Темные корни

      Кайла осторожно переступила через поваленное бревно, осмотрелась и, никого не заметив, направилась к полуразрушенному дому, что стоял на пригорке самого видного, самого открытого места в заповеднике Бикон Хиллз. Девушка нетерпеливо поежилась от прохладного ветра и в очередной раз похвалила себя за предусмотрительность: надеть теплую шерстяную кофту теперь казалось удачной затеей.       От обгоревшего остова дома веяло прошлым. Ей сказали, что здесь погибла целая семья, включая детей и стариков. Кай сглотнула, взяла себя в руки. Ей не было страшно. Ей никогда не было страшно в таких заброшенных, унылых декорациях. Любопытно, да. Она словно прикасалась к забытому, к чему-то донельзя печальному, тоскливому и так удачно гармонирующему с ее внутренними ощущениями, с внутренними переживаниями. Так было не всегда, но Кай уже и позабыла, когда в последний раз на душе было спокойно, а не мрачно.       Она смахнула пыль и грязь со ступенек уцелевшего порожка, скинула с плеча черный рюкзачок и, довольная собой, уселась на ступеньку. Достала из кармана джинсов пачку сигарет, зажигалку и минуту созерцала спокойствие здешней природы. Ветер трепал кроны блекло-желтых деревьев, поднимал в воздух начавшие опадать к осени листья; воздух был чистым, свежим, не то, что в большом городе. Кайла всю жизнь прожила в Лос-Анджелесе, не знала ничего, кроме шумных и запруженных машинами улиц.       Чиркнула зажигалкой, поднесла сигарету ко рту.       И закурила. Отец бы дал ей подзатыльник, узнай он о пагубных привычках дочери. Кай слегка улыбнулась: он не узнает. Если, конечно, она не забудет почистить зубы перед тем, как вернуться домой. Домой… Еще одно слово, которое Кай не любила, к которому не знала как относиться. Они переехали на прошлой неделе. Большая часть коробок так и осталась неразобранной. Отец пропадал в подвале, а Кайла не горела желанием узнать, чем он там занимался. Весь дом в одночасье оказался на ее плечах.       Ладно, с этим она как-нибудь справится.       Гораздо труднее было смириться с безразличием собственной матери. Айлин Стерлинг, востребованная голливудская актриса, не только стала инициатором сложного и скандального развода, но и потеряла к дочери всякий интерес, как только выяснилось, что Стивен, отец Кай, желает забрать ее к себе. С этим Кай не знала как поступить. Она всегда считала, что у них с матерью особенные доверительные отношения, что бесконечный шоппинг и появления на модных показах — это все не просто так, это проявление любви матери к своей дочери.       — Это частная территория, — голос был спокойным, но за ним угадывалось хорошо скрываемое и контролируемое раздражение.       — Ладно, — выдохнула Кай, выпуская дым. — Я все равно скоро уйду.       Она не посмотрела на мужчину, но видела его темный силуэт боковым зрением. Он был молод или, по-крайней мере, ей так показалось. Кайла не улыбнулась, не испугалась. Железные нервы, закаленные бесчисленными папарацци и бесконечными пранками друзей, сделали свое дело. Девушка плавно опустила руку на колено.       — Но не раньше, чем докурю сигарету.       Она выкурила четыре и даже не заметила этого. Айлин, ее мать, всегда курила, когда ей требовалось войти в роль. Ей нравилось это: сам процесс, не столько, чем сама никотиновая зависимость.       — А мне сказали, что здесь никто не живет.       — Я живу.       Он ответил сразу, как будто готовился или знал ее полувопрос заранее. Что за человек будет жить на территории заповедника в старом, полуразрушенном доме? Кайла по-прежнему удерживала его образ боковым зрением, и никак не могла сказать, что он похож на бездомного. Девушка пожала плечами и сделала короткую затяжку. Выпустив бледно-серый дым изо рта, Кай непринужденно откинула в сторону прядь золотисто-рыжих волос и вновь пожала плечами. По-хорошему, надо встать и уйти, а еще не забыть извиниться. Но она этого не сделала, постепенно вновь уходя в дебри беспокойных мыслей. Она подняла черные глаза к небу и прищурилась, как будто небесный свод в самом деле мог дать ответы на все ее вопросы.       — Если ты не уберешься, я вызову полицию.       Мужчина нетерпеливо переступил с ноги на ногу. В его голосе вновь зазвучало раздражение, на этот раз уже не такое скрываемое. Она испытывала его терпение, и ей нравилось ходить по острию ножа. Нравилось балансировать на грани, нравилось приближаться к точке невозврата. Кайла Тейн тонко улыбнулась.       — Ладно, вызывай, — наконец сказала она. — Будет шестой раз за этот месяц. Подумаешь, удивил!       Она немного приукрасила действительность, чтобы подчеркнуть незаинтересованность в разговоре. Это была манипуляция, а манипуляции Кай изучила очень хорошо. Айлин всегда наступала на ее чувства ответственности и долга, когда Кайла сопротивлялась новым правилам совместной жизни. Шантаж и угрозы не всегда исходят извне, это девочка поняла еще тогда, когда ей не исполнилось девяти. Иногда собственная мать способна перевернуть всю жизнь с ног на голову ради своих прихотей и желаний. Больше не поддастся.       Кай фыркнула, вспоминая лицо матери. Это было презабавно.       — Я вызываю, — предупредил он ее второй раз. — Смотри.       Девушка впервые повернулась к мужчине. Он был молод, она не ошиблась. Темные брови над внимательными глазами создавали впечатление, что незнакомец хмурится. Коротко подстриженные черные волосы ярко контрастировали с бледной кожей. Он был в хорошей физической форме, к тому же ему не было холодно на ветру в одной майке, примерно очерчивающей его фигуру. Кай медленно и хищно улыбнулась, словно почуяла добычу. Незнакомца можно было назвать привлекательным, и на секунду Кай пожалела, что не была с ним более дружелюбна. Ее губы насмешливо дрогнули.       Он продемонстрировал ей экран телефона, на котором отразился исходящий вызов. Теперь главное не подавать признаков легкой паники. Ей влетит от отца, если этот человек в самом деле вызовет копов. Кай скрыла волнение за еще одной полуулыбкой.       — Добрый день. На моей частной территории замечен беспризорный подросток. Она отказывается уходить, и мне бы не помешала помощь.       Мужчина сверкнул глазами и ядовито проговорил:       — Вот, пожалуйста. Они будут здесь через пять минут.       Кайла продолжала сверлить незнакомца пристальным взглядом. Наконец она отмерла, шевельнулась и спокойно сказала:       — Ты не звонил.       — С чего ты взяла?       Мужчина перестал скрывать раздражение и взъярился. Кай сумела сохранить неприступное выражение лица и снова улыбнулась. Мать говорила ей всегда, что за улыбкой можно скрыть что угодно. Страх, радость, испуг, отвращение, непонимание и даже вожделение. Этому приему Кайла научилась, когда ей исполнилось тринадцать. Она поняла хитрость, взяла ее на вооружение.       — Полиция будет здесь через пять минут. Я просил уйти тебя по-хорошему, но ты и по-хорошему не хочешь! Или не понимаешь.       Кайла кивнула.       — По-хорошему — понимаю. — Она постаралась сказать это максимально отстраненным и холодным голосом, не допускающим дальнейших возражений с его стороны. — Между прочим, я уже согласилась уйти. А сигарету, вот, еще не докурила. Как только — так сразу, и за собой приберу.       Тейн кивнула на окурки, лежащие возле правой ноги. Она сделала еще затяжку, как бы доказывая, что все дело в сигарете, а не в ее нежелании возвращаться домой. Видеться с отцом, слушать его наставления и просьбы, облеченные в форму беспрекословного подчинения. Она бы осталась с матерью, но теперь понимала, что такого варианта, такого выбора у нее даже не было. Все решили за нее.       — Но ты все равно не звонил. Никто так по телефону не разговаривает. Ты какой-то слишком спокойный. «Добрый день»? Серьёзно? — Она усмехнулась и подняла на него взгляд. Он смотрел на нее с недружелюбным прищуром, словно оценивал расстояние между ними. — И с чего ты взял, что я беспризорный подросток? Может я просто подросток. У меня хорошая одежда и обувь, а в руке телефон последней модели и рюкзак от модного дизайнера. Обидеть хотел? Извини, не получилось.       Кай цокнула языком и смерила незнакомца насмешливым взглядом. Как бы он ее не задевал, ни одно его слово не могло достигнуть цели. И еще один полезный навык в ее копилку от жизни в семье знаменитости. Ее дразнили иногда. И сперва она дулась и плакала, а затем внезапно очерствела, замкнулась изнутри. А когда сбросила оковы, то поняла, что ни одно злое слово, брошенное нарочно или случайно в ее сторону, больше ее не трогает. Не имеет смысла.       — Из дизайнерских шмоток не лезут нитки, — огрызнулся мужчина.       Кайла подумывала хмыкнуть, но ее взгляд упал на тоненькие ниточки, исходящие из стыка между ремнями.       — Черт, — выругалась девушка. — Дрянь какая. А говорил, что точно не китайская подделка.       Она купила этот рюкзак еще до отъезда от Лос-Анджелеса на рынке, где периодически можно было ухватить хорошую и качественную вещь за полцены. Кай подняла взгляд на мужчину и загадочно улыбнулась.       — Ты эту нитку с такого расстояния рассмотрел? Вау. Мне даже нечего сказать. — В душу уже закрадывалось нехорошее предчувствие.       Кай поднесла почти истлевшую сигарету ко рту, но передумала и, включив максимальное обаяние, доставшееся не иначе, как от матери, и спросила:       — Ты, случаем, не мутант? Ну, знаешь, огромная сила, превосходное зрение, чуткий слух, все эти дела? Надеюсь, что нет. Мне хватило странностей в прошлом году.       Сигарета догорела до фильтра, и Кай выронила ее из пальцев. Странности, которые не давали ей покоя, были насыщенно-красными глазами в полутьме тупика. Кай потратила время, а мать — деньги, чтобы ее дочь не просыпалась от ужаса по ночам. Но ее отец, Стивен, только и говорил Айлин, что пора. Но пора что? Кай очень надеялась, что в этом тихом и уютном городке Бикон Хиллз старые душевные раны наконец отступят, позволят залечить то, что не давало ей покоя.       — Ты можешь идти, — прорычал мужчина.       В его голосе послышалось недовольное ворчание, какое бывает у озлобленной собаки, защищающей миску с едой. Кай вздрогнула.       — Могу, — кивнула девушка.       Она встала, отряхнула светло-серые джинсы и закинула на плечо рюкзачок. Она не собиралась ничего говорить, но сделав пару шагов по направлению к дороге, Кай оглянулась и встретилась с мужчиной спокойным взглядом.       — Может здесь и красиво, воздух чистый, большой лес, но не советую тебе жить в обломках прошлого. Эти дома — я имею ввиду, все дома, которые сгорели и похоронили заживо людей — они имеют тенденцию влиять на психику. Подумай, может тебе лучше перебраться в город?       Кай помолчала минуту, еще раз кивнула и принялась спускаться вниз по дороге. Она знала, что мужчина смотрит ей вслед. И, когда дом и незнакомец скрылись из виду, она впервые позволила себе испугаться и перевести дух.