересован в том, чтобы меня спасали, а также не намерен терпеть вандализм по отношению к нашей собственности. Они смогли убедиться, что я не колдун, не закован в цепи и прочие нелепости в том же духе, так что в конце концов они образумились.              Кроу далеко не сразу нашелся с ответом. Он уставился на прекрасного улыбающегося мужчину перед собой, представляя, как он стоит перед живой изгородью со сложенными на груди руками, с золотистым шейным платком и пушистыми волосами, хмуро смотря на закованного в броню человека размером с медведя и отчитывает его, как маленького ребенка.              — Они. Образумились, — наконец недоверчиво повторил он.              — В конце концов, да; они оба были довольно упрямы. Один из них считал, что я должен быть женщиной! — Азра издал многострадальный вздох и закрыл книгу заклинаний, с величайшей осторожностью положив ее обратно на стол. — В итоге я без обиняков заявил ему, что он ошибся башней и что если он даже не знает, кого должен спасать, то ему вообще незачем меня беспокоить. Он выглядел очень смущенным и разочарованным.              Кроу разразился недоверчивым смехом. Он очень хорошо представлял себе выражение их лиц.              — Ого. Ты серьезно? — Единственным разумным объяснением всего этого было то, что Азра тоже обладал магией, не иначе — невероятной формой доселе неизвестной магии, которая превращала хмурые лица в улыбки, а гранитные глыбы — в разумных людей. — Ты хоть представляешь, сколько раз я... — Он покачал головой. — Они все еще могут передумать и вернуться. Нет никого более кровожадного, чем житель Северных Земель с засевшей у него в голове идеей, знаешь ли.              — В самом деле. — Азра сложил руки на коленях и одарил его лукавым взглядом. — Что ж, в таком случае мой меч все еще наверху. Мне просто придется настоять на своем.              «Ба-дам». Кроу проигнорировал то, как эти слова послали теплую дрожь по его телу. Он начал думать, что у него проблемы с сердцем, причем смущающе конкретные проблемы с сердцем.              — Я бы хотел на это посмотреть, — только и сказал он и ухмыльнулся, увидев, как Азра закатил глаза. — Хотя... тут возникает... небольшая проблема. — Он почувствовал, что его щеки горят от чего-то похожего на стыд и, прикусив губу, сосредоточился на том, чтобы не уронить лейку. — До... всего этого я в основном продавал артефакты и доспехи... незадачливых Рыцарей и Героев. Просто чтобы выжить, знаешь ли. И я был бы рад наконец покончить с их нападками, но я просто... не знаю, как мы будем зарабатывать деньги.              — Хм... — Азра побарабанил пальцами по столу и задумчиво посмотрел на книгу. — Мы прорвемся. У меня есть пара идей в этой области, которые я все еще обдумываю.              — Правда? — Кроу выгнул бровь, но Азра лишь загадочно улыбнулся и жестом показал, что его рот на замке.              — Тогда ладно. — Позабавленный Кроу вернулся к желтым тюльпанам, которые поливал, пока его не отвлекли. — Очень жаль, правда, — небрежно заметил он, не оборачиваясь. — Я так хотел заполучить твое состояние, и посмотри, что из этого вышло.              Он услышал, как Азра соскользнул с табурета и придвинулся ближе, как он и надеялся. Руки обхватили его за талию и, оторвав от цветов, заключили в объятия.              — Тогда так тебе и надо, подлый ты негодяй, — сказал Азра ему на ухо.              Кроу повернул голову и ухмыльнулся.              — Хех. Кто бы говорил. Теперь ты, наверное, тоже считаешься нечестивцем, просто за компанию со мной.              — Хм, верно. Это новое ощущение. Быть таким... непристойным. — Азра тихо рассмеялся и слегка пожал плечами. — Знаешь, кажется, мне это нравится. ***              В тот вечер они стояли вместе перед большим окном под толстым одеялом — совершенно голые — и смотрели на небо.              Уже заметно похолодало, и воздух стал по-настоящему кусачим, особенно по мере того, как солнце сползало за горизонт, но они не стали разжигать огонь в камине — в этом не было необходимости, ведь они могли согреться все более изобретательными способами. В данный момент Кроу прижимал свои магически теплые руки к животу и ключице Азры. Как только кожа становилась слишком теплой, он сдвигался на пару сантиметров, дождавшись удовлетворенного вздоха.              Ночное небо сегодня было скорее темно-синим, чем черным, и над ними висела полная круглая луна. Густые пухлые облака закрывали звезды и светились бледным серебром в лунном свете.              — Нам даже не обязательно оставаться здесь, — серьезно сказал Кроу и поцеловал Азру в шею. — Если хочешь, мы всегда можем просто... уехать вместе, как я сказал на маскараде. Оставить все позади, начать все с чистого листа в новом месте, где люди более благоразумны. Может быть, за горами. — Он снова поцеловал его и убрал руки. — Или за морем.              Азра поежился, когда рука Кроу нашла особенно прохладное место и осталась там.              — М-м... Умчаться в закат? Как в одной из моих сказок?              — Почему бы и нет? Это большой мир, и мне все равно, где мы окажемся, лишь мы были вместе. — Кроу поцеловал его в плечо, затем в шею и обнял за плечи. — Только скажи, мой ангел, — тихо прошептал он ему на ухо. — Я отвезу тебя, куда захочешь.       — Пока что я вполне доволен этим уголком мира, который у меня есть с тобой здесь. Мне нравится башня, наши руины и возможность навещать Трэйси. Мне бы хотелось сначала насладиться всем этим вместе с тобой.              — Тогда мы останемся. — Кроу скрепил обещание, сильнее сжав его.              — Но когда-нибудь... — Азра задумчиво смотрел в окно, на весь Лес, простиравшийся перед ними до самого темного горизонта. На дальнем западе горело оранжевое пятно — вероятно, чей-то костер. Щебетали ночные птицы. — Я бы не отказался от новых приключений. Возможно, через пару лет. — Он вздохнул и слегка откинул голову назад. — Или раньше, если люди станут особенно надоедливыми.              — Нгх. В таком случае мне лучше начать собирать вещи.              — О, прекрати. Не все так уж плохи.              — Хм-м. — Кроу вложил в этот звук весь свой огромный скептицизм.              — Это правда, — настаивал Азра и повернулся, чтобы заглянуть ему в лицо. — И тебя очень легко полюбить, мой дорогой. Дай людям хоть полшанса узнать тебя по-настоящему, и они тоже полюбят тебя.              Кроу посмотрел на него, в его совершенно искренние, бесхитростные глаза, и почувствовал, как его рот медленно растягивается в недоверчивой улыбке.              — Ты действительно в это веришь?              — Конечно. — В голосе Азры звучало возмущение. — Ты добрый и милый, и ко всему прочему обладаешь магией. Ты просто чудо.       Кроу чуть не подавился словами.              — Я — чудо? Ты серьезно? Ты хоть понимаешь... ты... ты просто... ты просто… грх. — Он закрыл глаза и уткнулся лбом в затылок Азры с легким стуком. Слова давили ему на губы. Он снова почувствовал, как безумный океан чувств проникает в самые глубины его души, расширяясь от прилива тепла и ласки, и внезапно осознал, что стоит здесь с кольцом Азры на пальце, и ничто не мешает ему высказать свои мысли. Ничто, конечно, кроме того, что это было страшнее, чем встреча с вооруженным Рыцарем.              Кроу глубоко вдохнул, втягивая в себя эти дикие невысказанные слова, как воздух перед прыжком в воду.              А затем, не дав себе времени передумать, выдохнул их в неконтролируемом спиральном свободном падении.              — Я полюбил тебя с того момента, как ты впервые заговорил со мной у Стены, — медленно начал он. — Ты — роскошь, которую я никогда не смогу себе позволить, более редкая и драгоценная, чем любой артефакт, более сияющая, чем любой светящийся камень. Твоя улыбка разбивает меня на тысячу осколков и сшивает обратно на одном дыхании. Ты — мой воздух, вода, солнечный свет; ты — целое чертово солнце. Ты — дождь после засухи. Ты — тысяча нарциссов, неожиданно расцветающих зимой, прохладный напиток и спектакль летним вечером. Ты — невозможный сон, от которого я все жду, что проснусь. — Он говорил все быстрее и быстрее, без пауз, засасываемый подводным течением, и наконец с глубоким вздохом вынырнул на поверхность. — Я скорее вырву себе сердце, чем перестану любить тебя.              Наступило ошеломленное — с обеих сторон — молчание, затянувшееся на долгое время. И потом еще на какое-то время. Кроу вдыхал и выдыхал, чувствуя, как колотится сердце и обильно льется пот. «Неужели я окончательно сошел с ума?» Дело в лунном свете, наверняка. Он не осмеливался поднять голову, чтобы посмотреть на лицо Азры. Ему казалось, что он вырвал собственное сердце и теперь стоит здесь, держа его в руке, бьющееся и истекающее кровью. Он ждал.              Затем раздался совсем слабый звук, похожий на судорожный вздох.              Азра плакал.              Он стоял в объятиях Кроу, смотря в окно, и слезы беззвучно текли по его лицу, серебрясь в лунном свете.              — О черт! — Кроу испуганно повернул Азру лицом к себе. «Ну вот ты и доигрался, безнадежный придурок». — Мне так жаль, я не...              — Нет, я... — Азра глубоко вздохнул и покачал головой, но слезы продолжали литься. — Не обращай внимания, со мной все в порядке... просто... просто я настолько счастлив, что это почти невыносимо... — Он уткнулся лицом в ладони и испустил крошечный всхлип. — Мне очень жаль, — вырвалось у него. — Я не хотел быть таким... сырым!              Неожиданный взрыв смеха сорвался с уст Кроу совершенно против его воли.              — Это не смешно! — воскликнул Азра голосом, приглушенным из-за все еще прижатых к лицу рук.              Но Кроу продолжил смеяться, издавая тихие смущающие пофыркивания и чувствуя, как все его сердце светится ярче, чем луна снаружи. Он обнял Азру и прижал к груди, погладил рукой по серебристым волосам.              — Ты идеальный. Ты роза среди колючих деревьев, — тихо продолжал он. — Ты — нежная ласка.              — О, прекрати, ты, невозможный, нелепый... — Азра шмыгнул носом и замахал на него рукой, все еще прикрывая глаза. Кроу поймал его увлажненные слезами пальцы и поцеловал их, сжимая его ладони.              — Ты — все, что есть светлого и прекрасного в мире.              — Прекрати, — слабо запротестовал Азра, но Кроу услышал улыбку в его голосе.              — Я уже говорил, что не могу остановиться, иначе что-нибудь вывихну.              Азра издал прерывистый хлипкий смешок и, разом повернувшись, обхватил Кроу за талию и спрятал лицо у него на плече.              Какое-то время они просто стояли, обнявшись и не разговаривая, медленно раскачиваясь взад-вперед. Тело Азры было мягким, одеяло вокруг них — теплым. Глубокая тишина, наполнявшая Гнездовье, тоже была мягкой и теплой.              — Думаю, ангел, — сказал наконец Кроу, — что хочу отправиться завтра с тобой по нашим обычным местам за Стеной.              — Звучит отлично, — вздохнул Азра. — Хотя тебе придется снова надеть очки.              — Знаю. Но я все равно хочу сводить тебя куда-нибудь, чтобы мы надели нашу самую красивую одежду и пошли поужинать и выпить, а после этого я хочу отвести тебя куда-нибудь, где есть музыка. И я приглашу тебя на танец, как хотел на маскараде.              Азра поднял на него глаза и слегка наморщил лоб. Его нос покраснел от слез.              — Я думал, ты не умеешь танцевать.              — Не умею. Я буду танцевать с тобой, ужасно, и целовать тебя на глазах у всех. Я хочу устроить сцену и шокировать людей.              Азра фыркнул.              — Нелепый негодяй.              — Негодяй, за которого ты собираешься выйти замуж. — Несмотря на то, что он изо всех сил старался говорить легкомысленно, последнее слово вырвалось похожим на писк.              — О да. — Азра поцеловал его, обняв так крепко, как только мог, едва не придушив, так что Кроу непроизвольно захрипел. — Да, да, да, — снова пробормотал Азра, ослабляя хватку. — Как можно быстрее.              Кроу закрыл глаза и слегка придушенно вздохнул.              — Я люблю тебя, — хрипло произнес он. Признание больше не напоминало прыжок с обрыва. Теперь оно походило на полет.              — Я люблю тебя больше, чем могу выразить словами. — Азра улыбнулся ему. — Ты прекрасен. И я позабочусь о том, чтобы все это увидели. Подожди, мы еще сделаем из тебя достойного колдуна.              Кроу отнесся к этому весьма скептически... но ничего не сказал. Он лишь обнял Азру за поясницу рукой и прижался губами к мягким светлым волосам. Кто знает. Если Азра так сильно в это верил, значит, это возможно. Во всяком случае, Кроу был согласен на то, чтобы его в этом убедили.              Он ухмыльнулся и крепче обнял Азру — бывшего принца Хай Феллз.              В конце концов, в его жизни случались и более впечатляющие чудеса.