Гермиона Грейнджер и Сон Кассандры

- Зубы надо чистить. Это – элементарная гигиена. «Или можно обойтись комплексом Очищающих. Но усложнять мы сейчас не будем». Наставительный тон на Тедди не сработал. Четырехлетка, недавний именинник, смешно скуксился. Гермиона тяжело вздохнула. - Хотя, в принципе, можно и яблоком зубы почистить. Витамины, опять же. Малыш мигом повеселел. Но в покое Грейнджер оставлять не собирался. - Поиграй со мной! - Может, книжку лучше почитаем? - Играть! Девушка вздохнула, улыбнулась и – покорно начала. …Спустя полчаса Андромеда, потратившая на поиски дневников Ориона, которые с боем, из чистого упрямства, много лет назад отобрала у Дамблдора, больше времени, чем предполагалось, тихо подошла к приоткрытой двери гостиной. Столь сходная внешне со своей сумасшедшей сестрой, подвижницей Вол-де-Морта, она все же кое-чем отличалась от Беллатрикс. Глаза Андромеды были теплыми. - Хнык и плак, Я шмяк и бряк… Тедди смеялся и хлопал в ладоши. Усталая шатенка улыбалась в ответ. Слабо, но –искренне. Наверное, именно так улыбаются женщины, познавшие материнство. Хотя, казалось бы, откуда этой маленькой правильной девочке это знать?.. Когда-то она сама была такой же усталой шатенкой. Множество семейных проблем, постоянное предчувствие опасности и – маленькая дочка на руках. Дора. Точно также, как и Тедди сейчас, ежесекундно красившая свои волосы во все цвета радуги. Такая же егоза. И – она сама. В разы моложе и озабоченней. С темными кругами под глазами, как и Гермиона теперь. Андромеда будто бы смотрелась в зеркало. И зеркало это было искаженным. Тогда, в день похорон жертв Войны, она пришла на хогсмидский некрополь с Тедди на руках. Также, как и все остальные, пришла попрощаться. Они пересеклись с юным Крестным мальчика именно там. И с его друзьями – тоже. Тогда мисс Грейнджер выглядела ужасно и более всего напоминала тень. Но – тень решительную. Тень, которая куда-то торопилась. И тем более, заприметив рядом с Мальчиком-Который-Победил такую, с виду смелую, девушку, Андромеда поразилась тому ужасу, который вспыхнул в больших карих глазах, когда их взоры пересеклись. Теперь, спустя время, в общих чертах Меда понимала, в чем дело. В Белле. Опять. И будь проклято Мордредом их сходство. С того дня подруга Гарри, частенько наведывавшегося в гости, старалась избегать компании миссис Тонкс. И та на это зла не держала. Она понимала. Каково же было ее удивление, когда Гарри не просто передал ей от мисс Грейнджер просьбу о встрече, но и спустя столько лет они действительно встретились. На пороге стояла девушка, не имевшая ничего общего с той, что была так напугана их давним негаданным свиданием. Ее взор был вдумчив и спокоен. Внимательно и беззастенчиво выцепив взором то самое сходство Меды с сестрой, молодая волшебница мимолетно поджала губы, а затем – вежливо поздоровалась, словно бы ничего и не случилось. И озвучила свою просьбу. А теперь – она играла с внуком Андромеды так, будто точно знала, что этот разбойник любит делать. Хотя Гарри часто со смущенным смехом сообщал миссис Тонкс, что из всех его друзей Гермиона – та самая, что пугается малышей и не знает, с какого боку к ним подойти. - Авис! Стазис! Вот, видишь? Птички летают потому, что машут крылышками. Размышляла над переменами Андромеда не долго, придя к однозначному, со своей точки зрения, выводу. Эта миловидная хрупкая девочка выросла. Война меняет людей, верно. Но еще больше меняет людей любовь. В газетах не озвучивали никаких сенсаций по поводу личной жизни единственной девочки Золотого Трио. Но Меда, с высоты прожитых лет, была уверена, что та – влюблена. Может, даже уже… беременна. Хотя тут – спорно. Внешний вид – не показатель. Девочка, со слов Гарри, всегда была болезненной. И куда ее ухажер, в таком случае, смотрит?! …Отказавшись и от чая, и от замечательных булочек с цветной глазурью, которые когда-то Меда научилась печь специально ради дочки, миниатюрная волшебница спешно попрощалась, прижимая старые кожаные тетради к груди. Андромеда осуждающе покачала головой и агрессивно вздернула подбородок. Совсем, как сестра. Но – промолчала. Сыта мыслями, не иначе. Если так пойдет и дальше, от мисс Грейнджер ничего не останется. Белла вот тоже в свое время больно умничала. До добра старшую Блэк это не довело… *** Дневники Ориона ожидаемо оказались бесполезны. Да Гермиона и не ждала, что все будет легко. Непреложное будущее это или – лишь его вариант, ясней не стало. Единственное путное, что она узнала из тетрадей сверх уже известного, это то, что «Сон Кассандры» не был Пророчеством в чистом виде. И не был одной из вероятностей. Он лишь предлагал выход. Что же… Выходом для миссис Уизли было найти свое проклятие годами раньше. Выходом для Гермионы Грейнджер была… сама миссис Уизли. А все остальные неясности так и оставались на открытой повестке дня. Выкинет ли Гермиону к такой-то матери в её мир в возрасте тридцати восьми, аккурат в день ТОЙ смерти, будет ли её судьба повторять прежнюю... Вопросик. Со вздохом раскрошив свежую булку, Грейнджер насыпала крошки на карниз. Голубь довольно принялся клевать. Так-то лучше. - Мне надо расслабиться. И жить сегодняшним днем. - как могла убедительно, ведьма доносила эту мысль сизокрылому. - Курлык. - Я тоже так считаю. Но все таки… боюсь. Тепло в маленьком нагрудном кармашке отвлекло волшебницу от невеселых размышлений. «- Твой кот вернулся и орёт. Что прикажешь с этим делать?» «- Открыть ему дверь?» Молчание. «- Допустим». Хитро прищурившись, девушка закусила губу и быстро написала палочкой на ободе: «- Ты ничего не знаешь о кошках, да?» «- Признаюсь, у меня за последние годы как-то не возникло желания плотно изучить Минерву». «- Фу». «- Разве? Я ей передам». Двусмысленная шутка не лучшего сорта, играющая низменными подсознательными ассоциациями. Но, за последний десяток лет, сталкивавшаяся в быту лишь с аврорскими шутейками, простыми, как необработанная доска, улыбалась неизбалованная изысками Грейнджер искренне. А ведь, пока она не застряла в Лондоне, Северус стойко игнорировал даже само по себе существование этой монеты. Легкомысленно зажав между пальцами галеон, она широко улыбнулась. И радостно сообщила голубю: - Волнуется. Птица согласилась. И выжидающе покосилась на остатки булки. Страшно. Очень страшно. Северус Снейп был как раз тем самым человеком, который имел власть сломать непробиваемую Грейнджер. И Гермионе приходилось то и дело напоминать себе, что она – смелая, сильная и много чего повидавшая. И, что бы там ни намечалось, она со всем справится. Иллюзий по поводу личности волшебника Миа не питала. И вполне представляла, на что он способен. И на зло, и на добро. Как и каждый, впрочем, человек. Просто Северус всегда все делал максимально качественно. Даже – зло. И что ей предстоит испытать на собственной шкуре – тут уж как выпадет монета. Впрочем, больше всего Грейнджер боялась не членовредительства, а – его злого языка. Потому что до Авады любого человека надо еще умудриться довести. Чего она, разумеется, делать не собиралась. А если ещё и мстить вздумает вселенцу, не разобравшись?.. Не отобьется. Не от него. Он – объективно сильнее. Вариантов развития событий и ее предполагаемых действий было масса. И каждый из них звучал одинаково правдоподобно. Ну, пока не встретишь свои опасения лицом к лицу, доподлинно не узнаешь. Так ведь? Она-то себя злобным захватчиком не считала. Она осталась и собой, и местной Гермионой. Но это – она. А вот окружающие... Грейнджер отчего-то знала, что, если ей вздумается махнуть к морю и решить общаться только со Сметвиком, Снейп искать с ней встречи не станет. Потому что он – не гриффиндорец, упорно жаждущий расставить точки над «й». И такой потенциально опасный для ее инкогнито человек очень легко и просто устранится с горизонта сам. Это, конечно, Гермиона в голове прокрутила. И хорошо обдумала. Но ничего со своим желанием испытать судьбу поделать не могла. И не могла рассматривать этот вариант, как рабочий. Ей этот побег казался позорным компромиссом. Договором с собой. А она только и занималась последние десятилетия тем, что договаривалась с собственными порывами, глуша их. Может, хватит? Нет, сбегать она не станет. Ей нужны душевные силы, уверенность в себе и трезвая голова. Она не будет боятся, когда прервет свой тайм-аут. Она обязательно вернется, когда ее перестанет тревожить эта мысль и она свыкнется с собственной жаждой это сделать. Она вернется… домой.