Злодейский (Villainous)

      – Доброе утро, любимый.              Кроу вынырнул из чрезвычайно приятного сна и тут же погрузился в другой.              Он утыкался лицом в грудь Азры – самое подходящее для этого место, надо признать. Накануне вечером они уснули обнаженными в объятиях друг в друга, и теперь Кроу лежал на животе Азры, как на гигантском теплом одеяле. Он вздохнул и, не открывая глаз, потерся щекой о тонкие шелковистые волосы.              Всю свою жизнь он спал довольно беспокойно, обычно ворочаясь и постоянно меняя положение на кровати, но, к своему немалому смущению, обнаружил, что очень привязчив, когда рядом с ним спит кто-то еще. В последнее время он узнал о себе много нового. В первое утро он проснулся и обнаружил, что оплетает его руками и ногами, словно оставленный в кармане клубок ниток, и попытался извиниться, но Азра лишь крепче обнял его в ответ и показал настоящее значение слова «привязчивый». Теперь он даже не пытался сопротивляться, и каждое утро от этого становилось только лучше.              – Ммф. – Эта мягкая волосатая грудь была гораздо удобнее, чем матрас. Он поцеловал ее и еще сильнее прижался к нему; как его жизнь стала такой чудесной? И как он прожил почти сорок чертовых лет без этого? – Доброе утро, – пробормотал он. – Скоко время? – Больше, чем на четыре слога, в этот безбожный час он способен не был. Трудно сказать наверняка, так как ставни и шторы были закрыты и задернуты, но чувствовалось, что еще не рассвело, а он узнал, что Азра по природе своей жаворонок.              – Все еще очень рано. Но я заметил, что ты в некотором роде… проснулся.              – Не-а. – Кроу уткнулся лицом в грудь Азры и крепко зажмурился.              – По крайней мере частично. – Азра демонстративно сдвинул ногу, и через секунду Кроу понял, о чем речь. О-о. Эта проснувшаяся часть его тела вовсю прижималась к бедру принца.              – М-м... – Он прижался чуть сильнее.              – Это для меня?              – Угу. – Сон определенно был хорошим.              Азра крепче обнял его и, сдвинувшись влево, осторожно перевернул Кроу на спину. Он прикоснулся носом к щеке Кроу, который почувствовал его улыбку.              – Ну что ж, мой негодяй, давай я помогу тебе уснуть, а? – Он поцеловал его и продолжал целовать, скользя по голой груди Кроу, под одеяло и вниз по животу, а потом...              – О-о... гх-х, – выдохнул Кроу. Два очень проникновенных звука, перешедших в стон.              – Просто расслабься, мой дорогой, – раздался приглушенный голос между его ног.              Кроу с радостью повиновался. Он томно вытянул длинные конечности на кровати, запустил руки в мягкие белокурые волосы и позволил себе наслаждаться. И что это было за наслаждение. Для того, кто неделю назад ни разу не прикасался к мужчине, Азра оказался удивительно... одаренным. Или быстро учился. Конечно, у Кроу не было абсолютно никаких оснований для сравнения, но иногда для того, чтобы распознать нечто великолепное, не нужно было пробовать посредственное.              Пять дней они провели вместе в башне, почти не выходя наружу, разве только чтобы покормить Серафину, и ни разу не ступая за пределы живой изгороди. Пять дней абсолютного блаженства, которые казались отрывком чужой жизни. Пять дней он чувствовал себя так, словно шагнул через волшебный портал в залитую солнцем сказочную страну – слишком идеальную, чтобы быть настоящей.              Но сегодня время пришло.              После полудня Кроу сидел на краю кровати и наблюдал, как Азра одевается для поездки в Эмпирион, стараясь не выдавать своей тревоги.              Пришло время покинуть их маленький идеальный мирок. Никому из них не хотелось этого делать, и благодаря выборочной амнезии и стратегическим... отвлекающим маневрам им удавалось откладывать поездку до самой последней минуты. Но последняя минута наконец наступила: Турнир был завтра, и теперь времени едва хватало, чтобы успеть отправить письмо Гэбриэлю... хотя, если быть до конца честными, с течением времени это все меньше их волновало.              Тем не менее, теперь Кроу пришлось вспомнить, что есть и другой мир, населенный в основном полными идиотами, и что он все еще ждет ответа от Совета на увольнение Хастура и последствий этой проблемы, а тут они собираются спровоцировать другую. Пришло время выпустить еще одну стрелу в темноту и, дождавшись оранжевого всполоха, посмотреть, что загорится. Его это совсем не вдохновляло.              Азра взглянул на него в процессе надевания сапог и улыбнулся. Он выглядел великолепно в повседневном коричневом кожаном дублете с длинными прорезными рукавами, надетым поверх голубой льняной рубашки. Его шейный платок был украшен узорами голубого и бледно-лавандового цветов, которые выгодно оттеняли его глаза. Он добавил золотую булавку, чтобы удерживать платок на месте.              – Мы всего лишь отправим письмо, любимый. Ничего ужасного не случится. В конце концов, мы бывали там десятки раз.              Вот тебе и «стараясь не выдавать».              Кроу подошел к нему и обнял, прижавшись губами к его волосам.              – Ага, – пробормотал он.              – Гэбриэль не будет знать, где я, – мягко сказал Азра и успокаивающе обнял Кроу за талию. – Как бы он ни разозлился на меня и какой бы шум ни поднял, тут он нас не достанет. А с Турниром у него и так будет слишком много забот.              – Хм... – Кроу не разделял его оптимизма, хотя и хотел бы. – Я просто знаю по собственному опыту, как все может пойти... коту под хвост в мгновение ока.              – А если и так, то мы справимся и с этим, – невозмутимо ответил Азра, крепче прижимая его к себе. – Несмотря ни на каких котов и их хвосты. Потому что я люблю тебя и хочу испытать все это с тобой. Мне нужны и хорошие, и плохие дни, потому что любой плохой день будет лучше рядом с тобой. Я хочу ужинать с тобой каждый вечер и зашивать тебя, когда ты поранишься, и защищать тебя от всех ужасных глупцов, которые атакуют твою башню, чтобы причинить тебе боль.              Кроу нахмурился, потому что его горло сжалось, и в противном случае просто начал бы плакать, а в этом лицевом выражении, по крайней мере, задействовались те же самые мышцы.              – Я обязательно направлю их к тебе, – прошептал он и еще тише добавил: – Я тоже тебя люблю. – Он обеими руками зачесал волосы Азры назад, позволив пальцам зарыться в мягкие белокурые локоны, и прикоснулся губами сначала к морщинкам возле каждого глаза, а потом – к губам.              Азра пылко ответил на поцелуй, закрыв глаза и прильнув к нему. Кроу нравилось, как Азра целуется, нравилось, как его руки цепляются за одежду, как он счастливо хмыкает, не отрываясь от его губ, как все вокруг отходит на второй план и весь мир кажется целым. И как он прожил всю свою жизнь без этого ощущения? Он никогда не привыкнет к нему, даже через тысячу лет...              Азра наконец прервал поцелуй и улыбнулся ему.              – Ну что, пойдем? У нас и так времени в обрез. Уверен, Гэбриэль уже в ярости от моего необъяснимого отсутствия. – Эта идея показалась ему слишком приятной, и Кроу ухмыльнулся.              – М-м. Мы не можем этого допустить. – Он коснулся его лба своим, еще раз провел большим пальцем по щеке Азры и затем отпустил его. – Не хочешь поужинать и выпить в «Иезавели», когда покончим с делами?              – Звучит просто чудесно. – Судя по всему, день был не очень холодным, но Азра втискивался в еще один предмет одежды – шоколадно-коричневый замшевый камзол, застегивающееся на талии широким кожаным поясом. – Приятно будет увидеть Трэйси. Клубничное вино – это как раз то, что нужно. Или, возможно, то чудесное ванильное бренди, которое она сама делает!              – Э-э, да... – Кроу поморщился. – Я, пожалуй, откажусь от бренди. В прошлый раз, когда я там был, то... немного переборщил.              – Правда? Когда это было?              – И, возможно, я случайно поджег одну из комнат Трэйси.              Азра замер посреди застегивания камзола.              – Прости, ты что сделал?              – Брр, не спрашивай. – Он и сам пытался забыть, но воспоминания все равно заставляли его кривиться.              Азра явно хотел продолжать расспрашивать, но, видимо, передумал и, лишь покачал головой, заканчивая застегивать пояс.              – Тогда только вино.              – Отличная идея. – Кроу поправил шейный платок Азры, который вовсе не был криво завязан, просто ему нравилось к нему лишний раз прикасаться. – Я смотрю, ты снова вернулся ко всем этим слоям, – сказал он с улыбкой.              – Разумеется. – Азра вздернул подбородок и наградил его надменным взглядом. – То, что я отказался от благопристойной жизни, не означает, что я могу полностью отринуть все приличия. По крайней мере, на публике.              – М-м. Нельзя рисковать и почувствовали дуновение ветерка, так ведь?              На столе рядом с ними стоял стакан со свежими желтыми ирисами, собранными в саду накануне вечером. Кроу взял один из них и заправил его в дублет Азры, в одну из маленьких декоративных прорезей. Затем он взял его руку и поцеловал ее, как на Балу.              – Ваше Святейшество, – не вполне насмешливо добавил он. Во всей этой ситуации чувствовалась какая-то серьезность, которая, несмотря на нервозность, наполняла его почти торжественной радостью.              Азра взял руку Кроу и с легким поклоном поцеловал ее в ответ – движение было элегантным и таким же естественным, как дыхание. Подобные мелочи всегда напоминали Кроу, что Азра, по сути, принадлежит к королевской семье Эмпириона. Он вел себя совсем иначе, чем большинство аристократов, так что об этом было легко забыть.              Улыбка Азры стала лукавой, когда он похлопал по цветку у себя на груди.              – Я могу сказать Трэйси, что это подарок от одной дамы, которую я спас.              Кроу скривился.              – Ох, брр, лучше не надо.              Азра мечтательно вздохнул и, подняв руку, накрутил прядь рыжих волос на указательный палец.              – Да. Прекрасная, нежная девица с длинными струящимися локонами, похожими на медь, которую я нашел томящейся в башне, и...              – Еще не поздно испепелить тебя. – Кроу сердито нахмурился, хотя губы грозили растянуться в улыбке. Лицо стало горячим; проклятие, он, очевидно, покраснел, как рак.              Азра лишь усмехнулся и подошел к столу Кроу, где его ждал конверт с золотой печатью. Никакой голубиной почты – письмо будет отправлено с курьером, чтобы обеспечить надлежащую доставку. Он написал его поздно вечером, пока Кроу лежал в постели и читал одну из своих книг. Или делал вид, что читает, – на самом деле он наблюдал за сидящим за столом Азрой, который сосредоточенно писал, закусив язык. Между его бровями пролегла маленькая морщинка, которая всегда появлялась на его лице, стоило ему погрузиться в глубокие раздумья.              Взяв письмо, Азра чуть задержал на нем взгляд, а потом надежно спрятал в самый внутренний карман дублета и прижал к груди. Он поднял со стола почти пустую чашку утреннего чая и осушил ее одним изящным глотком, после чего снова повернулся к Кроу и с приглашающей улыбкой протянул ему руку.              Кроу принял ее, и они вместе направились вниз по лестнице, чтобы посмотреть, какие неприятности готовит им внешний мир.        ***              Осенний полдень был сырым после дождя, солнце слабо светило над Гнездовьем из-за густой пелены облаков. Прохладный свежий ветер, дующий с Севера, немного разгонял висевшую в воздухе влажную пелену и доносил мускусно-сладкие запахи с близлежащих деревьев. Прекрасный день для пеших прогулок.              Быстро навестив Серафину, они направились к относительному укрытию Леса, пройдя пешком тот путь, который уже десятки раз проделывал Кроу для их обеденных свиданий. Странно было совершать эту прогулку рядом с Азрой – первую из наверняка многих впереди.              До Восточных Врат было всего пара миль, но из-за их неторопливого шага путь занял больше времени, чем обычно. Рука Кроу потянулась к мягкой руке Азры, когда они молча шагали по лесу, просто наслаждаясь обществом друг друга и видами. А наслаждаться было чем. Яркие осенние краски, как сверху, так и снизу, оранжевые и красные пологи, только начинающие терять листья, которые устилали все вокруг. Земля под ногами была влажной от недавнего дождя, а толстый ковер из мха и опавших листьев приглушал их шаги. Воздух пах холодом и был наполнен свежими волнующими обещаниями. И, конечно, лучше всего было то, что Азра шел рядом с ним со спокойной довольной улыбкой на лице.              Азра сжал его руку, и Кроу ответил тем же.              Вскоре они вышли на знакомую каменистую местность, указывающую на близость к Восточным Вратам. Через несколько шагов перед ними возникли сами ворота: знакомая деревянная дверь с проржавевшими петлями в высокой белой стене, тянущейся во все стороны. Место стольких встреч, где все началось одним весенним днем... всего несколько месяцев назад? От этой мысли Кроу растерянно моргнул. Казалось, прошла целая жизнь.              Когда они подошли к двери и Кроу начал надевать темные очки, Азра остановился и потянул его на себя.              – Подожди минутку, дорогой. – Его щеки раскраснелись, хотя они не напрягались, и он повернулся к Кроу с выжидающей улыбкой.              Кроу недоуменно поднял бровь.              – Кроу, – начал Азра и взял его за другую руку, сжав его пальцы в, казалось бы, нервном возбуждении. – Любовь моя. Я подумал, что... ну, теперь все довольно официально, не так ли? С отправкой письма сегодня, увольнением Хастура и всем прочим.              «Что?»              – Эм, да, должно быть... если только тебе не нужно разорвать какую-нибудь другую помолвку.              Азра закатил глаза, но все еще улыбался.              – И здесь мы познакомились, ты помнишь?              Кроу тихонько рассмеялся и сжал его руки, все еще несколько растерянный.              – Вряд ли я могу забыть этот день, ангел.              Азра просиял.              – Ну… да, конечно. Глупо с моей стороны. Но, мой дорогой, я хотел спросить... –Румянец стал еще глубже, распространившись на уши и шею. – Раз уж мы так далеко зашли с тех пор... то есть учитывая все, что произошло... – Он запнулся и замер с открытым ртом, явно нервничая. Судя по его виду, он надеялся, что кто-то вынырнет из кустарника и закончит фразу за него.              – Эм... да? – Теперь Кроу был совершенно сбит с толку. Он бы даже забеспокоился, если бы не радостный блеск в глазах Азры, никак не вязавшийся с плохими новостями.              – Ну… – Азра глубоко вздохнул.              Они оказались застигнутыми врасплох. Под ногами не хрустнула лесная подстилка – впрочем, шума и не должно было быть, ведь камни и мокрые от дождя листья приглушали звуки. Здесь не было ворон, чтобы поднять тревогу. И если быть до конца честным, Кроу позволил себе немного отвлечься.              Поэтому он только увидел, как глаза Азры внезапно распахнулись и взгляд уперся в точку за его плечом, а потом было уже поздно. У него было время только на одну искреннюю мысль:       «Твою мать».              Раздался свист воздуха, хлопанье ткани – слишком быстрые, чтобы быть естественными – и сзади на голову Кроу набросили колючий мешок. Второй свист, и почти в то же мгновение ему в глаз засветили кулаком, пронзив голову ошеломляющей болью, отчего мир вокруг закружился. Его руки вырвали из рук Азры, и он плюхнулся на землю, как мешок картошки, лицом вниз.               – Кроу! – Он услышал, как Азра выкрикнул его имя, а затем издал болезненный звук, как будто его ударили в живот. Послышались звуки короткой потасовки.              – Азра! – Кроу кричал и изо всех сил сопротивлялся, пытаясь добраться до него, но он был оглушен и ослеплен, да и физически его никогда нельзя было назвать крепким. Его толкнули сапогом в спину; сильные руки схватили его за руки и вывернули их за спину, быстро обмотав запястья грубой веревкой. Кто-то пробормотал слово, которое Кроу распознал как заклинание связывания, и веревка вокруг его запястий завязалась тугим узлом.              Вот дерьмо. Это означало, что все официально пошло коту под хвост. Под несколько хвостов.              У них крупные Неприятности.              А потом, еще больше усугубив ситуацию, кто-то засунул руку под накинутый ему на голову мешок и запихнул ему в рот грязную тряпку.              Кроу ругался так громко и изобретательно, как только мог, но ему удалось добиться лишь длинного потока приглушенного бульканья. Он стиснул зубы и стал судорожно перебирать имеющиеся у него варианты. Они были совершенно дерьмовыми: без возможности говорить, обездвиженный и слепой, он не мог сосредоточиться, чтобы воспользоваться хоть каким-то заклинанием. У него не было даже амулета самонаведения, который… вот дерьмо, он забыл дома. В любом случае, он работал слишком медленно. Даже если бы ему удалось просто взорваться столбом неконтролируемого пламени, как в ранней юности, единственным, кому он мог бы причинить этим вред, был Азра: прямой колдовской огонь не мог обжечь колдунов, будучи скорее примитивной магией, чем настоящим огнем. Только это и позволяло им жить поблизости друг от друга, иначе их (в буквальном смысле) вспышки гнева, вероятно, стерли бы с лица земли все колдовское сообщество много веков назад.              «И как же жаль, что этого не произошло», – яростно подумал Кроу.              Но это означало, что у него ничего нет – совсем ничего. Кроу корчился на животе, слепо отбиваясь от державшего его человека. Он мог быть очень юрким и вертким, когда хотел, и имел много практики в отражении атак – обычных людей. Прежде он никогда еще не был так основательно обездвижен. Судя по звуку, Азру тоже быстро повязали. Даже если бы принц имел при себе свой артефактный меч, у него не было бы времени достать его, и в любом случае чертова штуковина бесполезно валялась под кроватью Кроу рядом с седельными сумками. Там же, где она пролежала последние пять дней.              Все это пронеслось в мозгу Кроу, прежде чем его, со все еще кружащейся от удара головой, подняли на ноги и силой поволокли за собой. Потом он сосредоточил почти все внимание на том, чтобы случайно не вдохнуть кляп и не умереть самой бессмысленной смертью из всех возможных. От полной паники его удерживали лишь приглушенные, но энергичные звуки протеста, раздававшиеся неподалеку и дававшие понять, что Азра очень даже жив. Пусть с кляпом и связан, но жив. И, судя по всему, зол, как черт. Кроу прекрасно понимал, что он чувствует. Если бы только голова хоть на мгновение перестала болеть и если бы у него была возможность как следует отдышаться...              Ему такой шанс не представился. Они шли быстро, без остановок, и казалось, что прошла целая вечность, но, вероятно, всего полчаса или около того. Никто не говорил, ни единого слова. Да он бы и не услышал их – внутри колючего мешка звук его шумного сопения был просто оглушающим. Боль в голове от удара утихла, но теперь вместо нее запульсировал глаз. Он попробовал моргнуть и понял, что да, фингала не избежать. Оставалось только надеяться, что глаз не выглядел таким же опухшим, как чувствовался.              «Вот что я получил за то, что расслабился», – досадовал он на себя, споткнувшись о камень и едва не упав. А ведь он уже почти забыл, каково это – когда тебя бьют. По крайней мере, это было намного лучше, чем удар ножом, и бесконечно лучше, чем быть отравленным. За прошедшие годы у него было достаточно возможностей оценить все тонкие нюансы различных видов телесных повреждений.              «Знаете, – яростно подумал он, обращаясь к безымянным древним колдунам, – было бы очень удобно, если бы вместо того чтобы изобретать странные бесполезные штуки, вы бы создали артефакт, который подсказывал, когда вас поджидает чертова засада!»              Он толкнул державшего его человека и получил за это подзатыльник.              «По крайней мере, мы живы», – в отчаянии подумал он. Если бы колдуны хотели их смерти, они были бы уже мертвы.              Наконец его остановили. Пока он стоял, сгорбившись и пытаясь отдышаться, то понял, что снова слышит воронов – его воронов. Знакомый звук приветствующий его птиц... значит, они вернулись в Гнездовье.              Послышалось негромкое бормотание человеческих голосов, когда те, кто их удерживали, коротко посовещались.              И тут раздался резкий свист воздуха и горластое птичье карканье – явно сердитый звук, который Кроу сразу же узнал. Один из его похитителей вскрикнул от неожиданности и боли. Взмах крыльев, и еще один крик. Мужской голос выругался, и раздался треск колдовского огня. Вокруг и над ними карканье превратилось в неистовую какофонию, за которой последовали еще проклятия, крики и много непонятного шума и суматохи. Все больше и больше птичьих голосов поднималось в ярости и тревоге, пока воздух не зазвенел от них. Руки, державшие его, куда-то делись, и в левую часть тела Кроу ударил теплый ветер, а затем его задел шар колдовского огня. Он почувствовал запах дыма, и нарастающий жар на руке подсказал ему, что одежда воспламенилась. Он быстро опустился на траву и принялся кататься по ней – обычный огонь все еще мог обжечь его не хуже любого другого.              «Вороны, – подумал Кроу и подавился безумным хохотом вокруг грязной тряпки во рту. – Вороны нападают. Не ждали?»              Среди хаоса чья-то рука схватила его за воротник рубашки и подняла на ноги.              – Отзови их! – прорычал ему в ухо очень знакомый голос, и Кроу громко застонал. Лорд Велз. Конечно, это была она.              Когда капюшон сорвали с его головы, он увидел сцену полного хаоса. Они стояли перед нависающей живой изгородью, а вокруг клубился дым и мелькали черные тени. Вспышки зловещего красного пламени озаряли этот полумрак. Вся стая воронов пикировала на людей на земле: лорда Велз с неприятным порезом на скуле, все еще крепко держащую Кроу за рубашку, лордов Лигура и Дагона, сжимающих между собой связанного Азру в капюшоне в нескольких шагах от них. И наконец, последнего по счету, но не по важности, – тут Кроу заскрипел зубами, – Хастура, этого ублюдка, который вместе с остальными тщетно уворачивался и отмахивался от птиц. Конечно, он был замешан. Стоило бы догадаться.              Вороны нападали не группами, а по одному с разных сторон. Они срывались вниз из дымовой завесы, словно мстительные духи, проносились мимо и наносили удары вытянутыми когтями по лицам и шеям, а затем улетали, ловко уворачиваясь от огненных шаров, бросаемых в них в ответ. Огонь, казалось, только еще больше раззадоривал их. На глазах у Кроу огромный ворон полетел прямо в лицо лорду Лигуру, хлопая крыльями, и колдун был вынужден отпустить руку Азры и отпрянуть в сторону, чтобы не лишиться глаз. Лорд Дагон поспешно послал прямо в птицу вспышку зеленого огня, но та уже скрылась в дымном небе, в результате чего огненный шар попал в голову визжащего Лигура. Тут же у Дагона возникли собственные проблемы: его отвлечением воспользовались еще два ворона, нацелившись ему в шею; он кричал и отбивался, пока они клевали его.              У всех четверых похитителей были кровавые царапины и сильно обгоревшая одежда, но не похоже, чтобы им удалось убить хоть одну птицу или прожечь его огнестойкую изгородь. Кроу почувствовал прилив яростной гордости и за то, и за другое.              – Отзови их, – снова приказала лорд Велз и выдернула кляп изо рта Кроу.              – Я не могу им приказывать, – огрызнулся Кроу. – Они делают это по собственной инициативе. – Он повел руками, надеясь воспользоваться отвлекающим маневром, но веревка держалась крепко, не поддаваясь.              Лорд Велз отмахнулась от пикирующего ворона и грубо толкнула Кроу к изгороди.              – Тогда открывай, – сказала она и мотнула головой в сторону Азры. – Или я убью его прямо сейчас. – Она не стала размахивать ножом или делать какие-либо угрожающие жесты – незачем, когда у каждого из них на кончиках пальцев был огонь.              У него не было выбора. Кроу произнес новый пароль («меллон»), и они протиснулись сквозь стену колючих лоз. Хастур бежал так быстро, как только позволяли его тощие ноги, к двойным дверям, ведущим в крошечное подземелье, преследуемый по пятам обезумевшими птицами. Он распахнул двери, крякнув от усилия, и вся группа потащила Кроу и Азру вниз по ступеням, на ходу зажигая факелы на стенах. Наконец наступила благословенная тишина, когда двери захлопнулись за ними.              Тишина и прерывистое тяжелое дыхание трех выведенных из себя колдунов. По правде говоря, Кроу предпочел бы хаос.              – Залезай туда.              Кроу тут же толкнули головой вперед в маленькую тюремную камеру со связанными за спиной руками, так что он едва не расшибся о решетку, потеряв равновесие и споткнувшись на грязном полу. Несчастного Азра снова приковали кандалами к ржавым цепям, висевшим на стене рядом с камерой. Они не потрудились снять с него капюшон. Лорд Дагон занял караульную позицию в нескольких шагах от него, скривив губы в злобном оскале и держа наготове маленькую искру тускло-зеленого огня. Зеленый цвет был неудачным выбором: желчный свет неприятно подсвечивал его и без того худое и бледное лицо. На шее у него было множество царапин и следов от ударов клювами, и он ступал так, словно каждое движение причиняло ему боль.              «Хорошо», – яростно подумал Кроу. Он проигнорировал Дагона и на коленях перебрался в левую часть камеры, ближе к Азре.              – Ты в порядке? – тихо позвал он. Боль в опухшем глазу ни шла ни в какое сравнение с болью от того, что Азра снова оказался в этих цепях; от этого зрелища у него гулко заколотилось сердце.              – М-м... – Азра кивнул под капюшоном и издал сквозь кляп нечленораздельный звук, в котором умудрился передать возмущение. Его красивый лавандовый шейный платок испачкался и порвался, желтый цветок пропал, а один из рукавов камзола, похоже, подпалили под перекрестным огнем, но... на этот раз он стоял прямо и крепко держался на ногах – похоже, на нем не было ни единой царапины и, что примечательно, ни одной отметины от когтей или клювов воронов. Кроу вздохнул немного легче.              «Не паникуй». Заключение в тюремную камеру означало, что колдуны чего-то хотят. Рано терять надежду.              Он поднялся на ноги, сжал челюсти и наконец повернулся лицом к трем фигурам, стоящим перед ним.              Это было похоже на мрачную пародию на созыв Совета или на сцену из плохой пьесы – Кроу не мог решить, что на что именно. Полыхающие факелы отбрасывали зыбкие тени на всех, кто находился в маленьком темном помещении, придавая всему происходящему еще большую зловещесть. Не то чтобы это вообще требовалось.              Справа от него стоял лорд Лигур, прижимая к щеке сильно исцарапанную руку. Ему определенно досталось: длинные кровавые царапины чуть выше и ниже глаза говорили о близком столкновении с когтями, лоб покрывало множество мелких порезов. Его длинный кожаный камзол лишился куска рукава, а воротник рубашки был начисто сожжен огненным шаром Дагона, попавшим ему в лицо. Он все еще слегка дымился.              Лорд Велз, разумеется, стояла в центре, прямо перед решеткой, сложив руки на груди и сузив глаза до желтых щелей. Она, казалось, не замечала все еще кровоточащей царапины на собственной щеке. Красные следы придавали ее покрытому пятнами лицу дикий оттенок. Поверх обычного жилета и малиновой перевязи на ней был подпаленный черный камзол с лацканами, срезанными под асимметричными углами. Ее грудь украшала коллекция несовпадающих брошей-артефактов, сверкавших в свете факелов.              – Так, так, так, кто тут у нас? – многозначительно начала она. – Неужели предатель?              – Какое нехорошее слово, – прокомментировал Кроу, косясь на нее здоровым глазом. – В чем, собственно, проблема?              Лорд Велз проигнорировала его.              – Должна признаться, когда Хастур пришел к нам со своими подозрениями, мы подумали, что он, должно быть, ошибается. Мы думали, что ни один колдун не может быть настолько безумным, настолько заблудшим.              Она разглядывала его так, словно он был каким-то любопытным подопытным экземпляром.              – Тем не менее столь серьезные обвинения заслуживали расследования, особенно учитывая твою... необычную историю. Поэтому мы решили нанести тебе небольшой визит пару дней назад, чтобы прояснить ситуацию. И что же мы обнаружили? Что ты сменил пароль от стены. Подозрительно, не находишь? Это заставляет задуматься о том, что ты пытаешься скрыть, и наводит на мысль, что рассказ Хастура может быть не таким уж и надуманным. Вот мы и решили подождать, чтобы узнать наверняка.              Кроу застонал и ударился лбом о прутья решетки. Он уже много лет знал, что Хастур наверняка выдавал Совету пароль к воротам, но ему и в голову не приходило, что его изменение может выдать его.              – Да, именно так. – Лорд Велз отступила на шаг назад. – А ты плохо себя вел, верно? Пусть свидетель выйдет вперед! – внезапно крикнула она, заставив всех присутствующих подпрыгнуть.              Хастур беззвучно вышел на свет и отвесил раболепный поклон остальным колдунам.              – Милорды. – Его редкие волосы были в беспорядке, а на левой руке красовалась глубокая царапина, но ему все равно повезло больше остальных.              – Привет, Хастур. Как дела на пенсии? – спросил Кроу. «И подумать только, я чувствовал себя немного виноватым», – с отвращением подумал он.              Хастур наградил его злобным взглядом, и Кроу ответил своим самым широким оскалом.              Слева кто-то громко прочистил горло. Лорд Дагон.              – Хастур, обыватель, не имеющих колдовского дара, кузен лорда Лигура, – официальным тоном произнес он, как будто все присутствующие этого не знали. – Узнаете ли вы этого человека? – Он протянул руку и наконец – наконец – стянул капюшон с головы Азры, который быстро заморгал в свете факелов, затем издал приглушенное «ммф» через кляп и дернулся в цепях. Он не обращал внимания на всех остальных в комнате; его широко распахнутые голубые глаза сразу же устремились на Кроу, и на его лице отразились беспокойство и облегчение. Он вопросительно поднял брови, и Кроу практически услышал безмолвное «Ты в порядке, мой дорогой?»              Он не был, конечно, однако кивнул и слабо улыбнулся.              – Я в порядке, – тихо сказал он. Конечно, его храбрый и сострадательный Азра беспокоился о его самочувствии, даже закованный в цепи и окруженный смертельными врагами. – Мне жаль.              Азра только покачал головой с мягким упреком в глазах.              Кроу любил его так сильно, что это причиняло боль.              – Это он! – яростно выкрикнул Хастур, обращая на себя все взоры. Его черные глаза сверкали злобным азартом. – Видите перстень? Это тот самый принц Эмпириона, о котором я вам говорил, тот, которого я захватил и которого он не стал убивать. – Он ткнул сморщенным пальцем в Кроу – Я видел это своими глазами. Тогда я думал, что это всего лишь трусость, но он спас его. Они... уже давно действуют за нашими спинами!              Все остальные колдуны издали звуки отвращения. Кроу не стал объяснять им, что их роман был совсем недавним. Вряд ли можно было рассчитывать на поздравления с их стороны.              – Я так и знал, – снова взорвался Хастур, ухмыляясь всеми своими крошащимися зубами. «Брр». – Я знал, что ты че-то замышляешь, вечно крадучись, и был прав. Теперь тебе некуда бежать, Кроу. С тобой покончено. Наконец-то с тобой покончено. Слышишь меня, ты, бесполезный мелкий гов...              – Достаточно, Хастур, – проворчала позади него лорд Велз, прервав его разглагольствования. – Помни свое место.              Все еще прожигая Кроу взглядом, Хастур замолчал и снова скрылся в тени на краю комнаты. Из темноты виднелись только его поблескивающие глаза.              – Вступил в связь с врагом, – прорычал лорд Лигур, в голосе которого звучало отвращение. – Плел заговор против нас. Все это время.              – Это полная чушь, – возразил Кроу. – Я ничего не предавал, не было никакого заговора против Аполлиона. Это чисто личное дело. Никто из нас ни на кого не работал. Мы просто хотим, чтобы нас оставили в покое.              – Ха! – Лорд Дагон разразился недоверчивым смехом, гораздо более громким, чем нужно. – Считаешь нас полными дураками?              Кроу благоразумно попридержал язык.              – В случае с этими людьми ни о каком личном речи идти не может, – усмехнулся Дагон. – Даже если ты не вступал с ним в сговор, – тут он скептически закатил глаза, – он использовал тебя, а ты просто попался, как наивный дурак. Молчать! – Последнее было адресовано Азре, который возобновил свои приглушенные звуки протеста, тряся головой и бряцая цепями. Принц утих и просто стоял, широко раскрыв глаза. – Поразительное упущение, даже для тебя. Это стало изменой в тот момент, когда ты не схватил и не убил его на месте.              Лорд Велз царственно выступила вперед, вновь беря слово.              – Все эти годы мы доверяли тебе, Кроу, и вот как ты нам отплатил. Полагаю, нам не стоит удивляться. Жить так далеко от своего народа, не суметь произвести на свет Наследника, даже не попытаться соответствовать наследию своего отца. Тебе всегда не хватало... – она выдержала драматичную паузу, – ...рассудительности. Ты позоришь наш род.              По спине Кроу струился холодный пот.              – Слушайте, он... он стоит гораздо больше живым. Просто запросите за него огромный выкуп. Это причинит королевским особам гораздо больший вред, вы же знаете, какие они жадные. Их честь все равно заставит их заплатить. – Ему неприятно было слышать, как прерывисто и отчаянно звучит его голос. Многолетняя ярость, вызванная тем, что он покорно кланялся этим людям, клокотала в его груди, но он проглотил ее вместе с гордостью. – Я снова перееду в Пандемониум – сделаю все, что захотите. Только не убивайте его.              – О, в одном ты прав: он слишком ценен, чтобы его убивать. – Лорд Велз подошла к стене и взъерошила светлые волосы Азры. Он отдернул голову и бросил на нее ледяной взгляд. – Во всяком случае, пока что. Эмпирионский принц – такой козырь, о котором мы и не мечтали, – сказала она, словно бы смакуя слова. – Наконец-то, впервые после Войны, у нас появились реальные рычаги давления. Осталось только придумать, как лучше тебя использовать, не так ли? – Она погладила Азру по щеке, к его видимому дискомфорту, и горячая ярость разгорелась в Кроу с новой силой.               – Убери. От него. Руки, – процедил он сквозь стиснутые зубы.              Лорд Дагон рассмеялся.              – Ревнуешь, да? – Он окинул Азру быстрым взглядом и пожал плечами. – Ну, на вкус и цвет…              Глаза Кроу заволокла красная пелена. Его рубашка задымилась, и он с яростью уставился на Дагона.              Лорд Велз отступила назад и встала в центре комнаты, сжимая обеими руками лацканы пиджака. Она громко прочистила горло.              – Мы все видели доказательства своими глазами и слышали выдвинутые против него обвинения. Каков вердикт Совета?              – Виновен, – немедленно ответил Дагон, сверкнув глазами. Лигур повторил за ним, все еще держась за раненое лицо.              Лорд Велз резко кивнула.              – Виновен. Колдун Кроу, ты признан виновным в измене.              «Конечно, признан. Как будто вы бы вынесли какой-то иной приговор».              – Так что же меня ждет? Смерть? – воинственно спросил Кроу. Слева от него Азра издал исполненный отчаяния звук «ннннннн» и забился в цепях. Кроу успел бросить на него лишь один страдальческий взгляд, прежде чем Дагон снова накинул капюшон на голову Азры.              – О нет, – сказала Велз. – Мы решили, что наказание должно соответствовать преступлению, и пришли подготовленными. Подведите его.              Дагон и Лигур открыли дверь камеры, схватили Кроу за руки и выволокли наружу, чтобы он предстал перед лордом Велз. Он сопротивлялся и проклинал их, просто чтобы усложнить им работу. Резкий удар по обратной стороне ноги заставил его опуститься на колени, оказавшись почти на уровне глаз колдуньи, которая была гораздо ниже его ростом.              Велз щелкнула пальцами, и лорд Лигур через плечо Кроу вложил ей в руку черный атласный мешочек. Из него она извлекла набор толстых серебристых... кандалов? Они не были соединены цепью, поэтому больше напоминали металлические наручники с защелками. Замка на них не было.              Позади Кроу Дагон произнес слово, и веревка на его запястьях развязалась.              Лорд Велз задумчиво рассматривала наручники, взвешивая их в руках.              – Знаешь, нам никогда не доводилось их использовать, но мне всегда хотелось. Единственная пара, о которой мы знаем, пролежала в Зале Правосудия несколько веков. Мне очень любопытно посмотреть, как они работают.              Кроу насмешливо фыркнул.              – Что, новые украшения? – Он старался храбриться, но от силы, исходящей от этих наручников, его бросило в жар. Артефакт мог сделать все, что угодно, но он сомневался, что эти наручники были выбраны, чтобы доставить ему теплый и уютный комфорт.              Край рта лорда Велз дернулся вверх, и Кроу далеко не сразу понял, что она улыбается. Это лишь усилило его ужас. Улыбка не отражалась в глазах и выглядела неестественно на ее лице.              – Ты всегда был разочарованием, Кроу, и с этим последним событием становится ясно, почему. Ты никогда не был по-настоящему одним из нас. Ты всегда хотел стать одним из них, не так ли?              Она схватила его за левую руку и с помощью Лигура заставила его ее вытянуть.              – А теперь мы исполним твое желание.              Наручник сомкнулся на его запястье сам собой, словно голодные челюсти. После закрытия он плавно захлопнулся, оставив цельную серебряную манжету без единого шва или признака того, что здесь когда-то были шарнирные части.              Когда второй наручник защелкнулся на его руке, Кроу задохнулся и пошатнулся. Его связь с магией, это неслышное гудение под кожей, которое он ощущал всю свою жизнь, такая же часть его самого, как биение сердца, исчезла. Погасла, как потухший фонарь, оставив его холодным и странно оцепеневшим. Он чувствовал себя приглушенным, как будто у него заложило уши от простуды. Задыхаясь, он попытался наколдовать огонь, что всегда получалось легко, как дыхание, сколько он себя помнил, но это было все равно что пытаться сделать вдох без легких. Его силы просто исчезли. Он упал на колени, задыхаясь, и его зрение на минуту потемнело, а затем медленно вернулось в фокус.              Он отчетливо слышал, как Азра кричит сквозь кляп во рту, снова звеня цепями, и вспомнил, что принц не видит происходящего.              – Все в п’рядке, – сказал ему Кроу, пытаясь успокоить. – Я в норме, просто... немного странно себя чувствую.              – Бывший колдун Кроу, твоя башня конфискована вместе со всем твоим имуществом, – произнесла над ним лорд Велз. – Поскольку у тебя нет наследников, – это было сказано с легкой усмешкой, – имущество перейдет к Совету. И это напомнило мне... – Рука скользнула под рубашку Кроу, и он отшатнулся.               – Эй!              – Не льсти себе. – Лорд Велз быстро порылась и в карманах его бриджей. – Где твой амулет? – рявкнула она.              – Потерял, – пробормотал он. На самом деле амулет лежал в ящике стола в его спальне, где Кроу его и оставил, но он не собирался облегчать им задачу.                    Скептическое фырканье.              – Неважно. Мы найдем и его, когда обыщем твою башню. – Кроу снова схватили и потащили, потрясенного и не сопротивляющегося, обратно в камеру. Дверь с лязгом захлопнулась за ним.              – Кстати, о твоей башне: Хастур сказал, что у тебя там целая комната, полная артефактов. Мы пойдем проверим, чем ты там занимался на самом деле, а? ***              «По крайней мере, они не цитировали мне Заповеди, – угрюмо подумал Кроу. – Впервые на моей памяти».              Он сидел на полу своей камеры, прислонившись спиной к каменной стене, вытянув перед собой ноги и сложив руки на коленях.              Серебряные наручники причиняли боль. Точнее, не боль, а какое-то подкрадывающееся недомогание, которому трудно было дать определение. По коже ползли мурашки. Дышать было трудно. Сердце тяжело билось в груди. Очевидно, что подавление магии не самым лучшим образом сказывалось на людях, у которых магия текла в самой крови. К тому же у него жутко болел опухший глаз, и он так долго нервно покачивал коленом, что каблук проделал борозду в земляном полу.              Остальные колдуны отсутствовали уже около часа, предположительно роясь в его комнате Артефактов в поисках очередных несуществующих доказательств заговора. Они лапали его тщательно собранную коллекцию редких предметов, жадные ублюдки, и, несомненно, обсуждали, кому что оставить. Единственным плюсом было то, что они забрали Хастура с собой, а не оставили его караулить.              Снаружи его камеры Азра, все еще с капюшоном на голове, кляпом и в цепях, издал в тишине громкий, выразительный вздох, прозвучавший скорее раздраженно, чем с отчаянием. Он был похож на вздох, который Азра издал тем утром, когда обнаружил, что у них закончился сахар для чая. Это прозвучало так нелепо, что Кроу невольно усмехнулся.              – Полагаю, после этого я должен тебе ужин, – негромко сказал он, и Азра фыркнул в ответ.              Они немного поговорили в тишине, насколько это возможно, когда один из собеседников мог изъясняться только невнятными звуками. Кроу отчаянно хотел обнять его: находиться так близко и не видеть лица Азры было сущим мучением, но он не дал этой муке отразиться в голосе.              – Я люблю тебя, – тихо сказал Кроу. – Я что-нибудь придумаю. – Больше ему ничего и не оставалось.              – Мм ммммф агх, – пробормотал Азра в ответ.              Кроу вернулся к планированию. Впрочем, нет, под планированием подразумевалось, что у него есть план действий. В данный момент у него была лишь круговая дорожка, по которой его мозг наматывал бешеные круги, как обезумевший шершень, запертый в банке.              Ситуация была, без сомнения, скверной. Определенно худшая из всех, в которые Кроу попадал, даже хуже тех, что были связаны с ядом, но он и раньше бывал в очень серьезных переделках и всегда выкручивался. По крайней мере, казалось, что им не грозит непосредственная опасность быть казненными. Совет хотел использовать Азру, а не убивать его, что, несомненно, хорошо. Это давало Кроу передышку и время, чтобы придумать, что предпринять... если бы он только мог придумать, что им предложить... или если бы они могли сбежать...              Единственный плюс, рассуждал он, ну, скорее, слабый проблеск надежды, на самом деле, – это то, что ситуация, хоть раз в его жизни, не может стать хуже.              Двери подвала с грохотом распахнулись. Раздались шаги. Кроу слегка удивился, увидев, что сверху на лестницу не падает свет – неужели уже наступила ночь? Время действительно летит незаметно, когда тебе грозит страшная опасность.              – Ну вот, началось, – пробормотал он и быстро встал, когда трое колдунов друг за другом спустились в маленькое тусклое помещение, за ними по пятам следовал Хастур.              Лорд Дагон держал в руках прямоугольный предмет, обтянутый тканью. Пальцы его правой руки были сплошь черными, словно обмакнутыми в чернила, и Кроу позволил себе ухмыльнуться. Это могло быть результатом взаимодействия с маленьким серебряным ключом на полке рядом с самовосстанавливающейся чашей. Выглядел он совершенно невинно, но стоило прикоснуться к нему голой кожей, как пальцы темнели, словно последняя стадия какой-то ужасной чумы, вызывающей гниение тканей. Эффект был чисто косметическим и длился всего около часа, но приятного мало.              «Надеюсь, ты обосрался от страха», – кисло подумал Кроу.       Члены Совета стояли перед ним, выстроившись в линию перед его камерой, и теперь он с тревогой заметил, что их что-то не на шутку взволновало. Велз просто выглядела несколько мрачнее, чем обычно, но глаза Лигура сияли, а Дагон торжествующе ухмылялся. Позади них, в тени, Хастур выглядел практически ликующим.              Это не сулило ничего хорошего.              – Итак, – без предисловий начала лорд Велз. – Ты сказал, что заговора не было. Ты такой же плохой лжец, как и колдун.              – Я не лгал, – раздраженно сказал Кроу. «Выпендрежники».              – Действительно. Тогда как же ты это объяснишь?              Дагон шагнул вперед и эффектно сдернул ткань, обнажив спрятанный предмет.              Это была искусно вырезанная кричащая деревянная коробка из его комнаты Артефактов.              Кроу уставился на нее в полном недоумении. Он моргнул, но коробка так и осталась коробкой. Если бы он не знал, что никто из этих людей не обладает чувством юмора, он бы решил, что они смеются над ним.              Никто ничего не сказал. Все трое пристально смотрели на него и, казалось, ждали какой-то реакции, поэтому он наконец сказал:       – Эм. Что?              – Где ты приобрел это и как давно являешься агентом Эмпириона? – потребовал лорд Лигур.              – Подождите... что? – Слева от Кроу Азра издал такой же растерянный звук. – Постойте, это... о чем вы говорите? Я ничьим агентом не являюсь.              – Что они предложили тебе, Кроу? Богатство? Землю? Принятие? – Последнее слово лорд Дагон произнес с издевательской усмешкой. – Место при их дворе?              Кроу тряхнул головой, чтобы прояснить ее.              – Лорд Велз, – сказал он как можно спокойнее, не обращая внимания ни на Дагона, ни на Лигура, – я понятия не имею, о чем они, мать их, говорят, но это явно недоразумение. Это просто еще одна бесполезная диковинка, я нашел ее в каких-то старых развалинах лет десять назад! Ради всех наших ушей, не открывайте ее, она издает чертовски ужасный звук.              – Не оскорбляй нас, – сказал лорд Дагон. – Ты ведь собирался сровнять Пандемониум с землей ради Северян, не так ли?              Кроу начал сомневаться в собственном здравомыслии.              – Этим деревянным ящиком? – почти выкрикнул он.              Лорд Велз посмотрела на него так, словно у него выросла вторая голова.              – Ты не можешь быть настолько невежественным...              Очевидно, его пустое выражение лица окончательно убедило ее в том, что он действительно может. Три члена Совета обменялись взглядами.              Лорд Дагон разразился напрочь лишенным юмора смехом.              – О жалкий ты человек. Неужели отец ничему тебя не научил?              – Вы трое прекрасно знаете, чему отец пытался меня научить, – проворчал Кроу, разбередив старую рану свежим гневом. – У него была очень узкая направленность. И если это не простой ящик, то я понятия не имею, что это за штука.              – Тогда твое невежество станет причиной твоей погибели. – Лорд Велз щелкнула пальцами в сторону Дагона, который шагнул вперед и осторожно взял у нее ящик, обращаясь с ним так, словно он мог взорваться. – Отправьте это и заложника в Пандемониум. Готовьтесь к завтрашнему отбытию.              Кроу почувствовал, что сам может взорваться. Вокруг него словно бы рушились стены.              – Подождите, завтрашнему? Что...              – Может, соберем войска? – спросил Дагон у Велз, не обращая внимания на Кроу. Три колдуна встали треугольником и начали тихо переговариваться, но так как тюремное помещение было достаточно тесным, Кроу все равно их слышал.              – Нет, – сказала лорд Велз после короткого раздумья. – Нет. Здесь нужны скорость и скрытность. С заложником в качестве гарантии и ящиком в качестве оружия нам не нужна армия, она только замедлит нас и привлечет внимание. Совета пока достаточно, мы можем послать за остальными, как только захватим Эмпирион.              Отрывистый кашель.              – И мы не можем допустить, чтобы об измене сына Влада стало широко известно, – добавил лорд Лигур. – Это послужит дурным примером для младшего поколения.              – Согласна, – сказала лорд Велз. – Значит, мы сами с этим разберемся. Об этом известно только нам, и пусть пока все так и останется. – Она бросила укоризненный взгляд на Хастура, которого это решение явно не устраивало, но в конце концов он кивнул вместе с остальными. – Хорошо. Момент, которого мы ждали веками, наконец настал, братья. Наша славная месть близка!              Без дальнейших комментариев лорд Дагон повернулся и подошел к Азре, на ходу потянувшись под рубашку. Взяв принца за руку, он произнес одно слово, и кольцо красного света медленно поднялось вокруг его ног.              Кроу отшатнулся от ошеломленного ужаса, осознав, что происходит.              – Азра! – закричал он. – Подождите, подождите, подождите секунду, я... – но свет амулета уже завершил свой круг, и в мгновение ока и Дагон, и Азра исчезли. Цепи с грохотом ударились о стену.              – Подождите... вашу мать, – выругался Кроу и бешено крутанулся на месте, возвращаясь к двум оставшимся советникам. – Что происходит? Куда вы направляетесь завтра?              На какой-то ужасный миг ему показалось, что они не ответят, но, видимо, возможность позлорадствовать была слишком заманчивой.              – По данным нашей разведки, завтра все пять королевских семей Эмпириона соберутся под одной крышей, – с серьезным видом сообщила лорд Велз. – Теперь у нас есть беспрецедентная возможность нанести удар по всем пяти королевствам сразу. Обезглавить их правительства и сломить их дух, отнять у них лучший дворец – и все это одним ударом.              «Вот дерьмо. Турнир». Кроу тяжело сглотнул, подавив истерический смех.              Лорд Лигур снова открыл камеру и, взяв его за руку, вытащил наружу, заведя закованные в кандалы руки за спину. На этот раз Кроу не стал сопротивляться. Он просто стоял на коленях, охваченный ужасом.              Лорд Велз осталась на месте, наблюдая за происходящим.              – Как оказалось, ты дал нам все, что нужно. Даже тайный проход через Стену – еще одна маленькая деталь, о которой ты забыл упомянуть. – Она невесело усмехнулась. – Оказывается, ты все-таки станешь орудием нашей славы, хотя и не совсем так, как мы надеялись.              – Да, – сказал лорд Лигур своим глубоким голосом. – Так или иначе, Судьба наконец-то передала наших врагов прямо нам в руки.              Кроу снова обрел голос.              – Послушайте, просто... просто подумайте об этом. – Он нервно облизнул губы. – Даже если вы каким-то образом захватите Хай Феллз силой, колдунов слишком мало, чтобы удержать весь Эмпирион. На что вы вообще рассчитываете?              – На месть, – сказала лорд Велз, и ее глаза сверкнули маниакальным блеском, не имеющим ничего общего с их цветом. – Так они узнают, что Колдуны древности никуда не делись, что мы все еще сильны и помним!              Кроу просто уставился на нее.              – Вы, – сказал он с чувством,– все совершенно поехавшие.              Она наклонилась к его уху.              – А ты полный идиот, – прошипела она настолько ядовитым голосом, что Кроу даже растерялся. Она продолжила, понизив голос, чтобы слышал только он, и чеканя каждое слово: – Неужели ты думал, что они примут тебя в свои элитные круги, позволят тебе занять место за их изысканными столами? Неужели ты действительно веришь, что кто-то из них увидит в тебе что-то кроме опасного урода? – Ее лицо было почти бесстрастным, но желтые глаза горели не виданной им прежде яростью. – Здесь, в Аполлионе, у тебя было все, но ты отшвырнул это прочь. Ты мог бы добиться чего-то, даже с твоими природными недостатками, но вместо этого предал нас. Ты – величайшая неудача своего отца.              Она вздохнула, выпрямилась и небрежно пожала плечами.              – К сожалению для тебя, – сказала она своим обычным, более громким голосом, – ты полностью исчерпал свой кредит доверия. – С этими словами она щелкнула пальцами.              Кроу схватили под руки и подняли на ноги. На голову ему снова накинули колючий мешок.              – Подземелье, – скомандовала лорд Велз.              Кто-то прорычал что-то нечленораздельное. Вокруг него в темноте возникло знакомое красное свечение, а затем головокружительный вихрь силы.              Кроу сделал шаг вслепую и обнаружил, что пол под его ногами изменился: теперь он стоял на гладком камне, а не на грязи подвала, и, судя по эху, они находились в гораздо большем помещении. Больше он ничего осознать не успел, прежде чем его подхватили за руки и грубо куда-то потащили.              Он понятия не имел, где, черт возьми, находится и куда они направляются, но шли они целенаправленно; казалось, они спускаются по нескольким узким проходам и такой же узкой лестнице. Он понял, что они узкие, потому что тюремщики постоянно толкали его в стену.              Наконец они остановились. С его головы снова сдернули капюшон, и прохладный воздух коснулся его кожи.              Кроу кашлянул и моргнул в полумраке длинного узкого помещения с низким потолком, тускло освещенного металлическими бра, установленными в нишах вдоль стен. На самом деле это был скорее сырой каменный коридор, пахнущий плесенью и гнилью, свойственным необжитым помещениям. Перед ним простирался ряд тюремных камер с металлическими решетками. Справа от него стоял грузный мужчина в форме охранника.              Его втолкнули в крошечную камеру, в которой не было ничего, кроме единственного деревянного стула. Дверь за ним захлопнулась, и огромный металлический замок со зловещим лязгом застегнулся.              Лорд Велз простерла руку над замком, что-то пробормотала, и на мгновение вспыхнул зеленый огонь защитного заклинания. Она какое-то время просто смотрела на него; по бокам от нее стояли Хастур и лорд Лигур, которые, должно быть, пришли с ними с помощью амулета. Их глаза были суровыми.              – Бывший колдун Кроу, – сказала она. – Отныне ты будешь гнить в этой камере без своих сил до конца своих дней. У тебя будет время подумать о своих ошибках, предатель, пока мы будем совершать нашу славную месть. ***               Время двигалось со скоростью умирающей черепахи.              Кроу беспокойно расхаживал взад-вперед по своей крошечной камере. Три длинных шага вперед. Три шага назад. И снова, и снова – так же, как он делал всю эту бесконечную ночь. По крайней мере, он был уверен, что прошла всего одна ночь. Там, куда его упрятали, не было ни солнечного света, ни других видимых временных ориентиров, но он знал, что миновало несколько часов – достаточно много, чтобы охранник дважды принес ему воды. Ему казалось, что он полезет на стены, если останется здесь еще хоть на минуту. Он разбил деревянный стул вдребезги, пинал дверь и попытался протиснуть свое на этот раз недостаточно худое тело в маленькие промежутки между прутьями, но получил лишь синяки и, возможно, перелом пальца на ноге.              Охраннику все это показалось крайне забавным. Это был даже не стражник-колдун, нет, просто один из многих безропотных лакеев из числа обычных людей на колдовской службе. Их здесь, в Пандемониуме (как Кроу полагал), было неимоверное количество, и некоторые из них даже больше следовали установленному порядку, чем сами колдуны. Его всегда озадачивало то, что кто-то может быть настолько предан иерархии, в которой его ценили ненамного выше тягловой лошади.              В конце концов Кроу швырнул кусок сломанного стула через решетку прямо в оскаленное лицо идиота. После этого он перестал смеяться.              В результате Кроу устал. Наручники причиняли боль. Он пробыл на ногах больше суток, и уровень его энергии упал до тлеющих угольков. Он был голоден. Последнее, что он ел, был легкий обед с Азрой в башне накануне, и его пустой желудок урчал.              Но он не мог перестать двигаться, потому что как только останавливался, мог думать только о мягкости груди Азры под его щекой, о том, как руки Азры выдернули из его хватки вчера у Стены, о последнем взгляде на его лицо в подземелье Гнездовья и о страхе, что этот взгляд будет последним в его жизни...              Он зарычал и с силой пнул решетку.              Кроу в десятый раз попытался взорвать дверь, расплавить металл жаром. «Ну же, – прорычал он себе под нос. – Колдовская магия состоит из восьми частей из силы воли, а ее у тебя предостаточно». Он стиснул зубы и сосредоточился изо всех сил, напрягая вытянутую руку до головной боли, но ничего не произошло. Лишь зияющая дыра там, где когда-то было полно огня.              Опустевший. Бесполезный. Беспомощный.              Он обещал. После Хастура он пообещал себе, что никто и никогда больше не причинит вреда Азре, что... хаос, преследовавший Кроу повсюду, куда бы он ни шел, никогда не затронет его. И ему удалось сдерживать свое обещание всего две недели. С таким же успехом он мог сам передать его Совету на блюдечке с голубой каемочкой.              «Черт, Азра. Мне так жаль». Щеку защекотало, и, проведя по ней рукой, он обнаружил влагу, а потом какое-то время стоял и смотрел на свою мокрую ладонь с тупым удивлением.              Он терял время. Возможно, было уже слишком поздно. Турнир был сегодня, и колдуны наверняка отправились в Эмпирион со своим заложником. Они уже находились вне пределов его досягаемости, пройдя через тайный вход, к которому он привел их спустя столько лет. И они наверняка убьют Азру, как только он им больше не будет нужен, просто чтобы насолить ему. И эти проклятые эмпирионские короли не сделают ничего, чтобы остановить их, если это их скомпрометирует. Они позволят его прекрасному, доброму, идеальному Азре умереть, не пошевелив и пальцем.              Ну, ни хрена, мать их, подобного.              В порыве ярости Кроу резко ударил основаниями ладоней по прутьям.              – Ублюдки! Все вы! – прокричал он во всю мощь своих легких. Ответа, разумеется, не последовало – только отчаянное эхо его собственного голоса и капающая вода.              Последние остатки яростной энергии покинули его, и он со стоном рухнул на колени. Если бы только он был другим. Черт, если бы он был другим человеком – таким, как отец и все остальные – он бы никогда не встретил Азру, но тогда, по крайней мере, принц был бы в безопасности и не пострадал бы по его, Кроу, вине. И он не остался бы снова один.              Кроу не знал точно, сколько времени простоял на коленях, погрузившись в мрачные раздумья. Время от времени он бился головой о металлические прутья, прислушиваясь к непрерывному капанию из протекающей трубы и стрекотанию сверчка где-то вдалеке. Прошло несколько минут или часов, но наконец он услышал новый отдаленный звук: слабые шаги, отдающиеся эхом.              Гребаный охранник. Он придет, чтобы снова насмехаться над ним... но, может, на этот раз Кроу сумеет использовать это в своих интересах. Может, если он будет достаточно оскорбительным или несносным, охранник откроет дверь, чтобы ударить его, и Кроу на него нападет. Или просто подманит его достаточно близко, чтобы схватить, вырубить и забрать ключи; он видел, как это делается в спектаклях.              Шансов было мало, но если Кроу в чем-то ничуть не сомневался, так это в своей способности быть необычайно раздражающим. Попробовать стоило. Он сделал несколько быстрых глубоких вдохов, пытаясь вспомнить все самые ужасные оскорбления, которые ему доводилось слышать. Некоторые из тех, что извергали в его адрес вспыльчивые Герои, наверняка подойдут.              В своем тревожном состоянии он не сразу понял, что шаги звучат... как-то не так. Это был не ровный топот сапог стражника, а гораздо более быстрый и легкий шаг – судя по звуку, обуви с деревянными каблуками.              Кроу прижался лицом к решетке и вывернул шею, чтобы заглянуть в коридор. Навстречу ему двигался свет.              Щелк, щелк, щелк. По узкому коридору подземелья действительно шла стройная фигура, держа перед собой фонарь, но ее силуэт был какой-то неправильный, как и пламя фонаря. Оно не мерцало желтым, а светилось ровным призрачным голубым светом.              По мере приближения лицо фигуры медленно прояснилось, и Кроу недоумевающе моргнул.              – ...Анафема? – недоверчиво уточнил он.