The most beautiful boy

      После внезапной поездки в детский сад настроение Хэ Сюаня несколько дней держалось на уровне удовлетворительно. Цинсюань не слишком часто писал ему, однако снова начал присылать смешные картинки, что походило на их обычное общение в сети с начала совместного проживания. Не хватало только сообщений с просьбами что-то купить по дороге или вопросами, когда кто-то из них будет дома.       Однако стоило Хэ Сюаню освободить номер в отеле и вернуться обратно в их маленькую уютную квартирку, как уже ставшая привычной апатия вновь овладела им. Он чувствовал себя роботом, который, вроде, постоянно занят, но внутри остается пустым: ни мыслей, ни чувств, ни привязанностей. Казалось, будто у всех его знакомых что-то происходит, у них своя жизнь, места в которой для него не так много, от него нужна лишь какая-то функция: научить, выслушать, проверить, принять информацию, составить компанию. Никто за эти несколько дней по-настоящему не интересовался им, не попытался узнать, как он себя ощущает, о чем думает, каково ему жить одному в неизвестности, которое несло с собой завтра.       В этой же неизвестности чуть больше недели назад он оставил и Цинсюаня, потому сейчас терпел свою долю неудобств справедливо. И все же маленький А-Сюань, спрятанный где-то глубоко в его сущности, сжимал кулачки и топал ножкой, сетуя на то, что его оставили одного тогда, когда он очень нуждается в близости, понимании и принятии. Отношения с людьми, которые до этого были для него лишь следствием позволения кому-то задержаться рядом, вдруг начали обретать свой особый смысл, свой окрас, расчерчивающий серую жизнь в более яркие цвета. Иногда в теплые и согревающие, иногда в темные и жестокие, но прямо сейчас он был не против даже поругаться с Цинсюанем, только больше не быть одному в этой тишине неопределенности.       Сны его больше не беспокоили, лишь иногда он видел какие-то неясные отрывки, и только один из них запомнился ему достаточно хорошо. Он смотрел на спокойную лазурь моря, волны которого приятной музыкой ласкали его слух, рядом сидел Хуа Чэн в расстегнутой красной рубашке с бежевыми пальмами и коротких светлых шортах. Его черные волосы развевались по ветру, и он безмятежно смотрел вдаль. Хэ Сюань понимал, что его расслабленность — лишь временное явление, однако лицо Хуа Чэна, подсвеченное закатными бликами солнца, было настолько красиво, что он не мог отвести от него взгляд. Чувствуя чужое внимание, Хуа Чэн повернул голову и по своей привычке улыбнулся ему с лукавым прищуром, а затем приблизился с явным намерением поцеловать, и в этот момент Хэ Сюань проснулся.       Какое-то время он лежал в предрассветном сумраке, пытаясь уловить фантомный запах морской свежести, но получалось поймать лишь пыль от несвежего постельного белья, которое неплохо было бы поменять. Хэ Сюань неохотно поднялся с кровати, заснуть у него снова вряд ли получится, да и до будильника оставалось не так много времени. Он остро чувствовал необходимость сегодня добиться от Цинсюаня ответа, пока собирался на работу и ехал в переполненном вагоне метро, мысль, что им надо уже что-то решать, никак не давала ему покоя. В конце концов, Хэ Сюань дал ему три дня, и пора бы уже распутать тот клубок, в который превратились их отношения. Поэтому следуя за своим чутьем, он позвонил Цинсюаню, пока шел от метро до своего университета.       — Привет, — привычный бодрый голос немного успокоил волнение Хэ Сюаня, непонятно откуда взявшееся во время длинных гудков. Кажется, Цинсюань был рад его звонку. — Ты по делу или как?       — А ты занят?       — Пока нет, но через двадцать минут у меня встреча с боссом.       — Я надолго тебя не задержу.       — Окей.       Ши Цинсюань замолчал, и Хэ Сюань затих вместе с ним. Он пинал ногой попавшийся ему камешек, не зная, как повернуть разговор к интересующей его теме. Не может же он вот так в лоб спросить: ты вернешься домой или нет? Или может?       — Ты просто соскучился что ли? — Цинсюань первым нарушил молчание и мягко рассмеялся, придавая своему вопросу оттенок шутки и давая Хэ Сюаню возможность отступить, спрятать свои эмоции за привычным ворчанием, однако на этот раз отступать ему совсем не хотелось.       — А что, если так? — Хэ Сюань мысленно пнул себя вместо камня.       Они вместе уже больше пяти лет. Почему ему так сложно признаться, почему он чувствует себя школьником, положившим глаз на популярную девчонку, которая лишь рассмеется в ответ на его признание?       — Хэ-сюн…       Цинсюань замолчал, и все внутренности в Хэ Сюане сжались в ожидании, что вот он, этот момент, сейчас Цинсюань ему скажет, чтобы он катился далеко и надолго со своей тоской по нему, потому что больше ему не нужен.       — Я хотел подождать неделю, — он снова заговорил, и Хэ Сюань напряг свой слух, жадно цепляясь за каждое слово. — Но я тоже соскучился. Очень сильно. Поможешь забрать мне сегодня вещи?       — От брата? — Хэ Сюаню показалось, будто он услышал оглушительный грохот, с которым камень свалился с его души и раскололся на миллион осколков.       — Да. Во сколько ты заканчиваешь?       — Сегодня в четыре.       — Приезжай, хорошо? Давай больше не будем ссориться?       — Хорошо, — Хэ Сюань прикрыл глаза, слыша ласку в голосе Цинсюаня, которая пробралась сквозь разделяющее их расстояние и целебным потоком неспеша заполняла все его трещинки в сердце. — Хорошо, А-Сюань.       Он убрал телефон и на легких ногах поспешил в университет. Облегчение после разговора так ощутимо наполнило все его существо, что он даже не сразу подумал про Ши Уду. А что, если он тоже будет дома? Но, пожалуй, Цинсюань не стал бы его звать в присутствии брата. Он точно не захочет смотреть, как они снова будут цапаться. А они точно будут, Хэ Сюаню непременно захочется откусить эту самодовольную высоко задранную голову, как только она начнет говорить.       Рабочий день внес свои изменения в его состояние и несколько подпортил настроение тем, что тянулся слишком медленно. Хэ Сюань почти посадил батарейку своего смартфона, потому что постоянно проверял время и нет ли у него новых уведомлений. Студенты также заметили его рассеянность, и самые смелые решились спросить, не нужно ли ему принести чай, предполагая, что он все еще неважно себя чувствует после “болезни”. Однако если Хэ Сюань и был чем-то болен, то нетерпеливостью, поселившейся сегодня в нем с раннего утра, либо передавшейся ему через телефонный разговор с Цинсюанем.       Он еле дождался конца рабочего дня и, не теряя времени, сразу поехал по адресу, указанном в сообщении от Цинсюаня. В квартире Ши Уду Хэ Сюань был очень давно, еще когда они с Цинсюанем только начинали встречаться, и тот решил познакомить своего брата с бойфрендом пока под видом лучшего друга. Знакомство закончилось слишком шумно и достаточно быстро. Обменявшись любезностями с Ши Уду, Хэ Сюань схватил Цинсюаня и ушел с ним в ближайшее кафе. Сейчас он не мог даже вспомнить, к чему тогда прицепился Уду, что именно ему не понравилось в нем, но гнев от несправедливого отношения полыхал в нем еще долго. Зато этот случай помог им быстрее съехаться с Цинсюанем и начать снимать вместе квартиру, потому что Хэ Сюань отказывался приходить, даже если Ши Уду гарантированно, по словам его парня, не было дома.       Однако сейчас адрес в сообщении значился совсем другой, и Хэ Сюань немного запутался, пытаясь отыскать среди похожих небоскребов, нужный ему корпус. Видимо, Ши Уду успел сменить место жительства и явно на квартиру получше. Территория небольшого комплекса, по которой он блуждал в своих поисках, впечатляла архитектурой зданий и богатством отделки. Наконец правильная дверь была найдена, и замученный неожиданным квестом Хэ Сюань устало ввалился в роскошный холл с охраной и администраторами на ресепшн. При виде них ему очень хотелось закатить глаза: слишком много сложностей, чтобы просто попасть всего лишь в обычную квартиру, в которой надо просто жить. Однако такая атмосфера очень соответствовала Ши Уду. Хэ Сюань не мог его представить в обыденном многоквартирном доме даже бизнес-класса. Пожалуй, в битве выпендрежников он мог бы составить отличную конкуренцию Хуа Чэну, Хэ Сюань не рискнул бы ставить на своего друга в этом соревновании.       Приложив карту гостя к считывателю в лифтовом холле, Хэ Сюань увидел на экране цифры 56, и его внутренности начали холодеть от плохого предчувствия.       — Ну нет. Нет. Да ты издеваешься?       Он недоверчиво оглянулся по сторонам, заходя в огромную серебристую кабину с зеркалами и идущими по периметру перилами, сделанными из мрамора. Лифт был подозрительно знакомым, а уши привычно заложило от скорости, с которой он поднимался на высоту нескольких обычных домов.       — Не мог на втором этаже квартиру купить, позер.       Сомнений не оставалось, он уже был здесь. Вернее, тот "он". Пока кабинка несла его вверх, Хэ Сюань надеялся, что хотя бы самого хозяина не будет дома, но в прошлый раз Ши Уду говорил ему, что лифт не сдвинется с места, если кто-то в квартире не даст разрешение ему подняться, и Хэ Сюань пытался убедить себя, что сейчас это был Цинсюань. Наверное, он уже вернулся с работы и ждет его наверху. Сейчас он выйдет из лифта, обнимет его, и все будет хорошо.       Но за открывшимися дверями лифта Хэ Сюаня ждало разочарование: перед ним предстал Ши Уду в том же самом синем домашнем костюме, который он уже видел на нем во сне и даже успел немного оценить мягкость ткани наощупь. Хозяин квартиры посмотрел на него уставшим, поникшим взглядом и, оттолкнувшись от стены, на которую опирался плечом, пошел в гостиную.       — Цинсюань задерживается, жди его в гостиной. Напитки не предложу, даже если будешь умирать от жажды. Туалетом тоже пользоваться нельзя.       — То есть ты предпочтешь, чтобы я нассал у тебя на ковре?       — Блядь, ну что за придурок, почему именно ты…       Хэ Сюань понимал, о чем он говорит: почему именно его выбрал Цинсюань, почему не бросил даже сейчас, когда он сознательно причинил ему сильную боль. Но у него самого не было ответа на вопрос, почему Цинсюань продолжает оставаться рядом с ним. Ши Уду был по-настоящему богат. Цинсюань может даже не работать и жить, беспечно тратя его деньги. Другой семьи, кроме младшего брата, у Ши Уду не было, и он точно позволит единственному родному человеку жить за его счет, более того, Ши Уду купал бы его в роскоши. Хэ Сюань не был уверен, что Уду будет таким уж щедрым по отношению к своей избраннице, но брата он всегда баловал.       Цинсюань же выбрал обычную жизнь, в которой есть место работе, оплате счетов, уборке в съемной квартире, бытовым делам и дороге в сорок минут до офиса. Либо он был мазохистом, искавшим трудностей, либо правда любил его. Однако до недавнего времени Хэ Сюань не смотрел на их отношения под таким углом. В конце концов, он тоже был не беден, им не приходилось перебиваться от зарплаты до зарплаты, покупать еду и одежду в дешевых магазинах и считать каждый потраченный юань. И все же разница в их положениях с Ши Уду была существенной. Возможно, именно она позволяла Уду думать, что он имеет право вмешиваться в личную жизнь брата и решать, кто подойдет ему, а кто — нет. Именно она бесила Хэ Сюаня, потому что другие обладали тем, чем он вряд ли когда-либо сможет.       Однако сейчас, смотря на своего непримиримого врага, Хэ Сюань ощущал, что в их противоборстве что-то поменялось. Усталость, которая сегодня так сильно чувствовалась в Ши Уду, делала его уязвимым. Он старался привычно язвить при виде Хэ Сюаня, но в его сарказме сквозила явная фальшь. Оскорбления сочетались с его гордым взглядом и качественной, дорогой одеждой, сейчас же он стоял в домашнем костюме с немного растянувшейся от носки тканью на коленях, а глаза потухли и покраснели в уголках. Это была хорошая возможность для Хэ Сюаня прижать Ши Уду, выяснить между ними все, раз уж отношения с Цинсюанем пошли на новый виток.       — Почему ты не можешь просто промолчать? — Хэ Сюаню не давал покоя этот вопрос очень давно. Ведь когда он пришел первый раз к ним домой, он был готов постараться понравиться брату Цинсюаня, подружиться с ним. Почему все пошло не так?       — А почему я должен молчать? Ты мне не нравишься, и я открыто об этом говорю. Цинсюаня здесь нет, чтобы сдерживаться. Я не одобряю то, что он связался с тобой, и никогда не буду.       — Ты и при нем особо не сдерживаешься.       Ши Уду собирался уйти, но брошенная ему вслед фраза Хэ Сюаня заставила его обернуться. Он бросил на него колючий, пронизывающий взгляд, будто в маленький огонек его раздражения от их встречи Хэ Сюань подбросил горсть пороха, и он всколыхнулся ярким пламенем. Пока еще не таким большим, чтобы устроить пожар, но скука последних дней внутри Хэ Сюаня жаждала узнать, как сильно он может разгореться.       Он сделал шаг к хозяину дома и вдруг заметил, что Ши Уду ниже его ростом, не сильно порядка одного цуня, но поскольку Хэ Сюань надел кроссовки с толстой подошвой, а Уду стоял босиком, сейчас ему приходилось смотреть на своего гостя немного вверх, и это развеселило Хэ Сюаня. Он вдруг перестал видеть в нем безликого придурка, который из вредности ведет себя как самый последний мудак, а увидел обычного человека: уставшего, заваленного своими проблемами и большим грузом ответственности, а также желающего что-то спрятать за маской гордеца от чужих глаз.       — Почему? Чем я тебе так не понравился? — Хэ Сюань приблизил свое лицо к нему, пристально заглядывая в глаза, и Ши Уду отшатнулся, проворчав:       — Придурок, не подходи ко мне близко.       — А то что? Ударишь? Или поцелуешь?       Хэ Сюань помнил, чем в прошлый раз закончился их разговор дома у Ши Уду, и хоть сейчас хозяин квартиры вел себя не так галантно, версию его скрытых чувств стоило проверить. Хэ Сюань удовлетворенно заметил, как на лице Уду дернулась скула, и он толкнул его в грудь, чтобы увеличить между ними пространство.       — Ты воняешь.       Хэ Сюань тихо рассмеялся и, резко развернувшись, беспечно сел на знакомый ему диван. Отговорки Уду звучали по-детски глупо, а сам он все еще стоял на том же месте, опустив голову вниз и разглядывая пол под своими ногами. А значит, отгадка их неприязни была слишком проста, банальна до жути. Теперь ясно, почему ему приснился неудавшийся роман с этим мужчиной, это был толстый намек, который он так долго не мог разгадать. Ну или не такой уж толстый, он не успел как следует понять за несколько минут их поцелуев.       — Я не знаю, что ты там себе надумал, но я не педик, — Уду заговорил, и Хэ Сюань, устроив руку на подлокотнике дивана, расположил на ней свой подбородок, наблюдая за мучениями своего “врага”.       — А твой брат — да. И ему вполне нравится, когда я его трахаю.       — Заткнись, — Уду в два шага преодолел расстояние между ними, и Хэ Сюань уже был уверен, что получит кулаком в лицо, однако Уду лишь положил свою ладонь на его рот. — Не смей так говорить про него.       — Потому что ты завидуешь? — Хэ Сюань покровительственно похлопал его по ладони, которую убрал от своего рта. Ощущение его превосходства над потерянным Уду кружило ему голову. — Хочешь быть на его месте или, наоборот, попробовать сам меня трахнуть? Не стесняйся, поговори со мной, раз уж мы такие откровенные сейчас.       На этот раз он уже получил кулаком по щеке, и, ощущая на языке привкус крови, Хэ Сюань вспомнил, как Уду демонстрировал свой отличный хук на Пей Мине. Чувствовать его на себе было не так уж восхитительно, однако наблюдать, как он бесится, все еще доставляло Хэ Сюаню ни с чем не сравнимое удовольствие. Ши Уду в порыве гнева даже не заметил, как залез на него сверху и, схватив за ворот его толстовки, потянул на себя.       — Что ты знаешь? Думаешь, что все так легко понял?       — А что тут непонятного? — Хэ Сюань растянул губы в улыбке, тут же пожалев об этом, потому что разбитая об зубы губа начала саднить. — Ты положил глаз на парня своего брата. И вместо того, чтобы быть заботливым старшим, портил ему жизнь на протяжении пяти лет.       — Да что ты? А ты, как примерный бойфренд, конечно, же пытался наладить со мной связь, примириться. Хотя постой... Не было такого, потому что ты, как настоящий ублюдок, делал ровно то же, что и я. Только намного чаще. Да и никто на тебя не запал, кроме моего глупого брата.       — Повторяй себе это почаще, может, тогда поверишь.       Ши Уду издал звук, похожий на рычание, и, крепко вцепившись своими прохладными пальцами в его подбородок, прижался к нему губами. Хэ Сюань понимал, что раздразнил его, однако он был готов, что сейчас на него упадет еще один удар, на который он в этот раз ответит, но такого поворота их разговора он не ожидал совсем. Ши Уду тут же этим воспользовался, нагло протолкнув свой язык сквозь его приоткрытые от удивления губы. Какая-то часть Хэ Сюаня отчаянно сопротивлялась неожиданному поцелую и требовала его прекратить, однако настойчивость, с которой Ши Уду принялся вылизывать его рот, странными ощущениями отдавалась внутри. Тело Хэ Сюаня ярко отзывалось на неожиданную грубую ласку, будто Ши Уду имел на нее полное право. Весь его задор, его желание что-то доказать, ощущение превосходства просто разбились о твердость и уверенность сжимающих его в объятиях рук. Он не хотел отвечать, но не мог не ответить. Слишком приятно было целовать эти немного потрескавшиеся губы, слишком сильно от поцелуя кружилась голова.       — Это называется влечение, Хэ Сюань, сексуальное притяжение, — Ши Уду немного отстранился от него, но продолжал ненавязчиво поглаживать большим пальцем острую линию челюсти и скользить затуманенным взглядом по его ошарашенному лицу. — Иногда оно бывает настолько сильным, что сносит людям голову. И они думают, что это бабочки порхают в их животе, хотя там просыпается лишь животное желание обладать другим телом, — он наклонился к его шее и прикусил белую кожу, оставив на ней бледный след зубов. — Я сразу почувствовал, что оно взаимное. И решил провести между нами черту, чтобы не сорваться и не потянуть тебя за собой. Чем меньше мы будем видеться, чем хуже между нами будут отношения, тем меньше шанса остаться с тобой наедине. Но ты такой тупой, что тебе пришлось показывать на пальцах.       — Цинсюань...       — Да, ради него. Потому что я люблю своего брата и не хочу, чтобы он мучался от ревности.       — Цинсюань, — Хэ Сюань перебил его и с силой пихнул ладонью в плечо, чтобы Ши Уду наконец-то с него слез. — Черт возьми, там Цинсюань.       Ши Уду дернулся, неуклюже завалился на бок и скатился с колен Хэ Сюаня прямо на ковер, наконец увидев младшего брата. Тот, кажется, все еще не отошел от шока и стоял в нескольких шагах от них, переводя взгляд с одного мужчины на другого.       — Я хотел дать вам возможность помириться, — Цинсюань наконец заговорил, заставив замереть обоих в напряжении. — Потому что устал от того, что два самых близких мне человека ненавидят друг друга, а оказывается, все дело в том, что я просто мешал вам потрахаться?       — А-Сюань, ты не… — Ши Уду попробовал вмешаться, но взгляд брата, метнувшийся в его сторону, заставил его замолчать.       — Я не так понял? А как можно понять то, что я застал тебя на коленях своего бойфренда. Уже бывшего.       — А-Сюань, — Хэ Сюань встал с места, но Уду вцепился в его ногу, не давая подойти к брату.       — Как же это еще можно понять? Может быть, ты искал кариес в его зубах или вдруг не вовремя ресничка попала в твой глаз, и Хэ Сюань помог тебе ее вытащить? А впрочем, знаете что? Можете продолжить. Видеть вас обоих больше не хочу.       — А-Сюань, ты правда не так понял, — Хэ Сюань попытался освободить свою ногу, смотря вслед практически убегающему от них Цинсюаню, но Уду с такой силой потянул его вниз, что ему пришлось сесть обратно на диван. — Да что ты творишь? Ты не видишь, в каком он состоянии?       — Дай ему остыть, не ходи за ним, — Уду старался не смотреть на него, и Хэ Сюань мог бы предположить, что ему даже стыдно. Если этот человек вообще способен испытывать такие чувства, как стыд. — Он все равно сейчас не будет тебя слушать. Я с ним поговорю чуть позже и все объясню. Цинсюань уже большой мальчик и поймет.       Ши Уду наконец поднял на него взгляд, и оставшийся в нем след возбуждения отозвался заворочавшимся ответным желанием в животе. Наконец, стало стыдно и Хэ Сюаня, и недавние слова Цинсюаня резанули по сердцу осознанием вероятного конца их отношениям. То, что вероятность может стать реальностью, он пока не готов был принять.       — Он сказал, что я бывший, — качнувшись вперед, Хэ Сюань облокотился на свои колени и уронил голову в ладони, закрывая ими глаза.       — И хорошо бы, если так, — голос Ши Уду звучал тихо, и в этот раз в нем не было сарказма, лишь неоспоримый факт.       Если Хэ Сюаня не будет в жизни братьев Ши, между ними будет мир, Цинсюань найдет себе кого-то получше, Уду освободится от лишней страсти, не имеющей возможности перерасти во что-то еще. А что будет с ним самим, Хэ Сюань не хотел думать.       — Думаешь, тогда тебе достанусь? — он усмехнулся и упал на спинку дивана, апатично смотря в потолок.       — Вот поэтому нам и не стоит видеться.       — Может, тебе просто надо жениться? На Линвэнь, например.       Ши Уду несильно пихнул его кулаком в голень, и Хэ Сюань передернул плечами, привычная безнадега снова возвращалась к нему после небольшого перерыва. Не стоило даже надеяться, что может быть иначе.       — Ну или Пей Мин. Мне насрать.       — Я уже сказал, что не педик.       — Тогда что твой язык делал в моем рту пять минут назад?       — Вали отсюда, — Ши Уду наконец поднялся с пола и оглядел развалившегося на диване Хэ Сюаня. — И вообще, ты слишком беспечный, учитывая, что только что произошло.       — Это реакция на стресс. Я только успокоился, что у нас все начало налаживаться. А тут ты со своими экспериментами. Но надо отдать тебе должное, они сработали. Теперь мне хочется прибить и себя тоже.       — Не драматизируй. Он успокоится, и я с ним поговорю.       — Куда он хоть пошел… Не стоит оставлять сейчас его одного в таком состоянии.       Хэ Сюань открыл мессенджер и написал Цинсюаню сообщение, но сколько бы он ни нажимал на кнопку “отправить”, оно продолжало находиться в черновике, не желая уходить в отправленные.       — Связь что ли плохая... — Хэ Сюань поднял телефон повыше, и его глаз зацепился за фразу, появившуюся после последнего сообщения Цинсюаня.       Вы не можете отправить сообщение этому пользователю.       — Что за хрень?       Хэ Сюань предпринимал попытку за попыткой, но куда бы он ни заходил, его номер телефона, его аккаунты в социальных сетях, везде, где он мог бы связаться с Цинсюанем, был добавлен им в бан. Хэ Сюань даже открыл instagram, которым не пользовался уже больше полугода, но по непонятной причине еще не удалил, но и там Цинсюань успел его заблокировать.       — В чем дело? — Ши Уду сел рядом с ним на диван, заметив его растерянность.       — Он заблокировал меня. Везде.       — Как на него похоже, — Уду со вздохом потянулся через него к своему смартфону, будто специально еще раз обдав Хэ Сюаня ароматом своих терпких духов, но и его поиски закончились ничем. Он точно также был отправлен в бан своим родным братом.       — И что будем делать? — Хэ Сюань чувствовал себя по-настоящему потерянным. Как связаться с человеком, если он так отчаянно этого не хочет?       — Я обращусь к администрации здания, чтобы выяснить по камерам, куда он пошел, а ты иди домой, — в отличие от него, Ши Уду тут же составил план действий, и гордость Хэ Сюаня уязвлено отозвалась упрямством, не желая позволять Уду одному разруливать ситуацию.       — Да как я могу просто уйти?       — Хэ Сюань, иди домой, ты ничего не сделаешь, я разберусь, — Ши Уду встал и недвусмысленно указал рукой в сторону лифта. — Когда я его найду, я напишу тебе.       — У тебя нет моего номера.       — Есть. Но не в телефоне. Там он мне без надобности, — видя, что Хэ Сюань хочет сказать что-то еще, Ши Уду перебил его: — Вали уже отсюда. Мы все выяснили, больше нам выяснять нечего. Ты сам по себе, я сам по себе. Если Цинсюань не простит тебя и бросит, я буду только рад.       — Ты так уверен, что он простит тебя? — Хэ Сюань неохотно все же двинулся в сторону лифтовой кабины.       — Простит.       — Это почему же?       Они встали друг напротив друга, и Ши Уду потянулся к кнопке лифта, находящейся за спиной Хэ Сюаня, из-за чего их лица на короткий момент оказались в опасной близости. Однако, коротко улыбнувшись, Уду наклонился к его плечу.       — Потому что я его брат, а ты ему никто, — он клацнул зубами у его уха, и Хэ Сюаню очень захотелось ударить его коленом в живот или еще куда-нибудь, лишь бы стереть эту самодовольную улыбку с лица.       Он уже почти занес ногу, но двери лифта открылись, и Уду втолкнул его внутрь кабины.       — Какой же ты мудак, — Хэ Сюань, разочарованный, что не получилось хорошенько съездить по этой улыбающейся роже, показал ему средний палец, на что Ши Уду низко рассмеялся, напоследок показав ему свои ямочки.       — От мудака слышу. Сладкий.       — Слышь ты, "не педик"! — Хэ Сюань качнулся телом к дверям лифта, но они закрылись перед его носом, унося на первый этаж и принимая на себя выплеск его агрессии. — Ну что ж за блядство-то такое.       Удачно выбранное ругательство отозвалось внутри чувством вины. Хэ Сюань пытался договориться с самим собой, объясняя произошедшее долгим отсутствием секса, растерянностью, путаницей с другой реальностью, однако ничего из перечисленного не могло отбелить его даже в своих собственных глазах. Да, иногда так случается, что ты чувствуешь тягу к человеку, будучи уже привязанным обязательствами к другому. Но не все же дают этой тяге волю. Не все позволяют себе забыться. Не все, черт возьми, целуются у своего парня на глазах.       Хэ Сюань не знал, как ему теперь оправдываться, но понимал, что должен это сделать. Слишком дорого ему далось понимание, что в словах Се Ляня о нем, была правда. За всей его ворчливостью, раздражительностью, желаниями свободы и независимости, попытками доказать себе и другим, что он сильный, он многое может достичь, все еще сидел тот маленький А-Сюань, который хотел быть любимым.       Который доверчиво подставлял свою голову к нежной маминой руке, так хотел ей нравиться, что был правильным и послушным, ложился вовремя спать один в пустой квартире, но втайне мечтал, чтобы мама вернулась пораньше, пока он не успеет заснуть. Который прятал в себе злобу и обиду за то, что она так мало была с ним рядом и оставила одного в этом пустом и холодном мире, абсолютно равнодушным к нему и его чувствам.       Он разучился верить людям. И мог выстраивать с ними отношения только тогда, когда полностью контролировал то, что между ними происходит. Решал сам, на какой дистанции они могут находиться, а где пора бы другому отступить. Но в итоге просчитался.       Оказывается, он не такой уж и сильный, каким хотел казаться сам себе, а Цинсюань не настолько слабый, каким Хэ Сюань привык его считать. У него хватило духу сделать то, что Хэ Сюань не смог — отказаться от него.       Впрочем, разве не этого он ожидал сегодня утром? А раз так, то и нечего жаловаться.