Гермиона Грейнджер и Сон Кассандры

Спустя два дня случилось именно то, чего Гермиона усиленно ожидала и – сдержанно опасалась. Нагрелся сквозной галеон. Тот самый, собрат которого, когда-то с таким трудом врученный здешней ею в пользование Северусу, наконец был использован по назначению. «- Что происходит?» Резкие, летящие слова будто бы отливали изумрудными чернилами, даже высеченные в золоте. Гермиона ответила честно. Хотя надо было бы – солгать. Но уж чего-чего, а правды зельевар заслуживал. Хотя бы – её. «- Мне надо подумать». Ответное молчание длилось столь долго, что занервничавшая девушка уже собралась было наплевать на собственную осторожность и рассудительность и заверить собеседника в заведомо ложном «все хорошо». Но монета – вновь потеплела. «- Сон Кассандры?» Догадливый. А здешняя она – слишком болтливая. В целом, Снейп не ошибся. Но – только в очень общих чертах. Однако, кто она такая, чтобы спорить со старшими? «- Да». «- Я предупреждал». Буквы, будто бы выдавая хроническую нервозность и раздражительность автора, обзавелись еще более резкими углами. Припомнив вдруг, что именно зельевар, заприметив выписки Грейнджер из книг Блэков по поводу этой чёрной магии, более всех был словоохотлив, Грейнджер закусила губу и торопливо приписала: «- Не в этом дело». «- ?» «- Позже». «- Как угодно». Мужчина явно был недоволен, да. Но кризис, кажется, миновал, так и не начавшись. Накрутив на ручку прядку волос, девушка фыркнула. Она – в полной жопе. Она влюблена в мужика, которого фантастически сложно наебать. Мастер Тёмных Искусств и Менталистики протестовал против использования ею тёмной магии ментальной направленности вовсе не по тем же причинам, по каким это делал добрый и светлый, вечно беспокойный, Гарри. Это был банальный здоровый эгоизм. «- Предсказания, даже такого сложного типа построения, не непогрешимый постулат, и не истина в последней инстанции. Но станут таковыми, как только ты их увидишь и твой разум обошьет ожидаемое конкретными образами». «- …Ты будешь разочарована. И возможно, то, что могло бы и не произойти, обязательно случится». Они оба понимали в том диалоге, что Гермиона снить не свою жизнь или смерть собирается. И Гермиона сделала, лишь сделала вид, что подумает ещё раз, использовать это спорное знание или нет. И именно поэтому волшебница наложила Заглушки на спальню. Именно поэтому маг с болезненно-обостренной интуицией даже не почувствовал, что в его доме – умирает человек. *** Так запросто Гарри Поттер, зачастую демонстрировавший поистине ослиное упрямство, свести подругу с Андромедой отказался. Выживший был, видите ли, твердо убежден, что Гермионе очень не помешает перемена обстановки, теплая дружеская атмосфера и непринужденный отдых. И расстарался юный очкарик действительно на славу, созвав на Гриммо не просто весь «Отряд Дамблдора», но и почти всех студентов Хогвартса, с которыми их Трио соприкасалось когда-либо. В общем, максимализм Поттера, не умевшего действовать вполсилы, вылился в полноценную встречу выпускников последних лет. Джинни, повизгивая от восторга, то и дело пользовала Чары Расширения Пространства, в Блэк-хаусе царил полнейший бедлам и толчея, а Герм – ютилась в углу спешно размноженного дивана и ностальгировала. Именно в подобного рода какофонии обычно проходили собрания кабинета Министра. Прелесть. Но насильно причесанной и накрашенной волшебнице долго побыть в одиночестве не позволили. Вызвав новый всплеск ностальгии, но уже – неприятной, рядом плюхнулся МакЛагген. ЗамМинистра даже охарактеризовала бы его вопиющую близость, как непристойную. Ослепительно, по своему мнению, улыбнувшись, и громогласно отхлебнув из огромной кружки пива, молодой человек совершил самое отвратительное, что только мог. Он начал флиртовать. Гермиона могла бы его проклясть. Могла бы вспылить и устроить скандал. Но уже как с десяток лет это были не ее методы. - …И мы могли бы попробовать снова, детка. Я дам тебе шанс. Мило улыбнувшись и выждав несколько секунд, ровно до того момента, пока белобрысый снова отхлебнет своего пойла, Грейнджер громко выпалила: - Я – лесбиянка. Дело сделано. И благослови Моргана консервативное волшебное сообщество. Теперь оставалось только с удовольствием наблюдать, как невеликого ума Кормак, смешно выпучив глаза, давится жидкостью. И смотреть, как пиво льется на великолепный светлый ковер, за право постелить который Джин воевала с Кричером целых два месяца. Кормак – труп. И Грейнджер будет совершенно ни при чем. Миссис Поттер все сделает за нее. Приятно все таки иногда делегировать. Теперь оставалось только найти Гарри, убедиться, что тот связался с миссис Тонкс, как и обещал, и – домой. То есть, на квартиру. Не в Коукворт. Стянуть с себя слишком уж легкое и короткое платье и – завалиться спать. Идеально. *** «- Твои важные дела измеряются пинтами сливочного пива?» Буквы на раскаленном галеоне, даром, что не умещались разом на ободе, появлялись невероятно быстро. Да как он, Мерлинова мать, прознал-то?! «- Я не смогла найти предлог для отказа». «- Волшебная изобретательность». Так. Если Северус в состоянии выяснить, где она провела время, то и весь остальной тайминг, в теории, отследить способен. Значит, надо действовать на опережение. «- Ко мне клеился МакЛагген». Пауза. Ну же, напиши что-нибудь. Ответь. «- Вас можно поздравить?..» «- Я сказала ему, что я лесбиянка». Шоковая терапия – лучшая тактика во многих случаях. Грейнджер вот она почти никогда не подводила. «- Что, прости?» «- Он пролил пиво на ковер Джин». «- Мне стоит ему сочувствовать?» «- Она превратила его руки в ершики». «- Джиневра единственная из своей семьи изобретательна к месту». «- Мне тоже понравилось». «- Раз уж тебя уже развлекли…» Ну, вот сейчас будет сложно. «- По какой причине я все еще тебя не лицезрею здесь?» И я клянусь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. «- Мне нужно к Андромеде». «- Конкретней». «- Я подозреваю, что ты прав. И заниматься темной менталистикой, не имея степень… плохая идея». «- Мне тревожиться или быть польщенным?» «- Скажу позже». Ответа нет. И это – хорошо. Если бы Северус был обеспокоен, то молчанием бы не ограничился. И, как ни странно, этот простенький диалог неведомым образом раскрутил жгут туго натянутой нервозности. Гермиона будто бы ощутила, что в этом чужом мире она – не одна.