КАЛЕРИ. Somebody's Me (Часть 1)

Чикаго, 31.12.2004

ДЖЕЙН: Скажи мне, если бы мы знали, чем все закончится, мы бы принимали те же решения, что и тогда? Дэниел предложил встретиться и на следующий день. Я согласилась, поскольку мое израненное сердце чудесным образом восстанавливалось, когда он смотрел на меня, держал меня за руку, пока мы ехали из одного места в другое. Мы составили увлекательный план, согласно которому должны были посетить как можно больше мест, попробовать разнообразную еду, а к вечеру он обещал вернуть меня к родителям, как бы забавно это ни звучало в нашем случае. Едва оказавшись в машине, я почувствовала себя озадаченной – не знала, что именно полагается делать на таком вот следующем одно за другим свидании. Еще несколько лет назад я бы не задавала себе подобных вопросов, поскольку с тем парнем из школы у нас все шло гораздо проще. О его имени я предпочту умолчать, ведь оно утратило для меня всякий смысл. Мы нравились друг другу, он звал меня гулять практически каждый день, несмотря на то что провожал после школы. Мы встречались, но я не испытывала и толики той гаммы чувств, что овладевала мной наедине с тобой или Дэниелом. С Рейнолдсом все стремительно закручивалось оттого, что я разрешила себе не думать о последствиях, не принимать все это близко к сердцу, хоть интуиция говорила о другом. Хотелось верить, что мы – не временное явление, не развлечение на пару дней, и что я не еще одна девушка в списке ожидания. Однако я не питала иллюзий и не строила планов на что-то большее, чем эти несколько дней его визита в Чикаго. Дэниел учтиво коснулся губами моих губ, словно бы это было привычное дело – целовать меня вот так рано утром, заезжая за мной, чтобы провести день вместе. День накануне Нового года. Я обратила внимание, что на этот раз Дэниел был одет по принципу своей маскировки – черная куртка с широким капюшоном, обычные джинсы и ботинки. Я же продумывала свой образ до глубокой ночи, не будучи уверенной в том, как будет выглядеть Дэн на следующий день. Но так и не придумала ничего лучше темно-зеленых леггинсов и кремового удлиненного свитера, который мы купили вместе с Айрис в нашу последнюю вылазку в торговый центр за подарками к Рождеству. Конечно же, не обошлось без дисконтных покупок, приуроченных сезонному обновлению гардероба. Впрочем, новый свитер оказался как нельзя кстати. Практически весь день мы катались по украшенному праздничными огнями городу, расходуя полный бак бензина, продолжая общаться в духе давно знакомых друзей, а это было для меня еще более удивительным в свете того, что я знала его всего один день и две встречи. Мы останавливались у того или иного заведения, чтобы заказать еду на вынос, рассмотреть новогодние витрины с гирляндами и елками, считая налепленные снежинки из ваты на стеклах, или недолго прогуляться со стаканчиками кофе в руках. Болтали, развлекались, шутили, смеялись, наслаждались этими мгновениями вместе. И если нам случалось молчать – эта тишина была непродолжительной и такой комфортной, словно мы были парочкой давно живущих вместе супругов. Я позволяла Дэну временами держать меня за руку, тогда он переплетал наши пальцы и целовал мою кисть чуть выше запястья каждый раз, стоило нам притормозить у очередного светофора. Дивным образом его прикосновения отзывались приятным теплом по всему телу. Я снова ощущала себя окрыленной и даже слегка опьяненной от внимания. На улице же, когда мы оказывались в окружении толпы незнакомых нам людей, взбудораженных предпраздничной суетой, Дэниел держался от меня чуть в стороне, набросив капюшон на голову, скрывая себя от любопытных глаз внешнего мира, хотя стоило мне посмотреть на него и тотчас по спине бежали мурашки от понимания, как он изучает меня – всепоглощающе, восторженно и с необычайной нежностью. Лишь однажды в оживленном парке я позволила себе сама взять его за руку, он не отклонился, только крепче сжал мою ладонь в своей и засунул в карман куртки, согревая наши сплетенные руки своим теплом. Второй раз мы поцеловались опять-таки в машине, когда, стоя на светофоре, весело перебивая друг друга, решали в какую именно пиццерию поедем знакомить Дэна с настоящей Chicago-style pizza[1]. Сейчас уже совсем не вспомню, что именно рассмешило меня, но как раз тогда он неожиданно притянул меня к себе и принялся сладко целовать, пока нас не прервали гудки машин, выражающие недовольство непонятным им простоем на перекрестке. Я кусала губы, краснея как девчонка от смущения. Дэниел же без колебаний вырулил на первое освободившееся перед нами место для парковки и снова притянул меня к себе, горячо целуя. Его свободная рука заскользила вверх от моего колена по бедру, тогда как я кончиками пальцев касалась его подбородка и четкой линии скул. Тлеющие угольки внутри меня вспыхнули, едва наши губы разомкнулись, и мы задышали в унисон, все еще неотрывно глядя друг на друга. – Наверно нам лучше остановиться сейчас… «Поцелуй может быть просто поцелуем. Без последствий», – твои слова звонким шепотом пронеслись у меня в голове. Так ты сказал мне, когда я впервые позволила твоим ладоням исследовать мои формы. В таких вот перепутанных чувствах мы едва смогли вспомнить, куда собирались поехать поужинать. Голос Дэниела от волнения дрожал, он пару раз прочистил горло, снимая куртку и откидывая ту на заднее сидение. В машине стало невероятно жарко от напряжения, вызванного волной внезапно охватившей нас страсти вслед за теплотой и чувствительностью, окутывавшей нас все это время. Даже просто наблюдая за ним, но упорно делая вид, что прохожие меня интересовали гораздо больше того процесса, как он пытался взять себя в руки, я чувствовала, что он силится совладать с собой. – Предлагаю нам поужинать в ресторане, где будет много людей. – Сейчас тоже вокруг много людей. – Именно поэтому я остановился, – с каким-то надрывом произнес он, переводя взгляд на меня. Он так глянул на мои распухшие от поцелуев губы, что охватившее меня вожделение просто обдало меня жаром ниже пояса. Дэниел завел автомобиль и выехал на дорогу, вливаясь в общий поток, чертыхнувшись о том, сколь непривычным было для него левостороннее движение. Я словила себя на мысли о продолжении этого вечера, хотя он ни коим образом не намекал на какие-либо планы. Даже когда мы сидели в пиццерии, уединившись в дальнем углу зала, практически скрытые за массивной украшенной новогодними игрушками елкой, о чем Дэниел попросил еще на входе – администратор узнала его и заинтересованно осматривала меня с головы до пят, когда провожала нас к тому столику, за которым мы сейчас сидели в такой рискованной близости друг к другу. – Приблизительно так это и происходит в моей жизни, – скромно улыбнувшись, Дэниел повернулся и откинулся на спинку диванчика, а правую руку положил мне на колено, от чего по телу тотчас прошлась волна тепла. Казалось бы, такое простое действие, но сколько огня оно пробуждало во мне. – Ты про свидания? – Не стану утверждать, что я отшельник, но на подобного рода свидания в последний год у меня катастрофически не хватало времени. – А вот мне всегда казалось, что актеры относятся к определенной касте людей, которые встречаются только с себе подобными. Фанатки преимущественно для развлечений и для поднятия самооценки. Дэниел удивленно вскинул бровь. – Но вот я здесь. И ты даже не знала кто я такой, пока не погуглила меня. – Виновна, – тихо призналась я, кокетливо закусывая губу, чем привлекла его внимание. Дэн откашлялся, внимательно наблюдая за мной, пока я пыталась осторожно затронуть тему того, что для него значила эта встреча со мной в канун Нового года. Я уже несколько раз за день намеревалась поднять этот вопрос, но то и дело меня останавливало нежелание разрушать определенный романтичный момент между нами. – Скажи мне, разве у актеров личная жизнь не связана по рукам и ногам? Ходят слухи про ваш роман с Эмили Вейнер. Сложно не поверить во все это. Все-таки вы были вместе на съемочной площадке более пяти лет. Дэн улыбнулся, облокотившись локтем на спинку сидения, продолжив все также очерчивать круги на моем теле ласковым движением левой ладони чуть выше колена, а правой перебирая локоны, ниспадавшие мне на плечи. Я млела от этих его прикосновений. – Интернет полнится слухами, знаешь ли… – попыталась оправдаться я, ощущая потребность в заземлении. – Почему я ощущаю себя как на интервью? – произнес он, качая головой и улыбка его стала шире. – Извини, – тотчас осеклась я, смущенно глянула на официанта, принесшего наш заказ. – Все в порядке, продолжай. Я вижу, что у тебя есть вопросы. – Нет. Вовсе нет, – промямлила я и положила себе на тарелку ломтик пиццы. Паутинка расплавленного сыра бесконечно тянулась вслед за куском из общего блюда в мою тарелку, растягивала время, необходимое мне для обдумывания следующих слов. Я подцепила указательным пальцем теплые сырные нити, разрывая и отправляя их прямиком в рот, несдержанно вздохнув от удовольствия. Дэниел проследил за мной, улыбнулся и поспешил присоединиться к моему восхищенному поеданию пиццы. Я не была уверена, говорит ли он правду, что никогда в жизни не пробовал знаменитую чикагскую пиццу с пеперони, но мне было приятно, что он согласился на мое предложение попробовать удивить его чем-то традиционным и необычным. – Мы с Эмили как брат и сестра, – непринужденно продолжил он после непродолжительной паузы. – Она мой друг. Он сидел так близко, что мой взгляд невольно блуждал от небесной лазури его глаз до тонких изогнутых губ. Они были идеальной формы, именно такие, какие могла дать Дэниелу природа, чтобы подчеркнуть его характер. Я вспомнила о наших с ним недавних поцелуях в машине и затаила дыхание, вдруг осознавая, где мы находимся. Это заставило меня оглянуться, щеки вспыхнули румянцем, и я нервно прикусила щеку. Поужинать в людном месте было, несомненно, очень правильным решением. – Мои сьемки в Чикаго давно закончены, – заговорил Дэниел, а мое сердце бешено забилось, едва мозг начал складывать паззл только что произнесенных им слов. – Когда ты улетаешь? – В воскресенье во второй половине дня. – Я имела в виду из Чикаго. – Купить билет на внутренние авиаперелеты в праздники не так просто, как мне казалось, но у меня всегда есть вариант перепланировать обратный рейс в Лондон, – тихо произнес он, а чуть погодя, глубоко вздохнул и продолжил, ласково поглаживая мое запястье. – Я закончил все свои дела в Нью-Йорке еще во вторник. Вылетаю из Чикаго, как я уже сказал, в воскресенье после чек-аута[2]. – Твоя семья не против, что в Новый год ты здесь? – Можно сказать, это впервые я начинаю год не в Лондоне. Настолько сильно я хотел встретиться с тобой. Вот оно. Меня бросило в жар, дыхание перехватило, а улыбка ликования невольно расплылась на лице. От осознания того, о чем он сейчас говорил, в чем признался, стало горячо внутри и душно снаружи. Я потерялась в его взгляде. – По правде говоря, я предполагала, ты здесь проездом. – Мне казалось, я дал понять, что это не так. И отвечая на твой первый вопрос – нет, личная жизнь не контролируется продюсером, если не оговорены особые условия перед подписанием контракта на запуск проекта. Что касается меня, то детали и обсуждение моей личной жизни под запретом где-либо в официальных СМИ, кроме информации, которую непосредственно предоставляет мой менеджер. Все остальное, что может попадаться на просторах интернета и желтой прессы – слухи. И еще раз повторюсь, с Эмили нас ничего не связывает, кроме оставшегося в прошлом длительного телепроекта. – Ясно. – Проще говоря, я могу встречаться с кем захочу. Это касается исключительно нас с тобой. – Да, я понимаю. Стоп… что? – Я осознаю, что подобный вид отношений может вызвать определенные трудности. Мы, несомненно, столкнемся с ними в будущем, но если оба будем изначально честны друг с другом, то, думаю, из этого может получиться отличная фамильная история, выпрашиваемая для повторного пересказа долгими рождественскими семейными вечерами. – Звучит душевно… А еще мы будем носить одинаковые рождественские свитера с оленем, прятать сладости в чулки для подарков, развешанные на камине, а перед сном ты будешь имитировать визит Санты, надкусывая испеченное с внуками печенье с шоколадной крошкой и выпивая молоко, – весело фантазировала я, мимолетно вспоминая о забавном зеленом свитере Марка Дарси[3] во время их первой встречи с Бриджит, пока Дэниел неотрывно смотрел на меня и расплывался в улыбке. – Не забудь про морковку. – Для Рудольфа[4], да. Это обязательно! Некоторое время мы молча обменивались взглядами, прежде чем он склонился ко мне, целуя медленно и сладко, пока оба не начали задыхаться.Отстранившись, он все еще блуждал опьяненным взглядом по моему лицу, нежно водя костяшками пальцев по подбородку и едва позволяя себе коснуться участка моей оголенной шеи над горловиной свитера. Его новый, внезапный, более откровенный поцелуй поглотил меня целиком, после чего я подалась к нему вперед, забывая обо всем на свете. Я должна была насытиться им, пока он рядом, пока он не вернулся к себе, оставляя меня на растерзание собственным мыслям о тебе и наших не сложившихся отношениях. Влюбиться. Я хотела снова влюбиться. В другого. И я выбрала его, прекрасно понимая, что не будет просто, ведь его жизнь подчинялась совершенно иным правилам. Подвергала ли я себя страданиям, о которых знала наперед? Возможно. Но я отчаянно хотела быть желанной. Хотела той взаимности, в которую столь глупо поверила, раскрываясь тебе навстречу. Дэниел подвез меня домой непосредственно после ужина. Мы еще долго говорили, сидя в машине, обоюдно не желая расставаться. Пушистыми хлопьями в медленном танце снег опускался на вечерние улицы пригорода, покрывал собой серебристый металл автомобиля и ветровое стекло, скрывая нас от внешнего мира своим покрывалом. В определенный момент меня ошеломило понимание, что вот уже несколько мгновений я смотрю на Дэниела и осознаю, что изучаю его невероятные пронзительные глаза, густые темные брови, такую очаровывающую улыбку, слежу за его мимикой, аккуратными аристократическими руками, слушаю его надломленный голос с выразительным британским акцентом и темпераментную манеру речи, – одним словом, хочу его. Он же долго-долго смотрел на меня, закончив свою мысль, все так же заботливо поглаживая мое запястье, переплетая наши пальцы. Нежность засасывала в водоворот абсолютно новых, неизвестных мне прежде чувств. – Поцелуй меня, – неожиданно выпалила я осипшим голосом. Дэн улыбнулся и наклонился, едва ощутимо касаясь моих губ, с нежностью, немного застенчиво. Я отчаянно нуждалась в любви. Мне хотелось быть незаменимой, желанной, чувствовать любовь и быть частью чьей-то жизни. И пускай я мечтала больше всего на свете быть твоей, целоваться с тобой, желать тебя, но этого явно не хотел ты. Впрочем, я никогда не понимала, чего же именно тебе хотелось от наших встреч. В тишину кабины ворвался сигнал моего телефона. Я робко извинилась и отвлеклась прочитать сообщение от Саммер. «Код красный!» Всего два слова. Мы условились, что если ты все-таки заглянешь на вечеринку, куда я все равно не собиралась приходить, то она непременно даст мне об этом знать. В голове тотчас промелькнуло, как ты являешься туда вместе с Астрид. Не знаю, почему я вдруг решила, что ты воздержишься от новогодних тусовок. Наверное, я хотела, чтобы ты также выстрадал все свои вечера, как это делала я до вчерашнего дня. На встревоженный вопрос Дэниела все ли в порядке, я солгала, сосредотачиваясь, пытаясь вновь вернуться туда, где находилась. Мы договорились о завтрашней встрече еще по дороге к моему дому, а потому прощание было коротким. Уже спрыгивая с сидения машины, я замерла и глянула на коттедж, на погашенный в окнах свет, свидетельствующий о том, что Бернару все-таки удалось уговорить маму на праздничный ужин вне дома и они еще не вернулись. Его машина стояла покрытая снегом припаркованной перед гаражом. Вероятно, они планировали вернуться на такси, позволяя себе выпить лишнего в эту ночь. Я вспомнила, что в комнате меня поджидают тоскливые мысли и сомнения, а еще подаренная тобой книга на прикроватном столике. Не хотелось оставаться одной. Не хотелось снова и снова вспоминать и прокручивать твои поступки в своей голове, словно пленку кинопроектора на стене затхлого от пыли и времени темного чердака. Не хотелось начинать год с мыслей о тебе. А потому, так и не выпустив из рук дверцу, я снова забралась в машину, встречая озадаченность в пронзительной синеве пары глаз. – Ты что-то забыла? – обеспокоенно спросил Дэн. – Кажется, да. Забираясь коленями на пассажирское сидение, я без стеснения прильнула к его губам с волнительным, глубоким поцелуем, привлекая к себе за воротник распахнутой куртки. Он незамедлительно ответил, раскрывая свои тонко очерченный рот и впуская мой язык, переплетаясь с ним в лишающем какого-либо здравого смысла танце. Оторвавшись от него, дабы перевести дыхание, и прикусив нижнюю губу, я произнесла то, что считала правильным, полагаясь на чувства: – Я тут вспомнила, что дома закончилось шампанское, чтобы загадать желание под фейерверки. Быть может найдется у тебя в номере? Дэниел ошалело блуждал взглядом по моему лицу, наверняка, все еще приходя в себя и слабо улавливая смысл сказанных мною слов. Но вскоре в его глазах вспыхнуло понимание, он едва заметно улыбнулся и, глубоко вздохнув, завел двигатель. Я опустилась на сидение и пристегнула ремень безопасности, после чего Дэн незамедлительно сжал мои пальцы в ладони и притянул их к своим губам. Словно заключенная сделка, прикосновение было будоражащим и невероятно откровенным, пуская табун мурашек вниз по спине. Кажется, дорога до отеля, в котором он остановился, была самой короткой за всю историю моих поездок. Дэниел не выпускал моей руки, пока мы не остановились перед парадным входом. Он помог мне выбраться из машины, а сам отдал ключи камердинеру, тотчас поспешившему к нам, едва Дэн захлопнул за мной пассажирскую дверцу. Прежде чем зайти в отель, Дэниел накинул мне на голову капюшон куртки, пряча длинные рыжие волосы. Он уверенным быстрым шагом вел меня за руку через холл, мимо массивной высокой елки с красно-золотыми шарами, к лифтам, здороваясь с администрацией отеля, любезно спешившей к нам навстречу. Я чувствовала себя неловко ровно до того момента, как мы вышли из лифта на двенадцатом этаже и двинулись по длинному коридору, устланному ковровой дорожкой темно-графитового цвета. – Чувствую себя как в остросюжетном шпионском боевике, – не без усмешки вырвалось у меня, пока я семенила за ним, стараясь не отставать. – Это все меры предосторожности для твоей же безопасности. Здесь повсюду камеры, а внизу в холле часто можно встретить назойливых папарацци. Я бы не хотел, чтобы после моего отъезда у тебя возникли сложности. – Об этом я как-то не подумала. Мне все это время казалось, что мы участвуем в марафоне на длинную дистанцию с препятствиями. Дэниел глянул на меня, прищурившись и сдвинув брови, покачал головой с легкой насмешкой, но промолчал. Признаюсь, я впервые оказалась в номере гостиницы. Роскошные апартаменты встретили нас приглушенным светом, автоматически включившимся в настольных лампах по углам комнаты, едва стоило Дэну вставить электронный ключ с обратной стороны двери. Он прошел вперед, скидывая куртку, выкладывая бумажник и телефон в ящичек прикроватной тумбочки, туда же он сбросил часы с запястья, после чего поспешил помочь мне снять верхнюю одежду. Я чувствовала себя неловко, и чтобы избежать его вопросительного взгляда, нагнулась и стала расшнуровывать обувь. Вслед за этим Дэниел учтиво помог мне высвободиться из обмотанного вокруг шеи шарфа, все еще зачарованно любуясь мной. – Джейн, посмотри на меня. Я смущенно подняла на него взгляд. – Привет. – Привет… – Я очень рад, что ты здесь. Сосредоточенно фокусируясь на сексуально изогнутой линии его раскрытых губ, я подалась ему навстречу и притянула за шею ближе к себе, заманивая в поцелуй, из которого нам двоим уже было бы не выбраться. – Я хочу остаться, – произнесла я на выдохе, когда его руки скользнули по моим бедрам, обжигая своими прикосновениями, зажигая и распаляя тлеющий все это время огонь желания внутри. Дэн отстранился, чтобы пораженным разгоравшейся страстью взглядом посмотреть на меня. Он нежно провел ладонью по моей щеке, коснулся кончиками пальцев нижней губы, тогда как его чувственные прикосновения распространяли волны желания по всему телу. Я приподнялась на носочки, снова притягивая его к себе, целовала, запуская пальцы в его угольно-черные волосы, усиливая интенсивность и глубину, позволяя его ладоням рисовать линии моего тела под тонким слоем одежды, которой мы оба беспечно лишались, передвигаясь в каком-то сумбурном танце к широкой кровати у окна. Его трогательная чувственность и пылающая страстность подкупали меня, еще раз подтверждая правильность принятого мной решения. Так я пыталась заглушить боль и воспоминания о тебе, словно рисовала по еще не законченному холсту новым слоем густой масляной краски. Хлесткие, четкие, объемные мазки, но рисунок беспрерывно закрашивался новой абстракцией, еще не совсем понятной, неизвестной даже художнику, но главное, что он перекрывал прошлое. Вдоволь насладившись физической близостью, утолив жажду вспыхнувших страстью тел, завершая день бутылкой Dom Pérignon и закусками в номер, я встретила новый год в объятиях человека, с которым была знакома всего каких-то пару дней. С балкона его номера оказалось открывался потрясающий вид на полуночный салют над пирсом у озера Мичиган. Даже лежа в его объятиях, изнеженная и расслабленная, я видела яркие вспышки за полупрозрачными белоснежными занавесками. Маме на сообщение «С новым годом!» я ответила поздравлением и бесстыдно солгала, что все-таки решила пойти на вечеринку и останусь у Саммер, понимая, что ей будет важно знать где я, какой бы взрослой я себя ни считала. Мне не хотелось рассказывать родителям о предстоящей встрече с Дэниелом пару дней назад, поскольку я сама не была уверена, что это мне не приснилось. А они не спрашивали, где я провела весь день и куда спешу на следующий рано утром, наверняка, наблюдая в окно кухни, выходящее во двор, как я сажусь в серебристый мерседес, остановившийся перед нашим домом. Любая сказка заканчивается. Так и праздники. Мне хотелось почувствовать себя Золушкой, прекрасно знающей, что бал, платье, карета и хрустальные туфельки исчезнут с последним поцелуем Дэниела в воскресенье утром. Он улетит, вернется домой, в свою привычную жизнь, а у меня останутся чудесные воспоминания. Гораздо более приятные в сравнении с теми, что наполняли мои мысли в это Рождество. Глубокой ночью я выскользнула из кровати, стараясь не разбудить Дэниела. Нашла белый чистый халат в душевой, явно не тронутый, пахнущий свежестью стирального средства, и надела его. Очутившись на морозном воздухе на балконе, я сделала глубокий вдох. Тишина первого дня наступившего года сковала меня, а осознание того, что произошло, всем своим весом опустилось мне на плечи. Я никогда не была так растеряна и напугана как в тот момент. Растеряна, потому что мои чувства к Дэниелу были крайне противоречивы – он знаменитость, у него таких как я в каждой стране по заполненной страничке в записной телефонной книжке. Напугана же я была тем, что понятия не имела как расскажу тебе об этом, боялась твоей реакции, боялась потерять твою дружбу. – Если бы я мог, я бы забрал тебя в Лондон уже сегодня, – прошептал Дэниел, ласково водя кончиками пальцев по оголенным участкам моего тела, выглядывавшим из-под воздушных невесомых одеял, когда мы нежились поздним утром в постели после очередной порции неудержимых любовных ласк. Что это, если не признание в любви, о котором мечтает каждая девушка? С первого поцелуя наша любовь стала неизбежной. И нам еще предстояло узнать, как мало между нами общего, как фатально мы не подходим друг другу, насколько разные у нас, на самом деле, цели в жизни. Но это будет потом. А тогда мы были безгранично счастливы. _______ [1] Вариант пиццы с высокими бортиками, придуманный в Чикаго. Глубокая сковорода, в которой она выпекается, придает пицце характерно высокий край, который обеспечивает достаточно места для большого количества сыра и густого томатного соуса. [2] Checkin/checkout(англ.) – стандартная практика во всех отелях мира. Заселение после 14:00, а выселение до 12:00 (иногда до 10-00), чтобы у обслуживающего персонала было время на подготовку номера для следующего клиента. [3] Марк Дарси – персонаж британских фильмов «Дневники Бриджит Джонс» (2001 и 2004), снятых по одноименному роману Хелен Филдинг. В главных ролях Рене Зеллвегер, Колин Ферт и Хью Грант. [4] Рудольф – молодой северный олень, возглавляющий сани Санта-Клауса. Его главным отличием является красный светящийся нос, который оказывается бесценным для Санта-Клауса в туманный рождественский вечер, когда его сани сбиваются с пути, как указывается в одном из первых упоминаний в произведениях.