Колдовстворец

— Поверить не могу, что ты участвуешь в Турнире, — золотое трио весело шагало с последнего урока стрельбы из лука, обратно в слободу. Погода стояла, невообразимо красивая. Хрустящий под ногами снег был похож на пломбир. Ветра не было, но мороз пощипывал нос и щёки. Лица ребят святились, и все позабыли о былых трудностях. — И вам до сих пор не дали ни одной подсказки? — удивилась Гермиона. — Нет, на счёт первого испытания и слова не было. — Странно. Впереди от друзей метрах в пяти шли знакомые лица из Колдовстворца. — О, Рон, это твоя возлюбленная, — подстегнул Гарри Рона. Гермиона чуть насупилась, но потом словно что-то вспомнила: — Точно, Гарри, я совсем забыла, — она слегка ускорила шаг, приближаясь к Ариадне Черменской. — Привет, — обратилась шатенка к девушке-альбиносу. — Привет, ты из… Хогвартса вероятно, тебе чем-то помочь? — отозвалась девушка, не сильно любезно, скорее чтобы пораньше отвязаться. — Да… нет… да, вообще, я хотела кое о чём спросить, — Рон и Гарри успели подойти. — Да? Конечно? спрашивай. — Ну, может отойдём? Девушки отошли в сторону, недалеко, на улице было достаточно шумно, чтобы заглушить их разговор и оставили четырех парней в неловкой обстановке. — Вы должно быть… из Британии? — обратился к Рону и Гарри парень с кудрявой, светлой головой. Он был на голову их выше, и порядком мускулистее. — Э, да, — всё, что смог ответить Гарри под напором изучающих глаз. — Кхм, Кхм, — Намекнул на что-то другу, парень стоящий рядом. Он выглядел отрешеннее, тёмные прямые волосы падали на такие же тёмные глаза. Вид его был куда менее дружелюбный чем у предыдущего. Кудрявый парень только слабо отмахнулся от него и вдруг лучезарно улыбнулся, может даже слегка коварно. — Я, Матфей, Матфей Разин, — златовласый парень протянул руку к Рону и Гарри, но вовсе не для пожатия, а ладонью вниз, и толстым перстнем вверх, — а это мой друг Дмитрий Шуйский. Рука парня поднялась ближе к губам Гарри. Тот оторопело смотрел то на руку, то на парней из Колдовстворца. Он не знал, что и делать, будучи в полном замешательстве. Тогда Разин перевёл руку к Рону. Уизли, не выдержав тяжёлых взглядов понял, в чём тут дело и быстро поцеловал парня в руку. Момент все молчали, и вдруг Разин и Шуйский залились истошным смехом. Они смеялись, загнувшись пополам и хлопали себя и друг друга руками. Их голоса были на стадии ломки и оба чуть хрипели. Рон стал багровей, чем свитера, которые миссис Уизли дарит ему каждое Рождество, а Гарри неловко мялся на месте. — Что у вас уже произошло? — вернулась Черменская, и Гарри был очень ей благодарен. — Он… они. — парни не могли успокоится и с каждым новым словом смеялись всё сильнее. — Агх, что произошло? — обратилась она к красным от смущения и злости парням. Те молчали. — Они… Ари, ты прикинь, я такой… «Я Матфей Разин», и такой протя… протягиваю руку, а он… ц… ц. цел… — договорить он не смог, Ариадна закатила глаза, и не извинившись за друзей повела их дальше, куда они направляли до стычки с трио. Их смех и тщетные попытки похвастаться приколом ещё слышались и медленно удалялись. Друзья стояли в безмолвии. — Мерлин, они обдурили нас, — застонал Рон, когда они входили в слободу. — Идиоты, заносчивые и высокомерные, строят из себя грозных, а на деле тупицы, — обиженно изрёк Гарри. — Да, тупицы, и каждый с именитым предком, — повела бровью Гермиона, кажется в мечтаниях. — Это ты о чём? — Ну только не говорите, что не слышали о Степане Разине? О Михаиле Шуйском? Что совсем ничего? — Обречённо удивилась Грейнджер. — Нет, и знать не хочу, — Рон нервно стучал по полу носком обуви. — А зря, великие люди. Тут много знаменитых фамилий, не замечали? У всех, как на подбор предки либо великие завоеватели либо князья там, правители, писатели. Так мало того, попробуй тут найди уродца. Хоть за первого встречного замуж выходи, — возмущалась Гермиона, — хотя характер отвратительный. — Да уж, и на том спасибо. — А на счёт их прикола, у них принято существам ниже по статусу что-ли, протягивать руку не для пожатия, а для поцелуя. Например тем же домовым. — То есть, по-твоему мы… — Да нет, Рон, я не умею в виду что вы ниже, в том то и заключалась шутка. — Ясно, — бросил Гарри. Настроение их было сильно испорченно. — О чём вы говорили с этой высокомерщиной? — отозвался, Рон, максимально непринуждённо. Гермиона хмыкнула, — Спрашивала её о феномене с магическим лечением, там оказалось ничего интересного. Мол место охраняет природа и вмешивание в такое биологической свойство человеческого тела, как самозаживление, вредит целостности природного цикла, — монотонно пересказала слова Ариадны Гермиона. — Понятно, когда там этот, традиционный… ритуал? — устало поинтересовался Поттер. — Традиционный обряд, в десять вечера, ещё не скоро, — поправила Гермиона и друзья на том разбрелись по комнатам. Обряд этот был ещё утром прописан в расписании уроков. Никто конечно понятия не имел что это такое, знали только время и место. Гарри сидел в гриффиндорской комнате для мальчиков и тупо глядел в стену. Многое нужно было обдумать. Например: что за обряд их ждёт. Честно говоря, готовился он к худшему. Ещё почему-то Дамблдора не видно, он даже не может с ним поговорить о случившихся неприятностях. Это всё Гарри пытался вбить себе в голову, но ничего не выходило. Думал он только об одном. О чувстве, что он испытал на верховой езде. Как тяжело, когда ты не понимаешь, что чувствуешь к человеку. Ты злишься на него, он тебя пугает, но не обращать внимание на его привлекательность также тяжело, как игнорировать влечение к нему. Гарри дёрнулся, его будто выбили из потока мыслей. На улице, где-то в далеке, но так громко прогудело нечто. Словно огромный слон, нет даже мамонт. Поттер вскочил с кравати, обратив внимание на то, что в комнате остались только он и Рон. — Сколько времени? — ужаснулся Гарри. — Не знаю, … О, нет. Гарри, мы опоздали! Уже пять минут одиннадцатого! — без дальнейших дисскусий парни подорвались к выходу. На бегу, натягивая тёплые накидки, они направлялись к месту, откуда до сих пор прерывисто доносился странный звук. Парни завернули за большой терем, и гул казался уже запредельно близко. Вдруг Гарри резко остановился и Рон влепился ему в спину. Огромный костёр, точно разожжённый для того, чтобы приготовить на нём целого гиппогрифа, находился на центральной поляне. Вокруг уже собралась толпа гостей и учеников Колдовстворца. Все громко переговаривали, кто-то смеялся, кто-то играл в снежки. Все чего-то ждали. Рядом стоял огромный завитый в рогалик горн, и маленький человечек истошно дул в него. — Надо найти Гермиону, — дёрнул Гарри за рукав Рон. Они обошли толпу справа и, заметив большое скопление гриффиндорцев, протиснулись внутрь. Шатенка стояла в первом ряду у костра. — Вы где были? — замахала руками девушка, — надо же было всё забыть. — Прости… — О, нет, они, что опять будут танцевать? — расстроился Рон, указывая на Русских учеников, одетых также, как и в день прибытия гостей в Колдовствоец. — Не знаю, Рон, пока ничего не происходит. Ощущения были, заметил Гарри, довольно праздничными. Все вокруг веселились, толкались, суетились. Костёр слабо сказать грел. Лицо уже казалось горело, но отходить вовсе не было желания. Огромные извивающиеся языки пламени тянулись высоко вверх, и бодро танцевали, отражаясь на лицах и одежде людей. Снег вокруг костра отступил, образуя прогалину сырой, твёрдой земли. Горн протрубил ещё раз и стих. На миг все отвлеклись от разговоров. Между толпой Колдовстворских образовался проход. Гарри вглядывался в человека, несущего на руках что-то накрытое льняной тканью. В небе уже святили звёзды, но огонь сильно освещал людей и Гарри понял, что лицо человека закрывал капюшон. Он прошёл в середину круга, образованного учениками, насколько это было возможно, ведь рядом был огромный костёр. Руки человека с льняной тканью на секунду зависли в воздухе, и тут, словно по заклинанию Венгардиум Левиоса, которого точно не прозвучало, нечто под тканью зависло в воздухе. Гарри сглотнул ком в горле. Обстановка набирала неприятные, пугающие обороты. Человек в капюшоне напоминал чёрного всадника, забирающего людские жизни. Он напоминал саму смерть, до тех пор, пока нежные, мраморные руки не откинули капюшон назад. Жуткий человек, оказался Веленой Рудской. Ну конечно, как Поттер сразу не додумался. Все затаили дыхание. Что же она будет делать? Краем глаза Гарри заметил испуганные лица Гермионы и Рона. Избранный заворожённо наблюдал за плавными движениями рук строгой девушки. Вот она аккуратно развязывает ленты вокруг шеи, и тёплая накидка спадает с женственных плечей, открывая белоснежное платье и серебристый пояс. Вот они смыкаются в беззвучном хлопке и резко размыкаются, а между ними непостижимым образов возникает шар из воды. Гарри слышал восторженные возгласы вокруг, но не смел оторвать глаз. Её руки плавно увеличивают сферу и наконец, будто перекатывают его по руке прямо в огонь. Белоснежная рука изящно выгибается. Огонь с грубым шипением потух. Воды было достаточно, чтобы погасло пламя, но угли были такими красными, что грозили вот вот вновь вспыхнуть. Гарри поднял глаза, и внезапно поймал на себе взгляд ежевичных глаз. Сердце сделало кувырок, а по телу разлилось согревающее сливочное пиво. Ненароком пойманный взгляд отвернулся столь же внезапно, сколь появился. Дыхание Гарри участились. А сам он и думать обо всём забыл. Он с широкими глазами внимал каждому её действию. И тут в один миг его изумлённый взгляд сменился гримасой ужаса и отвращения. Девушка отдёрнула тряпку, накрывавшую труп среднего размера, то-ли косули, то-ли лани. Гермиона рядом в ужасе закрыла глаза руками. Велена понесла тело животного к углям, не касаясь его. Она была готова сделать что-то с этим бедным животным. Со стороны Русских ребят послышалось дробь. Они били по ногам и стучали сапогами о землю издавая интригующую дробь, при этом запевая на звук «а» незамысловатую мелодию. Голос вёл то вверх, то вниз. Гарри в отвращение заметил, что их это всё забавляло. Гермиона раскрыла глаза и они уже были на мокром месте. Дробь усиливалась, и всё вокруг Гарри стало мешаться в поток пятен. Дурмстранговцы тоже с охотой подхватили ритм. Наконец дробь дошла до придела и... Не дрогнув не одной мышцей лица, Рудская невербально отрубила животному голову, резким движением руки с перстнем вниз. Рука Поттера резко метнулась к лицу Гермионы. Он закрыл ладонью ей глаза и сам отвернулся от неприятного зрелища. Кровь плеснула на одеяние Велены. Её пленительное лицо забрызгано и запачкано. Отвратительная рогатая голова тлела в углях. Определившись с эмоциями Гарри таращился на брюнетку с вызовом и омерзением. Их взгляды вновь встретились и кажется, что девушка заметив осуждающий взгляд Гарри, немного поникла, но не опустила головы. И вот вновь Гарри осознал, что попал в ночной мир этого места. Мир, где каждая тень, может оказаться страшным монстром, а попасть сюда специально захочет либо самый немыслимый глупец, либо самый отважный храбрец.