Излом

Собственно, как Вэй Ин предполагал, так оно и выходит. Щедро предоставленный начальством больничный оказывается очень кстати, потому что в ближайшие несколько дней покидать квартиру — и вообще кровать, превратившуюся во временное место обитания — нет абсолютно никакого желания. Ноутбук, крутящий без остановки сериалы, становится лучшим другом под боком, а закидывать в себя еду никто не запрещает и прямо в постели. У Вэй Ина напрочь сбивается график: он спит по большей части днём, а просыпается только к вечеру, затем бодрствуя всю ночь. Хотя бодрствованием это тоже назвать сложно: таращиться в монитор, то и дело уходя в глубокие раздумья, — та ещё активность. Но Вэй Ин и правда очень много думает. Так много, что иногда кажется, будто голова взорвётся. И тогда он как может старается отключить сознание и отвлечься событиями на экране. На какое-то время помогает. А потом терзающие мысли возвращаются вновь. И этот бесконечный круг не прерывается. Мыслей слишком много, и они настолько разные, что Вэй Ин от них очень быстро устаёт, поэтому, даже практически ничего не делая, чувствует себя словно выжатый лимон. Всё начинается с животрепещущих вопросов: «Что делать касательно Цзян Чэна?» — но даже при должном старании, чудесное решение проблемы не приходит. Вэй Ин не знает. Просто не знает, каким образом доказать лейтенанту важность своих чувств после всего, что с тем приключилось по вине не самой умной девицы и жаждущей держать всё на контроле матери. Как после этого вообще можно вновь верить людям? Вэй Ин и сам бы не верил. И попеременно его, подобно мощным прибрежным волнам, накрывает сомнениями, которые раньше лишь мелькали на периферии. Вэй Ин начинает всерьёз сомневаться в себе. В том, что он со своей непостоянной, ветреной натурой действительно не сможет оправдать чужих ожиданий. Что обязательно сделает что-нибудь не так, практически не имея представления о постоянных отношениях. Эта мысль грызёт его всё время и никак не хочет отпускать, превращаясь в почти навязчивую. И тогда становится по-настоящему страшно. Ведь разве имеет он право требовать хоть чего-то от лейтенанта, если не уверен в самом себе? Никогда раньше он не утруждался особыми размышлениями, а действовал импульсивно и напрямик, но теперь… Всё, что можно было сделать напрямую, уже сделано, и, если просить у Цзян Чэна очередной шанс, нужно знать, что Вэй Ин его точно не подведёт. Но он не знает… Чёрт побери, он просто не может знать! Случиться способно всё что угодно… Даже если сейчас ему кажется, что он никогда и никого не любил настолько сильно. И уже не полюбит. Но при всём своём раздрае Вэй Ин чётко знает, чего хочет. «Нужно попробовать достучаться до Цзян Чэна ещё хоть раз, — постоянно прокручивает он в голове как мантру. — Я себе не прощу, если не попытаюсь…» И если есть то, чего Вэй Ину точно не стоит опасаться, так это проблемы, что Цзян Чэн ему когда-нибудь надоест. Ведь такие упрёки проскальзывали довольно часто. Взвесив всё своё отношение в целом, он делает вывод, что, как бы там ни было, — с влюблённостью или без — с Цзян Чэном всегда было охренеть как интересно. Особенно, если вспоминать то время, когда наивный товарищ судмедэксперт тешил себя иллюзией исключительно дружеского общения. Темперамент лейтенанта и то, как он обычно не давал Вэй Ину спуску, несмотря на поблажки, всегда только раззадоривал. И уж тем более у Вэй Ина никогда не возникнет сложности с тем, что Цзян Чэн слишком занят работой. Скорее они вдвоём засядут в чьей-нибудь квартире и увлечённо закопаются в материалы дел, не замечая, как наступила глубокая ночь. Закажут еды из доставки и будут целоваться посреди разложенных на полу бумаг… Когда мысли уплывают в этом направлении, Вэй Ин себя практически ненавидит. Какой смысл представлять то, чего нет и, возможно, никогда не будет? От неспособности понять, как правильно себя повести, какие слова сказать, не обнародовав сокровенных знаний, он периодически скатывается в хандру, но, в силу характера, на долгое амёбное существование его не хватает. «Пора бы отписаться Вэнь Цин и коллегам, что я жив-здоров, — приходит вскоре на ум. — А то вздумают ещё беспокоиться…» Как-никак время игнорирования сообщений уже перевалило за прилично допустимое. Только вот от того, чьё послание ожидается больше всего, — тишина. Не так давно Вэй Ин спрашивал Цзян Чэна, как дела и не хочет ли он заехать в гости. Но лейтенант сослался на занятость, и оставалось только надеяться, что это не попытка избежать любого вида их общения. И всё-таки чтобы окончательно собраться с силами и морально подготовиться к серьёзному разговору, который им предстоит, Вэй Ину требуется некоторое время. Будучи настроенным довольно решительно, он в кои-то веки укладывается спать вовремя и клятвенно обещает себе, что, как проснется, сразу позвонит лейтенанту и договорится о встрече. Такие вещи уж точно не для телефонных разговоров. Судьбам положено создаваться или рушиться исключительно с глазу на глаз. Ему все ещё плохо представляется, как именно убеждать Цзян Чэна в необходимости начать отношения, но сказать, что они должны попробовать, Вэй Ин просто обязан. Хотя Цзян Чэн никому ничего не должен… Как же сложно… Под эти сумбурные мысли Вэй Ин с горем пополам засыпает. А просыпается будто бы всего через секунду от мелодии входящего вызова. Но с момента, как его отключило, прошло явно больше… Намного больше, чем следует. Если верить цифрам на экране, то уже перевалило за обед. И если верить заспанным глазам, Цзян Чэн, опередив чужие намерения, оказался первым… Пока Вэй Ин порывисто и очень воодушевленно тянется к тумбочке, выдергивая зарядку, телефон чуть не падает под кровать, но в итоге всё же благополучно оказывается у уха. — Привет, лейтенант, — главное, чтобы довольный тон не выдал слишком очевидную радость, но с улыбкой ничего не удаётся поделать и та сама расползается на губах. — Какими судьбами? «Соскучился?» — Судя по голосу, ты или спал, или разболелся настолько, что охрип, — вносит предположение Цзян Чэн. — Я спал. Не волнуйся, я не заболел. — Я не волнуюсь. Повисает немного неловкая пауза, которую срочно нужно чем-то заполнить. — Ты по делу звонишь? Или просто поболтать? Как на работе? — забрасывает его вопросами Вэй Ин. — Я, наверное, уже завтра выйду… — На работе всё хорошо, не тараторь, дай сказать… — Ладно… — Хотел тебя официально поблагодарить, — с чуть преувеличенной торжественностью продолжает Цзян Чэн. — За что? — тут же звучит недоуменное. — За то, что без твоей помощи и идеи с мотелями безголовое дело не удалось бы закрыть. — Стой, погоди… — ошарашенно выдаёт Вэй Ин, хватая ртом воздух, после чего крайне возмущённо продолжает: — Цзян Чэн, что?! Вы закрыли безголовое дело?! — Да. Сегодня утром. — Блин, лейтенант, я сейчас очень серьёзно настроен на то, чтобы банально обидеться, — добавляет он веско. — Я тут дни напролет дома задницу просиживаю… Ты мог бы хотя бы набрать и вывести в курс всего нового! Съездили бы куда-нибудь вместе по делам расследования… Ну что же ты, а? — Вэй Ин, надувшись, усаживается на кровати. Чёрт, ему и правда весьма обидно и неприятно, что одно из самых громких расследований, над которым они какое-то время корпели вместе, теперь вот так незаметно прошло мимо. Как будто его вклад совсем ничего не значил… — Вообще-то я тебе писал, — голос Цзян Чэна на том конце полон озадаченности и лёгкого скептицизма. — Сбросил информацию, чтобы ты посмотрел, если будет любопытно. Но ты так и не ответил, умник. — Что..? Когда? Куда писал? — Вэй Ин почти подскакивает на месте. Откуда такие новости? Он поклясться может, что не видел ничего подобного. — На почту. Около недели прошло — точно не знаю… — Сейчас, погоди минуту, — ему требуется и того меньше, чтобы вывести ноутбук, лежащий на другой половине кровати, из спящего режима. К счастью размеры спального места позволяют не убирать его далеко. Вэй Ин быстро открывает почту и, чтобы не утруждаться, вбивает в поиск все письма от лейтенанта. А когда страница обновляется, чуть ли не горестно стонет. Последнее — почему-то отмеченное прочитанным — сообщение именно что с данными по безголовому делу и подписью «дай знать, если будет интересно». — Бля, Цзян Чэн, я идиот… Я его тупо проглядел… — признавая свою глупую оплошность, жалуется Вэй Ин, с размаху откидываясь на подушку. — Это было как раз перед операцией с проституткой… В смысле, с Жоханем, — поспешно поправляется он. — Мне столько писем от Яо тогда приходило, что твоё я умудрился по запаре пропустить. — Я поэтому и не дёргал тебя: думал, что запал пропал и ты занимаешься своими делами, пока есть возможность, — теперь голос Цзян Чэна звучит мягче. И это так приятно. До сладкой боли в груди. — Я занимался тем, что впал в краткосрочную спячку. Просто решил немного отдохнуть. По-дурацки, конечно, получилось, но я сам виноват… — Ну, если твоя спячка закончилась, могу в счёт компенсации пообещать, что в следующий раз над чем-нибудь стоящим мы будем работать вместе. Капитан тут между делом обмолвился, что неплохо было бы найти в лабораторию стажёра, чтобы без последствий разбазаривать твои способности на два фронта… — Ого, Цзян Чэн, ничего себе! Вот это круто! — восхищение от этой новости моментально перебивает недовольство, но Вэй Ину непременно хочется выяснить ещё кое-какие подробности: — Признайся, ты докопался до всего без чьей-либо помощи и взял убийцу сам? Кто это был? — Уборщик. — Убийца дворецкий? — он фыркает в динамик. — Что-то вроде того. Он работник одного из мотелей. На него ничего не было, поэтому пришлось поднапрячься, выясняя прошлое, чтобы выбить ордер. И на счёт этого ты тоже оказался прав. При дознании много чего выяснилось. В каждом жестоко убитом мужчине ему виделся не посторонний человек, а отец, который изменял матери и приводил любовниц в дом в её отсутствие. И всё это на глазах у маленького сына. А когда сын подрос, то понял, что мать задушил вовсе не грабитель, а собственный гулящий муж, который впоследствии остался без головы. В прямом смысле. Никто тогда не заявлял о пропаже, но его почти рассыпавшийся в труху труп откопали у нашего убийцы во дворе. Парень, начав с папаши, научился хорошо заметать следы, у него дома куча материала по медицине и даже какие-то пособия по расчленёнке. Под такое дело мозги оказались заточены, но с собственной головой явно не всё в порядке. Он в полной уверенности, что совершил правое дело, и продолжал вершить его дальше, выслеживая неверных мужей и избавляя порядочных женщин от обузы. В суде, скорее всего, будут ставить вопрос о невменяемости, но это уже не наша забота… — Охренеть, Цзян Чэн, — только и может сказать Вэй Ин, переваривая информацию и таращась в потолок. — А как ты его выследил? Как понял, что это именно он? Расскажешь? — кажется, лейтенант действительно разобрался со всем почти в одиночку. Это вызывает лишь восторг и что-то даже сродни лёгкого возбуждения. Здесь была бы очень к месту фраза про сексуальный мозг… — Давай как-нибудь потом? Мне уже идти пора… — Но подробности с тебя в обязательном порядке! — активно напутствует Вэй Ин. — Ладно, — легко соглашается Цзян Чэн. — И… Я ещё хотел сказать, чтобы ты приходил вечером в отдел. Капитан дал добро на то, чтобы отметить. Так что планируется нечто вроде праздничной пьянки. Народ устал, а это хороший повод дать всем немного расслабиться. — Я приду. Спасибо, что позвал, — поблагодарить не составляет труда, но осталось ещё кое-что… Самое важное. — Цзян Чэн, знаешь, я хотел с тобой поговорить… — неуверенность пробирает слишком резко и оседает неприятным комом в горле. — Можем как раз вечером? Ну, после праздника? Найдёшь для меня время? — Найду. Почему нет? Полагаю, нам правда есть, что обсудить. — Хорошо, — становится одновременно легче и в разы страшнее. — Тогда до вечера? — До вечера, — эхом отзывается лейтенант и отключается, а Вэй Ин, откидывая телефон, пытается представить этот их очень важный разговор. И, наверное, впервые в жизни ему на ум ничего по-настоящему дельного не приходит. Все доводы и теоретические убеждения кажутся сплошной сопливой чушью и разбредаются по разуму бессмысленной вереницей. Но Вэй Ин — хаотичное создание, поэтому ему не остаётся ничего, кроме как пустить близлежащие события на самотёк, в надежде разобраться по ходу движения, а сейчас — отправиться в ванну. Не сказать, что последние дни его волновало то, как он выглядит. Но раз вечер обещает быть непростым во всех смыслах, позаботиться о своём внешнем виде определенно стоит.

───── ◉ ─────

К скольким именно приходить, Цзян Чэн не уточнил, поэтому Вэй Ин, следуя логике, выбирает время чуть переваливающее за конец смены. Но по неведомым обстоятельствам… А по правде говоря, потому что слишком долго собирался, он оказывается на месте позже, чем планировалось. Вместо привычного приглушённого гомона, похожего на шум улья, на этаже относительная тишина, хотя, судя по смеху и громким голосам, раздающимся в конце коридора, вечеринка у убойного отдела в самом разгаре. Задержаться и не прийти на праздник вовремя — это Вэй Ину в новинку. Обычно на таких мероприятиях он в первых рядах. Ну, всё когда-то бывает впервые, и на этот раз дело вовсе не в самой гулянке или веселье, а только лишь в человеке, ради которого это затевалось. Цзян Чэна увидеть хочется ужасно сильно. До дрожи в пальцах. Поэтому настроение у Вэй Ина приподнятое и полное предвкушения. Волнение перед разговором с лейтенантом пока не сковало его целиком и полностью, и это позволит получить от предстоящей встречи максимальное удовольствие, что очень удачно. Решение разобраться с их отношениями никуда не делось, а скорее даже дозрело и окрепло, но пусть они разберутся между собой чуть позже… В конце концов, лейтенант полноправно заслужил отметить свой праздник без всяких роковых тем. Те, скорее всего, омрачат радость от закрытия дела, но слишком долго тянуть, Вэй Ин тоже не намерен. Всего лишь до окончания всеобщей гулянки, как и собирался. Впереди показываются распахнутые настежь двери отдела, и, нацепляя свою лучшую фирменную улыбку, Вэй Ин бодро переступает порог помещения. И его почти сразу сбивает с толку летящими со всех сторон поздравлениями и восторженными восклицаниями, направленными куда-то в середину зала. Он не совсем понимает, что происходит… За спинами других не видно, что именно послужило поводом для таких бурных реакций, но какая-то причина точно есть… В очередной раз за здоровье лейтенанта пьют, что ли? И видно, что пьют не слабо так… Столы, непривычно сдвинутые в центр, вразнобой заставлены бутылками и коробками со всевозможной доставочной едой, а народ столпился где-то впереди. Музыка на умеренной громкости доносится из чьих-то колонок. — Мои поздравления, лейтенант! — раздаётся знакомый задорный голос кого-то из своих. Ну точно поздравляют… — Надеюсь, если надумаете жениться, я могу рассчитывать на приглашение? — Вэй Ин ещё не до конца понимает смысл произнесённой фразы, но воздуха как будто становится меньше: с каждым последующим словом его словно выдавливает из лёгких. — О боже, не смотри на меня так! Я просто на всякий случай! Ну, вдруг у вас дойдёт! — Да вы с Мянь-Мянь отличная пара, лейтенант Цзян! Нечего стесняться, давно же было видно, что вы к друг другу неровно дышите! — смеётся ещё одна знакомая девушка из отдела кадров, которая стоит к Вэй Ину ближе всех. — Ох, А-Су, хватит выдумывать! Вот я бы никогда не догадалась! — Просто ты дальше своего носа ничего не видишь… Вэй Ин на секунду замирает, а затем предупреждающе касается плеча той, что говорила первой. — Эй, привет. Прости… А что у вас тут такое происходит? — чуть придвинувшись, осторожно спрашивает он. С дыханием дело обстоит всё хуже и хуже, и, как назло, толпящийся народ не позволяет толком ничего разглядеть. — О, привет, Вэй Ин! — вторая девушка, участвующая в обсуждении, панибратски обнимает его за шею, видимо, влив в себя уже немало порций «Маргариты». — Ты не поверишь, но лейтенант Цзян только что признался, что они с Мянь-Мянь вместе… — Да, представляешь! — перебивает другая. — Они не хотели афишировать и предавать отношения огласке, но тут только что чуть ли не скандал разразился… — А-Су, это совсем не важно! Важно то, что они чудесная пара. Цзян Чэн давно заслужил хорошую девушку. — И почему некоторым так везёт на мужиков? — И детишки у них будут красивые, если всё-таки до свадьбы дойдёт… — раздаётся глупый девичий смех. От последних слов как-то совсем плохеет, но Вэй Ин, стараясь держать себя в руках и не подавая виду, что его сейчас как кирпичом по голове стукнули, наконец-то углядывает силуэт Цзян Чэна в прорехе между разошедшимися людьми. Лейтенант опирается бедром на один из столов, а упомянутая Мянь-Мянь стоит вплотную и, наклонившись очень близко, что-то тихо говорит, не переставая оттирать с его щеки явный след от помады. Цзян Чэн, совершенно не противясь, внимательно её слушает, а затем улыбается. Вэй Ин, не способен сделать абсолютно ничего. Так как он, кажется, за долю секунды успел превратиться в каменную статую, которая только что разбилась вдребезги. Если кто-нибудь пройдет мимо — наверняка услышит хруст осколков чужой души под подошвами. В груди так давит, что теперь совсем не вдохнуть. Но кое-как найдя в себе силы, Вэй Ину приходится отвернуться, потому что смотреть невозможно. — Вэй Ин, подожди! — Ну куда же ты? — Только ведь пришёл, останься с нами! Сейчас самый разгар будет! — Со второго обещали принести ещё ящик виски… Наперебой дёргают его те самые две девушки, заметив, что он шагает к дверям. — Простите, я бы с радостью остался, — Вэй Ин награждает их насквозь фальшивой, но самой лучезарной улыбкой, на которую только способен. — Но я кое-что забыл. Может, чуть позже вернусь, ладно? Не скучайте! А потом он на автопилоте выходит и минует несколько пустых коридоров, совсем не понимая, куда и зачем идёт. И после очередного поворота, где шума праздника почти не слышно, останавливается и приваливается к стене. Ноги не слишком держат, и Вэй Ин тут же сползает по ней вниз, наконец-то позволив себе дать волю чувствам. — Блять… Блять… Какой же ты идиот. Просто невероятный, — в груди канцелярским ножом поворачивается догадка, промелькнувшая в голове чуть ли не сразу, но окончательно оформившаяся только сейчас. — Цзян Чэн, ты хотел жену и полноценную семью? Хотел нормальную жизнь..? Главное, на слёзы не сорваться, но выдержка вроде бы пока на уровне. Только боль в сердце никуда не уходит и постепенно заменяется гложущей пустотой. Возможно, дело вовсе не в том, что Цзян Чэн не доверяет Вэй Ину. И не в том что он не может переступить через себя и свои страхи… А просто в том, что, несмотря на симпатию к Вэй Ину, нужно лейтенанту совсем другое? И самое хреновое то, что Вэй Ин вполне способен это понять… Зачем рисковать карьерой и отношениями с родными, чтобы вступить в связь с каким-то парнем, когда можно избежать подобных неудачных раскладов? Ведь увлечение парнями могло быть и несерьёзным. Иногда люди пробуют новое, что в этом такого? А Вэй Ин… Вэй Ин многим нравится — вот и лейтенанта обаянием зацепил. Симпатичный, бойкий… Да и всё, наверное. Разумеется, этих качеств недостаточно, чтобы заставить кого-то действительно полюбить себя. И никто не говорил, что в Вэй Ине есть что-то ещё… Интересно… Давно у них с Мянь-Мянь? Скорее всего Цзян Чэн именно это и собирался обсудить, а не признался раньше, потому что не хотел лишних разговоров. — Но чёрт побери, ты мог сказать сразу, а не заливать мне о том, кто кому нравится! — вырывается гневное против воли. Хотя слушал Вэй Ин, собственно, с удовольствием… А теперь ему плохо и очень пусто. Так будет всегда? И, как вывод всему, он вспоминает их давний разговор с Вэнь Цин, когда сам же говорил, что лейтенант вряд ли решится на отношения с парнем, потому что это рискованно и проблематично. Вэй Ин, ощущая нотки зарождающейся истерики, почти начинает смеяться, понимая, насколько оказался тогда прав, а теперь загнал себя в такую глубокую трясину, что готов отметать даже собственные здравые суждения. И чтобы в пучину безысходности не унесло окончательно, ему нужна сейчас хоть какая-то поддержка, а то никогда себя по кускам не соберёт… Вэй Ин встаёт на ноги и ждёт, пока шум крови в ушах затихнет, а железные обручи, сдавившие грудь и горло, немного ослабнут. Он знает, куда идти. Благо до морга совсем недалеко, а тамошний постоянный сотрудник ещё днём отписалась, что завалена работой по самый край.