Cоседка

«Дружба проникает в жизнь всех людей, но для сохранения ее порой приходится сносить и обиды», — Марк Туллий Цицерон.

      — Конни! — кричит Саша из ванной, выжимая тряпку от швабры. — Я надеюсь, что ты свои трусы до стирки донёс! Иначе найдёшь их в мусорном баке!       — Саша, блин! — орёт в ответ Конни, покрываясь краской. — Не сама же королева приезжает! Это же наш Марко!       — А мы что, в свинарнике живём? Носки с полки в зале убери, лысый пирожок, — поддерживает свою девушку Жан, протирая пыль перед телевизором.       — Жан!       Конни начинает возмущаться, добавляя, что «такая причёска, как у него сейчас, в моде». Жан на это закатывает глаза и возвращается к уборке.       Через несколько часов, когда Конни загружает стиральную машинку, на всю квартиру раздаётся трель звонка. Мимо проносится Саша в тёмно-синем платье (принарядилась из-за приезда Марко, чтоб его), спеша открыть гостям дверь.       На пороге стоит не только Марко, но уже и знакомая им девушка, которая, по словам Микасы, помогала Эрену с Викки. Жан и Конни за спиной Саши решительно не понимают, что происходи, а вот Браус вполне догадывается, почему Имир здесь.       — Сашка! Парни! — Марко, широко улыбнувшись, шагает вперёд, и заключает Сашу в объятия, обнимая крепко и отрывая от пола. Подтягиваются и Кирштайн со Спрингером.       — Я не понял, ты встречаешься с Имир? — интересуется Конни, когда они всей весёлой компанией проходят на кухню.       — Ну… Вы не спрашивали прямо, в отношениях ли я, поэтому я и не стал рассказывать. Но да, я в отношениях. С ней. И я счастлив.       Саша смотрит на Имир, которая ухмыляется и поднимает руку, указывая на себя. Конни, судя по всему, всё ещё пребывает в шоке. Чтобы Марко отхватил такую девушку… Она же очень и очень горяча, почти как Саша, но…       Имир хмыкает и кладёт ладонь на плечо Марко.       — Ты собираешься сказать, что тебе жаль? — говорит она, намекая на недомолвки между ним и его друзьями.       — Я похож на того, кто собирается это сделать?       Жан, отошедший в ванную помыть руки, тоже всё переваривает. Он ловит вышедшую из туалета Сашу, заталкивая её обратно. Саша шипит, места мало, слишком тесно, она носом утыкается Кирштайну в грудь.       — Жан…       — Да как так… В смысле… Почему он на не рассказал? Ты её слышала? Они год вместе. Год. Триста шестьдесят пять дней.       — Жан, я умею считать, — со смешком сообщает ему Саша, закидывая руки ему на плечи и вдыхая любимый запах парфюма Жана. — Ну что ты как маленький. Да и не только ты.       — Маленький?       — Есть люди, которые не выставляют свою личную жизнь напоказ. А есть те, которые держат язык за зубами. По своим причинам. Раз не сказал, значит, не сказал.       Они замолкают. Жан смотрит на Сашу, поглаживая пальцами её запястья.       — Злишься на меня из-за Леви? — он приподнимает бровь. — Всё ещё? Да я же сотню раз уже извинился!       — Дело не в нём, а в тебе и Конни — могли бы просто взять и порадоваться за друга!       Саша решает закончить этот цирк и щёлкает замком, выходя в коридор. Жан чертыхается.       Порой ему казалось, что он не может с ней справиться. Порой он её не понимаю. А ещё этот Леви…       Жан почему-то полагал, что у них что-то было. Иногда он ловил взгляды Леви и Саши, которыми они обменивались. Быть может, ещё дело было в жестах: Аккерман мог подойти и собственнически обнять её за талию; тоже самое делала она, закидывая руку ему на плечо или ноги на колени, когда они вместе сидели на диване. А ещё у них были какие-то свои шутки, которые…       Но Кирштайн отметает все эти мысли — Саша любит его. Он её тоже любит. Они вместе. И они вместе через многое прошли и пройдут. Потому что он знает, что, если бы что-то было бы не так, они бы давно разошлись. Браус не молчит, когда её что-то не устраивает, а он бы элементарно не смог притворяться, что никакой проблемы нет.       Вздохнув, Жан возвращается на кухню.       — Прости, что мы так отреагировали, — говорит он, садясь за стол. — Повели себя как идиоты. Мы и Конни, — уточняет он, потому что атмосфера между Марко, Сашей и Имир была другая. — Мы рады за тебя и Имир. И жаль, что так получилось. Не очень мы хорошие друзья, хреновые, раз на ты решил нам обо всём рассказать только сейчас. Мне жаль.       Марко поднимается с места.       — Мне тоже жаль, — добавляет Конни. — Саше, вон, расстояние не помешало общаться с Леви после переезда. Мы тоже так могли сделать!       — Мне тоже жаль, ребята, — кивает Марко.       — Развели сырость, — дёргает плечом Имир. — Всё в порядке, все живы и никто не умер! Давайте лучше есть! Смотрите, какой Саша чудесный торт испекла!       — Любимый торт Марко, — улыбается Саша.       — Отличная идея! — соглашается с Имир Конни.       После того, как Марко, Жан и Конни обнимаются, трапеза возобновляется. Кирштайн вздрагивает, когда его ладонь, лежащую на колене, под столом накрывают пальцы Саши. Она тепло улыбается ему и, пододвинувшись ближе, касается кончиком носа его.       — Я люблю тебя, — шепчет Саша.       — Я тебя тоже.       Конни напротив картинно кривится, на что Имир и Марко смеются.