Колдовстворец

От славно сложенного, бревенчатого потолка, было трудно отвести взгляд. Старые напольные часы размеренно тикали, как и всегда. Монотонно, порой раздражающе, а иногда успокаивающе. От однообразности хотелось вскочить с мягкой, перинной кровати, кои умеют делать только Русские и долго, долго бежать по весенней земле. Босиком, чтобы ступни напитались грязью, напитались силой этой земли, силой возрождения, новой жизнью. — Гарри, я всю ночь, и весь этот день ломала голову. Похоже, что шифр создан таким образом, что понять его могут только носители языка. Это вовсе не честно, хотя я слышала, что шифр Рудской на английском, что конечно уравнивает ваши шансы, — Гермиона никак не унималась. Она так хотела помочь Поттеру хотя-бы с чем-то. Рон и Гермиона пришли пол часа назад, Уизли почти весь вечер молчит, точно силится не сказать лишнего. — Гарри, нам пора идти, скоро отбой… — Грейнджер встала с кресла, но не осмелилась уйти. Ещё секунду помявшись, она сделала рывок обратно, хлестанув Рона по лицу пышными волосами, — мы с Роном должны тебе кое-что рассказать, пока не пришла эта страшила. — Не стоит так называть её, Гермиона, — нажал Гарри, конечно ей было за что называть Рудскую «страшилой», но пусть делает это не при Поттере. — Мы шли на завтрак… вчера, и Малфой… — продолжила Гермиона, необратив внимание на замечание брюнета. Поттер заметил, как щёки его друга залились яркими красками, а глаза опустились в пол. — Не тяни Гермиона, — Гарри изрядно устал от их компании. Его друзья слишком часто проявляли к нему жалость, точно он лишился ног, а не цветов. — Малфой и Дмитрий, они целовались… — конец фразы Грэйнджер произнесла шопотом. Слова эти ударили точно молот железный. Губы точно склеились и Поттер не смог ничего сказать. — Гарри, мы своими глазами это видели. — Бедный Малфой… — вдруг выбросил Гарри, абсолютно не сочетаемые между собой слова, — он конечно долбанный хорёк, но мне жаль, что Дмитрий так с ним поступает. — Гарри, ты не так по… — Я уверен, что этому русскому гадёнышу что-то нужно от Драко, он использует его. Так и чешутся кулаки набить ему хитрую морду. — Гарри, это не Дмитрий! — наконец перебила его Гермиона. — Малфой сам зажал Шуйского, прижал к стенке и так мерзко и долго целовал его, прямо в губы, — не смог терпеть Рон и выдал всё в неприятных деталях. — О, вот, как, — выдавить из себя ещё хоть что-нибудь, Поттер не смог, и вероятнее всего не хотел. А что тут говорить? Разве это их дело? Они оба заносчивые циники, они нашли друг друга. После откровенного разговора, сгорающая от стыда Гермиона, схватила Рона за рукав укороченного пиджака и метнулась на улицу, оставив обескураженного брюнета одного в своих покоях. Время близилось к ночи и гостей, кроме как Велены Гарри не ждал. Иногда Поттеру казалось, что он сходит с ума. Он походил на безумного, одержимого эмоциональной игрой. Ему было до дрожи в коленках интересно, как к нему обратится Рудская в этот раз: гостеприимно назовёт по имени, или же обратится, как к господину, официальней некуда. И этот дурной ажиотаж не спадал до самого окончания их разговора, ведь эта леди способна менять настроение разговора по щелчку пальцев. От размышлений, гриффиндорца отвлёк громкий лязг металла о камень и ещё какие-то глухие стуки. За дверью что-то упало, и стало так же громко копашиться. Наконец, дверь отварилась, с таким уже прижившимся скрипом, и на досчатом полу заиграли красные каблучки. Длинный чёрный шлейф накидки волнами струился по плечам, потом по спине и полу. Встряхнув головой, Велена скинула капюшон, так как руки были заняты. Тучи склянок, колбочек и мешочков. Один большой котёл, травы и многое другое, определённо предназначающееся для варки зелий. Гарри заметел, как высокомерны, но при этом просты русские люди. Они с высоко поднятой головой, грозным взглядом и безупречной осанкой будут тащить гору вещей, роняя и вновь поднимая их, ловя и спасая их от падения, вместо того, чтобы использовать столь хвалёную магию. Наверное, именно такого отношения к рутине, Поттеру не хватало в первые года, когда он только попал в Хогвартс. Живучи среди маглов, он привык всё делать руками, а в школе магии так не принято. Но только не в русской. — Я вижу ты не очень-то церемонишся, а в обычное время вся из себя гордая, — съязвил Гарри на самом деле будучи обрадованным её приходу. — Ещё раз скажете нечто подобное, и я вырежу ваш язык господин Поттер, — безэмоционально проговорила девушка, укладывая ингредиенты на деревянный столик, рядом с кроватью Гарри. Велена явно привыкла решать проблемы угрозами, а за частную демонстраций тех самых угроз. Сегодня официальный тон. Честно говоря, брюнет не особо понимал, от чего это зависит. — Договорились, — Гарри не сильно пугали слова Велены, скорее забавляли. Рудская действительно жестока, но пожалуй Поттер успел разглядеть в ней нечто большее, чем сгусток злобы и гордости, — и для чего всё это? — Буду варить целебный отвар для тебя, — бренча и шеборча предметами, ответила госпажа. — А почему именно здесь? — А где вы прикажете мне это делать? Тащить всё в свою обитель я не намерена, разводить там беспорядок, ишь чего удумал, — недовольствовала Велена. — А класс зельеварения на что? — Прошу прощения какой класс? — наконец повернулась лицом к парню Рудская, вопросительно подняв бровь. — Зельеваре… А ну конечно, я имею ввиду класс трав и отваров. Почему не там? — Что тут может быть не понятного? Он закрыт, — всплеснула руками девушка. — Будто для тебя это проблема, — пробурчал Гарри себе под нос, отварачиваясь. — Ты мне не дерзи, парень. Я не люблю, когда мне не выказывают должного уважения, — продолжала диалог Рудская, уже ставя чугунок на пламя, созданное магией. Поттер вскипел. Что это она о себе возамнила. — Должного уважения? Вот значит чего тебе надо? — Гарри резко поднялся с постели и пытался устоять на ногах, — тебе напомнить как ты уже успела навредить мне и моим друзьям? Ты сплошной кошмар, и мне искренне жаль, что теперь тебе приходится лечить меня, потому что я не выношу твоего присутствия, — Гарри кричал и размахивал руками так, что правой задел кувшин с водой, стоявший на верхней полке. Кувшин чудом не задев Велену, упал на пол перед её ногами и разбился в дребезги. Рудская даже не пискнув, точно отмотав время назад вернула уже целый кувшин на место. Её скулы сжались и стали ещё острее. Глаза чуть потемнели, а бровь изогнулась в немом укоре. Сделав глубокий вдох, девушка повернулась к столу и продолжила приготовления. Разжигать ссору он точно была не намерена. Поттер часто дышал, но успокаивался. Он тут же пожалел о том, что сделал. — Прости, прости, что накричал, и за кувшин… ты наверно испугалась. — Гарри взялся за голову и сел на перину. — Нисколько, — голос Велены был невозмутим и бархатен, как всегда. Она изящно двигала руками, в поисках нужных ингредиентов и легонько сдунула, мешающую чёрную прядь волос со лба. — Я бы испугался. — Мы очень разные, Гарри, сколько не старайся понять меня, ты не сможешь. Как, в прочем-то и я тебя. Но почему бы нам с тобой просто не принять друг друга такими, какие мы есть. Или так или вечная вражда. И что бы ты не выбрал, я всё равно буду приходить и помогать тебе. Её спокойный тон удивлял Поттера, а приятный голос убаюкивал. Она умела так тонко держаться на грани звонкого звука и бархатистого шёпота. Она вновь перешла на ты, и была чертовски права, ему никогда не понять, в чём сея причина. — Раз уж ты готовишь зель… отвар здесь, может расскажешь мне рецепт? Я не очень был в этом силён в Британии, а тут всё ещё в разы сложнее, — с надеждой в голосе попросил Гарри. — Чем сложнее рецепт, тем действенный отвар, потому ваши зелья слабы и способны подействовать на таких же слабаков, как ты и твои друзья, — эти слова брюнета нисколько не задели, он только издал смешок облегчения, и стал наблюдать за девушкой, которая так же слабо улыбнулась. А улабка её была прекрасна, точно белоснежный полумесяц в ночи. Такая искренняя и в тоже время тайная, точно загадочная, манящая в темноту. — Рябина, это важно, Гарри, слушай пожалуйста. Её нужно немного помять, вот так, чтобы внутри мякоть отдала сок. Положи на место! , — Гарри стащил со стола красную ягодку и закинул себе в рот, после чего весь скривился. — Какая гадость. — Сам ты гадость, это священная ягода.