Излом

По-настоящему проснуться Вэй Ину удаётся не с первого раза. Попытки пробуждения то и дело дают осечку и вместо возвращения в реальность опрокидывают его обратно в глубокий сон. Тот липнет вязкой паутиной и не хочет отпускать. Это что-то невероятное яркое и болезненное. Что заволакивает сознание грустью и отчаянием, но на границе с явью Вэй Ин улавливает ощущение спокойствия и понимание, что, возможно, всё закончится не слишком плохо… Так случится, если он вернёт себе то, что потерял. Он кого-то зовёт… Кого-то очень важного. И, кажется, его слышат… Там было так много всего: звон мечей и крики, чёрные потёки дыма и красная лента в волосах, бескрайние озёра лотосов и разряды молний… — Цзян Чэн! Вэй Ин резко открывает глаза и пытается ухватиться за хвост ускользающего сна. Но тот уже уходит безвозвратно, лишая его возможности вспомнить, что именно происходило в насыщенной череде событий. Он вновь опускает ресницы — сознание до сих пор полнится мутным туманом. Не стоило в последнее время засматриваться историческими и фэнтезийными дорамами на ночь глядя, а то в голове всё перемешалось, добавив в психоделические сновидения ещё и переживания относительно лейтенанта. Вэй Ин крепче обнимает подушку и ловит себя на странном ощущении, словно его… Целовали. Он прекрасно понимает, что если бы подобное и случилось, то вряд ли удалось почувствовать это позже. Но, видимо, голова решила порадовать его приятным тактильным сбоем, поэтому губы будто колет — как после долгого нахождения на морозе. Или как ощущение от мимолётного прикосновения, которое все ещё чувствуется на коже фантомным отпечатком. Что только не родится в воспалённом мозге после столь эмоционального вечера, сдобренного множеством переживаний. И даже грустно, что Вэй Ину это лишь чудится… Он бы многое отдал за поцелуй с Цзян Чэном. Пусть и во сне. Позволяя себе поваляться ещё немного, Вэй Ин с благоговейной улыбкой ударяется в фантазии, но отвлечь его полностью им не удаётся, потому что в какой-то момент до заспанного разума доходит очень важный факт: он лежит в своей кровати… Ох. От мысли, как его сюда занесло, сердце пропускает удар. «Цзян Чэн, ты меня на руках, что ли, отнёс?» Цзян Чэн прижимал его к своей груди? Из горла вырывается почти стон, полный отчаяния, ведь Вэй Ин ничего подобного, хоть убей, не помнит. Если не несуществующий поцелуй, то хотя бы воспоминания об объятиях он заслужил? Но нет… Отключило его намертво. И в квартире он скорее всего сейчас один, потому что, судя по ярким лучам пробивающимся сквозь шторы, время давно перевалило за полдень. Не станет же лейтенант караулить его до самого пробуждения? У Цзян Чэна и свои дела есть… Может, он вообще ушёл ещё ночью..? «Так, стоп, — Вэй Ин озадаченно вскидывает голову, окончательно просыпаясь. — Раз Цзян Чэн ушёл, значит, дверь как-то должен был запереть…» А комплект ключей у Вэй Ина только один… С этим надо разобраться. Поэтому с ужасным нежеланием подниматься он всё-таки собирает себя в кучу, сползает с кровати и не совсем твёрдым шагом направляется в коридор. Как и предполагалось, дверь закрыта, а на экране телефона, вытащенного из рюкзака, высвечиваются несколько сообщений от Цзян Чэна: «Я взял твои ключи. Сиди пока дома, чуть позже верну.» «Ты проснулся?» «Как спалось?» Увидев последний вопрос, Вэй Ин недоумённо вскидывает бровь: признаться, такое проявление участия перебор даже для лейтенанта. Немного странно… Но что уж там, кто знает, может, он действительно волновался? Пальцы быстро набирают в ответ «всё нормально, спасибо», а потом Вэй Ин морщится от того, как желудок сводит неприятным спазмом. Есть хочется. В холодильнике вроде была пара яблок… Надо хотя бы их в рот закинуть, а потом уже совершать набег на магазин. И ещё Цзян Чэн должен зайти — это приятные новости. Холодильник открывается под печальный вздох, и Вэй Ин, готовый окинуть содержимое горестным взглядом, поражённо замирает. На полках полно продуктов. На всех. Даже в дверце что-то стоит. Он заторможенно тянется к бутылке гранатового сока и, открутив крышку, пьёт прямо из горла. Потом так же отстранённо усаживается на корточки, намереваясь подробнее изучить многообразие покупок. Ничего необычного, вполне стандартный набор, но к концу ревизии у Вэй Ина всё-таки возникает вопрос: что он будет делать с корнем лотоса? Он ведь понятия не имеет, как его готовить… Телефон по-прежнему в руке, и в диалог добавляется ещё одно сообщение: «Сколько я тебе должен?» Через пару минут, когда Вэй Ин уже нацеливается сделать себе не слишком хитрые бутерброды, приходит: «Нисколько. Потом сочтёмся.» «Цзян Чэн, это слишком,» — хочет написать он, но в последний момент стирает текст и гасит экран. «Твоя доброта заставляет меня чувствовать себя невероятно счастливым и несчастным одновременно. Ты вызываешь во мне диссонанс. Мне хорошо и паршиво в одну и ту же секунду. Почему ты со мной это делаешь? Но ты не прекращай — лучше так, чем никак…» Неожиданно тишину квартиры нарушает громкая трель дверного звонка. Очевидно, тот является предупреждающим, потому что за ним в замке поворачивается ключ. Вэй Ин, отмахиваясь от не слишком рациональных мыслей, отдающих лёгким мазохизмом, подрывается и выскакивает в коридор. — Ох, привет… — ожидая увидеть на пороге всё же кое-кого другого, выдыхает он. — Привет, А-Ин, — Яньли пристраивает светлое пальто на вешалке. — Как ты себя чувствуешь? — Хорошо, спасибо… Я думал, Цзян Чэн зайдёт. — Прости, что разочаровала, но А-Чэн сейчас занят. Он меня подбросил и попросил тебя по-человечески покормить. «Так вот зачем корень лотоса…» — О боже, нет! Я совсем не это имел в виду… Прости, с моей стороны это было очень грубо. Ты меня вовсе не разочаровала… — Вэй Ину тут же становится невероятно стыдно за свои слова. Ну как он мог так опрометчиво обидеть эту прекрасную девушку? — Всё в порядке, А-Ин, — она только улыбается. — Вот твои ключи. И покажешь, где кухня? Моя совесть не позволит оставить тебя голодным. — Конечно, пойдём, — ключи отправляются на тумбочку, а Яньли оказывается аккуратно схвачена за руку. — Правда, я уже бутерброды собирался делать… — Никаких бутербродов, будешь есть кашу. А суп я тебе впрок приготовлю. — Кашу? Но я не люблю кашу… — капризно жалуется Вэй Ин, падая на угловой диван своей небольшой кухни, чтобы не мешать ей и не путаться под ногами. — А-Чэн тоже никогда её не любил, но на мою всегда соглашался. Готов поверить в мои кулинарные способности? — Готов, — почти сразу соглашается он, а затем на ум приходит соображение, что, пока есть возможность, не помешает привести свою заспанную тушку и волосы в порядок. Да и про заживляющую мазь неплохо было бы вспомнить, иначе синяки с шеи будут в два раза дольше сходить. — Но… ничего если я тебя оставлю? Мне бы до ванной добраться, а то я только проснулся… — Иди, конечно. Не волнуйся, с твоей плитой и с остальным я справлюсь, — Яньли задумчиво оглядывает выложенные из холодильника на столешницу продукты и подворачивает рукава светло-сиреневой блузки. — Прости, у меня нет фартука, — скорбно уточняет Вэй Ин, правильно понимая её замешательство. — Ничего. Занимайся своими делами, а твой поздний завтрак будет готов минут через двадцать. — Хорошо, спасибо, — он встаёт и, не удержавшись, чмокает Яньли в щёку. — Вся посуда в нижних ящиках, а столовые приборы и прочее — в выдвижных. — Я со всем разберусь, — она ласково треплет его по лохматой макушке и мягко подталкивает в сторону выхода. Вэй Ин и не против. Когда он, посвежевший и взбодрившийся, выходит из ванны, по квартире уже разносится сладкий и очень заманчивый аромат. — Ты сделала кашу с фруктами? — любопытствует он, заглядывая в кухню и усаживаясь на прежнее место. — Пахнет обалденно. — Ну вы же, привереды, не желаете есть обычную, а так она получается намного вкуснее, — поясняет Яньли. — Держи, вот твоя порция. Приятного аппетита. — Спасибо, ты просто чудо, — благодарит Вэй Ин и после первой же ложки поражённо отмечает: — О боже… Это правда великолепно. Пообещай мне, что научишь готовить так же? Такую кашу я готов есть каждый день. Может, даже и не в одиночестве… — это слетает с языка само собой. «Вот бы мы с Цзян Чэном могли по утрам сидеть и завтракать вместе…» — Я люблю твоего брата, — срывается с губ опять же без особого участия мозга. — Сильно. Очень. Вэй Ина моментально накрывает лёгким ужасом в придачу с паникой от того, что он сказал это наобум и настолько прямо. Даже ложка из пальцев чуть не выскальзывает. Да что у него в последнее время за проблемы такие — постоянно говорить не думая? Яньли, стоящая к нему спиной у разделочной доски, на секунду замирает, а затем оборачивается и мягко произносит: — Я совру, если скажу, что удивлена. Но я рада, что ты сказал это вслух. — Ты знала? — немного расслабившись, уточняет Вэй Ин. У него тоже нет сил удивляться. — Просто догадывалась. Никто мне ничего не говорил. Она отодвигает доску в сторону, предчувствуя необходимость разговора, и вытирает руки полотенцем. — Ладно… Это, наверное, хорошо, — Вэй Ин, испытывая невероятное облегчение, окончательно отпускает себя и роняет голову на стол, выдыхая: — Это хорошо, потому мне жизненно необходимо сказать хоть кому-то, что я, блять, просто умираю уже от всего этого… Прости за ругань, — покаянно добавляет он в конце. Яньли садится рядом и осторожно проводит ладонью по его волосам. — Вы… Вы говорили об этом? — Да, говорили. Не раз. — И чем закончилось? — Ничем. Совсем ничем. Я без шансов, — с грустью сообщает Вэй Ин. — Но ещё немного, и я головой двинусь, потому что не могу не думать о нём, даже если и хочу. — А-Чэн сказал почему? — Он сказал, что не хочет отношений. Но причин не пояснил. Это было буквально только что — сегодня ночью… — Вэй Ин бросает на Яньли усталый взгляд. — У Цзян Чэна он действительно есть? Повод, чтобы не связывать свою жизнь с кем-то? Может быть, ты знаешь..? — Знаю, А-Ин, — она слегка хмурится, видимо, не собираясь скрывать истинное положение вещей. Правда, все надежды Вэй Ина на прояснение ситуации рушатся слишком быстро: — Но, к сожалению, я не могу тебе ничего рассказать. Это не мои тайны. И я не удивлена, что А-Чэн не стал вдаваться в подробности… Любому человеку было бы тяжело вспоминать такое, а тем более с кем-то делиться… — Да, ты права, — вяло кивает Вэй Ин. — Я не имею права задавать тебе подобные вопросы. Просто я думал, что, если буду знать правду, мне станет хоть немного легче и понятнее, почему всё так хреново складывается… При том, что Цзян Чэну я… Вроде как нравлюсь. Это его слова, — не забывает упомянуть он, чтобы Яньли не решила, что это лишь выдумки влюблённого дурачка. — Ну что же это получается? Он до конца жизни собирается один быть? — Мне жаль, правда… И я тоже хочу, чтобы мой брат был счастлив. Но в его душе уже давно всё слишком непросто, Вэй Ин. Если я и могу влиять на него, то лишь косвенно, а все важные решения он принимает сам. Ты хороший парень, и не исключено, что у вас могло бы что-то получиться, но здесь я помочь тебе не в силах, — она придвигается чуть ближе, обнимает его за плечи, а затем не совсем уверенно добавляет: — Хотя… Есть вероятность, что тут может помочь кое-кто другой… — Вэй Ин с надеждой поднимает на неё глаза. — Ешь, пока не остыло, а я сделаю кофе и дам тебе один скромный совет…

───── ◉ ─────

— Значит, Цзян Яньли сказала, что раз у тебя есть подруга по фамилии Вэнь, то возможно, она прольёт свет на ситуацию? — Ага, примерно так, — Вэй Ин усиленно кивает, готовый внимать любым дальнейшим словам. Если Вэнь Цин каким-то чудесным образом поможет ему разобраться с тараканами в голове Цзян Чэна, это будет невероятной удачей. Да, пусть это ничего не изменит, но терзаться тогда придётся в разы меньше, чем от незнания. — Вспоминая вашего засаженного наркобарона, меня всё чаще посещает мысль, что пора сменить фамилию. Сейчас этих Вэней как грязи, — Вэнь Цин недовольно поджимает губы. — Но к твоему превеликому счастью, сестрица лейтенанта не прогадала… Ох, горе моё… — она преувеличенно тяжело вздыхает, не забыв пригубить красного вина из своего бокала, и после паузы продолжает: — Видел бог, я не хотела рассказывать тебе не самые приятные подробности чужих жизней, но ты — вроде как — и правда страдаешь… Страдаешь ведь? — Очень страдаю, — послушно соглашается Вэй Ин, тоже вспоминая про своё пиво. К слову, давно им не случалось вот так где-нибудь посидеть, коротая вечер за выпивкой и болтовнёй. Но сейчас, помимо пустого трёпа или жалоб на злодейку судьбу, у Вэй Ина имелся явный повод вызвонить Вэнь Цин после смены. Местом встречи стал не слишком шумный бар неподалеку от участка, где они оккупировали самый тёмный угол стойки, позволяющий сидеть в уединении и разговаривать в относительно спокойной обстановке. — Только пообещай хотя бы какое-то время продержаться без фирменных криков в стиле «почему ты мне не говорила», «что же ты за подруга такая» и «о господи, как это возможно»? — Согласен, — фыркает Вэй Ин, признаться, не совсем понимающий, чего теперь стоит ожидать. — Скажу сразу: не делилась я с тобой потому, что этот эпизод касается моей семьи, а мы не слишком любим распространяться на такие темы. — Это какие «такие»? — Скандальные, Вэй Ин, скандальные, — сумрачно поясняет Вэнь Цин. — История, за которой отправила тебя ко мне Яньли, неприятная и отразившаяся далеко не только на нас. Но я понимаю, почему, по её мнению, донести до тебя это должен был кто-то другой, не имеющий личной причастности… Я не была уверена в твоей серьёзности, поэтому не считала нужным выдавать чужие секреты, но раз уж мне дали условное разрешение… — При чём тут моя серьёзность? — хлопает глазами Вэй Ин. — Сейчас поймёшь. Начну издалека… Готовься прилежно слушать, — наставляет Вэнь Цин и получает ещё один кивок. — В первую очередь стоит упомянуть, что несколько лет назад, когда я ещё не работала в нашем участке, меня и брата пригласили на какое-то очередное семейное сборище. Терпеть их не могу, но тогда было не отвертеться, — добавляется с неприязнью. — А на таких сборищах, как ты знаешь, после официальной благопристойной части, когда всех уже прилично развозит от вина, начинается — так любимое многими — обсуждение последних сплетен. Люди любят говорить и поливать друг друга ядом. Не самый приятный элемент человеческой натуры, но он есть во всех нас, — она говорит так спокойно и методично, чуть уходя в рассуждения, будто отчёт по трупу на диктофон наговаривает. Видно, что бесстрастность, привитая медицинским образованием, и сейчас в ней проскальзывает. — И вот там — под общую болтовню — я краем уха услышала одну историю. Она касалась моего кузена Вэнь Сюя, которому решили перемыть кости за его удачным отсутствием. Он не явился как раз потому, что стал причиной недавнего скандала. У родственничков тогда сильно пригорело, и они боялись, что из-за его выходки на Вэней потом могли спустить всех собак. Да и разочаровал он родителей, ввязавшись в конфронтацию с другой семьёй, главная фигура которой могла испортить жизнь абсолютно всем и очень надолго… — И кто же это был? Настолько пугающий? — не выдерживая, заинтересованно перебивает Вэй Ин. — О, — Вэнь Цин с напускным равнодушием приподнимает брови. — Всего лишь Юй Цзыюань — наша железная леди и страх всего Центрального управления. — Твой кузен перешёл дорогу Цзянам? — изумлённый Вэй Ин чуть не промахивается мимо бокала. — А мы, что, ради кого-то другого здесь собрались? — иронично переспрашивает она. — И что же он сделал? — Ну-у-у… Как тебе сказать..? Он ни больше ни меньше как увёл чужую невесту. Вэй Ин, чувствуя, как холодеют кончики пальцев, пытается переварить информацию, а затем все же уточняет: — Чью невесту, Вэнь Цин? — А ты догадайся.