КАЛЕРИ. Somebody's Me (Часть 1)

Чикаго, март 2005

      ДЖЕЙН: Все меняется день ото дня. Один твой быстрый взгляд, одна твоя добрая улыбка и даже одно нечаянно брошенное слово могут навсегда изменить чью-то жизнь.        Так дни пролетали и дни тянулись. С недавних пор мне плохо удавалось держаться от тебя подальше. Но проблема заключалась в другом – я и не старалась.        Вернувшись на курс сценического мастерства, я осчастливила сразу троих: профессора Вуд – потому что вернулась и практически с первых минут занятия смогла влиться в процесс, словно и не было этого перерыва, Вивьен – поскольку освободила ее от обязанностей помощника режиссера, и она смогла присоединиться к коллективу в качестве актрисы, пускай и с малозначимой ролью на сцене, и тебя – просто потому что вернулась.        Оливия сделала вид, будто я пропустила всего одно занятие, а не четыре или пять, не помню сколько точно я тогда отсутствовала. Она вела себя как обычно, но вся театральная группа заметила эти незначительные изменения в ее жестах, мимике, реакциях на происходившее на сцене. Я чувствовала твою радость моему возвращению по бросаемым тобой на меня с высоты сцены взглядам. Мы снова шутили и смеялись в перерывах всем коллективом, обсуждая те или иные детали постановки. Ты всегда каким-то образом оказывался возле меня, отпуская реплики, которые могла слышать одна лишь я, чем заставлял меня сдерживать рвущийся наружу смех.        И все же случались моменты в коридорах колледжа, когда казалось, что мы были бесконечно далеки друг от друга. Именно там я редкий раз встречалась с тобой глазами, как в один из тех дней, когда наткнулась на вашу компанию в столовой, – ты теперь изредка сидел с нами за одним столиком. Ты тогда по привычке провел рукой по слегка отросшим волосам (тебе было необходимо изменить привычный образ для роли в пьесе), а внутри меня все затрепетало. На короткое мгновение показалось, что ты бросил взгляд в мою сторону, словно убеждаясь, что я на месте, что я с подругами, что я все еще рядом, но следом кто-то из ребят что-то произнес и ты отвлекся. Твой смех был мелодией моих грез и пробуждал улыбку. Однако та сиюминутно исчезла с лица, когда к вашему столу подошла Астрид и ты, не скрываясь, властно притянул ее за бедра к себе, после чего она на глазах у всех поцеловала тебя. Откровенно.        Я поклялась, что буду реагировать на такие вещи хладнокровно, уж точно, постараюсь. И вот первый же провал. У меня перехватило дыхание, и я отвела взгляд, пытаясь вернуть себе самообладание и рвущиеся наружу слезы. Черт! Черт! Черт! Я же сама хотела вашего с Астрид примирения с целью того, чтобы ты просто принадлежал кому-то, и я не смогла бы более желать тебя для себя.        Даже влюбленность в Дэниела не в силах была загасить этих пробивающихся чувств ревности, обиды и предательства, на которые я попросту не имела никакого права. Съемки подходили к финалу, потому его звонки становились еще более редкими и непредсказуемыми. Они приносили непродолжительную радость, следом за которой наступала тоска и голова полнилась немыслимыми образами его жизни в мое отсутствие. Он скучал по мне. Об этом и только об этом были все его редкие сообщения, звонки и короткие разговоры. Не важно в какую обертку он одевал свои слова и о чем мы общались, – Дэн хотел меня. И каждую ночь, засыпая, я вспоминала по кусочкам, словно пазл, наши последние встречи: поцелуи, прикосновения, взгляды, смех и его ямочки на щеках.       Такие вот сердечные терзания я изливала на бумагу каждый вечер, когда удавалось остаться наедине в комнате или задерживаясь в библиотеке до закрытия. Перечитывая, редактируя и вычитывая все то, что написала накануне, я сама не замечала, как текст дальше сплетался в замысловатое кружево слов. Снова перечитывала. Снова редактировала, выкидывала немалые куски текста, перетасовывала отрывки, абзацы, придерживаясь общей структуры повествования. Если я была в комнате, то чаще всего ту заполнял единственный звук – беспрерывное клацанье по клавиатуре. Но для меня его нет. Оно уже тогда превращалось в сплошное единство с голосами в моей голове: Марчин и Катрина. Любовь, пронесенная сквозь время. История с загадочным проклятием, превратившим возлюбленного в каменную горгулью, едва он потерял свою любимую.       Я много и часто писала. Наушники, подсоединенные к ноутбуку, помогали мне не замечать ничего вокруг: ни Саммер, возвращавшуюся после вечерней смены в книжном магазине, ни сокурсников, сновавших вокруг, если мне доводилось задерживаться в библиотеке. Я не боялась, что кто-то заглянет в текст, предусмотрительно усаживаясь так, чтобы за мной всегда была глухая стена или окно. Только так мне было комфортно и удавалось не отвлекаться.  Несколько раз, возвращаясь поздно вечером из библиотеки, я натыкалась на вас с Астрид, самозабвенно увлеченных друг другом. Ты перестал избегать флирта с ней, перестал сторониться внимания других девушек, позволяя тем свободно общаться с тобой в перерывах между занятиями. Все словно вернулось на круги своя, как в первые годы колледжа, когда я могла только смотреть на тебя и мечтать попасть в омут твоих глаз. С одним только маленьким уточнением – я знала на вкус твои губы, помнила жар опьяненного взгляда, шероховатость твоих ладоней. Из памяти можно вычеркнуть слова, события, но нельзя вычеркнуть прикосновения, вросшие в кожу до мурашек внутри.        И еще были наши семинары, редкие посиделки в кафе с друзьями, куда ты по неизвестной причине приходил одиночкой и садился рядом со мной в качестве сопровождающего. Как раньше. Хотелось бы сказать, как всегда. Или же раз в неделю, абсолютно избирательно, ты завтракал, обедал, либо ужинал с нами в студенческом кафетерии.        В пятницу профессор Вуд сообщила, что премьера спектакля случится через неделю и практически всю группу охватила легкая нервозность. Один только ты был внешне спокоен и непоколебим. А я ждала твой театральный дебют, чтобы наблюдать твою игру на большой сцене, хоть я уже под сотню раз видела и слышала тебя на репетициях. Между тем ты запретил мне приходить на финальный прогон, без предупреждения отпросившись за меня у Оливии.       – Я просто хочу, чтобы ты увидела все на премьере, – ответил ты на мое негодование по поводу внезапного пропуска семинара, когда мы возвращались к общежитиям. – Это моя дружеская просьба, Калери. Ты должна прийти в театр в красивом вечернем платье, забыв обо всем, что видела здесь, на этой камерной сцене, и насладиться пьесой.        – Ты предлагаешь мне наслаждаться «Грозовым перевалом»?       – Ну ты же не умерла, помогая Оливии в постановке Бронте, верно?       Я фыркнула, соглашаясь с тобой.       – Секундочку! Почему это я должна прийти в вечернем платье?       Ты склонил голову на бок, оглядывая меня с головы до ног. Даже на быстро пробежавший по мне взгляд твоих темных глаз тело мое все еще реагировало парадом мурашек.        – Тебе чертовски пойдет платье глубокого зеленого цвета. Юбка в пол. Струящийся шелк. Открытая спина.       – Ты издеваешься?       – Замечтался, – ухмыльнулся ты, выуживая сигарету из пачки.        Мы как раз оказались в центре холла с главной лестницей, и, не смотря на время, вокруг нас скиталось относительно мало студентов. Я спешила вернуться в комнату и сесть за очередную главу, а ты шел на улицу, чтобы выкурить сигарету. Все чаще я стала жалеть, что так и не смогла искоренить в тебе эту привычку.        – Вечернее платье, Калери, это обязательное условие. Не оскверняй театр джинсами и бесформенными толстовками.        – Я знакома с театральным этикетом, Шон, – бросила я тебе в спину, уже ступая на лестницу.       – Тогда жду не дождусь увидеть тебя...        – …в четвертом ряду партера, – практически в унисон произнесли мы.       – Выбирал для тебя лучшее место.       – Я буду там.        Легкий, едва заметный кивок головы и этот твой пристальный, исследующий взгляд, – острый и чуткий, но такой мягкий и теплый в конце. Казалось, ты прокручивал в голове эту сцену, словно режиссер монтировал по кадрам свой фильм.        – В платье, – улыбнулся ты напоследок и, резко развернувшись, направился к выходу, выуживая на ходу из кармана брюк зажигалку, чтобы прикурить сигарету в зубах практически у парадного входа.          Дэниел звонил бессистемно, предварительно уточняя в сообщениях, не на лекции ли я и когда смогу говорить. Приезжал он на все выходные только в начале марта, а в середине месяца ему удалось вырваться на один день среди недели, который я удачно смогла пропустить, поскольку основная база информации была уже нам начитана, и оставалось только посещать эти занятия для практических уточнений и вопросов по предэкзаменационной подготовке.        Его внезапный звонок тем вечером взбудоражил не меньше, чем предвкушение от твоей премьеры в театре. Я наносила последние штрихи вечернего макияжа перед зеркалом, когда Дэн озадачил меня. Он просил, чтобы я без промедления вышла к центральным воротам колледжа.        – Повтори? – недоверчиво произнесла я, выпуская карандаш для губ из внезапно затрясшихся от волнения пальцев. Тот очертил небольшую вишневую линию на эмалевом покрытии раковины.        – Джейн, – рассмеялся он, снова произнося те самые слова, навсегда разрушившие магию предстоящего вечера: – Я жду тебя у центрального входа. Ничего не бери. Просто приходи.       – Т-ты прилетел?        – Ну не телепортировался же я!       – Черт!       На другом конце линии повисло молчание, после чего прозвучал легкий смех.        – Не это я ожидал услышать от любимой девушки…       – Я имела в виду… Вау! Вот так сюрприз! Уже бегу, – и отключилась, глянув на себя в зеркале ванной комнаты, практически не дыша.       Маленькое черное платье, провисевшее в моем шкафу в доме родителей еще с рождественского прошлогоднего шопинга с мамой, с квадратным вырезом декольте, правильно подчеркивающем грудь, рукав три четверти и небольшой клеш юбки длиной чуть выше колена. Я собрала длинные волосы в свободную косу, растушевала тени как учила меня Кендис, осталось нанести помаду глубокого вишневого оттенка и надеть высокие сапоги, одолженные накануне у мамы.       Трясущимися руками я поспешно снимала сережки, которыми планировала дополнить образ для театрального вечера, посчитав, что теперь мне абсолютно ни к чему было так наряжаться на встречу с Дэниелом. В груди разливалось тепло от осознания новой, пусть и нечаянной встречи с возлюбленным, колени дрожали.       Саммер сидела на своей кровати за вычиткой очередной статьи для печати в студенческой газете, когда я вихрем влетела на нестойких ногах в комнату и схватила висевшее на дверном крючке кашемировое пальто.        – Ты чего так спешишь? Еще же есть куча времени.       – Дэниел ждет меня у ворот.       – Он прилетел?       – Видимо да.       – Среди недели? Без предупреждения?       – Я тоже удивлена этому.       – Погоди, – Саммер отложила карандаш и уставилась на меня. – Может ли быть, что он знает о премьере Кейна?       Истерический смех сорвался с моих губ, когда я впихивала ноги в сапоги, застегивая непослушную молнию нетвердыми пальцами. Не понимая истинную причину своего волнения, я нервничала еще больше. Адреналин в крови зашкаливал.        – Не думаю, что это возможно.       – Да. Это точно совпадение. Что ж, хорошего вечера! – ободряюще произнесла Саммер.       – Стоп! Как я выгляжу? – Я покрутилась перед подругой, наконец расправившись с молнией на сапогах.       – Сногсшибательно.       – Саммер!       – Что? Именно так ты и выглядишь.        – Можно поверить, что я собралась вот так быстро за пару минут? – неуверенно спросила я.       Выражение лица моей подруги говорило само за себя. Дэниел ни за что не поверит, что я с рекордной скоростью собралась быть красивой для встречи с ним всего за каких-то пять минут. Придется молиться всю пробежку на ватных ногах до ворот, и воспользоваться женским очарованием наедине с ним. Оставалось только надеяться, что он не придаст моему внешнему виду значения. Хотя кого я хотела обмануть. Он видел меня исключительно в комфортной одежде как на первом свидании, так и на всех последующих наших встречах.        – Была ни была, – закончила я, послала Саммер воздушный поцелуй и, схватив маленькую сумочку, выскочила за дверь.        Я так спешила, что забыла написать тебе сотню извинений за изменившиеся планы, едва только узнала о них.        Я так спешила, будучи уверенной, что ни тебя, ни ребят из театральной группы уже не встречу в колледже, подозревая о вашем раннем выезде в театр перед представлением.        Я так спешила, что чуть не подвернула ногу, сбегая по каменным ступеням вниз, скользя подошвами на хоть и не высоких, но непривычных каблуках.        Я так спешила придумать отговорку для своего парня, даже не предполагая, что смогу теперь вырваться на твой дебют.        Серебристый мерседес – любимая модель прокатной машины Дэниела в Чикаго – уже поджидал меня на гравиевой дорожке у центральных ворот колледжа. Сумерки давно опустились на весенний город, облака тяжело нависали в небе, предвещая дождь. Не успела я подбежать к автомобилю, как дверца пассажирского сидения распахнулась изнутри, и я встретилась глазами со своим знаменитым парнем, которого не видела несколько недель.        – Вау! – все, что смог вымолвить Дэниел в изумлении, бегло осмотрев мое платье и высокие сапоги в распахнутых полах пальто. – Ты выглядишь потрясающе! Я… отвлек тебя от какого-то значимого события?       – Ты приехал – это само по себе значимое событие, – выкрутилась я, опускаясь на сидение рядом с ним и тотчас попадая в облако его такого знакомого парфюма. Наши губы по привычке слились в долгожданном поцелуе. В этот раз пришлось действительно долго ждать встречи. – Как же я соскучилась.        Я улыбнулась ему, отстраняясь и перехватывая горящими радостью встречи глазами его небольшое потрясение от моего внешнего вида. Должна ли была мне льстить его реакция или заставить задуматься, я не понимала тогда, в то же время прокручивая в голове сценарий того, как ты высматриваешь меня в четвертом ряду, и молча молилась, чтобы мое необъяснимое отсутствие не повлияло на твою игру.        Мы приехали на съемную квартиру, предварительно забрав заказ в «Боб Сити», меню которого изучали в прошлый его приезд и, как и обещал, Дэн заказал нам еды в «уже обсуждаемом нами ресторане», пока ожидал меня возле кампуса. Я непроизвольно поглядывала на молчаливый экран своего телефона всю дорогу, стараясь делать это как можно более незаметно для Дэниела. Когда он отпустил Патрика до утра, и мы остались одни, наступило напряженное неловкое молчание, которое я пыталась заглушить шуршанием бумажных пакетов, принявшись распаковывать еду.        Дэниел стоял у распахнутого окна и любовался мной. Голубые глаза переполняло блаженство, в то время как опущенные плечи, да и вся его стать, выдавали невероятную усталость.        – На что ты смотришь? – спросила я. Вилки и столовые ножи, наконец, обрели свое место возле тарелок.        – Ты сейчас чертовски красива. Хоть на красную ковровую дорожку выходи!       Я смущенно опустила глаза, поправив выбившиеся прядки заплетенных в косу волос и кусая губы, забыв на мгновение о помаде.       Дэниел непринужденно подошел к столу, где стояла бутылка, и не спеша открыл вино. Он все это время практически неотрывно следил за мной, застывшей с противоположной стороны.        – Могу я поинтересоваться, какие твои планы я нарушил сегодня вечером своим неожиданным приездом? – Он протянул мне бокал с красным вином и принялся наполнять свой, выжидающе поглядывая на меня. – Потому что я не идиот, чтобы поверить в то, что ты нарядилась так для меня за десять минут после моего звонка.       – Я собиралась в театр с девочками, – солгала я, пытаясь выровнять дыхание и стараясь не покраснеть.       – Буду знать. Чтобы видеть тебя почаще в столь соблазнительных платьях, я готов каждый свой приезд водить тебя по театрам.       Дэниел сделал несколько глотков, обошел стол и притянул меня к себе для объятий. Руки его скользнули вдоль моей спины, губы касались шеи, оставляя нежные влажные поцелуи. Я выгнулась назад, запрокинув голову, чувствуя прилив возбуждения от его долгожданных прикосновений, столь знакомых и будоражащих меня каждый его визит. Я таяла словно льдинка в его горячих руках, тогда как один твой взгляд уже плавил вены под моей кожей. Я внезапно дернулась, когда осознала, что думаю о тебе в объятиях своего мужчины. Дэниел немного отстранился.       – Ты как-то напряжена сегодня… Все в порядке?       – Да, – прокашлявшись выдала я. Как можно более незаметно отступая на шаг и делая очередной приличный глоток вина, я решила перенаправить его внимание: – Ты проголодался? Выглядишь очень уставшим.       Дэниел повелся на мою приманку в изменении темы разговора. Он не преминул в очередной раз пожаловаться на плотный график съемок, довольно тяжелых, поскольку экшен-сцены ему приходилось выполнять по большей части самостоятельно, до момента пока не вступали профессиональные каскадеры. Сюжет картины, в которой он снимался и название которой все еще держалось в строжайшем секрете, напоминал мне что-то среднее между «Миссия невыполнима» с Томом Крузом и экранизациями романов про Джеймса Бонда. По правде сказать, я никогда не была фанатом подобного жанра, но жизнь под одной крышей с Бернаром внесла свои коррективы в программу семейных вечеров кино по субботам.        Стараясь все еще казаться заинтересованной, я глянула на большой циферблат настенных часов в комнате над диваном. 19:38. Спектакль шел уже полчаса, а мой телефон молчал. Это могло значить только то, что все в порядке. Ты был на сцене, а не сорвался искать меня, обрывая телефонные линии. Хотя с чего я вообще думала, что ты так поступишь?       – Джейн? – голос Дэна разорвал паутину моих мыслей о тебе. – Ты в порядке?       Я утомленно потерла глаза, вовремя вспоминая о макияже, и сделала глубокий вдох.        – Наверно, это усталость. Прости. Я готовлюсь к зачетам, погружена с головой в экзаменационный проект и еще, наконец-то, занялась написанием своей книги. Должно быть, накопилось.        Дэниел встревоженно всматривался в меня, затем понимающе кивнул и коснулся губами моего лба, нежно прижимая к себе. Эти несколько минут я все ждала и в то же время боялась, что он поинтересуется, о чем я пишу свой роман, начнет расспрашивать о героях, о сюжете и, возможно, даже попросит показать ему текст. Но мы продолжили ужин под его рассказы о съемочных буднях вперемешку с короткими пересказами моих однообразных дней без него в Чикаго.        Я как раз закончила загрузку посудомойки, когда Дэниел вышел из душа, появляясь передо мной в небрежно повязанном на бедрах полотенце. Мне нравилось видеть его раскрепощенным в стенах квартиры, которую он любовно называл в разговорах нашей. На краткий миг, когда он вел переписку с кем-то в своем телефоне, я залюбовалась им, все так же стоя у кухонного блока. Выглядел он еще более подкачанным из-за ежедневных тренировок, с которых, судя по рассказам, начиналось его утро в Новой Зеландии.       Я внезапно резко дернулась, когда мой телефон пиликнул извещением. Наверно, это было слишком очевидно, поскольку Дэн тотчас глянул в мою сторону, пока я спешно проверяла сообщение от Саммер, желавшей узнать, когда я вернусь. Вполне резонный вопрос, ведь последние приезды Дэна были короткими, практически ночными и заканчивались ранним утром, так разительно отличаясь от бесконечных выходных, которые мы проводили вместе раньше.        Ответив подруге, что вернусь завтра утром, я глянула на время. 21:01.        Я не упоминала, что решила не посылать тебе сообщения после девяти вечера. Почему? Просто многие вещи воспринимаются немного романтичнее, чем есть на самом деле, именно в это время суток. Полагаю, было правильным ограничить общение хотя бы временными рамками. Ты с Астрид, или с кем бы ты ни был, а я с Дэниелом. Так было честно. Для них. Для всех. И это тоже одна из причин почему я не написала тебе тем вечером.       – Ждешь звонка? – спросил Дэн, медленно приближаясь как раз в тот момент, когда я запихивала телефон в сумочку.        – Что? Нет, что ты! Это Саммер переживает и уточняет – ты забрал меня на все выходные или только на этот вечер.       – Эти вишневые губы я забрал бы с собой в Лондон, ты же знаешь, – виновато ответил он, исследуя ласковым недвусмысленным взглядом мою улыбку. Я вспомнила, что на мне все еще держалась помада, не смотря на ужин и несколько бокалов вина. Отдельная благодарность отменному качеству одолженной у Кендис косметики.        После любовных утех, входивших обязательным пунктом в план наших редких свиданий, мы быстро заснули в объятиях друг друга, слушая шепот дождя за окном, продлившийся всю ночь.        А ранним утром нас разбудил громкий сигнал домофона.        Дэниел нехотя проследовал до дверей, отвечая на звонок. Через пару минут, пока он отошел в туалет, в дверь вежливо постучали. Все еще в полудреме я слышала шелест шагов Дэниела по деревянному полу, щелканье дверного замка. Приглушенный голос Патрика из гостиной не должен был меня удивить, однако я повернулась посмотреть на прикроватный будильник, светящиеся зеленым неоном цифры которого подтвердили мою догадку. 5:43. Всего каких-то десять часов вместе – это было бесконечно мало, и я не заметила, как глаза наполнились непрошенными слезами.       Задержав дыхание и отвернувшись к окну, я накрылась одеялом с головой и позволила себе минуту бесшумно всхлипывать, прочувствовав всю горечь предстоящей разлуки на неопределенный срок. Я понимала, что у Дэна непростая жизнь. Я знала, что будет сложно. Но ведь сердцу не прикажешь – теперь оно изнывало от тоски и боли каждый раз, когда мы прощались.        Больше всего на свете в тот момент мне хотелось, чтобы Дэниел зашел в комнату, услышал мой плач и утешал меня в своих объятиях, давая нам еще чуточку времени вместе. Но он не пришел ни через минуту, две, или пять. Я высунула голову из-под одеяла, вытирая мокрые от слез щеки и пытаясь снова дышать через нос. Принимать действительность было сложно, но у меня не было другого выбора.        Я накинула халат и попыталась незаметно проскочить мимо гостиной. Патрик, коротко поприветствовав, не прерывая разговор с Дэниелом, поспешно отвел взгляд, прежде чем я незамедлительно скрылась за красной дверью уборной, чтобы привести себя в порядок.       Позже, когда я уже собиралась выходить, Дэниел постучал и вошел в ванную комнату.       – Доброе утро, красавица, – любяще произнес он и обнял меня сзади, замыкая ладони на моем животе.        Я нежно гладила его руки, прижавшись спиной к нему. Несколько минут мы смотрели в наше отражение в прямоугольном зеркале над раковиной.        – Мы отлично смотримся вместе. Я уже говорил тебе об этом?        – И не раз, – ответила я с полуулыбкой.       Он прижал губы к моему виску, все еще неотрывно глядя на меня сквозь зеркало.       – Если бы ты только знала, как я не хочу уезжать, оставляя тебя со всем этим.        Я нахмурилась.        – Что-то случилось?       – Тшш… погоди, дай мне еще несколько мгновений насладиться этим прекрасным видом, – с улыбкой произнес он, опуская подбородок на мое плечо, скользнув губами по щеке, легонько царапая пробивающейся на скулах щетиной.        Объятия его были такими сильными и нежными одновременно. Я прильнула головой к нему, и мы простояли вот так глядя на нас в зеркале еще некоторое время, пока звук захлопнутой входной двери не разрушил очарование момента.       – Это Патрик вернулся с кофе. Я попросил его взять тебе латте. Все верно? – спросил Дэниел, принимаясь выдавливать зубную пасту на щетку, тогда как я поспешила в гостиную, оставляя его наедине с утренними процедурами.        – У заднего выхода они тоже есть… – начал было Патрик, но вовремя остановился, когда заметил, что это я, а не Дэниел.       – Кто они? – задала вопрос я, принимая из рук ассистента бумажный стакан с логотипом кофейни внизу дома.       – Лучше, если Дэниел сам тебе все расскажет.       – Ты говоришь загадками, – я недоверчиво глянула на Патрика, но он лишь пожал плечами.       К моменту, когда Дэниел присоединился к нам за завтраком, который еще вчера был предусмотрительно заказан в ресторане вместе с ужином, – оставалось только разогреть сандвичи с ветчиной и сыром, – мне удалось разузнать у Патрика о том, что внизу нас ждали проблемы в виде жаждущих наживы папарацци с фотокамерами наперевес.       – Я же просил подождать и не рассказывать ей! – возмутился Дэниел.        – Не вини его, я сама догадалась.       – Она подумала, что внизу тебя ждет толпа фанаток. Что я должен был сказать? Молчание только бы обострило ее подозрения, – оправдывался Патрик, справляясь со своей порцией салата.       – Мне приятно, что ты хотел сам об этом сообщить, но лучше мне знать, а не догадываться. Понимаешь? – вставила я, обращаясь к своему парню.        Было заметно как в нем постепенно включался тот Рейнолдс, которого я так мало знала. Этот Дэниел был собран и продумывал каждое свое слово, планировал каждый свой шаг за пределами нашего временного любовного гнездышка. Рано или поздно это должно было случиться, я все понимала и давно была готова.        – Может мы подождем немного, и они уйдут? – предложила я. Оба мужчины уставились на меня, затем переглянулись, и Патрик, взяв предназначавшийся ему сандвич, ушел в гостиную и включил телевизор. – Что я такого сказала? Дэниел подсел ко мне поближе за столом и, ласково улыбнувшись, сжал мою ладонь в своей.       – Все в порядке. Нам просто нужно поговорить.       – Обычно после этих слов не происходит ничего хорошего, но ты продолжай, – недоверчиво ответила я, забирая ладонь из его рук, но Дэниел перехватил ее в воздухе и снова крепко держал.       – Вчера за мной проследили из аэропорта. В один не очень добросовестный журнал, специализирующийся на сплетнях про самых разных селебрити, уже закинули фотографию, где ты садишься ко мне в машину. Тонированные окна не позволили им издалека заснять больше, но теперь ты под прицелом, потому что они знают где ты учишься.       – Мы уже обсуждали это. Я не боюсь оказаться на страницах журналов.        – Я знаю. И больше всего на свете я бы хотел открыто заявить всему миру, что ты моя девушка, и плевать на всех, но в данный момент я сильно связан по рукам и ногам контрактом с агентством напарницы по фильму. Все эти месяцы мне удавалось уберечь тебя от ненужной популярности. Но с новым проектом внимание ко мне увеличилось, и я уже, по всей вероятности, не смогу пользоваться теми методами и уловками, что помогали мне оставаться скрытным для журналистов.       – Это значит, что мы будем видеться еще реже?       – Нет! Джейн… я… я найду способ, замаскируюсь, запутаю следы, ради тебя что угодно, но вчера мы совершили одну большую ошибку – твой колледж. Я допустил. Я так хотел увидеться с тобой. Я безумно по тебе скучаю, думаю о тебе каждую свободную минуту, поверь! И вчера мы выехали из аэропорта сразу за тобой, чтобы не тратить время на отель и прочие мелочи, да это уже и не важно… Сейчас они знают и это место, и где ты учишься.        – В университете много девушек…       – Твое фото есть в журнале.       – Черт!       Дэниел со вздохом кивнул. Синий пуловер поверх рубашки придавал его глазам насыщенный голубой оттенок – таким бывает безоблачное небо летом в парке. Он выглядел озадаченным и сконцентрированным. Его беспокойство за меня было не до конца мне понятно. Ну что такого случится, если где-то в кустах будет сидеть папарацци и щелкать камерой, когда я выхожу из кампуса? Просто теперь нужно будет носить головной убор, как предупреждал меня Дэниел, когда мы однажды затронули эту тему, но все же он уверял меня, что подобное не произойдет как можно дольше, что он старается «хорошо заметать следы». Вероятно, его усталость и предвкушение встречи сыграли ключевую роль в случившемся.       – Что будем делать?       На его встревоженном лице появилась ухмылка и он приник губами к тыльной стороне моей ладони.        – У центрального входа восемь фотографов. Патрик видел их, когда приехал за нами.       – Можем воспользоваться служебным входом. Здесь же есть задний ход? – тотчас сообразила я.        Дэниел выдохнул, допивая остывающий кофе.        – Я отослал Патрика за кофе для того, чтобы он проверил эту возможность, но у заднего выхода караулят еще трое фотографов, – ответил Дэниел.        Я издала нервный смешок. Он поджал губы, переводя взгляды на своего ассистента, который как раз вернулся к нам с пустой тарелкой.       – Что будем делать? – вновь спросила я, глянув на Патрика.       – Без понятия. Либо тут, либо там. Выходов здесь всего два.       Мы оба посмотрели на Дэниела.       – Они жаждут фотографий. Значит, мы дадим им то, чего они хотят. И, Джейн… я прошу тебя не ищи свои фото в интернете, не гугли статьи и сплетни. Верь всему, что говорю тебе только я. Ты всегда можешь позвонить и спросить. Помни об этом.       Утренний субботний рейс Дэниела неумолимо поджимал нас во времени, потому мы спешно покинули квартиру, так и не прибравшись. Дэниел напомнил мне, что уборкой займутся и не о чем беспокоиться. Но я и не беспокоилась. Я даже не особо понимала всю тревожность Рейнолдса до того момента как мы оказались в лифте, спускаясь вниз. На первом этаже нас приветливо встретил консьерж в своеобразной черной ливрее[1], напоминавшей больше форму портье[2], чем администратора. Патрик предварительно спустил сумку с вещами Дэниела в багажник и теперь ждал нас в фойе, чтобы помочь проскочить к машине.       В первую очередь я выхватила взглядом парочку ничем не примечательно одетых мужчин с фотокамерами, ошивавшихся у центральных дверей, то и дело заглядывающих в тонированные стеклянные окна в надежде разглядеть хоть что-то. Поскольку Дэниел не рассчитывал на подобное развитие событий, то Патрик выполнял функции телохранителя для меня и водителя для нас двоих. Это, по словам Дэна, усложняло задачу, как я поняла из их обсуждений с Патриком, пока я собиралась возвращаться в колледж.        – Как мы обсуждали дома: выходим, не смотрим в объективы. Вспышки очень ослепляют, поверь мне. Машина стоит всего в нескольких метрах от входа, так что нам просто нужно пройти к ней, посадить тебя в нее и так же безопасно высадить в пределах кампуса.       Я молча кивнула, смотря Дэниелу прямо в глаза. Он на короткий миг улыбнулся мне, поцеловав в губы, и вновь стал серьезным и сосредоточенным.        – Готова? – спросил он, крепко держа мою руку.       – А ты?       – Джейн, я справляюсь с этим уже пять лет, – произнес он. – И пока мы не удостоверимся, что ты тоже научилась справляться, я не отдам тебя им на съедение.       Я лишь молча неуверенно кивнула, сжав его ладонь в ответ. Он обхватил мое лицо руками, оставляя поцелуй на моем лбу, и вышел первым, тогда как Патрик замыкал собой нашу троицу. Едва мы оказались на улице, как по прошествии нескольких секунд бесконечные вспышки фотокамер ослепили меня.