【Обнаружены пропущенные сцены. Начало восстановления.】

Цинь Цзю сидел на подоконнике, закинув одну ногу на выветренное дерево и положив руку на колено. Когда он откинул голову, чтобы обнажить длинную линию своего горла, жесткий край рамы впился ему в кожу, но это того стоило, потому что Наблюдателя А бросил на него раздраженный взгляд. Цинь Цзю выставлял себя напоказ, и А очень хорошо это понимал. — Разве тебе не нужно решить экзамен? — зашипел он и демонстративно отвернулся, переключив свое внимание на гораздо менее достойную столешницу. — Хмм, — промычал Цинь Цзю и сменил позу, опустив ноги, чтобы он мог их раздвинуть (Призывно, подумал он с усмешкой). — Как больно. Мне казалось, что теперь ты знаешь меня лучше. Ты должен знать, что я никогда не делаю того, чего от меня ожидают. Глаза А вспыхнули всё также сердито. Хорошо. Ухмылка Цинь Цзю стала шире, когда взгляд его наблюдателя на мгновение скользнул по раздвинутым ногам. Цинь Цзю откинулся настолько, насколько позволяло окно, и нашел довольно трагичным, что его рубашка была затянута в брюки и не задралась. Как обычно (и очень к сожалению), глаза А не задерживались на нем долго. «У него правда есть какие-то проблемы со зрительным контактом», — подумал Цинь Цзю. Какая жалость. Глаза А были очень уникальными и, по мнению эксперта Цинь Цзю, очень красивыми. — К сожалению, я знаю об этом, — сказал А и откинулся на спинку стула, вытянув свои длинные стройные ноги и заставив Цинь Цзю задуматься, не отплатили ли ему его же монетой. А должен знать, что это только послужило дополнительной мотивацией для продолжения. — Но ты же понимаешь, что это экзамен, да? Вопреки его названию, ты не можешь полагаться ни на кого, кроме себя. Цинь Цзю позволил своей ухмылке стать хищной, и он спрыгнул с подоконника, подошел к А и наклонился вперед через стол, пока не навис над ним; лицом к лицу с наблюдателем. Светлые глаза собеседника на мгновение встретились с его глазами, и приятная дрожь пробежала по спине Цинь Цзю. — Я никогда не полагался ни на кого, кроме самого себя. Но, может быть, пришло время сделать исключение? Как легко было бы стащить А со стула, опрокинуть на стол и убрать вечную хмурость с его лице с помощью поцелуев. Цинь Цзю не знал, когда у него начали развиваться эти побуждения по отношению к своему дорогому Наблюдателю слэш цели миссии. Он знал только, что очень хотел бы воплотить их в жизнь, хотя это, вероятно, была не лучшая идея, учитывая статус А. «И если А — воплощение системы, не означает ли это, что я флиртую с какой-то компьютерной программой?» — промелькнула мысль и он сразу похоронил ее очень, очень глубоко в своем сознании. Тогда это была бы вина компьютерной программы за то, что она сделала себя такой привлекательной. А вздохнул и поднял глаза, пристально глядя в точку рядом с лицом Цинь Цзю. Цинь Цзю подавил желание схватить А за подбородок и заставить его смотреть в глаза. — Неважно. Делай, что хочешь. «Делай, что хочешь», сказал А, подтверждая, что, по крайней мере, он не мог читать мысли Цинь Цзю, потому что, если бы Цинь Цзю делал то, что хотел, он и А сейчас были бы вовлечены в гораздо более физическое взаимодействие. «Этот наблюдатель слишком бесит», — подумал Цинь Цзю и выпрямился. У него была миссия, которую нужно было завершить, и более важные вещи, на которых надо сосредоточиться прямо сейчас. Он с сожалением отвернулся от А, чтобы сосредоточиться на этих более важных вещах, не отвлекаясь. Как раз обдумывая, как лучше (и наиболее драматично) сдать этот экзамен, когда температура в комнате внезапно упала, и сквозь щели в деревянных стенах пополз тонкий туман. — Они здесь, — бесстрастно сказал А, и если бы Цинь Цзю не знал лучше, он бы сказал, что его наблюдатель злорадствовал. «Они» — предмет этого экзамена: существа, сотворенные из тумана, которые поначалу могли показаться смехотворно слабыми, но на самом деле были одним из самых раздражающих противников, с которыми Цинь Цзю сталкивался до сих пор. Они овладевали испытуемыми, вдыхая их, а затем заставляли их сражаться друг с другом до тех пор, пока одержимые или те, что нет, не умирали. Пока Цинь Цзю удавалось держаться от них подальше. До этого момента он искал то, чем, черт возьми, является настоящий экзаменационный вопрос, но теперь его удача, казалось, иссякла. А спокойно сидел на своем стуле, как будто ему не о чем было беспокоиться — и, вероятно, так и есть, учитывая, что он был наблюдателем и невосприимчив к любому дерьму, которое система бросала экзаменующимся. Он только смотрел на Цинь Цзю со слегка скучающим выражением лица, как будто ждал, что тот нарушит еще одно правило. Цинь Цзю как раз задавался вопросом, что произойдет, если он подожжет туман, когда услышал характерное царапанье ногтей по дереву. — Черт, — пробормотал он, потому что это означало, что бестелесный туман уже овладел кем-то, и неважно, каким бы он не был ублюдком, Цинь Цзю определенно не стал бы поджигать брата по несчастью. Он подошел к окну и выглянул наружу. Не было ничего, кроме слоя тумана, который очерчивал силуэты вырисовывающихся деревьев леса. Туман был тонким и бесформенным без видимых человеческих очертаний, что указывало на то, что, по крайней мере, в настоящее время не было существа, ищущего сосуд, которым можно было бы завладеть. «Может быть, тогда это всего лишь один экзаменующийся», — подумал Цинь Цзю и расслабился. Что ж, тогда можно легко справиться. Он даже мог бы провести некоторые эксперименты, которые подскажут ему, как решить (сломать) этот экзамен. — Великий Наблюдатель, не поможешь ли ты мне? — спросил он и невинно моргнул. — Мне действительно не помешала бы веревка или что–то в этом роде, чтобы связать… “ Дверь, уже высохшая и хрупкая, распахнулась, и в комнату ворвались три человека. Цинь Цзю был поражен всего на секунду, прежде чем взять себя в руки и отразить атаку. Там были две женщины и мужчина, их глаза остекленели с предательским белым блеском, который был нормальным для одержимого человека. Одна из женщин несла тяжелую на вид металлическую бейсбольную биту и замахнулась ею на Цинь Цзю хорошо отточенным движением, от которого он умело уклонился. Мужчина продолжил атаку, бросившись на него с ножом, но его движения были вялыми, и простого шага в сторону было достаточно, чтобы избежать его. — Как грубо, — сказал Цинь Цзю и посмотрел на А, который все еще сидел на своем стуле и с малым интересом следил за дракой. — У нас тут был разговор. Он пнул женщину без оружия сзади в колени, не так сильно, чтобы ранить, но все же достаточно, чтобы заставить ее упасть вперед. — Великий Наблюдатель, я думаю, нам нужно новое убежище. Я не хочу убивать этих ребят, так что давай ненадолго уйдем, хорошо? — Цинь Цзю ухмыльнулся, уклоняясь от очередной атаки ножом, и воспользовался инерцией мужчины, чтобы перекинуть его через плечо и повалить на землю. А посмотрел так, словно для него было большим неудобством выполнять свою работу и повсюду следовать за этим приносящим много проблем экзаменующим. «Приносящий много проблем экзаменующийся» подмигнул ему и элегантно уклонился от удара, который был нацелен ему в голову. Он увидел, что глаза А следят за его движениями, и поэтому он сделал дополнительный поворот просто ради забавы. Секунду спустя ему довольно жестоко напомнили, что система не из тех, кто поощряет веселье, когда он оказался объектом двух одновременных атак: ножа сзади и тяжелой металлической биты спереди. Об уклонении от обоих не могло быть и речи — неважно, в какую сторону он пойдет, одна из атак все равно определенно поразит его. Так что теперь вопрос был в том, что будет более болезненным. Бита — потенциально ударила бы его в плечо, вывихнув его в лучшем случае и раздробив кость в худшем. Нож был нацелен ему в живот, где из него определенно потекла бы кровь, но он был довольно маленьким, так что, возможно, он не задел бы какие-либо важные органы. Все эти наблюдения промелькнули в тренированном в боях уме Цинь Цзю за долю секунды. Сломанная кость или поврежденные органы. И то, и другое будет мешаться до конца экзамена, но сломанная кость, вероятно, была более неприятной. Как только Цинь Цзю принял решение, его тщательные размышления оказались бесполезными из-за руки, которая схватила его и с силой дернула назад. Что-то темное промелькнуло мимо него, и глаза Цинь Цзю расширились от удивления, когда он увидел, как Великий Наблюдатель увернулся от бейсбольной биты, в то время как кинжал вонзился ему в бок. Он даже не издал ни звука, просто пнул мужчину в живот, отчего тот отшатнулся назад. Лезвие переместилось в его плоти, и он поморщился, но, казалось бы, невозмутимо, слегка повернул голову и посмотрел на Цинь Цзю. — Разве ты не собирался уходить? — спросил он почти ровным тоном. Но Цинь Цзю провел много времени рядом с этим человеком, и ему было слишком хорошо знакомо его обычное холодное безразличие. Теперь в его дыхании была небольшая заминка, и губы А были сжаты немного сильнее, чем обычно. «Боль», — подумал Цинь Цзю, — «Значит, он все-таки может чувствовать боль.» Это был первый раз, когда А показал, что он не всегда застрахован от дерьма системы. Секунду спустя на запястье замигал красный огонек. 【Обнаружено нарушение правил. Наблюдателям не разрешается помогать экзаменующимся.】 Цинь Цзю закатил глаза на голос системы, схватил А за запястье, чтобы одновременно прикрыть мигающий свет, и потащил его за собой в темный лес. Густой туман висел между деревьями и мешал видеть, но Цинь Цзю бросился в неизвестность, как будто знал, куда идет (притворяться компетентным было одним из его величайших достоинств). Пока они бежали, он позволил своей руке скользнуть вниз по запястью А и переплел их пальцы, во-первых потому, что так было легче бежать, а во-вторых потому, что… Ну, потому что он этого хотел. Не говоря ещё о рассеянности А, что даже не отстранился. Где-то позади них раздался звук шагов, пробирающихся сквозь густой подлесок, и Цинь Цзю намеренно пробирался между деревьями, сворачивая то в одну, то в другую, чтобы стряхнуть преследователей. — Осторожно! — резко сказал А и указал вперед, где туман образовал странную человеческую фигуру, неподвижно стоявшую между деревьями. — Черт, — выругался Цинь Цзю и свернул вправо. 【Обнаружено второе нарушение правила. Наблюдателям не разрешается помогать экзаменующимся.】 — Ты не можешь заткнуть эту штуку? — зашипел Цинь Цзю, и туманная фигура повернулась в их сторону. — Нет, — немного отстраняясь, и его пальцы на мгновение сжались. — …тебе больно? — Нет, — предсказуемый ответ. Цинь Цзю закатил глаза, глядя на туман перед собой, но ничего не ответил. Если на его месте был он сам, то тоже не признался об этом. Внезапно перед ними возникло высокое строение, темное, вырисовывающееся в тумане. — Системе действительно нужно поработать над своим творческим исполнением. Очень стереотипно, — прокомментировал Цинь Цзю, когда они приблизились к заброшенной фабрике. А только хмыкнул. Цинь Цзю заметил, как за последние минуты шаги другого замедлились, и у него возникло искушение спросить, не против ли А, чтобы его понесли. Со всеми побуждениями, которые он подавлял сегодня, Цинь Цзю взорвется в ближайшее время. По крайней мере, позади них больше не было шагов, и туман только бесформенно клубился вокруг. — Наверх, — указал А на лестницу слева от них. Цинь Цзю повернулся к нему с саркастической насмешкой, что тот все еще мог следовать элементарной логике, но слова замерли на языке, когда он увидел, как А сильнее нахмурился и то, как побледнели его губы. Взгляд Цинь Цзю скользнул ниже и остановился на растущем красном пятне на боку А, которое ярко светилось в тусклом окружении. — Блять, — пробормотал Цинь Цзю. А вытащил кинжал — вероятно, это было разумно, учитывая, как их гонка по лесу изменила бы его положение, — и теперь кровь непрерывно сочилась из раны. Она выглядело глубже, чем предполагалось первоначально, и внезапно Цинь Цзю безосновательно разозлился на то, что за чертово самопожертвование А выкинул для… для чего? Экзаменующегося, которого он считал проклятием своего существования? Цинь Цзю прищелкнул языком и отпустил руку, только для того, чтобы притянуть молодого человека ближе к себе и поднять его как принцессу. «Больше похоже, как императрицу», — подумал Цинь Цзю, когда А посмотрел на него так, словно собирался издать указ о его казни. — Что ты делаешь? — зашипел он, и его острый взгляд пронзил глубже, чем тот кинжал. — Ты сам навлек это на себя, дорогой, — коротко ответил Цинь Цзю и зашагал вверх по лестнице. Здание было пустым, и его шаги эхом отдавались в тишине. — Твоя техника боя… Ты был в армии, — это был не вопрос, поэтому Цинь Цзю не ответил. А тоже не стал докучать и просто скрестил руки на груди; может быть, чтобы сохранить достоинство, а может быть, чтобы Цинь Цзю было особенно трудно нести его. Цинь Цзю задался вопросом, когда А взрастил это отвращение к принятию помощи. Они поднялись на лестничную площадку и оказались в просторной комнате. Пустые полки вдоль стен были покрыты паутиной, и даже здесь над покрытой грязью полом висел тонкий туман. Цинь Цзю подошел к углу, наполовину скрытому большой катушкой кабеля, и осторожно поставил на ноги свою ношу. А немедленно прислонился к стене как бы с небрежной сутулостью, но его вид был болезненным, учитывая кровь, которая испачкала его рубашку и все такое. — Тебе следует сесть. А долго смотрел на него, и Цинь Цзю ожидал, что он продолжит стоять просто назло. Черт возьми, А, вероятно, умер бы, если бы действительно хотел настоять на своем. К счастью, здравый смысл победил, и А соскользнул по стене. Он издал едва слышный стон, когда приземлился на пол, и на мгновение закрыл глаза, как будто мог прогнать боль одной лишь силой воли. Цинь Цзю присел перед ним на корточки. — Позволь мне взглянуть на твою рану, — он протянул руку, но её тут же отшвырнули. — Мне нужно только немного отдохнуть. Ерунда, — Выплюнул А. Наблюдателль выглядел бы соответственно, если его губы не были смертельно бледными, а глаза не сузились от боли. — Я собираюсь осмотреть твою рану, — сказал Цинь Цзю, на этот раз более твердо, и взял А за запястье одной рукой, а другой расстегнул рубашку. В ответ он получил яростный взгляд. Цинь Цзю был почти уверен, что его Великий Наблюдатель никогда раньше не проявлял столько эмоций в один день. «Сто оттенков раздражения», — усмехнулся своей мысли и медленно отпустил запястье А, когда удостоверился, что никто не пропишит ему затрещину. Порез выглядел отвратительно, но, по крайней мере, он больше не кровоточил так сильно и, вероятно, не нанёс серьезных повреждений. Опыт Цинь Цзю со всеми видами ран подсказывал ему, что после этого останется довольно хороший шрам. Кстати, о хорошем. Цинь Цзю сделал вид, что случайно позволяет своему взгляду блуждать по обнаженному торсу. Худощавый, но хорошо сложенный, на удивление без шрамов (ну, уже нет) бледная и гладкая кожа. — Я собираюсь промыть рану, — продолжил комментировать Цинь Цзю и вытащил маленькую фляжку со спиртом из внутреннего кармана пальто. А посмотрел на него с подозрением.  — Где ты взял алкоголь? — Купил его на привал, — он ухмыльнулся, — на черный день. Взгляд, который ему достался на этот раз, добавил еще один оттенок раздражения к растущей коллекции, а затем А позволил голове откинуться на стену, таким образом отказываясь отвечать. Цинь Цзю почувствовал прилив удовлетворения, когда А уступил ему. В каком-то смысле это было проявлением доверия. Они могли не очень хорошо ладить, но в какой-то момент А должен был, по крайней мере, посчитать его достойным быть равным. Цинь Цзю уселся поудобнее и принялся за работу. Он оторвал часть своего воротника, убедился, что он чистый, и плеснул спиртом на ткань. Мышцы живота А напряглись, когда Цинь Цзю прижал ткань к его ране, и он издал низкий стон. — Потерпи, Великий Наблюдатель, — мягко произнес Цинь Цзю и приложил руку к ране, пока она не стала относительно чистой. Когда он поднял глаза, то обнаружил, что кто-кто смотрит на него из-под полуприкрытых век. Цинь Цзю позволил своим пальцам слегко скользнуть по животу А и подняться к груди. — У тебя случайно нет с собой бинтов, Великий Наблюдатель? — Нет. — Ах. Жаль, — Цинь Цзю пожал плечами и одним сильным рывком оторвал рукав своей рубашки. Шум в пустом зале был громким, но если бы кто-то преследовал их, голоса давно выдали бы их местоположение. Под невыразительным взглядом наблюдателя Цинь Цзю продолжал разрывать рукав на несколько полос, прежде чем снова связать их вместе и сделать самодельную повязку. — Лучше, чем ничего, — он пожал плечами и начал осторожно перевязывать рану. Закончив, он оглядел свою работу. Сойдёт. На сегодня. Он начал застегивать рубашку А обратно, намеренно не торопясь и следя за тем, чтобы его пальцы касались кожи как можно чаще. Он был уверен, что А пристально смотрит на него, но он только улыбнулся и сосредоточил свое внимание на пуговицах. — Достаточно, — сказал А и оттолкнулся от стены. — Тогда продолжим двигаться. Ты все еще не… Прежде чем он смог полностью встать, Цинь Цзю наклонился и положил обе руки на плечи А, толкая его обратно вниз. — Зачем спешить? Экзамен не сгорит только потому, что Наблюдатель А немного отдохнет. А усмехнулся. — Почему ты так уверен? — Потому что, — Цинь Цзю одарил его своей самой хищной ухмылкой и наклонился немного дальше, пока не смог увидеть маленькие узоры в необычно светлых глазах А. — Поджигатель здесь, рядом с тобой. Эти прекрасные глаза обратились к потолку. — Как хочешь. Это твой счет, а не мой. — Конечно, мой дорогой наблюдатель гораздо важнее, чем какой-то экзаменационный балл, — Цинь Цзю снова сел, прислонившись к катушке кабеля. А не удостоил его ответом, и на мгновение не было ничего, кроме уютной тишины. — Зачем ты это сделал? — спросил Цинь Цзю, хотя и знал об опасностях, связанных с таким вопросом. До сих пор его отношения с А были обыкновенными: спереди и сзади язвительные замечания, как будто они все еще были солдатами, а слова были их пулями. С этим вопросом Цинь Цзю почти поднял белый флаг, предлагая А принять мир. После секундного колебания тот просто спросил: — Что? , — пытаясь потянуть время. — Сделал выпад, получил кинжал в живот, — ответил Цинь Цзю, намеренно сформулировав так, чтобы ближе всего звучало, как «рискнул собой ради меня». А усмехнулся и коснулся своего уха. — Было бы проблематично, если бы ты пострадал. — А если ты — нет? — Я наблюдатель. Как только этот экзамен закончится, я просто получу медицинскую помощь. Тебе пришлось бы справляться с этим самостоятельно или, возможно, остаться на экзамене дольше. — Ох, — со знанием дела сказал Цинь Цзю, растягивая звук. — Так что все это было уловкой, чтобы быстрее избавиться от меня. — Что же ещё? — А выдержал зрительный контакт ровно две секунды, прежде чем снова отвернуться. Цинь Цзю драматично прикоснулся тыльной стороной ладони ко лбу. — И вот я подумал, что мой Великий Наблюдатель заботился о своем маленьком экзаменуемом. А приоткрыл губы, как будто хотел возразить, но вместо этого просто нахмурился и закрыл рот, ничего не сказав. Они снова погрузились в молчание, и Цинь Цзю воспользовался этим временем, чтобы беззастенчиво посмотреть на А. Даже в вечно полумраке этого экзаменационного центра светлые глаза А… ярко сияли. Цинь Цзю задавался вопросом, видит ли он мир по-другому. — По крайней мере, теперь я знаю, что ты не часть системы, — весело сказал Цинь Цзю, его настроение улучшилось после такой оценки, от чего он придвинулся немного ближе. — Самопожертвование и глупость — черты, присущие человеку. И ты… “ Ладонь зажала ему рот, и глаза Цинь Цзю расширились от удивления. — Слушай, — прошипел А. Откуда-то снизу сквозь разбитые окна доносился шелест листьев. — Туман становится гуще, — прошептал А, все еще держа руку на губах Цинь Цзю. — Нам лучше…! — Он отдернул руку, когда Цинь Цзю прижал губы к ладони, как бы целуя её. — Ты когда-нибудь бываешь серьезным? — А зашипел, сжав кулак. Сохранил поцелуй, а не вытер, подумал Цинь Цзю с усмешкой. Но А был прав. Им лучше уйти до того, как их враги получат шанс приблизиться к ним. Он потянулся к А, чтобы помочь ему встать, но тот уже был на ногах. — Просто реши эту чёртову задачу, чтобы я мог вернуться и осмотреть порез ещё раз. Ты ужасно и криво перевязываешь. — Хорошо. Как насчет небольшого костра? Должно ускорить процесс. — Ты можешь что-нибудь решить, не поджигая ничего? — Конечно, но зачем усложнять? Когда они направились к выходу, Цинь Цзю заметил, как густой туман проникает в дверной проем, и сразу же прекратил свои поддразнивания. А тоже насторожился, их шаги замедлились, создавая как можно меньше шума. Казалось, что этих туманных существ особенно привлекает звук. Они одновременно разделились, как и планировали заранее, А пошел слева от двери и Цинь Цзю справа. Из них получилась бы отличная команда, если бы они не были так заняты постоянными препирательствами друг с другом. Как только они подошли к двери, в проеме мелькнула тень. Это все еще был всего лишь туман, но он плавал в гуманоидной форме, размытой, но четко различимой. Цинь Цзю замер. Он и А посмотрели друг на друга, когда существо прошло между ними. Цинь Цзю указал на дверь и поднял три пальца. А кивнул. Цинь Цзю согнул один палец и двинулся в сторону. Его нога зацепила что-то металлическое, и оно с шумом разлетелось по полу. Глаза А расширились, и Цинь Цзю внутренне выругался, но было слишком поздно. Существо из тумана остановилось и повернулось в сторону экзаменующегося, который инстинктивно затаил дыхание. Стать одержимым, те ещё хлопоты. И он действительно не хотел драться со своим наблюдателем, потому что в его нынешнем состоянии было маловероятно, что А победит. — Цинь Цзю! — внезапно громко сказал А, заставив и Цинь Цзю, и туманное существо повернуться к нему, — Беги! — Что? Я не… — Заткнись и убирайся отсюда! Хотя бы раз в жизни не будь идиотом! А успешно привлек внимание существа, и оно поплыло к нему, все ближе и ближе– — А! — крикнул Цинь Цзю, но прежде чем он смог дотянуться до него, туманное существо странно деформировалось, как будто оно прижималось к щиту, окружавшему А. — Они не могут овладеть мной, я все еще главный наблюдатель. Убирайся! 【Обнаружено нарушение третьего правила. Наблюдателям не разрешается помогать испытуемым. Наказание будет назначено после окончания экзамена.】 А сжал кулак с той стороны, где на его запястье мигал красный огонек. — Беги, идиот! — Он даже не помогает мне, ты, дефектный кусок программного обеспечения! — прокричал Цинь Цзю в направлении запястья А и пнул туманное существо, только для того, чтобы его нога прошла прямо сквозь его бестелесное тело. — Смотри, я все еще здесь! Почему Цинь Цзю выбрал именно этот момент, чтобы сыграть глупого героя, он не знал. Все, что он знал, это то, что А рисковал собой ради него, а Цинь Цзю не горел желанием быть в долгу у другого (вот что он сказал себе. Это звучало почти правдиво). Он прикрыл рот и нос рукавом и задержал дыхание, затем прошел сквозь туманное существо, протянув руку. Наблюдатель А смотрел на него секунду, и за это время Цинь Цзю мог видеть, как он мысленно прокручивает несколько сценариев. Он, казалось, определил наиболее благоприятный исход и пристально посмотрел на Цинь Цзю, прежде чем схватил его за руку и позволил себя потянуть вперед, оттолкнув туманное существо в сторону. Умно, как всегда. Без А Цинь Цзю не ушел бы. — Ты еще глупее, чем я думал, — прорычал А, когда они сбежали по лестнице. Цинь Цзю не мог ответить — на лестнице было еще больше туманных существ, и он не осмеливался вдохнуть. Проблема заключалась в том, что Цинь Цзю все еще был раздражающе человечен и, следовательно, очень нуждался в кислороде, чтобы выжить. На бегу они постепенно оставили туманных существ позади, но физические нагрузки не особенно благоприятствовали и без того начавших болеть лёгких Цинь Цзю. Его зрение медленно начало расплываться, и он неуклюже споткнулся. Как это раздражает. Затем внезапно кто-то дернул его за руку, от чего он покачнулся. Шок заставил его рефлекторно выдохнуть, но прежде чем Цинь Цзю успел проклинать свою несчастную удачу, рука А поднялась и ущипнула его за нос. У Цинь Цзю едва хватило времени, чтобы широко раскрыть глаза, прежде чем две холодные губы прижались к его губам, заставляя его рот открыться и втянуть воздух внутрь. Весь его инстинкт требовал, чтобы он превратил попытку А спасти его в настоящий поцелуй, будь проклято выживание, но Цинь Цзю к этому времени стал своего рода экспертом в подавлении своих порывов. Он не терял времени даром и отстранился, как только его легкие наполнились достаточным количеством воздуха. Вместе они выбежали из здания и вернулись в лес, где туман был гуще, но бесформеннее. Цинь Цзю оглянулся; больше не было никаких следов, и лес лежал вокруг них в темной тишине. Но что, если… подавленные желания Цинь Цзю вновь дали о себе знать. Хорошо. Почему нет? Цинь Цзю широко раскрыл глаза и указал через плечо А, а затем на его рот. А прищурил глаза, но сейчас он полностью полагался на инстинкт выживания, и поэтому без колебаний наклонился к нему. Но прежде чем он успел ущипнуть Цинь Цзю за нос, Цинь Цзю схватила его за запястье и наклонился, соединив их рты в подобающем поцелуе. А издал звук удивления, и на короткое мгновение его вечно напряженное тело расслабилось. Цинь Цзю немедленно воспользовался этим, прослонил того спиной к дереву, получив больше контроля над поцелуем. Губы А были приоткрыты, и Цинь Цзю почувствовал, что было бы невежливо отклонять такое предложение. Он сидел их языки, вызвав еще один низкий звук от наблюдателя. 【Обнаружено нарушение правил. Наблюдатели не–】 Цинь Цзю крепко прижал большой палец к тому месту на запястье А, где мигал красный огонек, и голос внезапно оборвался. Он почувствовал улыбку губами, а затем ответ на поцелуй. А выгнулся навстречу Цинь Цзю и запустив свободную руку в его волосы. Учитывая какие они, поцелуй был на удивление нежным. После долгого времени, которое показалось слишком коротким, они отстранилась. — Есть время и место, а сейчас нет ни то, ни другого, — сказал он с притворным безразличием, которое ужасно противоречило его красным и опухшим губам и затуманенному взгляду. — Хм, несколько секунд назад ты, похоже, так не думал, — ухмыльнулся Цинь Цзю, его глаза жадно впитывали растрёпанный вид наблюдателя. — Потому что несколько секунд назад у нас не было зрителей, — А указал вдаль, где туман неестественно двигался между деревьями. Цинь Цзю застонал. — Я такой невнимательный. — Тогда реши этот чертов экзаменационный вопрос и вытащи нас отсюда. Цинь Цзю тоскливо вздохнул. Он мог представить себе более простые методы ухаживания, но если решение смертельного экзамена, поставленного вездесущей системой, было тем, что требовалось, то ему просто нужно было приложить усилия. В любом случае, его Великий Наблюдатель того стоил.