Месть бывает... горячей

Эстелла зло прохаживалась по кабинету из угла в угол. В такие минуты никто к ней не приближался, потому что новоиспеченная баронесса Хеллман могла резко пройтись словом по кому угодно, не считаясь с его регалиями, статусом или положением, о чём впоследствии сильно жалела. Причиной хмурного настроения была газета, что лежала на рабочем столе баронессы. В углу, тихо примостившись на диванчике, сидел Джаспер. — Это он, Джас, это определенно он, — говорила она тихо, словно сама с собой. — Но что нам делать? — Ты его ищешь уже как два года и всё никак не хочешь успокоиться. Эсти, если он решил от нас уехать, значит решил. Может у него есть на это веские причины? — Какие, Джас? Он что убил баронессу и теперь скрывается как преступник? — Ну почему сразу убил? — А что сделал? Держит её где-то привязанной в подвале? Колет ей барбитураты и выдаёт за свою полоумную матушку, тётушку или кого-там? Два года, Джас, два года о ней ни слуху, ни духу, а уж её, поверь, искала вся полиция Англии. И ещё эта открытка, — Эстелла вдруг громко всхлипнула и поднесла руку ко рту. — Джас, ведь Хорас не умеет писать! — Он мог попросить кого-нибудь. В конце концов научился. Я теперь уже и не знаю, что о нём думать, он оказался человеком, полным сюрпризов. Эстелла, продолжая громко хмыкать, достала из ящика стола открытку. Повертела её в руках, словно в ней могло что-то измениться. — Это всё очень странно, Джас. «Милая Эстелла! Са мной всё харашо. Не биспакойся оба мне. Живи спокойно. Баранеса тибя больше не будет дастават. Щитай её нет. Твой Хорас. Привет Джасперу и Глазику», — зачитала она послание вслух. — Он точно избавился от баронессы и теперь думает, что мы не захотим его видеть? — Или боится, что тебя уличат в заказном убийстве с его помощью. Хорас для них бродяга, а ты всё же её законнорожденная дочь, у которой есть очень большой мотив для мести. — Да, только это не он, а я должна была её убить. — Но он решил иначе. Он решил, что ты не должна марать руки об эту старую образину. И мне тоже чертовски верным кажется его решение. — Ты бы поступил также? — спросила Эстелла с прищуром, внезапный наплыв слабости мгновенно сменился в ней на холодную ярость. — Нет, — Джас замотал головой. — Мне бы такое в голову не пришло. Но кто знал, что тихоня-тихоня, добряк, весельчак вдруг в одну минуту станет таким…непримиримым? — Ты в это веришь? — спросила Эстелла и, присев на край стола, закурила. — Да я и тогда-то в его слова не поверил, но, Эсти, мы уже столько раз обсуждали этот вопрос. — Знаю. Но почему, почему он уехал? Почему никому ничего не сказал? Теперь это, — Эстелла швырнула газету. — Забрался на самый край Англии. Джас развернул врезавшийся в него образец бульварной прессы. — Слушай, а там много чего пишут про эту деревню. Небывалый рассвет творческих талантов, дизайнерских нарядов, — Джас выразительно поднял глаза на Эстеллу. — Дизайнерских говоришь? — Ну-ка дай! — с этими словами она вырвала газету из рук Джаспера и внимательно прочла статью, посвященную местному феноменальному взрыву творчества в отдельно взятой захудалой деревушке. Затем юная баронесса смяла газету и кинула её в ближайший угол. — Джас, собирайся. — Но ты же, надеюсь, не намерена туда… — было дело залепетал очумевший Джас, но Эстелла окатила его таким холодом глаз, что он тут же замер. — Ну ладно, поехали, так поехали, что орать то.