Сёстры

      — А?       — С добрым утром, — улыбнулась Киллиса пробудившейся Трайс.       Девочка не сразу поняла, что ящерица сидела прямо у служившей ей постелью лежанки и следила за благополучием её и новой девочки Корал (всё ещё спящей) сновидений. Дитя, казавшееся удивлённым, вдруг ни с того, ни с сего погрустнело.       — Трайс, ты чего? — от произошедшего, Киллиса ойкнула. Не всякий день дети чуть ли не набрасываются на тебя, душа в объятиях, — Ой, малышка, ты чего?       — Мне приснилось… — малютка с трудом удерживалась от всхлипов, а когда розовые руки обняли её в ответ, дала слабину и всхлипнула раз-другой, — Приснилось, как тот нехороший дядя нашёл меня и вернул обратно. В то вонючее, страшное место… и потом… вы не пришли меня спасать. В третий раз…       Первая мысль посетившая разум Киллиса: мы спасали тебя дважды? От того магистра мясника и… точно. Кораблекрушение…       — Сны на то и сны, что остаются по ту сторону. — утерев девочке слёзы рукавом рубашки, Киллиса задала вопрос, — Хочешь пить?       — Пить?       — Мне обычно вода помогает успокоиться. А вот Кире… — дальнейшее, она поведала шёпотом, — Только ей не говори, что я такое о ней рассказала… от воды при кошмарах она обычно писается… и Калиста потом ругается…       — Хи-хи-хи… — слёзы пошли на убыль, а настроение — ввысь. — Если можете, то да. Принесите. Пожалуйста.       — Хорошо. Погоди тут. И… — увидев, как постепенно начала просыпаться Корал, Киллиса добавила с улыбкой, — Поприветствуй ещё одну соню.       — Умгу!       Погладив по макушке ребёнка, розовая пробуждённая пошла за водой для девчушки или, скорее, для двух. Воду она набрала у пруда, сбегающую по лицу Амадии и ныне обладающую целебными свойствами. Для ребёнка лишней такая вода не будет. А на обратном пути змеиные глазки заприметили сумку такого персонажа, как Фейн. И была она раскрыта, и возле покоились некоторые вещи скелета.       Терзаемая любопытством, Киллиса временно забила на операцию по доставке воды растущим организмам. И вместо этого склонилась над сумкой, раскрыв энциклопедию уважаемого историка где-то посередине. Там, где была закладка, говорилось об памятной дате и событии, её укрощающим:        Об 1218 годе, Люциане и Чёрном Круге, против которого он боролся.       В этом трактате историк Крэнли тщательно и в деталях фиксировал на бумаге историю становления Чёрного Круга. Если вкратце, то приёмный сын Люциана Дамиан ненавидел отца и стал владыкой Хаоса.       Киллисе это казалось выходящим за все мыслимые и немыслимые рамки, но, по словам Хуберта, у Дамиана были на то причины: в книге много говорилось о том, как Люциан убил Игерну, возлюбленную Дамиана. Под флагом Дамиана собралась шайка изгоев, психопатов, тёмных магов и прочих малоприятных личностей, не нашедших себе иного места. Со временем шайка превратилась в армию, сражавшуюся на стороне Пустоты.       Довольно интересная энциклопедия, заметно выделяющаяся из других работ Крэнли Хуберта. Киллиса эту работу как-то читала год или два назад. А такое чувство, будто в первый.       Если толстенный фолиант исчерпал себя, то книжонка поменьше привлекла раззадорившуюся ящерицу к себе с большей силой, нежели энциклопедия.       Блокнот Фейна! Та штука, в которую он записывает то, это и прочее. Казалось бы, что в этом такого интересного? Но… частенько ли доводилось ВАМ покопаться в записях, по сути, пришельца из другого мира? Вот и Киллисе нечасто перепадала возможность. Почему бы и нет?        Бегло пробежала Киллиса страницу за страницей, построчно переваривая собранную Фейном информацию, с оживлением высунув язык.       Блокнот состоял преимущественно из описаний, особенностей и привычек «смертных рас». В нём рассказывалось о пище, которую они употребляют, и об одежде, которую носят, и об манере речи. Также прилагались малоразборчивые диаграммы «брачного поведения». Последнее чутка смутило Киллису. Описания напоминали содержание страниц Камасутры, но без… а, нет, не без зарисовок самого процесса…       — Ух… п-пожалуй, хватит… — выдохнула она, перевернув множество страниц, желая уйти от подробных описаний интимных актов, и возрастающей температуры под хвостом от их прочтения. — Интересно, когда это Фейн успел такого насмотреться… и как это выглядело со стороны… оу…       На последующих страницах, более поздних, мелькали знакомые имена. Например, её собственное, что вызвало у Киллисы ещё больший поток любознательности.       Фейн считал её весьма образованной, любознательной, порою дотошной, но в целом, интересной собеседницей, способной слушать и задавать грамотные вопросы, а, порою, и подискутировать. Он после одной из таких дискуссий даже задумался над своей точкой зрения, а верна ли она?       Поборов покраснение, средняя перешла на другую страницу, посвящённую Калисте. Невольно всплыла улыбка, когда Фейн описывал силу и грубость старшей сестрицы, но в то же время в тексте проскакивали намёки на более мягкую натуру синей грубиянки, что так же вызывало у Фейна интерес, как и любознательность Киллисы.       Древний о младшей сестре написал немного. И что более удивительно, в схожем ключе. Он находил Киру по-своему забавной. А, конкретнее, она напоминала ему дочь. Та любила, как и Кира, лезть куда не попадя, совать пальцы куда не стоило бы и много чего ещё. Но в отличие от этой голубой дурочки, его дочь обычно делала выводы и не была столь ветреной. Но и без этих качеств выходки Киры нередко вызывали у него внутреннюю улыбку и прилив тёплых воспоминаний.       По его мнению, смертные порою были куда многослойнее, чем ему казалось в прошлом. И троица этих чешуйчатых это доказывала, не говоря уже про других спутников, присоединившихся к столь исключительному исследователю, как он.       Читая это Киллиса улыбалась, пока не услышала кашель за спиной. Ладони уронили блокнот на прежнее место, а тело развернулось к подошедшему. Им оказался Фейн, что не без любопытства на эльфийском лице, которое он сейчас носил с помощью маски перевоплощения, глядел на неловко улыбающуюся Киллису.       — Ты что-нибудь скажешь, или и дальше будешь глупо улыбаться не пойми чему?       — Эм… н-да… — бровь скелета в эльфийском обличье полезла на лоб. Средняя ещё постояла с неловким видом, пока не предпочла удалиться, — Мне пора!       — Э? — издал Фейн у неё за спиной. Кратко обернувшись на скелета в процессе бегства, Киллиса пришла в ужас. Он сел дополнять страничку, посвящённую ей! Вот так вся её репутация, строившаяся не один день, погибнет минутной работой пером из-за одного эксцесса…

.

.

.

      Его августейшее высокопреосвященство король Бракк. Стоял в каменном обличье на мраморном постаменте над телами жертв его многовековых проклятий… наблюдал и внутри радовался зрелищу погибших в мучениях людей… в этом весь король Истока… в этом весь…       Переступая тела мёртвых магистров у дверей, Калиста и Кира применили благословление на проклятый рычаг, и он озарился золотым свечением, дав понять, что ныне не подвержен проклятию.       Рукоять повёрнута, а двери с громким скрипом и опадающей многовековой пылью загрохотали, чтобы отвориться, дав доступ к помещению просторному со странной конструкцией в конце.       Необычный алтарь с рунами, высеченными в камне. Напоминал идеально гладкий и ровный саркофаг, сквозь щели которого пробивался знакомый бирюзовый свет. Нечто связанное с Истоком. А, значит, и с Бракком…       Сёстры осматривали алтарь с относительно безопасного расстояния. Пытались прочесть руны, но этот язык им не был знаком. Возможно, Киллиса его ранее видела, но рядом её не было. Несмотря на свечение, исходящее изнутри, саркофаг казался лишённым напрочь магии.       — Кира!       — Я аккуратно.       Младшая протянула ладонь, освещённую силой благословения, для защиты от проклятий короля-тирана из далёкого прошлого. Контакт — и ничего. Никакого проклятия, но шутница ощутила Исток, переполняющий тело, так и рвущийся наружу, сдавливающий дыхание.       Сосредоточившись на внутреннем Истоке, рептилия пускает его сквозь ладонь в саркофаг. Огонь силы разгорается у голубой чешуйчатой в груди, вытекает через пальцы, зелёными щупальцами змеясь из их кончиков, разойдясь по всему алтарю. Саркофаг завибрировал, замерцал. Камни приходили в движение и скользили в стороны. Исток предоставил доступ к содержимому саркофага…       — Ох…       — Ты как? — на плечо падает могучая ладонь старшей, и младшая, потряся головой, кивает, приходит в норму:       — Нормально. Голова немного туда-сюда и в целом…       — Ты в норме. — пришла к выводу синяя, и вместе с голубой они поглядели на вещь, хранимую ранее саркофагом. — Кира… Мне бы твой талант доводить дело до конца…       Как-то эта дурёха сказала, что не прочь собрать весь комплект доспехов тирана. И вот он, последний фрагмент. Шлем Бракка! Парящий в центре отворённого саркофага, в бирюзовых лучах и переливах эфирных от силы применённого Истока.       Протянув руки, берёт Кира аккуратно шлем. Грозный с виду, и неспроста. Ведь шлем последнего короля-колдуна. Перепутанный древней порчей, которую можно разглядеть невооружённым глазом, и тот, кто его наденет, скорее всего, отправится прямиком в Чертоги Эха…       — А мне как раз!       — Дура! — хлопнула себя по лбу Калиста, выходке младшей. А потом хлопнула себя ещё раз, напомнив себе, кто сказал ей не меняться… — Эх… — смягчилась ворчунья и утомлённо прогремела, — Он магический, дурёха.       — И голодный…       — Ч-чего?       — Ну… — сложно такое объяснить, но сестра попыталась, — Я словно нутром чую, как он жаждет Истока… думаю, с его помощью, можно его высасывать! Как и жезлом избавления!       — Вот замечательно… — выдохнула Калиста горестно. — Могли бы всем скопищем пойти за Гаретом, спасти его, не отправляясь в лабиринт горгульи, найти штуку буквально в сотне метров от Гарета, способную убивать вопящих! Что за непруха?! А вы с хера ли спустились!? — ныне гнев Калисты обрушился на Лоусе и Себиллу, спустившихся к ним в спешке.       — Сюда приближается группа магистров, — поведала прохладно эльфийка. Девушка дополнила длинноухую с куда большей оживлённостью:       — Видно, те же, которых мы развели. Похоже прознали о нашем вранье.       — Ну и плевать, — отмахнулась старшая, указывая на шлем Киры, — У нас здесь всё. Можно сваливать.       У первых ступенек из хранилища, младшая указала на валяющегося без сознания магистра.       — А мы ему не…       — Ему дружки помогут. Всё равно им спускаться придётся. — мимолётно синяя ладонь указала на тела умерших магистров у рычага. Кира, уловившая данный жест, с пониманием кивнула, и с остальными выбралась из хранилища на встречу подымающемуся солнцу.       Бежит группа девчонок к стене поваленной в противоположную сторону той, с которой приближался магистерский отряд. Да вот не задался побег.       — Вопящий…       На кресте своём распятый он, глядел за округой, убивая воплем своим. Каждого убивая, и их убьёт, стоит только приблизиться. А время поджимало. Магистры, разгневанные, приближались, и лишний раз вступать в бой неохота. Благо…       — Кира, стой!       — Шлем прямо сам просится! — отвечает Кира выступая вперёд, поднимает шлем безумного короля над головой.       Из того вырывался луч бирюзовый, крепко вцепившийся словно в саму душу вопящего. Раз! Звук пугающий и, что хуже всего, запоминающийся. Словно скрежет стекла с эффектом эха. И вот от вопящего остаётся лишь груда мяса, кишок да крест, на котором он висел.       — Мощно… — поперхнулась Лоусе, с опаской покосившись на подругу, всё ещё удерживающую шлем. — Кира, ты чего?       — Странно. Кажется, шлем только что пошевелился.       — Нет времени на глупости! — перебивает старшая, подталкивая всех к краю обвалившейся стены, по которой они скатываются. Кира не унимается:       — Клянусь богами, мой шлем дрожит от поглощённого Истока! И, кажется… я слышу голоса…       — Кира, вечно у тебя то с головой проблемы, то с задницей!       — Что ты слышишь? — насторожено поинтересовалась Лоусе, очевидно, понимающая, каково это жить — с проблемной головой.       — Кажется… урчание?       — Чего?!       — Нг-х-х… шлем… он становится… тяжелее… и… горячо!       Головной убор Бракка внезапно раскалился в руках Киры. Пискнув от покрасневшего металла в ладонях, она выронила шлем и тот, прокатившись немного, озарил округу голубым свечением.       Исток переполнял Киру, и внезапно пространство окунулось во мрак. Шлем, подпаливший сухую траву, изгибался и менял форму, истекая тьмой. Из тени Киры явился на свет ужас, которыми и так полнился мир.       — Ох-ре-неть…       Глаза увидали существо устрашающее, столь похожее на ящера с красной чешуёй. Пасть полнилась огромными, острыми зубами, всё тело его, пестрило шипами и костями, даже головной убор состоял из костей и пары… рогов лосиных? В мир явился кто-то разделяющий с Кирой моду? Настоящий демон предстал перед ними, не иначе.       — Клыки ада! До чего же сладко вдыхать смертный воздух! — потягиваясь и хрустя костями произнёс демон нараспев, голосом звуча не столь устрашающе, как внешностью. — Я чую в нём зловоние ваших жизней. — повернул с хрустом голову он к девчонкам. — О, наслаждение… Но это не так приятно, как Исток, — он взглянул на Киру, чувствующую себя виноватой в состоявшейся встречи, — Которым ты напоила меня.       — Я…?       — Сладчайшая амброзия. — подтвердил монстр. — Нектар жизни…       — Ух… — утёрла со лба облегчённо пот Кира к удивлению спутниц, — А я-то уж думала, что самая большая проблема с этим шлемом — его неподходящая к моей одежде расцветка…       — Как занятны бывают смертные. — с лёгкой забавой издал гость непрошенный, — Смеются, когда стоило бы кричать. О, как же я по вам скучал.       — Ты вообще откуда взялся?! — поражённо, но и взволновано потребовала рыжеволосая ответа. — Из шлема, что ли?!       — Я был заперт в этом шлеме многие века. — говоря это, он рассматривал когти со следами… давней крови? — Очередная шуточка короля Бракка… он немало их сотворил на этом ненавистном острове. — нечистый нахмурился, — Я надеялся, что меня призвал Король-бог. Но ничего, вы тоже сгодитесь. Я успел лишь слегка припасть к Истоку. Сделать всего глоток впервые за очень долгие, голодные годы.       — Король-бог?       — Тот, кто исполнит Завет. — просто ответил демон, не удосужившись объяснить.       — Что там с шутками Бракка, и какое зло ты тут вершил с его одобрения? — снова спросила Лоусе, пока другие напряглись, готовые атаковать тварь.       — Такой сладостный и такой жалкий. — вздохнул демон, — Здесь король Бракк творил чудеса пыточного искусства. Одним движением он был способен обращать в ничто целые армии. — его кулак сжался у лица. — Жаль, он не дожил до исполнения Завета. — ладонь, сжатая в кулак, опустилась, — Чтобы почувствовать, как из его хрупких костей высасывают бледный костный мозг.       Он молчал. Вдыхал приятный для него гнилостный аромат болот из мира смертных, пока не соизволил продолжить:       — Хм, возможно, — он опасно приблизился, а его слушательницы отошли, угрожающе потянувшись к оружию, — Вы могли бы помочь мне ещё кое-в-чём, а не только в моём высвобождении. Я сделал лишь маленький глоток… — демон надвигался и принюхивался, с силой втягивая воздух. — Но довольно болтать мне нужно нечто большее. Мне нужен ваш Исток. Ваши жизненные силы. Идите ко мне, смертные. Мои когти, — он блеснул когтями в свете поднявшегося солнца. Помутнел на них алый цвет, но он по-прежнему хорошо врезался в глаза, — Истосковались по плоти…       Освободившийся из плена шлема монстр развёл руки в стороны, готовый ударить по девчонкам мощной магией, что и сделал. Луч магический прорезал пространство, оставляя за собой огненные линии, сжирающие достаточно сухую растительность и разрубая деревья. Его противницам приходилось то и дело избегать смертельных лучей, прыгать выше головы, уходить от гибели в последний момент, а Кира… в неё угодил один из таких лучей.       — КИРА!!!       Завопила Калиста, видя, как при контакте со смертоносным лучом её сестра попросту исчезла. Он не перерубил дочь пустыни надвое, не испарил… а словно стёр из этого мира!       Демон смеялся, пока в рожу ему не прилетело копьё, отскочившее, как стрела от круглого валуна. Следом за кинутым копьём Калиста рубанула демона мечом, да вот только и меч отскочил от шеи ублюдка, как от каменной стены.       Взмах когтистой руки, и меч развалился на части. Ещё один взмах, но в этот раз — по воздуху. Калиста успела уйти от атаки, подобрав отскочившее от демонической хари копьё.       Молния, выпущенная из пальцев Лоусе, навредила демону куда сильнее, и старшая, разрываемая личной ненавистью к демоническому выродку, набрала сколько смогла воздуха в грудь, да извергла пламя, как настоящая, разъярённая драконица.       Ни молния, ни, тем более, огонь, значительного вреда не причинили демону. На что он ехидно высказался:       — Огонь? Да я рождён в огне!       Рука готовилась извергнуть новый смертоносный луч, но в затылок ему прилетела стрела и он обернулся, тут же глазом словив огненный шар.       Со стены возвышающейся его атаковали магистры, сбежавшиеся на звуки потасовки. Усмехнувшись, демон решил с этой четвёрткой не играться и попросту разрубил лучом всех за раз.       Смеясь, он обернулся к девчонкам, что не знали, как с ним совладать. Кинжалы Себиллы, магия Лоусе и даже ненависть Калисты демону как щекотка. Оставалось бежать, но далеко ли выйдет от такого могущественного ублюдка свалить? А если он их нарочно отпустит и потом придёт по их следу в Святилище? Они же всех обрекут!       «Пусть хоть Киллиса останется… А?».       — Что за… как?! — демон себя ощутил неладно. Что-то вредило ему, и он чувствовал себя отвратно. И состояние его ухудшалось ежесекундно. — Нет… нет… нет! Только не ме…       Он испарился в голубом свечении, со знакомым, неприятным звуком, а позади него… голубая дурёха! Держала горячий шлем перед собой. Только демон исчез, как Кира выронила головной убор, и начала дуть на подушечки пальцев, стараясь их охладить.       — Кира… как ты… — поразилась Лоусе возвращению подруги из, казалось бы, самих Чертогов Эха. Даже Себилла выглядела удивлённой.       — О, это заклинание, которому меня научил сир Лора! Оно очень классное!       — Ну… — белка засмущалась, — Ну не сказать, чтобы уж очень… кто это покраснел ещё, Кверкус?!       Из объяснений Киры, стало известно, что заклинание спасало от удара неприятеля, телепортируя его носителя в случайном направлении. Таким образом, голубая сестра очутилась за демоном у самого шлема, который она не сразу смогла взять в руки ввиду его раскалённости.       — В общем, как-то так. Кали… ты…       Старшая, ничего не говоря, обняла сестру, простояв с нею в обнимку с минуту. Кире такая близость нравилась, как ничто другое, и сразу же ответила она тем же, не обращая внимания на посвистывающую в сторонке Лоусе и Себиллу, старательно вглядывающуюся в грязь, будто ища в ней следы.       Момент близости прошёл, и настала пора возвращаться в лагерь искателей. Кира, огорчённая прерыванием объятий, подняла с земли поостывший головной убор и осознала, что он теперь после убийства демона (или его повторного заточения) стал самым обычным шлемом.       — Эй! Я теперь не слышу голосов в голове, держа шлем! Аллилуйя! — старшая ответила со слегка вымученной улыбкой, и, казалось бы… увлажнившимися глазами:       — А более ранние голоса?       Ответом стал смех Киры и её похвалы за хорошую шутку. Такие приятные. Такие родные. Как же ей быть, если вдруг этого её лишит судьба или кто из смертных? Или исчадия Пустоты? Или… боги? Ей определённо стоит стать сильней. Но того метода, которым она пользовалась с раннего детства против таких могущественных противников — недостаточно.       Божественность… ключ к надёжной защите её семьи. Только с божественной силой она сможет защитить сестёр и впредь не бояться их потерять по причине собственной слабости.       Пусть мир сгниёт, пусть развалится и сгорит, но этих дурёх она убережёт!