Злодейский (Villainous)

      Они вышли из-за гобелена рука об руку.              Элегантный банкетный зал превратился в дымящийся ад. Похоже, их гобелен был единственным в зале, который не сгорел, и то лишь потому, что цепная реакция до него еще не дошла. Все эти восхитительно длинные и легковоспламеняющиеся настенные подвески представляли из себя восхитительно длинную и легковоспламеняющуюся дорожку для огня и либо превратились в пепел, либо все еще угрюмо тлели, выпуская все больше дыма в и без того затянутый дымкой воздух. Кроу чувствовал его вкус на языке. От разбитых масляных ламп загорелась и другая мебель. Повезло, что это нелепое помещение было сделано из цельного мрамора, подумал он, иначе здесь все уже давно бы полыхало. А так здесь стало только жарче и душнее. На полу валялись замысловатые украшения столов, разбросанные паникующей толпой: цветы, изысканные яства, фарфоровая посуда – все было растоптано и превратилось в бесформенную массу. Перевернутые банкетные столы зигзагами валялись тут и там.              Казалось, что на данный момент ситуация зашла в тупик. Ни один огненный шар не освещал густую дымку в дальнем конце зала, а это означало, что Совет бережет силы. Кроу знал, что они будут сражаться до тех пор, пока не исчерпают все возможности. Они должны понимать, что другого шанса забраться так далеко в Эмпирион у них не будет, да и что им терять на этом этапе?              Испуганные, пойманные в ловушку дворяне сгрудились в группы по краям задней половины зала, не в силах добраться до дверей входа, у которых расположились разъяренные колдуны. Они были видны лишь как неясные силуэты в тумане. И мужчины, и женщины пронзительно кричали, требуя от кого-нибудь что-нибудь сделать, но, похоже, у них не было четкого представления о том, кто должен был стать этим «кем-нибудь», да и что из себя представляло это «что-нибудь» – тоже. Охранники переходили от группы к группе, изо всех сил стараясь казаться полезными, но в основном их просто ругали.              Кроу с Азрой пробирались сквозь обломки к выходу, крепко сцепив руки и держась в центре, чтобы не мешать остальным. Никто не обращал на них внимания. Кроу пока сдерживал магию. Под ногами хрустело битое стекло; ему приходилось ступать осторожно, чтобы не задеть босой ногой острые осколки.              По мере их приближения выяснилось, что не все вельможи находились в задней части зала. Они наткнулись на более молодых и крепко подвыпивших мужчин, которые забаррикадировались за куском стола, перевернутого на бок, столешницей к колдунам. «Достаточно далеко от основного действия, чтобы им ничего не угрожало, но достаточно близко, чтобы потом заявить о своей доблести», – язвительно подумал Кроу. Они громко спорили о том, кто из них первым бросится в бой.              Кроу закатил глаза и, наклонившись поближе, пробормотал:       – Они всегда такие?              – Обычно гораздо хуже, – с чувством отозвался Азра.              Туман стал гуще, свет – тусклее; некоторые настенные лампы на этой половине зала были разбиты, и на пол пролилось горящее масло. Совет поджег все вокруг, создав обугленный, дымящийся радиус разрушения на десять метров во все стороны. На этой выжженной пустоши куски столов горели адским красным пламенем, заливая все вокруг зловещим красным свечением; рассыпавшиеся угли и тлеющие обломки были разбросаны по полу, как уголь в печи. С полдюжины небольших кучек пепла усеивало пол; Кроу заметил, что рядом с ними не было брони. Стражники проявили куда больше здравого смысла, чем их лорды. Несомненно, большинство этих стражников подумывали о том, чтобы сделать после этого карьеру фермера или пекаря.              Голос лорда Велз все еще изредка доносился до них, пока она отчаянно пыталась взять ситуацию под контроль, приказывая всем расступиться и сдать оружие. Должно быть, в какой-то момент она потеряла свой усиливающий звук артефакт, потому что ее голос был обычной громкости.              Стражники отступили далеко за край выжженного круга и теперь беспомощно слонялись вокруг с оружием в руках. Они явно не желали приближаться и быть превращенными в пепел в угоду Дела, но в то же время не хотели полностью покидать попавших в ловушку королевских особ. Азра подошел к каждому из них и приказал отойти в конец зала. Все они с радостью повиновались.              – Готово, – твердо сказал он, возвращаясь к Кроу. – Теперь нам не нужно беспокоиться о том, что они будут мешаться под ногами. – Он нахмурился в тревожной задумчивости, поджав губы. – Думаю, лучше всего подкрасться сбоку и зайти им в тыл... но нам понадобится отвлекающий маневр.              – Предоставь это мне, – сказал Кроу. – Я отвлеку Совет на себя. Их огонь не сможет причинить мне вреда, так что я буду в полном порядке. Держи меч наготове – если они увидят тебя, то попытаются сжечь. Как только заложники будут свободны, я отправлюсь за Ящиком.              Азра напряженно кивнул и положил руку ему на плечо.              – У некоторых из них есть ножи; они могут пырнуть тебя ими, как и любого другого. – В его глазах читалась тревога, щеки раскраснелись.              Быстро оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, Кроу осторожно приподнял пальцами подбородок Азры и наклонился, чтобы поцеловать его в губы. Азра прильнул к нему и положил руку ему на затылок, не давая отстраниться. На вкус он был как сахар.              Азра целовал его три долгих удара сердца, а затем отпустил.              – Будь осторожен, любовь моя.              Кроу искривил губы в кривой улыбке.              – Ты меня знаешь. Я всегда осторожен.              С этими словами он повернулся и направился в горящий круг разрушения, чтобы встретиться со своими демонами. ***              Хруст. Шаг. Хруст. Шаг.              Шагая вперед, Кроу удивлялся тому, насколько спокойно себя чувствует. Каждый раз, когда ему доводилось сталкиваться с Советом, он испытывал страх и тревогу, а ведь тогда они даже не пытались его убить. Разговор с колдунами в Пандемониуме всегда заставлял его чувствовать себя ощетинившейся собакой, причем напрягался он совершенно непроизвольно. Но сейчас он не боялся, разве что за Азру. Он полагал, что день, проведенный в постоянной близости к смерти, побуждает многое переосмыслить.              В основном Кроу ощущал просто смирение. Он должен был знать, что до этого дойдет, что Совет не позволит ему просто спокойно и счастливо уйти в закат. Всю свою жизнь он просил лишь о том, чтобы его оставили в покое, но они не позволяли ему даже этого. Он просто так... устал – устал от постоянных попыток оправдать собственное существование, от попыток держать язык за зубами, от попыток выжать из этого мира самый минимум. Кроу думал, что одиночество – это лучшее, на что он мог надеяться, и все, что ему нужно. Не стоило надеяться на большее, когда все видят в тебе либо разочарование, либо угрозу, подлежащую уничтожению. Но теперь у него это большее – нечто, чего он хотел, – наконец появилось... и он не собирался его упускать.              В конце концов, с него хватит. Под воздействием кипучей энергии зелья он был измотан морально и во всех остальных отношениях. Ему хотелось завалиться в постель вместе с Азрой и проспать целый месяц. Если повезет, после этого он так и поступит.              Его огонь не представлял прямой угрозы для Совета, так что лучшее, что он мог сделать, – это спровоцировать их. Они не знали, что у него есть запасной вариант или план. Он и сам не знал об этом минуту назад. Если он сможет спровоцировать их настолько, что они отвлекутся на него, Азре удастся обойти их и освободить заложников.              Кроу фыркнул про себя. «Никаких проблем». Что он умел делать в совершенстве, так это провоцировать людей. Он делал это всю свою жизнь, даже не пытаясь. Что в этом такого сложного? Колдуны не отличались сдержанностью.              По непрерывным и все более отчаянно звучащим приказам лорда Велз их было легко найти. Густой туман немного рассеялся в непосредственной близости от них, оставив после себя лишь легкую дымку. Главный стол был опрокинут и сдвинут с места. Трое колдунов стояли немного поодаль от него, лицом к остальной части зала, королевские пленники – в паре шагов позади них. Парящее кольцо красного огня все еще горело. Его ширины едва хватало, чтобы вместить всю группу, и королевские узники расположились как можно теснее друг к другу, чтобы не касаться этой огненной линии, которая, как знал Кроу, прожжет их до костей при малейшем прикосновении. Несомненно, они и сами это поняли.       Лорд Велз стояла впереди, потому что, конечно же, как же иначе? В правой руке она держала тонкий кинжал, острие которого было направлено в пол. Все они были покрыты сажей и потом и даже в красноватом свете выглядели бледнее обычного. Больше всех потел Лигур, на его исцарапанном вороньим клювом лице застыло сосредоточенное выражение, пока он концентрировался на том, чтобы магическое кольцо оставалось активным. И все же они гордо держали головы, не дрогнув, несмотря на порезы, грязь и прочее; их желтые глаза были решительны, как всегда. Драматичные ублюдки.              Суровые взгляды этих глаз устремились на Кроу, когда он появился в поле их зрения.              – Так, так, – резко сказала лорд Велз хриплым от крика голосом, – опять ты.              – Да, я. – Кроу остановился в пяти метрах от них. Никто не нападал на него – пока. Как бы колдуны ни были сильны, долгий бой им не по зубам, а сегодня они израсходовали много магии. Даже черпая силы друг у друга, они должны были уже устать.              – Ни шагу дальше, или мы убьем твоего принца, – предупредила лорд Велз.              Кроу чуть не рассмеялся. Они даже не поняли, что Азра сбежал! Однако сейчас было не время привлекать к этому внимание, поэтому он просто стоял, уперев руки в бока.              – Пора положить этому конец, пока вы не начали полномасштабную войну и не перебили всех с обеих сторон. Разве вы не усвоили урок в прошлый раз?              Лорд Дагон насмешливо хмыкнул.              – Мы владеем ситуацией, – сказал он. – Дворец наш. Их лидеры у нас. Процесс уже необратим – его не остановить, если они не хотят потерять своих драгоценных королей.              «Нужно, чтобы они продолжали говорить».              Кроу порывисто вздохнул.              – Знаете, я всегда знал, что вы все сумасшедшие, но если вы действительно думаете, что эта идиотская схема сработает, то у вас с головами все еще хуже, чем я полагал.              – Это у тебя с головой не в порядке, если ты не видишь, как мы близки к цели, – огрызнулся Дагон. – Мы на волосок от того, чтобы вернуть себе наше исконное право.              – Наша славная Судьба наконец-то близка к осуществлению, – добавила лорд Велз.              Кроу разразился безудержным смехом, почувствовав дикое ликование. Когда в последний раз кто-то смеялся членам Совета в лицо? Судя по их ошеломленным лицам, наверное, никогда. Ему удалось сдержать смех и продолжить:       – Точно! Точно. Судьба. Отец тоже часто так говорил. В частности, перед тем, как в последний раз отправился сражаться вместе с вами. И чем это закончилось? Судьбы в тот день не было в городе?              – Это совсем другое дело, – холодно ответила лорд Велз. – Наши прошлые попытки достигли определенной цели: они научили наших врагов бояться нас. Теперь они перед нами склонятся.               – Хм-м. И вы думаете... что, если вам удастся захватить пять дворцов, все эти люди просто примут колдовских правителей? Их гораздо больше, чем нас, и даже вы наверняка заметили, что мы не слишком популярны.              – Один колдун стоит сотни обывателей, – сказала лорд Велз. Ее лицо было спокойным, но желтые глаза сверкали фанатичным блеском. – У них не будет иного выбора, кроме как подчиниться тем, кто в силу естественных причин выше их, или быть уничтоженными.              – «В силу естественных причин выше их», – простонал Кроу и закатил глаза. – Послушайте себя. Вы живете на чертовом болоте. Вы хоть понимаете, насколько глупо звучат ваши речи? – Вопреки всем разумным ожиданиям, ему стало весело. Он не рассчитывал убедить их в чем-либо, но, черт возьми, как приятно наконец перестать им потакать. Он годами прикусывал язык, когда они говорили самые абсурдные вещи, глотал все ехидные замечания о Наследниках, «недостаточной силе» и растраченном наследии. Теперь, наконец, самоограничения были сняты, и он мог высказаться все, что на самом деле о них думал. Жаль только, что поблизости не было остроухого писца, который бы все это задокументировал.              И, что гораздо важнее, его насмешки возымели желаемый эффект: все три пары глаз гневно устремились на него... именно на него, а не на светловолосого принца, который незаметно пробирался в дальний конец зала, держась стены и используя дымовую завесу как прикрытие. Кроу видел его краем глаза.              Воодушевленный, он продолжал говорить, болтая все, что в голову придет. Это было несложно: он просто повторял то, что всегда бормотал про себя и болотным крысам, уходя с заседаний Совета.              – Всю мою жизнь вы с отцом все твердили о Судьбе, славных деяниях и достойном месте, но мы проиграли войну тогда и с тех пор проигрываем все битвы, в которых участвуем! Так что знаете, что я думаю? Я думаю, что законное место колдунов, наша Судьба – быть именно там, где мы есть. Мы Владыки одного вонючего болотного города! Или трех, если считать те, что затонули. Вот вам идея: может, стоит попробовать сделать из Пандемониума что-то стоящее, а не тратить все свое время на то, чтобы дотянуться до недосягаемого. – Он насмешливо хмыкнул и широким жестом указал на троицу колдунов. – Я имею в виду, что вы плохо справлялись с управлением Аполлионом, так с чего вы взяли, что будете лучше управлять всем Эмпирионом?              – Закрой рот, сопляк, – огрызнулся лорд Дагон.              – Зачем ты это делаешь? – впервые заговорил лорд Лигур, который, несмотря на явный гнев, выглядел искренне озадаченным. Он по-прежнему держал кожаную сумку с Ящиком, перекинутую через плечо. – Разве ты не хочешь увидеть, как наш народ займет свое законное место, как того добивался твой отец? В своей башне ты утверждал, что не плетешь заговоров против Аполлиона, так докажи это. Присоединяйся к нам.              Лорд Велз кивнула, не сводя желтых глаз с лица Кроу.              – Да. Одно дело – брататься с врагом, и совсем другое – поднять руку на нас. Прекрати этот глупый мятеж, работай с нами, чтобы закончить начатое, и мы рассмотрим возможность смягчения наказания. Если ты также согласишься приложить усилия, чтобы предоставить нам Наследника, который продолжит твой род, мы, возможно, даже рассмотрим возможность дать тебе свободу.              Кроу фыркнул.              – Какая щедрость. – В этот раз он не пытался скрыть отвращения, которое вызвала у него эта идея.              Кустистые брови Дагона сошлись вместе.              – Неблагодарное отродье.              «Ага, ага». Азра находился позади них, чуть правее, присев за Главным столом; сквозь дым была видна лишь голова с белокурыми волосами, выглядывавшая над краем стола. Всего в паре метров от скопления заложников. Кроу медленно выдохнул. Вот и все. Он должен был привлечь к себе внимание любой ценой. Идиоты-короли не помогали ему в этом, так как внезапно начали перешептываться и указывать пальцами.              – То есть, – громко сказал Кроу, пожав плечами, – жаль отказываться от столь щедрого предложения, друзья, но мне все равно придется это сделать. Что-то я сомневаюсь, что мои «усилия» в этом отношении приведут к появлению Наследников. И я не собираюсь возвращаться в Пандемониум, спасибо, но вот вам стоит. Прямо сейчас. Возвращайтесь в свой болотный город и оставьте этих людей в покое.              – Ты будешь сражаться за Северян против своих? – потребовал Лигур, видимо, все еще пытаясь разобраться в ситуации.              Кроу вздохнул.              – Эх. Я не за них сражаюсь. Я просто хочу вернуться домой, – честно признался он. – Но покорение этих людей не вернет нам утраченную магию. И все это – Великая война, Стена – началось только потому, что мы решили, что хотим захватить больше власти. Те славные деньки, о которых вы постоянно твердите? – Он покачал головой. – Их никогда не было. Не так, как вы подразумеваете.              – Хватит. Это твой последний шанс, – сказала лорд Велз. – Не стоит все отбрасывать. Ты все еще можешь быть достойным сыном своего отца. Ты еще можешь стать гордостью своего народа.              – Неа-а, – нагло растягивая слово, ответил Кроу, после чего наколдовал раскаленный добела огненный шар размером с грецкий орех и подкинул его по ладони, отчего вокруг запрыгали тени. – Хватит с меня, спасибо.              – Самонадеянное отродье! – внезапно завопил лорд Дагон, потеряв всякое самообладание. Зеленое пламя вырвалось из его сжатых ладоней и, словно насекомые, пронеслось по рукам, превратив рукава его рубашки в пепел. Дагон всегда был самым вспыльчивым из них. – Ты, бесполезный, бессильный мелкий говнюк, ты смеешь угрожать нам?              – Ага, – отозвался Кроу, увеличив огненный шар до миниатюрного солнца крупнее своей головы.              Он ожидал, что это выведет хотя бы одного из них из равновесия, и так оно и вышло: лорд Дагон бессвязно зарычал и метнул в голову Кроу шар шипящего зеленого огня.              Кроу был готов к этому. Он отбил шар вспышкой собственного огня, и тот отрикошетил в сторону, ударившись о стену.              Позади трех колдунов во мраке мелькнуло серебро.              Волшебный меч Азры взвился в воздух и пронзил кольцо красного пламени, которое издало щелкающий звук и исчезло. Толпа королевских заложников, стоявшая до этого молча и застыв, тут же сорвалась с места и побежала, разбегаясь по сторонам и крича, как оголтелые птицы.              Лорд Лигур охнул и резко обернулся, когда его магия перестала работать. Двое других последовали его примеру и оказались лицом к лицу с Азрой, который заслонил собой бегущих вельмож и медленно пятился вслед за ними, защищаясь мечом, поднятым перед собой в обеих руках.              – Нет! – Лорд Велз вскинула руку, и тонкая линия свежего красного пламени, словно кнут, устремилась в спины отступающих вельмож, тогда как лорд Лигур просто выбросил струю огня. Азра даже не вздрогнул – он взмахнул мечом и поймал обе атаки лезвием, как и во время первого поединка с Кроу. Как и тогда, меч втянул в себя магию, словно воду в воронку, и вспыхнул пламенем.              Все трое колдунов бросились вперед, швыряясь огнем, но Азра лишь поспешно отступал вслед за группой, шаг за шагом по широкой дуге в правую сторону, ловя каждый последующий выплеск магии, пока все истерично кричащие заложники не пронеслись мимо Кроу и не исчезли в густом белом дыму – том самом дыму, который вызвал Совет, чтобы скрыть себя.              – Нет! – На этот раз крик лорда Велз был исполнен ярости.              – Ха! – Кроу громко рассмеялся, и, как он и надеялся, все три колдуна перевели свои яростные, отчаянные взгляды с Азры на него.              – Как ты смеешь!              – Предательский змей!              – Это ты во всем виноват!              – Ага, – согласился Кроу и отступил назад, ухмыляясь, после чего продемонстрировал самый непристойный из известных ему жестов, которому научился в возрасте девятнадцати лет в грязной таверне и который гарантированно приведет к драке. Просто чтобы убедиться, что он привлек их безраздельное внимание.              Лорд Велз явно была взбешена больше остальных, пальцы ее вытянутых вдоль боков рук походили на когти.              – Мы могли бы взять дворец! Мы могли бы завоевать их всех! – кричала она, вызвав шар угрюмого пламени, который пульсировал кроваво-алым от переполнявшей ее ярости. – После стольких веков мы были так близки! – Взмахнув рукой, она с силой швырнула шар в Кроу. Бесполезная трата магии, чисто эмоциональная реакция, от которой он едва успел увернуться. Позади него в тумане раздались крики, когда огненный шар попал в кого-то.              – Ты разрушил все, чего хотел твой отец, все, ради чего он работал! Предатель! – в свою очередь кричал лорд Дагон.              Кроу снова попятился, но при этом задел каблуком какой-то обломок и потерял равновесие. Он не упал, но пока он выпрямлялся, лорд Дагон направил ему прямо в лицо струю зеленого огня. Он легко отмахнулся от нее, но прежде чем успел снова применить магию, лорд Велз обрушила на него язык красного пламени с черной окантовкой, охвативший его с головы до пояса.              Рубашка Кроу в мгновение ока превратилась в пепел, волосы разметались, кожаный галстук тоже сгорел. Ощущение было такое, будто стоишь на горячем сухом ветру. Шнур, удерживающий амулет на шее, распался, и маленький красный диск упал на землю. Он быстро подобрал его и засунул в карман своих, к счастью, все еще нетронутых бриджей. Этот предмет одежды он не мог позволить себе потерять: если пропадут и бриджи, то ему очень быстро придется проявлять изобретательность.              Что ж, он хотел их спровоцировать, и можно с уверенностью сказать, что ему это удалось. Все трое членов Совета надвигались на него с убийственными намерениями на лицах и огнем в руках, явно теряя контроль над собой. Велз вертела в руке кинжал-стилет. Ее глаза, как и глаза Дагона, дико сверкали на бледном лице. Лорд Лигур тоже держал нож и хотя выглядел не таким безумным, но весь блестел от пота.              Кроу сглотнул и медленно отступил в сторону, нагнувшись, чтобы подобрать сломанную ножку стула. Не помешает иметь и физическое оружие для самозащиты.              – И это после всего, что мы тебе дали! Сорок лет напрасных инвестиций в тебя! – все еще кричал лорд Дагон.              – Тридцать, мать твою, восемь! – прокричал в ответ Кроу, ожесточившись, и швырнул в него ножкой стула, но промахнулся.              В ответ лорд Дагон обрушил пламя на кусок сломанного стола на полу между ними, и тот полетел в его сторону.              «Хватит!» Устав от подобных мелких пакостей, Кроу просто испепелил кусок дерева в воздухе взмахом руки. То же самое он проделал со следующим, и со следующим, и без труда отклонил тусклую струю красного огня, пущенную в его сторону лордом Велз, отправив ее в туман, а затем испепелил стул, последовавший за ней, и все это в быстрой последовательности. Его собственное пламя пылало так яростно и жарко, что вся мебель превратилась в пепел, который осел над ним густым облаком пыли и сделал его бледно-серым. Он стряхивал пепел с волос, как собака – воду, кашлял и протирал глаза. Подняв голову, он увидел, что все три колдуна остановились и смотрят на него.              Он потер пыльные руки и одарил их широкой маниакальной ухмылкой. Верно. Хватит отступать. Азра в безопасности, и больше не было нужды экономить силы или сдерживаться. Он чувствовал, как под кожей настойчиво гудит его магия, а значит, самое время ею воспользоваться.              «Измотай их».              Он сжал ладони и развел их в стороны, создав продолговатую полосу мерцающего сине-белого пламени. Взмахнув рукой, он направил ее в их сторону: форма растянулась и двигалась скачками, как молния. Во вспышке конкурирующих энергий она ударилась о щит Велз и отбросила трех колдунов назад.              «Еще». Теперь Кроу атаковал всерьез, набросившись на них, прежде чем они успели оправиться, и выбрасывая мощные копья этого странного пронизывающего огня так быстро, как только мог, выводя их из равновесия. Каждая стрела пламени была сильнее предыдущей, раз за разом заставляя их полностью сосредоточиться на защите, иначе их размазало бы по залу, как тараном; ударная волна все равно отбрасывала их на шаг назад. Мир превратился в клубящуюся массу густого белого дыма и ярких вспышек разноцветного света. От пропущенных огненных «выстрелов» загорались обломки позади них, добавляя к волшебной дымке еще и вполне прозаичную.              Щиты требовали много сил. Даже разделив усилия на троих, колдуны Совета начали уставать. Их отражающие заклятия становились все слабее, а атаки Кроу стали проникать сквозь защиту, опаляя им одежду. Он видел, как бледнеют и потеют их лица, как в их глазах отражается неверие в то, что их магия начала ослабевать, а потом и вовсе подводить их.              Триумфально вспыхнув, Кроу указал на их обувь и заклинанием выдернул из них шнурки, как он выдернул завязки из одежды Азры в их первую ночь. Лигур и Дагон споткнулись и упали на одно колено, когда их ботинки развязались.              У ботинок лорда Велз не было шнурков. Она неуверенно подняла кинжал и с рычанием бросилась на него, но полыхающая линия белого огня Кроу расплавила его прямо у нее в руке. Она стояла, сгорбившись так, что жесткие черные волосы падали ей на лицо, и тяжело дышала, смотря на лужицу пузырящегося металла на земле.              – Почему? – прохрипела она. – Ты мог бы использовать свою силу, чтобы сражаться на нашей стороне.              – Я же сказал: я уже выбрал сторону, – сказал он и наколдовал еще один огненный шар.              Лорд Велз обменялась долгим взглядом с Дагоном, а затем снова посмотрела на Кроу. Пот струился по ее лицу, в желтых глазах плескался яд.              – На свою голову, – прошипела она.              Она рванулась с места – слишком быстро! Кроу инстинктивно вздрогнул и приготовился отклониться, чтобы защититься от заклинания, но она устремилась вправо – прямо в сторону Азры, которого Кроу даже не заметил. Стоя далеко в стороне, возле одной из колонн, он держал свой артефактный меч и с тревогой ждал, не понадобится ли Кроу помощь.              Ускорившись в помощью колдовства, лорд Велз оказалась рядом с принцем и, прежде чем кто-либо успел отреагировать, нанесла сильный удар по запястью, держащему меч. Азра вскрикнул от неожиданности и боли, когда меч вылетел из его руки и растворился в дыму где-то позади Кроу.       Желудок Кроу скрутило от ужаса, потому что он понял, что сейчас произойдет, но время, казалось, застыло и замедлилось, как растекающийся мед, поскольку произошло сразу много событий.              С последним усилием коленопреклоненный лорд Дагон вызвал перед собой огромную колонну колдовского огня – пылающий столб высотой не менее пары метров и шириной в три человеческих роста; жар от него исходил, как от кузницы...              Когда лорд Велз схватила Азру за камзол, Кроу потянулся к нему, но он двигался слишком медленно, чтобы остановить ее...              С видом безумного триумфа оскалившаяся лорд Велз дернула со всей силы своего бедра и всего тела.              Азра, споткнувшись, шагнул вперед, крутанулся, пытаясь остановить движение и не упасть, бесконечно долго махая руками – и упал прямо в столб ревущего колдовского пламени.              Принц успел лишь потрясенно вздохнуть, а затем его поглотил огонь.              – НЕТ! – закричал Кроу. Его колени подогнулись, но он не почувствовал, как упал на пол.              Дагон с тяжелым вздохом погасил пламя и согнулся вдвое, болезненно-белый и судорожно хватающий ртом воздух.              Азра стоял в полусогнутом положении прямо на месте столба огня и потрясенно моргал при виде того, как то, что когда-то было его красивой одеждой, осыпается с его тела мелкими кудряшками пепла. Крупные черные хлопья отслаивались и падали, когда он выпрямился. Он порозовел, как человек, проведший слишком много времени на солнце, смотря на свои вытянутые и уже не столь ухоженные и перепачканные сажей руки глазами большими, как блюдца... но явно невредимый.              – Боже... боже правый, – слабо произнес он.              Все замерли, уставившись на него. Кроу сидел на полу, потеряв дар речи и думая, не спятил ли он наконец. Судя по виду Дагона, он был на грани обморока. Лигур потрясенно застыл.              Но никто не выглядел настолько ошарашенным, как лорд Велз. Она уставилась на Азру так, словно начала сомневаться в реальности происходящего.              – Этого... не может быть. – Она подалась вперед и ткнула в него костлявым указательным пальцем – сначала в грудь, а затем в мягкую выпуклость живота.              – Достаточно, – недовольно огрызнулся Азра, оттолкнув ее руку, отчего в воздух взметнулось еще больше маленьких черных хлопьев пепла. Он носил столько тяжелых слоев одежды, что каким-то чудом на нем еще что-то осталось, но от исходного наряда все же уцелело немногое.              Велз продолжала смотреть на него широко распахнутыми глазами, но, когда Азра одарил ее недовольным взглядом, сделала медленный шаг назад.              – Но... у тебя голубые глаза, – сказала она, все еще ошеломленная. – Ты не колдун.              – Разумеется, нет.              Кроу не стал размышлять над этой загадкой. Облегчение быстро сменилось яростью – настолько сильной, что она ощущалась как физическое давление в груди и кончиках пальцев.              Они только что пытались убить Азру.              Эти ублюдки пытались сжечь Азру, как факел.              Глаза заволокла красная пелена, расплавленный жар разлился по венам. Его рука мерцала голубым пламенем, отражавшимся от белого мрамора пола, когда он медленно поднялся на ноги.              – Это, – прорычал Кроу на лорда Велз, тщательно выговаривая каждое слово, – было ошибкой.              Сжав пальцы и произнеся «аламак», он вызвал порыв ветра, сильнее которого ему еще никогда не удавалось создать, – жесткий поток воздуха, пронесшийся сквозь дым с противоположного направления и отбросивший Азру от членов Совета. Кроу схватил его за руку и подтянул к себе. Азра что-то говорил, но Кроу не мог расслышать, что именно, из-за рева в ушах. Он потянулся в карман штанов и вытащил большую горсть доселе забытых семян живой изгороди. Одновременно с этим он резким движением вытащил пробку из флакончика с зельем ведьмы, одним гневным рывком запрокинул голову и осушил последний глоток, с грохотом швырнув флакон об пол.              Он никогда раньше не задействовал свою силу в полной мере. В глубине души он с самого детства сторонился того, чтобы давать ей волю, боясь случайно кого-нибудь сжечь или разрушить то, что не хотел разрушать. И если быть до конца честным с самим собой, он подсознательно сдерживался из страха перед тем, что может сделать. Он воздвиг в своем сознании некий барьер, ограничиваясь полусерьезными попытками из страха, что ему каким-то образом удастся воскресить мертвого, хотя уже давно было ясно, что его опасения напрасны. А потом... двадцать два года он старался минимизировать свою магию, чтобы не привлекать к себе внимания.              Может, у него и не было способностей некроманта. Может, он не способен воскрешать замшелые, старые трупы или вызывать ужасных созданий для исполнения своей воли. Может, он не унаследовал великую и судьбоносную магию. Однако же ему нравилось думать, что, если уж на то пошло, у него было чуть больше воображения, чем у его сородичей, этих узколобых фанатиков.              Более того, у него было много практики.              Он бросил горсть черных семян слева направо, разбросав их по полу у ног членов Совета.              Титаническим усилием он собрал все до единой унции силы, которой обладал, и добавил одолженные у зелья, использовав десятилетия железной решимости и силы воли, отточенной до остроты, а также упорство, с которым без устали выращивал эту дурацкую изгородь, пока нападавший, твердо намеренный убить его, рубил ее мечом. Он выплеснул всю свою ярость, всю досаду на годы насмешек над «недостаточно хорошей» и «бесполезной магией», на каждый раз, когда люди говорили, что ему тут не рады, у него за спиной, поспешно отводя глаза и понижая голоса до ехидного шепота. Каждый раз, когда горожане в страхе отшатывались от него, смотрели на него, как на чудовище. Каждый раз, когда он в глубине души боялся, что они могут оказаться правы.              Он собрал все эмоции в бурлящий клубок и сконцентрировал в одной точке, удерживая в себе, пока давление внутри нарастало, доходя до предела и полыхая белым пламенем в груди. Призрачное голубое пламя вырывалось из его кожи и с нарочитой грацией ползло по покрытым шрамами плечам и груди, опускаясь к предплечьям и мерцая, но он продолжал черпать еще больше. Вся его тревога за Азру, подкрепленная изумленной радостью, которая предшествовала ей, то, как сама его кровь пела в тот первый раз, когда Азра впервые обнял его и поцеловал в Эдеме... и, потянувшись к этому океану чувств, он нашел нечто более глубокое, чем ярость.              Все это промелькнуло в его голове за одно мгновение. И когда ему уже совсем нечего было вкладывать, он присел, ударил вытянутой рукой по полу, направил эту сконцентрированную энергию и зарычал первое бесполезное заклинание, которое выучил из книги:       – Фулмедеш.              Расти.              Из семян вырвались колючие лианы, которые взвились в воздух, как разъяренные змеи, разбрасывая мусор и с силой раскалывая мраморную плитку. Они неистово выбрасывали во все стороны горсти зеленых усиков, которые с бешеной скоростью разрастались и превращались в темные древесные лианы толщиной с большой палец, усыпанные блестящими шипами с черными наконечниками. Целый год естественного роста вместился в одно мгновение, хотя на создание этого волшебства у него обычно уходил месяц.              Кроу выбрал этот сорт колючего кустарника для своей живой изгороди по нескольким причинам: он пускал крепкие корни в самых слабых почвах, не требовал много воды и света, был достаточно прочным, чтобы со временем разбивать камни, но прежде всего потому, что этих колючих ублюдков было чертовски трудно убить.              Начало оказалось многообещающим, и в течение двух десятилетий он тщательно смешивал растение с самыми быстрорастущими сорняками и самыми цепкими и разрушительными ползучими лианами, какие только мог найти.              В итоге получилось нечто упрямое и особо острое, так и норовившее что-нибудь ухватить.              А поблизости были только три колдуна из Совета.              Усики растения схватили их за ноги и, быстро поднявшись петлями к груди, обвили каждую конечность с такой же готовностью, словно это была шпалера. Всего за несколько ударов сердца колдуны оказались основательно запутаны в извивающемся и расползающемся зеленом клубке. Они паниковали, метались, пытались отбиться огнем, но на каждую лозу, которая хрустела и горела, на ее месте вырастала дюжина свежих усиков, тянувшихся к ним цепкими пальцами. Усики превращались в лозы, а лозы – в крепкие лианы, обвивающиеся друг вокруг друга и застывающие, образуя прочную конструкцию – очень колючую, стремительно темнеющую твердую конструкцию, которая, подобно грозовой туче, разрасталась почти на всю ширину зала, с грохотом поглощая столы, стулья и любые предметы на своем пути. В какой-то момент живая изгородь пропустила лозу через трещину в полу и разрослась там, расширяя путь, раскалывая мрамор, ища землю и пуская бугристые корни, которые, как знал Кроу, распространяли огромные сети внизу. Когда живая изгородь затвердела и с треском выросла перед ним, она подняла трех попавших в ловушку колдунов и заставила их беспомощно биться в нескольких метрах над полом, пока они кричали и проклинали его, пытаясь удержать шипы подальше от лица и горла. Из многочисленных рваных ран на всех конечностях колдунов потекла кровь, когда лианы обвили их по рукам и ногам. Немногочисленные вспышки огня уже давно потухли, запасы магии иссякли. Они болтались перед ним, как сморщенные плоды, – пойманные и беспомощные, с их тел свисали куски обгоревшей одежды.              Лорд Дагон с яростным воплем высвободил руку и метнул последнюю слабую струю тускло-зеленого огня в сторону Азры, стоявшего рядом с Кроу. Огонь ударил в голову принца, прежде чем тот успел отпрянуть, но не более чем взъерошил ему волосы.              – Как, черт возьми, ты это делаешь? – пробормотал Кроу уголком рта.              – Не имею ни малейшего понятия! – ответил Азра с несколько ошалелым выражением на лице.              К его ладони прилипло несколько случайных семян; Кроу стряхнул их на быстро растущий клубок перед собой, влил в них свежую порцию силы и удивился, когда начали распускаться пурпурные цветы. Ой. Должно быть, в какой-то момент туда попало семя клематиса.              Вскоре лианы стали слишком толстыми и жесткими, чтобы пленники могли двигаться.              – Я бы на вашем месте не сопротивлялся, – громко заявил Кроу, стараясь перекричать вопли колдунов. – Я пару раз наткнулся на эти колючки, и шрамы остались. – Он вызвал на ладони столб пламени и просто удерживал его – в основном для эффекта. Но он всегда мог поджечь живую изгородь, в которой они были заперты. Как только изгородь загорится, это будет уже не колдовской огонь, а от обычного пламени у них нет защиты.              Он почти так и поступил. Темно-красная пелена все еще заволакивала его глаза; магия давила на кончики пальцев, бурлила в груди, требуя применения. «Они заслуживают этого, – с яростью подумал он. – Они бы сделали это со мной; они уже пытались сжечь Азру. Я уже десятки раз применял огонь к обычным людям, так почему бы не к ним? Уж если кто-то этого и заслуживает... нас всегда учили быть жестокими к врагам, а они – угроза...»              Он почувствовал прикосновение, когда прохладные пальцы переплелись с его горящими. Спокойствие пробилось сквозь красную пелену, когда он почувствовал, как Азра приблизился к нему, даря надежное утешительное присутствие. Кроу опустил взгляд на их сцепленные руки. Голубое пламя все еще плясало на его пальцах и запястье в месте их соприкосновения, и он с удивлением всмотрелся в лицо Азры. Но принц, казалось, не чувствовал этого, смотря на Кроу в ответ – не со страхом, ужасом или хотя бы тревогой, а лишь с нежным благоговением. Такой прекрасный. А потом Азра улыбнулся ему, и выглядело это так, словно ему улыбнулось само чертово солнце, которое одним неожиданным весенним днем поймало его в свою орбиту и осветило своим светом все темные уголки его жизни. И Кроу любил его, любил беспомощно и беззаветно, всем своим израненным существом.              Огненный столб в его руке замерцал и погас.              Невнятный звук заставил его нехотя оторвать взгляд от Азры. Лорд Велз смотрела на них обоих изнутри живой изгороди, кровоточащими руками обхватив все еще растущую лозу и держа шипы подальше от своего горла, и в ее широко раскрытых желтых глазах было очень знакомое выражение. Люди смотрели на него так всю жизнь, но от колдуна это был совершенно непривычный взгляд.              – Как вы это делаете? – хрипло спросила она. Ее и без того бледное лицо стало серым от усталости. Пот проступил сквозь грязь. – Что вы за существа?              – Разгневанные, – прорычал Кроу, вновь переключая внимание на них. Он погрузился в воспоминания об отце, о той надменной уверенности, которой он был всегда преисполнен, и позволил ей окутать себя, словно плащом. Он сосредоточился, и в его свободной руке снова вспыхнуло пламя, на этот раз в виде огромного огненного ворона, такого яркого, что на него было больно смотреть, нарочито демонстрируя, насколько он не истощен. Немного показухи никогда не помешает. Он хотел произвести впечатление.              – Ты знаешь, какая сила заключена в моей родословной, и даже не представляешь, на что я способен. И ты вообще не представляешь, на что способен он. – Кроу широко ухмыльнулся, демонстрируя все свои зубы, и шагнул ближе к лорду Велз (не отпуская руку Азры), наполнив голос максимально холодной угрозой. – И если ты не хочешь это выяснить, то я думаю, – медленно произнес он, тщательно выговаривая каждое слово, – что для всех будет лучше, если в будущем нас оставят в покое, не так ли?              Ее желтые глаза распахнулись, лицо, покрытое сажей, исказилось от потрясения, ярости и... страха. Она кивнула один раз – напряженно и гневно, – затем мучительно высвободила одну руку и схватилась за серебряную цепочку на шее. Все еще обездвиженная, она что-то прошептала, и в воздухе вокруг ее болтающихся ног возникло кольцо красного света.              Дагон быстро последовал ее примеру и тоже исчез, оставив только лорда Лигура, корчившегося в подвешенном состоянии. Он находился на самом переднем краю зарослей, в стороне от остальных, и не так сильно запутался, что сыграло со всеми остальными присутствующими дурную шутку, потому что за мгновение до того, как амулет унес его прочь, Лигур успел одной рукой выдернуть Ящик Джерико из потрепанного ранца, открыть крышку и толчком жилистой руки отпихнуть его от себя. Ящик проскочил сквозь колючки и упал на пол с непропорционально сильным для своего размера грохотом, словно весил гораздо больше, чем должен был.              «Ой-ой». ***              Уже в следующую секунду из Ящика вырвался богомерзкий вопль, похожий на предсмертный вой бешеной банши, только в сотни раз громче. Даже ожидая этого, Кроу отшатнулся. Он и забыл, насколько отвратительной была эта проклятая штука. Издаваемый ею звук почти можно было увидеть. По всему залу люди вздрагивали, вскрикивали и зажимали руками уши, когда невидимая сила выбивала стекла окон, разбивая их вдребезги.              Азра что-то кричал ему – Кроу видел, как шевелится его рот, но слова терялись в вое.              – Что?! – прокричал он.              Азра похлопал Кроу по груди, указывая на Ящик, затем коснулся собственной груди, изобразил, что держит меч, и... прежде чем Кроу успел схватить его, отпустил его руку и повернулся, чтобы поспешить прочь в дым.              – Подожди! – попытался крикнуть Кроу, но не услышал даже себя. «Гр-р!»              «Вот и все, – судорожно подумал он. – После этого я обвяжу его веревкой. Посажу в ящик и запру в Гнездовье, пока он не научится не нырять с головой в страшную опасность на каждом шагу...»       С разочарованным рычанием он переключил свое внимание на насущную проблему. В его ушах стоял непрекращающийся вой Ящика Джерико, который, казалось, становился только громче. Земля гудела у него под ногами. Ему хотелось только закрыть уши и убраться подальше, как, наверное, сделал бы любой здравомыслящий человек, но вопреки здравому смыслу он двинулся к ней. Невидимая сила давила на него, расходясь круговыми волнами от открытой коробки. Больно не было, но ощущение было такое, будто пытаешься проскочить через слабый ток, который только набирает силу. Он понял, что видит его: ритмичную пульсацию в воздухе, почти как волны тепла.              Кроу стиснул зубы и протиснулся сквозь нее, при этом его распущенные волосы разметало вокруг головы. Он бросился на пол, чтобы закрыть крышку, и обнаружил еще одну проблему: проклятая штука не закрывалась. Крышка оставалась открытой, несмотря на все усилия Кроу, который бесполезно пытался поднять Ящик. Он даже не смог подцепить пальцами край дерева, чтобы поднять его с мраморного пола, – казалось, что Ящик прилип к нему.              – Ну же! – крикнул он. В этом был определенный резон: какой смысл в оружии, которое можно просто захлопнуть или подхватить и убежать, когда оно полностью активировано. Гениально, по правде говоря. Глупые, недальновидные, изобретательные мудаки, снова усложняющие ему жизнь...              Мраморный пол вокруг Ящика уже покрылся трещинами: от него во все стороны на пару метров расходилась паутина из неровных линий, а глубокие щели под ним сужались до тончайших трещин в самых отдаленных местах. К ужасу Кроу, он видел, как эти трещины удлиняются на глазах, распространяясь все дальше и дальше вглубь зала, чем дольше продолжался шум.              «Блестяще. Проклятье, я просто хочу домой!»              Далее он попытался уничтожить Ящик самыми горячими и концентрированными вспышками колдовского огня, какие только мог вызвать, но это не возымело никакого эффекта. Огонь просто омывал дерево, бессильный, как вода. Пока Ящик все продолжал кричать, Кроу увидел, как по ближайшим мраморным колоннам начали распространяться трещины. Сам воздух задрожал. Кристаллы сыпались с люстр сверху, как падающие звезды, и, ударяясь о мраморный пол, разлетались на сверкающие осколки.              В отчаянии Кроу стал швыряться в Ящик всеми известными ему заклинаниями, выкрикивая заклинания распутывания, отпирания и отлипания, заклинания жара и холода и даже проклятое преобразование вина в воду, не слыша собственного голоса под ревом, в слабой надежде, что хоть одно из них сможет что-то сделать, хоть что-то. Но проклятый артефакт упорно не поддавался воздействию.              Замеченное краем глаза движение предупредило его об опасности в последнюю секунду – он крутанулся на месте и уклонился, чтобы избежать удара копья стражника. Рядом стояла целая группа стражников с оружием в руках и с решительным видом людей, готовых сражаться за свою жизнь. Очевидно, они увидели Кроу, сгорбившегося над этой новой дьявольской штуковиной, и дико разбрасывающего магические заклинания, и решили, что он замышляет Недоброе. Иронии в этом умозаключении оказалось достаточно, чтобы он задохнулся от возмущения.              – Что за... вы что, не видите, что я пытаюсь спасти ваши бесполезные жизни?! – кричал он, уворачиваясь и крутясь на месте; его спина упиралась в изгородь, и у него не оставалось места для маневра. Слова потерялись в вое Ящика у его ног, как и все остальное. Тем временем трещины на колоннах у окон становились все глубже – одна из них уже упала, как краем глаза заметил Кроу. Секундой позже одна из огромных сверкающих люстр с грохотом рухнула на пол, к счастью, вдали от всех, разбрасывая по воздуху осколки стекла и ударяясь о доспехи стражников, – грохот был ощутимым, даже если он его не слышал. Свечи разлетались повсюду, воспламеняя те обломки, которые еще не успели загореться.              Все это лишь заставляло стражников еще отчаяннее пытаться убить его. Проклятые копья были из тяжелого металла – слишком толстого, чтобы он мог быстро расплавить их, как кинжалы, и стражники носили в основном прочную кожу, а не удобно тонкую ткань, так что его возможности были ограничены. Кроу нагрел пару орудий, заставив многих нападавших с воплем выронить их, когда металл задымился и раскалился, но некоторые из стражников были в тяжелых перчатках. Кроу пришлось поджечь одного из них, чтобы заставить отступить, но другой тут же бросился в образовавшуюся брешь и попытался проткнуть его еще одним копьем. Кроу схватил копье чуть ниже острия, чтобы удержать его подальше от себя, и с трудом устоял на ногах, пытаясь поджечь еще трех стражников и не налететь на острые шипы. Потом кто-то метнул нож, прочертивший раскаленную линию боли по его левому виску – проклятье, почему всегда левому – и из ниоткуда появился кулак, нанеся удар, который ощущался так, словно на него обрушился весь мир. Кроу стиснул зубы и не закричал, потому что никогда не кричал, ведь кричать – это для тех, кто ожидает подмоги...              А потом рядом вдруг оказался Азра. Снова. Он выскочил прямо из водоворота огня и дыма, держа меч в обеих руках.              Его лицо было искажено решимостью, грозные голубые глаза метали молнии. Его волосы и разорванная обугленная одежда развевались на ветру, создаваемом Ящиком, как... как у какой-нибудь фантастического Героя, конечно же. И от этого сердце Кроу едва не выскочило из груди, горло сдавило, и ему захотелось истерически рассмеяться, но, будь оно проклято, у него не было времени на глупости, когда в него кидались острыми кусками металла!              Меч Азры разрубил копье, за которое Кроу ухватился, и еще два, оказавшихся достаточно близко, чтобы попасть под удар. Отбив копье, он парировал еще один выпад мечом, а затем, развернувшись, пнул по закованной в латы груди ближайшего из стражников – сильный удар отбросил его назад к его товарищам и освободил пространство.              Затем, ни секунды не раздумывая, Азра резко крутанулся всем телом и, обхватив рукоятку двумя руками, ударом сверху обрушил меч-артефакт прямо на кричащий Ящик Джерико.              Ящик разлетелся на куски. Произошел ослепительный выплеск света, и ужасный шум наконец прекратился. Секунду спустя из разрушенного Ящика вырвалась невидимая волна силы, отбросившая Кроу, Азру и всех, кто находился поблизости, в разные стороны. ***              Отсутствие звука само по себе было шоком.              Кроу лежал на спине, пока зал кружился вокруг него. Взрыв зацепил его с правой стороны и крутанул, как волчок, отбросив до колонн, и теперь проклятый зал не желал прекращать вращение. Но не страшно: его вполне устраивало просто полежать там какое-то время в ошарашенном состоянии, раскинув руки и ноги в стороны. Он заслужил отдых.              Кроу пролежал так несколько минут, прежде чем понял, что приземлился почти посреди разбросанной группы вельмож. Все они попадали на пол, когда Ящик взорвался. Никто, казалось, пока не заметил ничего необычного. Может быть, если он просто не будет привлекать внимание...              В разрушенном банкетном зале поначалу царила странная тишина. Даже те, кто не попал в радиус взрыва, сидели или стояли вокруг, растерянно моргая и пытаясь осмыслить случившееся. От раненых доносились кашель и стоны, но через некоторое время Кроу услышал шум разговора. Голоса вокруг говорили одно и то же «Этот светловолосый принц спас нас, освободил, это был он...» «Подбежал и победил их, прогнал ублюдков...» «Да, это правда, принц Азра, я видел…»              Кроу медленно сел, в ушах все еще звенело. Первая попытка встать не увенчалась успехом, и он решил, что ему очень, очень нравится этот участок пола. Нет ничего плохого в том, чтобы насладиться им еще немного.              Он понял, что теперь видит все совершенно ясно – когда огромные окна взорвались, весь дым выветрился, очистив воздух. Снаружи впечатляющий послегрозовой закат, видимо, пытался наверстать упущенное время, заливая окна, выходящие на запад, ярким золотым светом. Последнее «ура» перед тем, как солнце закатится за горизонт. Налетел свежий соленый вечерний бриз; он глубоко вдохнул воздух без дыма и неуверенно огляделся по сторонам.              Надо же, у них получилось. Насколько можно было судить, у Азры получилось в одиночку, но его это более чем устраивало. Конечно, расчистка огромной живой изгороди на противоположной стороне зала будет нелегким делом, большая часть мебели все еще горела... и, несомненно, придется кое-что отремонтировать – вон та стена казалось весьма шаткой, несколько колонн опрокинулось, одна из огромных многоярусных люстр лежала на мраморном полу, перевернувшись на бок, как севший на мель корабль... и гобелены были скорее пеплом, чем тканью – но что с того? Дворец выстоял! Переворот провалился. Вопреки всему, они с Азрой победили, спасли Эмпирион и...              Справа от него раздалось громкое оханье. Довольно крупная румяная женщина в том, что когда-то было сверкающим желтым платьем, театральным жестом указала на него.              – Это... это колдун! – пискнула она, приподнимая свои серые юбки.              Ах, черт.              – Он один из нападавших! – закричал кто-то из толпы.              Разрозненные крики. Растущая суматоха. Двое ближайших стражников, пошатываясь, поднялись на ноги и подняли мечи, но их опрокинула толпа вельмож, прежде чем они успели сделать хоть что-то полезное. Кто-то бросил грушу, и она безвредно шлепнулась о стену рядом с Кроу.              «Ну, кто бы сомневался. Чертовы неблагодарные ублюдки».              Он лениво швырнул огонь в пару стражников, которым удалось подойти поближе, и они резко отскочили в сторону.              – Умри, изверг! – прогремел новый голос позади него. Кроу обернулся. «О, ради...»              Майкл. Идиот-принц (и откуда он только взялся?) мчался на Кроу с поднятым мечом и убийственным намерением в глазах. На нем была белая одежда, но теперь ее покрывали черные пятна от ожогов. Кто бы знал, где он вообще нашел нормальный меч во всей этой кутерьме, но теперь он у него был – чудовищное лезвие, способное легко разрубить человека пополам. С пола Майкл казался трех метров ростом, безумным и ужасающим.              Кроу машинально направил на него палец – и заколебался. Азре бы не захотелось, чтобы его брат сгорел дотла. По правде говоря, ему и самому эта идея была противна. Ему до смерти надоела смерть. С внезапным вдохновением он использовал заклинание распутывания и метнул его в лодыжки расшитых шелковых бриджей Майкла, пытаясь запутать его.              Вместо этого, к его удивлению, весь дурацкий наряд Майкла мгновенно размотался взрывом белых шелковых нитей от щиколоток до самых плеч, включая нижнее белье. Этот ворох запутал все его конечности, когда он рванулся вперед, и принц упал, как срубленное дерево. Ударившись лицом в кусок стола прямо у ног Кроу, он проломил уже поврежденную древесину и рухнул на пол. Меч выпал из его руки и отскочил в сторону.              «Неплохо».              – Советую там и оставаться, – пропыхтел Кроу, обращаясь к лежащему на полу (в основном обнаженному) человеку. На его лбу выступили капельки пота.              Все вокруг охнули и отшатнулись. Несколько менее робких стражников быстро бросились вперед, подхватили потерявшего сознание принца за руки и потащили его прочь.              Еще больше стражников начали подбираться к нему. Пора убираться.              Воспользовавшись короткой передышкой, Кроу поднялся на ноги, хотя сердце все еще колотилось. Приоритеты: сейчас ему нужно было найти Азру. Пусть на него наступали со всех сторон, но он не собирался уходить отсюда без него. ***       От силы взрыва Азру отбросило через весь зал, и он больно покатился по полу, пока не уперся в дальнюю стену, как раз рядом с тем местом, где живая изгородь не совсем разделяла помещение. Ему очень повезло, что по пути он успел проехаться по нескольким упавшим гобеленам, смягчившим удар, так что вместо того, чтобы переломать все кости о стену, у него просто перехватило дыхание. Он лежал на спине в наступившей тишине, оглушенный, в ушах звенело.              – Ой, – тихо сказал он. Меч валялся немного в стороне, на мраморном полу, странно гудя и слегка дымясь.              «Все еще не худший Турнир в моей жизни».              Головокружительная мысль пронеслась у него в голове и заставила хихикнуть вслух. Это была абсолютная правда. Как нелепо. Возможно, у него сотрясение от удара головой.              Он с мечтательным терпением смотрел на расписанный фресками потолок и ждал, когда голова перестанет гудеть, как колокол. Как только он сможет здраво мыслить, то найдет Кроу, и они покинут дворец вместе. Красивый могущественный Кроу, появившийся из ниоткуда, чтобы спасти положение, вопреки всему... И этот первый неожиданный взгляд на него среди дыма! О, от этого зрелища у него сердце подпрыгнуло в груди. Растрепанный, весь в копоти, с рыжими волосами и черным плащом, развевающимся вокруг него, с острыми скулами и светящимися золотыми глазами. Он выглядел... о, он выглядел просто...              После минутного раздумья Азра понял, что не может подобрать достаточно емкого слова, чтобы выразить все великолепие Кроу. Придется придумывать новое. Но даже воспоминаний о том единственном взгляде было достаточно, чтобы у него перехватило дыхание.              Руки в перчатках скользнули ему под мышки, прервав его размышления. Охранник быстро перетащил его через пролом в зарослях и осторожно поставил на ноги.              – Спасибо, – машинально поблагодарил Азра. Пошатываясь, он поднялся на ноги, чувствуя головокружение, и огляделся вокруг, пытаясь сориентироваться. Он находился в меньшей половине зала, где стоял Главный стол. Здесь было гораздо светлее: помимо света из окна, огромная живая изгородь, очевидно, защитила большинство масляных ламп от повреждений, нанесенных Ящиком. Более тусклая и забитая людьми половина зала находилась по другую сторону живой изгороди, слева от него, где ошеломленная тишина уже начала наполняться повышенными голосами. Он тряхнул головой, повернулся – и оказался лицом к лицу с Гэбриэлем.              – О... черт, – вырвалось у него.              Король возвышался над ним, скрестив руки. Вид у него был совсем не довольный.              Азра закрыл рот и сглотнул. Он вдруг почувствовал себя на полметра короче и на двадцать лет моложе.              Позади Гэбриэля стояла группа стражников, а в нескольких шагах от них – Сандальфон, сидевший с непонятным выражением на лице на странным образом сохранившемся стуле. Похоже, ранен он не был, только сильно пьян.              Изящные одежды Гэбриэля были порваны и опалены, он лишился короны, но его устрашающее присутствие от этого ничуть не уменьшилось. Естественно, он не выглядел ни пьяным, ни раненым. Несомненно, при первой же возможности ему удалось найти самый безопасный угол зала. Гэбриэль был большим любителем риска, но только в том случае, если его брали на себя другие люди.              За его обычным надменным спокойствием проглядывала ярость. Он уставился на Азру с неодобрением на красивом лице.              – Ну-ну, кто тут у нас? Опоздавший? Полагаю, ты считаешь, что поступил очень умно.              – Что... прости? – тупо переспросил Азра.              – Да, просить прощения тебе точно следует. Ты закончил выставлять себя на посмешище?              – Посмешище, – растерянно повторил Азра. – Что...              – Да. Простое караульное задание, вот и все. А вместо этого ты позволил нашим смертельным врагам поймать себя и использовать против нас. Это просто позор.                    «Ох». Азра поморщился и, охваченный чувством вины почувствовал, как его уверенность в себе ослабевает. В словах брата нашли отражение и его собственные мысли, сделав их особенно жалящими.              – Ну, ох, видишь ли, – заикался он, – у них было это... это... ох, оружие, и они собирались убить всех во дворце, если мы не договоримся, а... а у меня, видишь ли, не было меча, и я пытался разрядить обстановку без... ах... – Его голос сорвался, и он снова сглотнул. В присутствии Гэбриэля ему всегда было трудно формулировать свои мысли, а в данный момент он находился еще и далеко не в лучшем состоянии. Азра сложил руки перед собой и начал крутить кольцо, пытаясь собраться с мыслями. – Я...              Гэбриэль нахмурился, окинув брата взглядом, словно впервые как следует к нему присмотрелся.              – И что случилось с твоей одеждой? – потребовал он.              – Не знаю, – честно признался Азра. От попытки вспомнить голова у него закружилась еще сильнее; он слабо понимал, что случилось. Тот жуткий столб огня...              Гэбриэль с отвращением покачал головой.              – Неважно, – бросил он нетерпеливым тоном, ясно давая понять, что у него нет на это времени. – И перестань ерзать. Мы обсудим твое наказание позже, а сейчас тебе нужно исправить то, что ты натворил. Ты возьмешь свой меч и наконец-то принесешь пользу.              Азра смотрел в пол, выкручивая руки, но при этих словах вздернул голову.              – Что?              Гэбриэль нетерпеливо мотнул головой в сторону живой изгороди.              – Там еще остался один. Иди и убей его.              Азра уставился на него.              – Убить его? Но... нет-нет-нет, это ужасное недоразумение. Он не работал с остальными!              – Не говори глупостей, конечно, работал.              – Гэбриэль, я его знаю. Мы встретились, когда я был в карауле. Мы знакомы с тех пор, как я стал туда ездить. Он мой друг и пришел сюда, чтобы помочь нам.              Позади Гэбриэля Сандальфон пьяно хохотнул.              – Что? Что за чушь ты несешь?              – Это не чушь, а правда! – возмущенно воскликнул Азра, хмуро глядя на братьев. – Он задерживал их, пока я вас спасал! Вы оба были рядом и наверняка это видели.              – Я видел, как две фракции колдунов сражались между собой, – нетерпеливо сказал Гэбриэль. – Не знаю, что, по-твоему, ты видел, но ты ошибаешься. – Он даже не смотрел на него, как обычно, когда повернулся к стражникам и начал отдавать приказы: – Принесите сюда еще немного света. Возьмите своих людей, расставьте их по всему залу и не забудьте заблокировать дверь. Загоните колдуна в угол, но сохраните ему жизнь, я хочу показать пример. Мы нанесем этим дьяволам такое сокрушительное поражение, что они больше никогда не посмеют ступить на землю Эмпириона.              «Мы?» – не без раздражения подумал Азра.              Голос Гэбриэля прозвучал жестко, когда он добавил через плечо:       – И называть это спасением – это чересчур даже для тебя, Азра. Ты помог смягчить ситуацию, которую сам же и создал, не более того.              Азра вдруг понял, что именно так вывело Гэбриэля из себя. «Он унижен тем, что его взяли в плен, и боится, что вся заслуга в их спасении достанется мне». Он разразился тихим смехом. «Из всех нелепых вещей, о которых стоит беспокоиться».              Король снова повернулся к нему спиной, продолжая отдавать приказы и строить планы. Сандальфон безуспешно пытался пристегнуть кинжал к поясу. Стражники кивали и один за другим уходили, повинуясь указаниям Гэбриэля.              Азра стоял молча, уже всеми забытый.              – Гэбриэль, – позвал он, расправив плечи и облизнув губы.              Никто не откликнулся.              – Гэбриэль, я должен тебе кое-что сказать, – громко добавил он.              – Позже, – бросил Гэбриэль, как всегда, нетерпеливо. Последние стражники отсалютовали и поспешили исполнить его приказ, оставив с ними только одного. Король принялся пристегивать меч к поясу. – Стражники загонят его в угол и измотают, так что для тебя это не составит труда. Мне нужно, чтобы ты взял свой волшебный меч и...              – Нет, – твердо возразил Азра, впервые в жизни прервав брата. – Нет, я точно ничего такого не сделаю.              Гэбриэль наконец повернулся и посмотрел на него, нахмурив брови.              – Не будь трусом. Стражники могут прикончить его, если ты такой брезгливый.              Азра дернулся, словно стряхивая кусачую муху, и посмотрел прямо в глаза Гэбриэлю.              – Я не собираюсь помогать тебе убивать его и уж тем более не собираюсь жениться на леди Уриэль. Потому что я ухожу сейчас, вместе с Кроу. Колдуном. Навсегда.              Гэбриэль насмешливо хмыкнул.              – Неудачная шутка, Азра, – отрывисто бросил он.              – О, я никогда не был серьезнее. Я влюблен в него и собираюсь жить с ним.              Гэбриэль сначала не шелохнулся и никак не отреагировал. Его фиолетово-голубые глаза задержались на Азре на долгий неловкий момент. Казалось, он ждал, что кто-то рассмеется и воскликнет «с первым апреля!». Никто не засмеялся.              – Что? – спросил он наконец.              – Не уверен, что могу сказать это более понятно.              Чуть помолчав, Гэбриэль сказал:       – Ты ведь шутишь, да? Он же колдун. – Как будто Азра просто не заметил этого.              – Да. – Азра просиял. – Так и есть, не так ли? Но очень хороший колдун. Тот, в которого я влюбился и который рисковал своей жизнью, чтобы добраться сюда сегодня ночью и спасти меня, и тем самым помог спасти всех нас.              Неверие на лице Гэбриэля медленно сменилось весельем.              – О, Азра. Ты действительно в это веришь? – Позади него Сандальфон начал неудержимо хихикать, щеки его раскраснелись.              – Прости? – не понял Азра.              – Я знал, что ты питаешь слабость к этим нелепым книжкам, но никогда не думал, что ты так основательно потеряешь связь с реальностью. – Гэбриэль с жалостью покачал головой, искривив рот в недоверчивой улыбке. – Послушай, – добавил он медленно, словно обращаясь к маленькому ребенку. – Это реальный мир, а не глупая сказка. Какую бы фантазию ты ни выстроил в своей голове, колдун не влюбился в тебя. Колдуны не могут любить, и он, конечно же, пришел сюда не для того, чтобы спасти тебя. Что бы он ни сделал, он преследовал свою цель, никогда в этом не сомневайся. Ты уже слишком взрослый, чтобы позволить какой-то красивой магии вскружить себе голову.              Азра отшатнулся, словно ужаленный.              – Мне вовсе не вскружили голову, – дав волю крайнему раздражению, огрызнулся он. Как же он ненавидел этот самодовольный, снисходительный тон; его брат всегда знал, что сказать, чтобы уязвить его до глубины души. – Я вполне способен отличить фантазию от реальности, Гэбриэль. И слишком взрослый я только для того, чтобы продолжать слушать тебя.              Веселое выражение скисло, превратившись в нечто в форме улыбки, но совсем на нее не похожее.              – И это правда, хочешь ты в нее верить или нет, – продолжал Азра язвительно, идя напролом. – Кроу рисковал жизнью, чтобы прийти сюда и остановить других колдунов, и раз есть такой, как он, то вполне могут быть и другие, если дать им хоть полшанса. И если бы ты хоть немного заботился о благополучии нашего народа, то рассмотрел бы возможность заключения мира ради блага всех наших земель...              – Не смей читать мне лекции о высшем благе, младший брат, – жестко сказал Гэбриэль, прервав его. От фальшивой улыбки не осталось и следа, на смену ей пришло нечто опасное. Его фиалковые глаза стали жесткими. – Ты что, лишился рассудка? Посмотри, что они могут сделать, что они уже сделали! – Он указал на разрушенный зал и колючую живую изгородь рядом с ними, яростно взмахнув рукой. – Величайшим благом для мира было бы раз и навсегда истребить всех этих мерзких противоестественных тварей, начиная с этой!              Азра смотрел на брата, крепко поджав губы. Спина вновь словно бы покрылась льдом, зазубренным и холодным, и он сжал руку в кулак. Наступила долгая и оглушительная тишина, пока двое мужчин смотрели друг на друга.              – Я думаю, Гэбриэль, – сказал наконец Азра с тяжелым неодобрением, – что Природа гораздо шире и удивительнее, чем ты полагаешь.              Гэбриэль бросил на него крайне раздраженный взгляд.              – Азра, думаю, тебе следует держать язык за зубами до конца вечера. Ты плохо соображаешь и только опозоришься перед своей суженой.              – Я думаю яснее, чем когда-либо в жизни, – огрызнулся Азра. – И я не спрашиваю. Я ухожу. – Он подошел к тому месту, где стоял единственный оставшийся стражник, который держал в руках его артефактный меч, уставившись в пространство и делая вид, что не слушает. Сандальфон все еще сидел и беспомощно посмеивался. Азра закатил глаза. Сандальфон всегда так себя вел, когда был по-настоящему пьян, но он все равно предпочитал это обычным сухим насмешкам брата.              – Никуда ты не пойдешь! – прогремел Гэбриэль, когда его фасад наконец треснул. Под его левым глазом дернулся мускул, руки сжались в кулаки. – Ты не станешь выставлять себя на посмешище и не унизишь королевство своей наивной глупостью!              Азра фыркнул.              – Унижу тебя, ты имеешь в виду?              – Я запрещаю! – Изо рта Гэбриэля полетела слюна, лицо покраснело.              Азра посмотрел на него с легкой тревогой.              – Что именно ты собираешься сделать? Запереть меня в моей комнате?              – Если понадобится, – проворчал Гэбриэль и положил руку на эфес меча у пояса, но потом отдернул ее, словно передумав. Он глубоко вздохнул, и от явного усилия его лицо снова разгладилось, как успокоившаяся вода в до этого покрытом рябью пруду, обретая привычное выражение спокойного высокомерия.              – Что ж, – резко бросил он, вновь обретя равновесие. – Стресс, связанный с предстоящим бракосочетанием, явно выбил тебя из колеи, младший брат. Я должен был догадаться, что лучше не посылать тебя в караул без присмотра. Не могу сказать, что меня удивляет, что ты стал жертвой... козней Врага, но не бойся, настоящего вреда ты пока не причинил. Все можно простить. Да. – Решительный кивок, и Гэбриэль окинул Азру суровым взглядом, укоряюще ткнув ему в лицо пальцем. – Сейчас же отправляйся туда с этим своим мечом, и мы больше не будем говорить о твоей маленькой неосторожности. Никто не знает обо всей этой ерунде, кроме нас, к счастью для тебя, и так оно и останется. Нет нужды рассказывать семье леди Уриэль о твоем постыдном... необдуманном поведении.              Азра просто смотрел на него.              – По-моему, ты вообще не услышал ни слова из того, что я сказал.              Их прервал один из стражников, поспешивший обратно за изгородь и подошедший к ним, – грузный мужчина с длинными седыми усами, полностью оторванными с одной стороны. Его доспехи были опалены.              – Ваше Величество. Ваше Высочество. – Мужчина отвесил каждому быстрый поклон, так что половинки его усов затрепетали, а затем повернулся лицом к Гэбриэлю. – Мы можем подтвердить, что остальные колдуны бежали, Ваше Величество. Все, кроме одного, и мы его окружили. Похоже, у него не осталось сил на смертоносную магию, он просто держит моих людей на расстоянии.              – Ха! Отличная работа, – торжествующе сказал Гэбриэль, и, подойдя к проему в живой изгороди, повернулся к Азре и оскалил все свои белые зубы в широкой уверенной ухмылке. – И вот добро снова торжествует над злом. Идем, Азра. Убей его и положи конец этому безумию, как тебе и подобает. Займи свое место в этом королевстве всерьез. Ты знаешь, что тебе должно поступить правильно.              – Да... ты прав. Я знаю, – сказал Азра с долгим покорным вздохом. – Мне нужно немного времени, чтобы подготовиться. Вы и глазом не успеете моргнуть. – Он чувствовал себя очень спокойно.              Гэбриэль даже не стал дожидаться ответа – они с Сандальфоном уже ушли.              Азра забрал у стражника свой меч и позаимствовал у него же кожаный пояс, поскольку его собственный был уничтожен колдовским огнем (сейчас не время размышлять об этом). Он аккуратно пристегнул меч к поясу, затянул его и попытался расправить распадающуюся одежду, но в итоге лишь порвал ее, поэтому пожал плечами и пригладил волосы.              Кивнув напоследок ожидающему стражнику, он последовал за братьями. ***              Времени у Кроу оставалось все меньше.              Как только люди заметили, что среди них колдун, он уже не мог исчезнуть, учитывая, что скрывающий его туман рассеялся. Наконец сквозь толпу пробилась группа стражников и принялась теснить его копьями. В рваной одежде и все покрытые копотью с головы до ног, они заметно побледнели, были явно напуганы и не спешили вступать в бой, но все равно неумолимо наступали на него.              Теперь перед ним стояли по меньшей мере две дюжины стражников с копьями в руках, и он оказался перед лесом очень острых кусков металла.              «Больших острых штук», – бесполезно подсказал мозг.              Он только раскидывался широкими огненными вспышками, чтобы не дать стражникам приблизиться, и медленно отступал, рассматривая толпу в попытке потянуть время, пока не выяснит, что случилось с Азрой, но долго такая тактика работать не будет. Он мог создать лишь несколько предупредительных огненных «выстрелов», прежде чем ему придется действовать. С каждой минутой прибывало все больше стражников, и после долгих минут, в течение которых он никого не убивал, эти становились все смелее. Постепенно восстанавливался спокойный порядок, слуги даже забегали внутрь и вновь зажигали неповрежденные лампы. Рано или поздно кто-нибудь додумается прихватить еще один арбалет из одной из неповрежденных частей дворца, и тогда пиши пропало.              Кроу зарычал. Проклятие, он так близко, ему нужно только схватить Азру, и тогда они могли бы покинуть дворец с помощью амулета, но принца нигде не было видно! Не надо было выпускать его руку, он не мог снова его потерять, просто не мог...              Его каблук зацепился за что-то, так что Кроу чуть не споткнулся и, оглянувшись, увидел, что стоит у основания коротких ступенек, ведущих к возвышающемуся в углу мраморному помосту. Такой используют для произнесения напыщенных речей и тому подобного. Он быстро вскочил на него.              По крайней мере, так он лучше видел, что творится вокруг, хотя бы для того, чтобы понять, насколько серьезные у него неприятности: вокруг него – полукольцо охранников, остальное пространство завалено обломками. Снаружи постоянно прибывало подкрепление, выстраиваясь в линии по краям зала и еще больше блокируя выход. И, конечно же, повсюду виднелись задранные головы сотен эмпирионских дворян, которые перешептывались друг с другом, показывали пальцем и таращились, как полные придурки. Очевидно, трио колдунов внушало ужас, но всего один завораживал их.              Кроу тяжело сглотнул, ощутив на себе тяжесть всех этих враждебных взглядов. Он не носил очков и не использовал удобного прикрытия; его глаза и шрамы впервые в жизни были выставлены на всеобщее обозрение – все барьеры, которые он когда-либо воздвигал между собой и внешним миром, оказались снесены. От этого по его голой коже побежали мурашки. Одно дело – бегать тут в самый разгар событий и совсем другое – стоять перед теми, кто пялились на него, как на зверя в зверинце. У него даже не было привычного преимущества в виде чистого внешнего вида, чтобы смягчить удар. Из-за усталости, кровавого пореза на голове, взъерошенных волос, покрытой шрамами груди и черных бриджей он был похож на какого-то похмельного призрака. Именно такое существо ожидали увидеть люди, когда смотрели на него. От этого ему захотелось укрыться и спрятаться в тени.              Но было уже слишком поздно, поэтому он лишь оскалил зубы и вызывающе уставился на них.              Стражники подались вперед еще на шаг. Кроу сделал ложный выпад, в который раз порадовавшись тому, что все они отшатнулись назад. Ему ужасно надоело сражаться с идиотами, и меньше всего ему хотелось сжигать людей, которые лишь выполняли приказы одного особенно большого идиота. Но у него не было другого выхода, если он не хотел в ближайшее время получить новые отверстия. Надо сделать еще один предупредительный «выстрел».              Кроу выпрямился во весь рост, вытянул руку и снова потянулся к своей магии огня...              …и тут же почувствовал забавный звон в ушах. Оранжевое пламя пронеслось по его пальцам и погасло. Его охватила волна головокружения. Казалось, все вокруг вдруг стали выше, как странно. Он посмотрел вниз и обнаружил, что плюхнулся на колени.              Зелье перестало действовать. Он полностью исчерпал свои силы.              «Ой-ой».              Охранники поняли, что что-то изменилось, и тут же с новой уверенностью начали продвигаться вперед, затягивая петлю вокруг него...              – Стойте, – раздался чей-то голос. – Дьявол наш.              Гэбриэль. Вышел из-за стены шипов, его тупое точеное лицо просто светилось самодовольным триумфом. Он казался таким же невыносимым, как и его статуя. В руке он держал обнаженный меч, наступая на него вместе с идущим рядом вторым братом пониже ростом с нелепым именем, которое Кроу никак не мог запомнить.              Кроу уставился на короля, усиленно размышляя и стараясь не обращать внимания на трепет страха в груди при виде обнаженного меча. Сил не осталось даже на самое простое заклинание. Его магия казалась слабой и истощенной, пустой, как и его тело. Он сунул руку в карман и нащупал амулет. Если понадобится, он сможет использовать его, чтобы попытаться бежать. Для этого требовалась лишь ничтожная толика магии... но перемещение с помощью амулета происходило не мгновенно. У них еще будет достаточно времени, чтобы заколоть его, окажись кто-нибудь достаточно замотивированным...              Он с трудом поднялся на ноги, чувствуя, как пот струйками стекает по голой спине. В горле пересохло, когда он попытался сглотнуть. Он мог это сделать. Точно мог. Просто еще один глупый Северянин с мечом пытался его убить, вот и все. Он глубоко вздохнул и собрал все силы для последней отчаянной попытки.              – Прочь с дороги!              Приказ прозвучал в тишине, как удар хлыста, разрушив напряжение и заставив всех присутствующих обернуться на окрик. Впервые Кроу услышал в голосе Азры, эхом разнесшемся по залу, нотки абсолютного, не терпящего возражений авторитета. Стражники тоже это поняли и поспешили отойти, когда потрепанный принц прокладывал себе путь сквозь толпу, грубо проталкиваясь мимо Гэбриэля и притягивая к себе все взгляды. Один из стражников, на его взгляд, двигался недостаточно быстро, так что Азра просто отпихнул его в сторону за шиворот, несмотря на доспехи и прочее.              Азра поднялся по ступеням на помост с той же непреклонной решимостью, что и в момент уничтожения Ящика, пока Кроу просто стоял и смотрел на него с огромным облегчением, ясно читавшемся на его лице.              Не сбавляя шага, Азра подошел к нему, обнял и, чуть наклонив, поцеловал на глазах у братьев и всего чертового двора Эмпириона.              Во второй раз за ночь воцарился абсолютный хаос.              Со всех сторон раздались крики шока и возмущения, причем еще громче, чем прежде. Все столы и стулья, которые не сгорели и не развалились во время драки, теперь были основательно разрушены, потому что все придворные попятились сплошной волной, как будто поцелуй был каким-то заразным. Одна дама в роскошном розовом платье упала в обморок.              Среди всеобщего шума Кроу услышал, как ни странно, высокий заливистый смех. Приоткрыв один глаз, он увидел, юную темноволосую девушку с маскарада, одетую в рваное золотистое платье, – суженую Азры, неподвижно стоящую среди кричащих вельмож и смеющуюся так сильно, что едва стояла на ногах. Одной рукой она держалась за плечо невероятно сердитого пожилого джентльмена с явным семейным сходством.              Дальше наблюдательные способности Кроу не распространялись, поскольку он был слишком занят тем, что совершенно растаял в объятиях Азры. Эти объятия были успокаивающими и прекрасными, а его рот – еще более прекрасным, стирающим любые мысли; одно предплечье надежно обхватывало обнаженные плечи Кроу, широкая ладонь лежала на его спине, прижимая его к груди принца. Не обращая внимания на крики, Азра сосредоточился на неторопливом поцелуе, двигая губами осторожно, медленно и так интимно, как будто они были совсем одни в башне, как будто они проснулись вместе в теплом утреннем свете, заливающем постель, и у них было неограниченное количество времени, чтобы провести его в объятиях друг друга. Азра нежно прикоснулся к нижней губе Кроу, провел языком между ними и издал тихий протяжный вздох, от которого по телу Кроу пробежали теплые восхитительные мурашки. Азра крепко прижимал его к себе и целовал крепко, нежно и сладостно, пока мышцы Кроу не превратились в желе.              Спустя вечность Азра наконец немного отстранился и просиял, так что в уголках глаз собрались морщинки, продолжая загораживать Кроу от копий своим телом.              – Кто-нибудь смотрит? – тихо спросил он.              Кроу пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем его затуманенные глаза снова сфокусировались. Раскаленный уголек его сердца колотился в груди. Он сглотнул и повернул голову, чтобы ошарашенно оглядеться по сторонам, на все эти исполненные ужаса взгляды быстро ретировавшихся придворных. Никто не выглядел более испуганным, чем стражники, которые неуверенно держали копья в руках, пытаясь направить их на Кроу и при этом предательски не направлять на Азру. Королевские особы Хай Феллза, похоже, находились в состоянии шока. Король Гэбриэль выронил меч и застыл на месте, выпучив глаза и разинув рот в безмолвном ужасе, с кулаками, сжатыми по бокам. Его лицо приобрело поистине впечатляющий, но совершенно нездоровый оттенок королевского пурпура, и он выглядел так, словно не мог решить, закричать ему или просто впасть в апоплексию. На его виске пульсировала огромная вена. Невысокий коренастый принц споткнулся о собственные ноги и сидел там, где упал, с открытым ртом. Майкл, вероятно, все еще находился где-то без сознания.              – Эм-м... – Кроу на время забыл, как произносить слова. Хорошо, что Азра так крепко держал его, потому что ноги еще не скоро смогут держать его вес. Он снова заглянул в солнечные голубые глаза и почувствовал, как по его лицу расползается глупая ухмылка. – Все? – сказал он наконец.              Азра кивнул с серьезным видом, но в его глазах плясали смешинки. Его хватка не ослабла ни на йоту. Он вздохнул с чувством глубокого удовлетворения и прижался лбом ко лбу Кроу.              – Тогда чего же ты ждешь, любовь моя? Используй свою прекрасную магию и унеси нас отсюда.              Верно. Амулет самонаведения. Он и забыл о его существовании. Кроу снова нащупал в кармане бриджей красный диск, вынул его и произнес нужное слово, слегка заикаясь. Красный свет засиял, искры взметнулись вокруг их ног, вызвав новые крики из толпы.              Как бы в раздумье Азра выпрямился, все еще держа Кроу одной рукой. Другой он потянулся к своему распавшемуся кожаному дублету и вытащил чудом сохранившееся письмо, лишь слегка обгоревшее.              – Можете считать это моей отставкой, – громко объявил он, ни к кому конкретно не обращаясь, и в последний момент швырнул письмо на пол помоста.              Банкетный зал растворился в хаосе и дыму, но Кроу ничего этого не видел. Азра снова обхватил его обеими руками и принялся целовать.