Цветы тянутся к солнцу

Эзоп резко открывает глаза и дышит прерывисто. Тело бьет мелкая дрожь, а сознание еще не понимает, что ночной кошмар уже закончился и в комнате безопасно. Бальзамировщик смотрит в сторону окна, но снаружи так темно, что сразу становится ясно - до конца ночи еще очень, очень далеко. Он кутается в одеяло и ложится на другой бок, в надежде, что снова заснет и на это раз все будет не так плохо. Эзоп ошибается. После такого внезапного пробуждения весь сон словно рукой снимает, и Карл пялится в темноту потолка, почти не мигая. Ему холодно, несмотря на то, что укутался в одеяло так сильно, а на поверхности осталась только голова, окно закрыто, причем теплый сезон года. Эзоп пытается игнорировать неприятные ощущения и просто закрывает глаза, но стоит ему вспомнить то, что видел буквально несколько минут назад, как та мелкая дрожь и ощущение страха накатывают новой волной. Это глупо, так реагировать на подобное, учитывая, через что ему пришлось пройти, но, кажется, чувствам и эмоциям все равно. В конце концов Эзоп не выдерживает и, выпутавшись из одеяла, поднимается на ноги, и выходит из комнаты. В том, что он хочет сделать, Карл не видит ничего плохого, потому бредет бесшумно по коридорам поместья, пока не находит нужную дверь. Стучит он ровно три раза. Открывают ему на удивление быстро, будто обитатель комнаты тоже совсем не спал. Джозеф появляется на пороге, совсем непохожий на себя самого. В одной рубашке, застегнутой только на несколько нижних пуговиц, простых мягких штанах и с рассыпавшимися по плечам светлыми волосами он выглядит… Совсем иначе. Почти милым и словно домашним, по крайней мере, если не глядеть на нечеловеческие глаза. — М? Эзоп? Что-то случилось? Он отходит, приглашая выжившего войти, и смотрит на него с любопытством. Эзоп отвечает не сразу — видеть охотника в таком образе довольно непривычно. Но он быстро приходит в себя — чего тут удивляться? Время позднее, а хозяин комнаты тоже человек… был им, по крайней мере. — Тогда вы сказали, что я могу обратиться к вам, если что-нибудь произойдёт, — на всякий случай напоминает бальзамировщик, делая пару шагов вперёд и заходя внутрь. — Мне приснился кошмар, а в одиночку сидеть...жутковато. Джозеф не может сдержать улыбку (подумать только, чтобы такой человек да боялся кошмаров!..), но пытается её спрятать, все же, взгляд у Эзопа серьёзный. — Проходите. Располагайтесь. Попытайтесь не глядеть на беспорядок, ха-ха. Охотник обычно никого в свою комнату не пускает, предпочитая встречаться с кем-либо на нейтральной территории, но не выгонять же Эзопа… Тем более, когда тот пришёл по своей воле. По всей его комнате разбросаны какие-то записки и испорченная фотопленка, рабочий стол заставлен реагентами и деталями камеры, а на паре тумбочек и крохотном столике возвышаются пирамиды из книг. Единственное исключение в этом хаосе составляет нетронутая и аккуратно заправленная постель. И весь этот хаос никак совершенно не вяжется с его обычным образом, выверенным до миллиметра. Кажется, Эзопа совсем не волнует беспорядок ли в комнате или же чистота. Он ведь всё понимает, но всё равно краем глаза смотрит на все эти мелочи — всё-таки они помогают раскрыть личность их владельца получше. Ночной гость только разворачивает стул, чтобы сидеть лицом к собеседнику и садится на самый край, стараясь держать спину ровно и руки складывает на коленях. Привычка. — Ещё не спите? — Спрашивает он, глядя на постель, а потом осознаёт суть вопроса. Интересно, а нужно ли охотникам вообще спать, если большинство из них мёртвые? — Пытался разобраться, смогу ли я сделать что-то лучшее из тех фотокамер, что мне доступны… И, признаться, слегка увлекся. Улыбка Джозефа становится чуть неловкой. Он редко возвращается к своей научной деятельности, и каждый такой раз чувствует себя чуть-чуть самозванцем. — Если желаете, можете отдохнуть здесь, я приглушу свет. — Нет-нет, я скоро уйду, — Эзоп приподнимает ладонь и качает головой. — Просто… Просто что? Не хочется быть одному? Он ведь привык к одиночеству и совсем не любит находиться в компании, к чему такие желания? — Я не займу много времени, — выдыхает ночной гость. — Лучше расскажите как у вас дела? — Можете оставаться, сколько желаете… По крайней мере, если не боитесь пересудов за спиной. Джозеф знает, что в крыле охотников есть те, кто следят за самыми мельчайшими изменениями. Естественно, такое происшествие тоже не останется без внимания. Но он привык уже, и сплетни за непринуждённую дружескую беседу кажутся приемлемой платой. — У меня? Ну… Не жалуюсь, — смеётся охотник. — Даже если учитывать игры, жизнь тут спокойная и размеренная. Интересная пародия на хорошее посмертие, ха? — Меня не волнуют чужие сплетни. В этом месте нечего обсуждать, вот некоторые и ищут повода, — кивает Эзоп на первую реплику. Его не волнуют сплетни до тех пор, пока другие не полезут с ненужными вопросами. Впрочем, так было только поначалу, сейчас к мрачному бальзамировщику почти не обращаются без повода, потому что знают как отреагирует. Это удобно, но иногда и мешает. — Да уж. Наверное, спокойная и размеренная жизнь - лучшее, что могло бы произойти в нашем случае, — произносит он. — Но иногда...однообразие надоедает. Когда жизнь расписана по определённому расписанию - это удобно. И тогда становится тоскливо. Эзоп смотрит долго в одну точку, а затем качает головой. — Что-то я заговорился, извините. — Ничего страшного, — отмахивается Джозеф. — Мне интересно вас слушать. Он молчит некоторое время, не зная что ещё сказать, и неторопливо перебирает попавшийся под руки хлам. — Если вам… Скучно, могу предложить отправиться куда-нибудь. Хотя здесь не так уж много мест, да. — М? Нет-нет, не стоит, — голос у Эзопа сонный, он опирается подбородком о собственный кулак. — Может...завтра? Наверное...наверное, стоит подняться на ноги, поблагодарить, попрощаться и вернуться в комнату, но так не хочется что-то делать. И глаза закрываются сами собой, хотя он пытается не уснуть вот так, прямо здесь. — Когда вам будет угодно. Джозеф не может сдержать улыбки, глядя на выжившего, поднимается бесшумно и гасит одинокую лампу, погружая комнату в темноту. Но даже во мраке его глаза светятся отблесками странных углей. Эзоп поначалу думает возразить или сказать что-то, но в итоге...ничего не делает. Это глупо, в любой другой момент с любым другим человеком он не позволил себе таких глупостей: заснуть, когда рядом кто-то ещё, тем самым лишить себя возможности следить за собеседником, и оставить себя в беззащитном положении. Но сегодняшний случай исключение. Возможно потому, что с Джозефом он общается куда больше, чем с остальными и… Глупо, глупо, глупо. Но Эзоп всё равно складывает руки на спинке стула, чтобы было удобнее и кладёт на них голову, сам не замечая, как проваливается в сон. Охотник качает головой, не переставая улыбаться, расстилает постель и осторожно поднимает Эзопа на руки, чуть покачнувшись от непривычно сместившегося центра тяжести. Он пытается действовать максимально аккуратно, и, кажется, ему даже удается ни разу не разбудить выжившего, пока он переносит его, укладывает и аккуратно укрывает одеялом. Сам же Джозеф устраивается в кресле неподалеку, откидывается на его спинку и слушает, как тихонько стучат стрелки часов. Спокойно.