Сёстры

      — Кали, ты спишь?       — Уже нет, — заворочалась старшая, ослабив хватку на своей плюшевой косоглазой ящерке с глуповатой мордашкой, и повернулась к сестре, пытаясь различить ту в темноте. — Зачем ты меня разбудила?       — Ну, знаешь, — пальцем о палец ударяла Кира, смотря на постель под собой, — когда будишь всяких сонь, то они такие: «Где я?», «Что происходит?» — пока не адаптируются.       — Погоди… — покачала головой сонная ящерица. — Ты разбудила меня посреди ночи только ради этого?       — Ага.       — Будь так любезна… видишь мою руку?       — Агась.       — Положи в неё свою ШЕЮ!!!       — Ай-ай-ай! — завопила младшая, когда рука сестры схватилась за её горло, но вопль сменился смехом: — Ха-ха-ха, Кали! Ну ты совсем ещё вялая! Так ты меня не то что не задушишь, но даже не пощекочешь! Ха-ха-ха! — без проблем голубая избежала хватки, отскочив на другую часть постели.       — Ух, только попадись мне через минуту-другую!       — Тише, девочки, — пробудилась Киллиса, приняв сидячее положение, — а то маму с Даэлой разбудите, как в тот раз.       — Кто кого ещё будит в такое время. Хи-хи-хи…       Голубая указала пальцем на не самую толстую стену, за коей была комната взрослых, по ту сторону которой порою доносились приглушённые…       — Кир-р-р-ра, когда-нибудь я найду способ очистить твой рот от присохшей в нём пошлятины!       — Начни сегодня, авось к старости поспеешь. Хи-хи-хи! Ой! Ай-ай-ай! А теперь и правда больно! Кали! Перестань! — вдруг старшая завалилась спать, при этом крепко прижимая сестру к себе, не выпуская из хватки. — Эй! Отпусти!       — Ага, — проворчала Калиста, — а потом начнутся ночные походилки за водой, в туалет, а, может, после воды ты прямо здесь избавишься от лишней влаги. Знаю я тебя.       — Было-то всего раза два…       — В двадцать я быстрее поверю! Может, тебе и нравится спать на… «водяном матрасе», а мне — нет! Спи давай!       — Блин… так и умру от жажды среди ночи… Килли, не вспоминай меня плохим словом!       — Хи-хи-хи, спокойной ночи, Кира.       Средняя улеглась, плотно прижавшись спиной к старшей, а Кира для вида ещё пару минут противилась объятиям ворчливой сестры, пока не «сдалась».       Засыпала она с улыбкой, обхватив в ответ Калисту, радуясь, что всё кончилось этим.       С Киллисой всё было просто. Скажи, что тебе снится кошмар, и она будет обнимать тебя всю ночь. А Калиста… так легко не шла на контакт. Приходилось серьёзно напрягать красноречие, чтобы сестра пошла на встречу, либо же выстраивать целые схемы по ночным походам за водой и... Водяными матрасами в последствии. Хотя последнее в те дни... случалось по вине подхваченного воспаления мочевого пузыря, нежели Киры. А вот по какой причине то возникло, младшая предпочла не раскрывать, с трудом удерживая проступающий румянец...       «Мы с Киллисой слишком хорошо знаем тебя и твои… «многоходовочки», Кира. И потому ты так часто получаешь желаемое от нас обеих».       «А ведь могла бы попросить. Ни у одной из нас сердце не железное. Даже у Калисты».       «…тем более у Киллисы…» — думали они в ту минуту, ступая на тропу сна.

.

.

.

      Ещё не взошло солнце, но Кире уже не спалось. Она приподнялась и взглянула на Киллису. Та, казалось, тоже не наслаждалась ночными грёзами.       — Спишь?       — Как видишь, нет… — вздохнула средняя и приподнялась. — Да и смысл сейчас спать, если до восхода совсем немного осталось?       — Хм… — Кира мысленно согласилась и приступив к поиску выхода из их положения. Чем они могли заняться, пока не настала пора бодрствования? — О! Мистер сир… э…       — Сир Лора! — недовольствовала белка, словно ни на минуту не сомкнула глаз за ночь. — Так сложно запомнить великанше с её огромными, но не очень умными мозгами! Кверкус… ты на чьей стороне?!       — Да, точно, сир Лора… — усмехнулась Кира, возвращая рога на отведённое для них место на голове. — Мне бы хотелось узнать, что там с вашим Великим Жёлудем? В прошлый раз нас грубо прервали… — покосились недобро зелёные глаза на спящую к ней спиной старшую сестру.       — Да, — подтвердила Киллиса, — мне тоже интересно узнать о нём больше.       — А мне — нет! — раздалось от, казалось бы, спавшей сестры.       — Ты и не понимаешь его! — возразила младшая, отойдя от замешательства.       — Понимай я его, мой ответ не изменился бы!       — Очень зря ты так, сестра. Сир Лора — замечательный рассказчик.       Белка, слегка тронутая похвалой от розовой великанши, откашлялась и отбилась от едких замечаний Кверкуса. Калиста, не желавшая ничего слышать, временно удалилась, объяснив это утренними упражнениями и желанием облегчить мочевой пузырь.       — Ну так что там с Жёлудем?       — О, Кверкус! Она — и не только она — хочет ответов. Словно они первые, кто задумался над великими загадками вселенной. «С какого дуба упал Жёлудь? Откуда взялся тот дуб, если не из ещё более великого жёлудя? Может ли в том дубе быть дупло, столь великое, чтобы запасти Великий Жёлудь на зиму?» На некоторые вопросы нет ответов, Кверкус. Неужели это так сложно понять? Великий Жёлудь явится и уничтожит всё живое, и белки будут править миром до скончания веков. На мой взгляд, тут всё просто и понятно.       Сёстры переглянулись. Обговорили, какой вопрос зададут следующим, и спросили:       — Хорошо ли, что Великий Жёлудь вернётся? Как вы считаете?       — Что скажешь, Кверкус? Когда-то мы верили, что то будет благо, но теперь?.. — он загрустил с ответа скакуна. — Нет, ты прав. Сколь бы ужасно ни поступали с нами великаны, мы не хотим, чтобы они сгинули с лица земли. Нет! Белки и великаны должны научиться жить в мире друг с другом!       — Всегда нужно стремиться к миру, — согласилась розовая.       — Хотя жить в мире друг с другом было бы куда проще, — размышлял сир Лора, — если бы великаны перестали превращать наши родные леса в копья, корабли и прочие штуки. Верно же, Кверкус? — он с некоторой вялой надеждой добавил тихо: — Возможно, наш розовый Щит при содействии голубого и… синего, так уж и быть, Кверкус! Наставят других великанов на истинный путь.       Кира похлопала сестру по плечу и задала свой вопрос:       — А что вообще заставило вас поменять своё мнение?       Сир Лора на миг задумался, затем покачал головой и ласково похлопал Кверкуса.       — Белки меняются, верно, Кверкус? Меняются наши приоритеты. Если не адаптироваться, все мы сгинем.

.

.

.

      Вскоре вернулась старшая. Лицом — привычно недовольная (но куда больше обычного) и оглядывающаяся назад. Про себя она, поправляя юбку, говорила, как могла расслышать голубая: «Сделаешь нам «золотой дождь»? Я ваши лица им одарила бы с радостью. Сразу после побоев! А может… вы ещё и мазохисты и того и добивались? Извращуги, как ни погляди!»       — Привет, Кали… — несколько смущённо поздоровалась Кира.       — Уже виделись, дурёха.       — Да… Как ты… пописала? Без осложнений?       Что за хруст раздался на половину форта? Это шея старшей сестры резко повернулась к младшей. В синеве глаз зарождалось пламя.       — Повтори-ка свой вопросик…       — Эм…       — Что это у вас? Вы с полчаса возитесь с этим пергаментом, — заметила Киллиса. И правда: Зверь сидел, неотрывно смотря на бумагу перед глазами, пока не опустил её и не взглянул на ящерицу.       — Заметила, да?       — Только не притворяйся, что не добивался разглядыванием бумажки, внимания с нашей стороны.       Гном закатил глаз глянув в бок, будто синяя угодила в точку.       — Меня много в чём обвиняли, но вот в «тонкости» — точно ни разу. В общем… — от дальнейших его слов сквозило неуверенностью. — Кое-что тебе и остальным надо знать. Я типа как королевских кровей.       — Ого! — ошарашенно воскликнула Кира. Калиста фыркнула:       — А манерами и не пахнет…       — В смысле, короны отродясь не носил. По крайней мере, с брильянтами, — пояснил он. — Один раз, правда, на башку венец напялил и… О, извиняюсь. Опять занесло. Короче, я лучше просто скажу: ублюдок я.       — И без пояснений было ясно.       — Кали!       — Да, — кивнул Зверь, — что в прямом смысле, что во всех остальных. Королевская родня меня не шибко любила — да и я её тоже.       — Немудрено…       — Ну Кали!       — Если длинную историю упаковать в пару слов, то я затеял восстание, меня изловили и отправили в ссылку на остров-тюрьму. Что-то типа форта «Радость», только в раз десять хуже.       — Там бы и оставался.       — Сестра…       — Я бы там и помер…       — Даже не думай встревать! — Калиста хмыкнула.       — Но один из кораблей Юстинии подплыл слишком близко. Я его… позаимствовал и свалил в закат. Круто. Да?       — Выходит… — задумалась средняя. — Вы пират?       — Я не пират, — чуть не прыснул Зверь.       — Килли! Был бы он пиратом, то использовал бы пиратский термин в отношении угона судна: «реквизировал»! Но даже так круто вышло!       — Такая роль просто, — махнул рукой засмущавшийся гном.       Синяя сестра напомнила:       — От некоторых ролей можно и отказаться, знаешь ли…       — Вот и я про то же! Мне больше нравится «революционер». Звучит красивше.       — А я была б не прочь побыть пираткой!       — Я тоже, — на удивление послышалось от Калисты, а потом та обратилась к младшей с угрожающей ноткой: — И гуляла бы ты по доске каждый день по десять-пятнадцать раз.       — А чего так много?!       — Каждый раз, как накосячишь!       — Я попробую досказать в двух словах, — собрался Зверь, понимая, что некоторых утомляет его пустая болтовня и что его рассказ чуть не оборвался на середине, — королева Юстинии приказала одному гному по имени Лохар устроить засаду на корабль, именующийся «Миротворец», и забрать с него груз. Что бы там ни было на борту, оно ей нужно против мятежников. Операция «Крах» — так она это называет. Ничего себе название, да?       С разной степенью охоты вся троица слушательниц согласилась. Зверь продолжил:       — Ну… вот. Я хочу отыскать этого Лохара и положить конец операции «Крах». Вот, собственно, и всё. Просто и ясно. В основном. Ну, то есть… почти. Ладно. Нет. В общем, взгляните сами.       Крепкая рука протянула украденное письмо. Киллиса развернула конверт бумаги прямиком с корабля «Победа».       «Капитан Артус!       Операция «Крах» началась. Приказы Её Величества просты и понятны.       Мы начнём действовать, когда «Миротворец» пройдёт к Побережью Жнеца. Доверьтесь мне, пьянчуги из Божественного Ордена на его борту не успеют ничего понять. «Победа» должна подойти по моему сигналу — под покровом ночи, когда вы увидите костёр.       Можете не высаживаться. Мы поднимем на борт груз и вернёмся в Дрифтвуд, от вас потребуется лишь доставить его на место. И быстро — Её Величество не потерпит промедления.       Пришло время действовать и положить конец восстанию.       Лохар»       — Ну так… — заговорил гном, едва три пары змеиных глаз оторвались от письма. — Вы прочли. Знаете, против чего я иду.       — Да, прочли, — подтвердила Калиста. — Но я без малейшего понятия, на кой чёрт нам в это встревать.       — Если ты хочешь, — заговорил серьёзно гном, — чтобы команда стояла за тебя горою, то проблемы матросов — твои проблемы. Юстиния нацелилась на повстанцев. Моих товарищей. Моих друзей. Я прикрываю им спины… им и вам. По совести, вы должны тоже прикрыть им спину.       — Ох… за какой чёрт…       — Эта операция, — прервала Киллиса, — «Крах» кажется очень серьёзной. Вам ничего более не известно?       — Немногим больше того, что там написано, — уныло молвил одноглазый, — но достаточно, чтобы понять: я должен остановить Юстинию. Она нацелилась на моих парней и девчонок!       — Мы, «конечно же, поможем», если выберемся с острова… — разглядывала когти у лица старшая. Кира, нахмурившись, обратилась к Зверю:       — А что случилось с восстанием?       — Слушайте. Королева когда-то была хорошей женщиной, а я — её двоюродным братом-бастардом, так что кому и знать, как не мне! Мы с ней бумажные кораблики по лужам пускали и жучков туда сажали, чтобы отправить в путешествие.       Киллису при упоминании подобной забавы пробрал холод, вызванный недавним воспоминанием. Никто не заметил её вздрагивания, а гном не обрывал рассказа:       — На зверя, как я, она не тянула… но дух её свободен. А потом королева Лора умерла, и Юстиния взошла на трон. Божественный Орден набирал силу, ящеры тоже сложа руки не сидели…       — Естественно… — закатила глаза Калиста, сверкнув зубами.       — Поначалу это были просто флаги. Королевские флаги и гербы… они всё время лезли на глаза, всё время требовали от меня верности. Дальше — больше. Стоило кому-то сказать доброе слово о Люциане, он… исчезал.       — Хм? — удивились собеседницы.       — С улиц пропали все художники, а вместо них появились королевские солдаты в полной броне. Только и разговоров было, что ящеры-де скоро нападут, а нам всем надо быть готовыми пойти в бой по приказу королевы. Жить так было нельзя. Мы с друзьями… мы решили, что пора что-то менять…       Тени прошлого сгустились в его глазу. Он смотрел уже не на девочек, а словно сквозь них и продолжал говорить, помрачнев:       — Идёт шторм, спорить не буду. Но потом — уж вы мне поверьте — небо расчистится. Чайки снова будут сидеть на реях, а солнце высушит наши лица. И эта тишь да благодать тем слаще, чем страшнее гремел гром.

.

.

.

      После диалога Зверь выказал желание удалиться разведки ради. И привёл весомые аргументы: гном, снующий туда-сюда, менее заметен, если за ним не ходят три здоровенные хвостатые спутницы. Против такого контраргумента ни у одной не нашлось, и Зверь отчалил.       Встал вопрос: как действовать сегодня? Некоторые высказались за дальнейший осмотр стен форта. До принятия окончательного решения на глаза им попался Фейн. Тот вознамерился подойти к девушке, снующей у палатки рядом с крепостной стеной в самом углу. У входа в оную наблюдались кучи хлама и металлолома, уйма инструментов и наковальня с запчастями и расходниками для ремонта и починки решительно всего.       — Фейн! Здорóво! — скелет дёрнулся и заозирался, отыскивая надоедливую рептилию. Получилось. Со вздохом он подошёл к троице, говоря торопливо:       — Если позволите, я хотел бы расспросить этот человеческий экземпляр. По вопросу… личного характера. А если не позволите… — он осёкся. — Что ж, тогда весь этот разговор окажется весьма неловким.       — Мне всё равно. Но лично я бы не стала подвергать бедняжку-кузнеца испытанию под названием «общение с Фейком».       — Конечно, можете… — неловко проронила самая тихая сестра, взирая на кивающую без остановки младшую.       Фейн подошёл к кузнецу и привлёк её внимание.       — Чего тебе, приятель?       — Я не мог не заметить наличия у тебя технического склада ума, судя по всем этим хоть и примитивным, но всё же приспособлениям, — обёрнутой в ткань рукой он указал на всё валяющееся у мастерской добро. — Не затруднит ли тебя сделать для меня лицерез?       — Что-что? — округлила женщина глаза, будто переспрашивала не оттого, что не расслышала, а прямо по противоположной причине — отчётливо понимая, о чём шла речь.       — Мне нужны, — подался в терпеливое растолкование скелет, — резаки, крючки для кожи — всё, что входит в аппарат для срезания кожи лица с гуманоида.       Всё ещё видя округлённые глаза кузнеца, Фейн вздохнул, «под нос» промямлив:       — Вот же примитивные существа…       Медленно, громко объясняя, что ему нужно срезать лица с других существ, он обвёл пальцем для демонстрации собственное лицо, сокрытое капюшоном и тканевой маской.       До ящериц не доходили слова, но активная жестикуляция скелета была отчётливо видна. Он вновь и вновь показывал на свою физиономию.       Фейн оставался неслышимым, но кузнец вдруг потрясённо переспросила: «Лицерез?!» — и начала медленно пятиться.       — Ты, что ли, ещё один дружок Найзла? Да как земля носит уродов вроде тебя и магистра Найлза? Сказала я ему убираться к себе в своё вонючее подземелье и носа ко мне не совать, и ты туда же топай. А теперь убирайся с глаз моих.       Фейн отходил, почёсывая затылок. Похоже, всё обернулось не так, как он ожидал, но скелет пребывал в глубокой задумчивости, видимо услышав что-то, показавшееся ему интересным…       — Фейн… — окликнула его Киллиса. Тот вышел из раздумий, покосившись на неё с утомлением и ожиданием. — Почему вы так мало знаете об окружающем мире?       — Мало?!       — Он и близко к понятию «мало знать» не дорос, — фыркнула синяя. — Чтобы «мало знать», надо хоть что-то знать. Хотя бы как Кира.       — Эй!       — Осмелюсь возразить: об окружающем мире мне известно больше, чем кому бы то ни было, — возразил скелет. — О, возможно, я упускаю какие-то социальные условности и не знаю, какой король вёл какую войну. Но это мелочи…       — Мелочи?! — непривычно громко для себя воскликнула Киллиса, вызвав оживлённый интерес у обеих сестёр. — История — фундамент, на котором строится цивилизация!       — Вся ваша история — бесконечно нудный список смертных, которые рождались, ничего не добивались и умирали. Разумеется, кто-то из них смог расширить свои владения, другой — изобрести новый способ засолки рыбы. И что? Где будут ваши королевства через сто лет? А через тысячу?       — Наверное, там же, где твои воображаемые Вечные… — прорычала тихо Калиста, оставшаяся неуслышанной.       — Все они обратятся в прах вместе с вашими великими героями, — кончил Фейн.       Киллиса была с ним категорически не согласна, и преимущественно во всём. По её личным наблюдениям, ход истории направляли правители отнюдь не всегда, и обычно это делала общественная модель и экономика существующего общества. Но многие нюансы по-прежнему от неё ускользали или оставались в тени, непроглядной пока её уровню познания общества. А потому вместо вступления в дискуссию она спросила, подавляя желание объяснить свою точку зрения на мир:       — Что в вашем понимании ценные знания?       — Ваши расы и народы приходят и уходят… мошки, убеждённые в своей значимости, перед лицом равнодушной вселенной. Однако вселенная никуда не девается. Меняются законы, которым подчиняются ваши государства — но не законы мироздания. Даже когда моя раса населяла эту землю, яблоки всё равно падали с ветвей вниз. Я ещё не видел смертного короля, который мог бы приказать яблокам падать с веток вверх, а огню — морозить, не обжигая. Нет, — покачал он головой, — эти законы действуют всегда и повсюду. И познать их — означает понять, как устроен мир. Вот это — полезное знание. Всё прочее не стоит ничего. Всё равно, что спорить, чей песочный замок красивее, когда прибой уже близко.       «То и дело философы разных эпох старались объяснить окружающий мир. Но дело не в том, чтобы понять его, а в том, чтобы изменить».       Правота прослеживалась в словах Фейна, но Киллиса осталась при своём. Каждое новое государство, пришедшее на смену прошлому, менялось. Менялись также (или модернизировались) и системы, по которым существовали эти государства. А с ними — и всё общество, и экономика. Зная прошлое, можно предугадать дальнейшее развитие истории. Не повторить старых ошибок и приумножить прошлые успехи. И даже создать принципиально новое общество, лишённое всех былых недостатков…       — У меня вопрос!       — Естественно… — вздохнул Фейн при виде высоко поднявшей руку голубой ящерицы. — Что хоть у одной из вас может быть ко мне, как не очередной глупый вопрос? Хэх… задавай.       — Ты в нас видишь нечто чуждое. Как ты вообще относишься к нашей расе в общем?       — Мне тоже любопытно знать, — кивнула розовая.       — О, я стараюсь думать о них как можно реже. Примерно столько же внимания, я полагаю, вы уделяете надоедливым слепням.       — Лично я в последнее время уделяю неоправданную гору своего драгоценного времени много о себе думающим костяшкам, — Фейн на такое замечание Калисты ответил:       — Я вовсе не хочу сказать, что с вами что-то не так. Даже с тобой, синяя, — старшая усмехнулась без тени веселья, не то что младшая… — Просто вы… скажем прямо, не производите особого впечатления.       — Не соглашусь! Мы отпадные! И круто вместе смотримся!       — Кира.       — Да, Кали?       — Встань от меня подальше. Не хочу, чтобы тебя видели рядом со мною.       — Ха. Ха. Ха.       — А я соглашусь, — подала голос розовая. — Наше общество не лучше других. Кастовая система ящеров достаточно жёсткая и архаичная. И Дом Войны стоит на костях рабов и крови невинных, пока им властвуют работорговцы…       — Этот ответ почти подошёл к опасной черте. Берегись, ещё немного, и ты научишься критическому мышлению! — слова Фейна расшифровывались как «я тебя только что похвалил». — Как бы то ни было, вопрос нуждается в дополнительном изучении. И, собственно…       Скелет извлёк из складок одеяния записную книжку и принялся что-то корябать. Потом пауза, и он посмотрел на Киллису, говоря с неловкостью:       — Прощу прощения, продолжай. Веди себя так, как тебе привычно. Просто представь, что меня рядом нет. И вы тоже.       — Хм… — Кира вспомнила, что у них с сёстрами хорошего плана действий не завелось с утра. А потому спросила Фейна: — Что, по-твоему, нам следует делать дальше?       — Хм, я собирался искупнуться в море, — сарказм едкими потоками сочился с его слов, — поваляться на солнышке, почитать интересную книжку… Или, возможно — почему бы и нет, — мы могли бы отыскать мою маску и убраться с этого треклятого острова!       — Искомая вами маска, — прервала Киллиса, — что она представляет?       — Маска перевоплощения? — подивился скелет. — В моё время это была всего лишь модная новинка. Игрушка, проще говоря. Как-то раз я сделал такую маску для своей дочери. Она весь день потом пыталась убедить меня, что превратилась в свою мать. Хотя я использовал совсем другое лицо, — что это? Намёк на эмоции? Причём приятные? — Сейчас, разумеется, эта «игрушка» может стать мостиком между жизнью и… ну, в общем, она может оказаться очень важной. Благодаря этой маске я могу менять обличье и странствовать по миру как простой смертный. Я могу быть ящером, гномом, человеком — любым существом, чьё лицо я заполучу. Так намного проще в городах путешествовать.       — Полезная хреновина, однако, — согласилась Калиста.       — Хм, — задумчиво кивнула Кира. — Игрушка, не игрушка… но это может стать грозным оружием.       — Эх, — неодобрительно простонал Фейн, — кровожадные твари… Вы даже детскую погремушку готовы использовать во зло. Именно из-за таких, как ты, — указала костлявая рука на грудь синей ящерицы, — маску и нужно вернуть.       — Это не я сказала, фантомный твой мозг! — гаркнула старшая, к усмешке младшей.       — Разве? — подивился скелет. — Приношу тогда свои извинения. Мне показалось, что мысли о подобном варварстве свойственно высказывать именно тебе. Но, оказывается, есть ещё одна, придерживающаяся схожих взглядов… Час от часу не легче…       — Я только заметила. Только и всего… — огорчённо уставилась на свои ноги Кира. Киллиса приобняла её утешительно. Калиста обрадовалась, что не ей приходилось этим заниматься у всех на виду.       — Мне потребуется вышеуказанная маска, — подходил к концу Фейн, — чтобы уберечься от агрессивного внешнего мира. Но кто знает, сколько зла могла бы сотворить с её помощью какая-то смертная ведьма.       — Ну и? — вознамерилась старшая задать неприятный вопрос. — Каково это — скрывать внешность из страха?       — Из страха? — фыркнул он, не задетый. — Я тебя умоляю, с чего мне бояться этих созданий? Это разумный, практичный выбор. Ничего больше. Странствовать по миру намного проще, когда не приходится читать дебилам с факелами нотации о том, что огонь — это не игрушка.       — А если мы не отыщем вашу маску, вы сможете сделать новую? Это сложно? И из чего она делается?       — О, всё очень просто. — махнул скелет. — Берём сначала лицо…       — Потом кошачью жо…       — Что кошачью? — подивился чёрный кот у ног. Кира предпочла не продолжать, неловко усмехнувшись.       — …одну Сферу Истока, соединяешь их, немного других манипуляций — и получаешь маску. Если соединить несколько одиночных масок-лиц со Сферой Истока и провести дополнительные манипуляции, получается Маска перевоплощения. Честно говоря, я поражён, что этого не делают все остальные.       — Что-то я сомневаюсь, что нужные лица валяются прямо на дороге, — заметила Кира, к усмешке Калисты.       — Глупая. Можно поработать мечом, потом — лицерезом и в конце — уже маской.       — Она права, это несложно. Их множество! — раскинул руки Фейн. — Сколько сотен тысяч представителей твоей расы умерли за всё это время? Почти от всех них избавились. Несмотря на то, что лицами ещё можно было бы воспользоваться. Досадно терять столько материала. Увы, без надлежащих инструментов я не могу снимать лица с трупов, которые ты, как я могу судить, — указал он на синюю, — производишь в изобилии.       — Я польщена… — неожиданно тепло ответила Калиста. Жаль, что наигранно.       — Так что, если вам попадётся инструмент, пригодный для снятия лицевых покровов, дайте мне знать, — сёстры кивнули. Большая их часть. — Спасибо. А сейчас… прошу меня извинить, — скелет явно намерился сматывать удочки. — Я должен попытать счастье отыскать искомое приспособление в другом месте. Позже свидимся. Хм… поразительно. Как же легко мне дались эти слова…       Он ушёл. Сёстры, недолго простояв на месте, обернулись к суетившейся над какой-то вещью кузнецу, с которой у Фейна выдался не ахти какой удачный диалог.

.

.

.

      Среди болтов, гаек и железных деталей лежало устройство, похожее на перчатку с пятью длинными металлическими когтями. Женщина, возящаяся с ним, подняла взгляд, стоило рептилиям подойти.       — Что вас интересует?       — Здравствуйте, — тепло поприветствовала Киллиса. — Мы не так давно на острове и хотели бы познакомиться, — кузнец смерила её подозрительным прищуром и буркнула:       — Отвали.       Разочарованию Киллисы не было предела.       — Что ты мастеришь? — заинтересованно спросила Кира.       — Ничего, — отмахнулась женщина. — Пытаюсь разобраться, как это устроено. Она умная, эта Даллис. Сама сделала эти штуки для своих телохранителей. Ну и острые же они! — она отвлеклась от устройства. — Хотите что-то купить?       — А как насчёт, — предложила Калиста, имея не совсем чистые помыслы, — дать нам что-то из твоего ассортимента на пробу, чтобы мы решили, стоит ли тратить на твоё барахло деньги?       — Мои товары в проверках не нуждаются. Не тратьте моё время, платите или проваливайте.       — Это… кольцо… — заметила Киллиса вещицу среди товаров. — Излучает магию. Можно его подержать?       — Откуда у тебя это устройство? Оно выглядит довольно опасным, — подметила Кира.       — Нашла его недавно в мусорной куче, — продавщица протянула Киллисе простенькое кольцо и села назад. Розовая пристально то осматривала, изучая исходившую от него магию. — Знаешь, мы ведь когда-то были знакомы — я и Даллис.       — Преотличнейшее знакомство… — буркнула синяя.       — Раньше я за ней страсти к железкам не замечала, но когда она вступила в Орден, то сразу начала выдавать горы самых разных диковин.       — Что ты помнишь о Кувалде? — Калиста решила, что выдался шанс выведать больше информации об одном из главных врагов.       — О, ну, я не знаю… — задумалась кузнец. — Она была такой милой. Тихой. Любила свою семью. Всегда казалась такой сильной, но тогда она не производила впечатления бесстрашной воительницы. Она была обычной девушкой. Люди меняются, знаешь ли.       — Пф. Толку нет ни от тебя, ни от твоих слов.       — Это же Даллис придумала ошейники, сдерживающие Исток? — вернула продавщице кольцо Киллиса. Последовал кивок.       Розовая, помня ранее прочитанную литературу, засомневалась в авторстве Даллис касательно ошейников. А следовательно, и другие её устройства могут принадлежать кому-то другому. Возможно, кто-то делает это всё на заказ. Или из страха…       — Хочешь что-то купить или просто собираешься донимать меня своими бесполезными вопросами? А вы? Покупать будете?       — Не скажите ли, — не унималась Киллиса, пообещав кое-что купить, — из чего делаются ошейники?       — Магия и металл, как и большинство устройств Даллис. Металл запирает их, а магия — заставляет работать. Это всё, что я знаю.       — А нельзя ли… — Кира догадывалась, что мастерица не говорит всего, что знает. Она предприняла попытку выпытать пару крупиц информации. — Нельзя ли их как-то ослабить? Хоть чуть-чуть! У меня шея от него течёт!       — Обычно другие места текут, сестра…       — Тебе? — подивилась с усмешкой кузнец. — Вот ещё.       — Ага! Значит, знаешь, как с ними работать! Можешь и снять!       — Знать-то знаю, а вот тебе не скажу.       — А можно ли заслужить эту услугу от вас? — заинтересовалась Киллиса, заприметив книгу среди вещей на продажу.       — Именно что заслужить, — подметила кузнец. — Право тратить моё время и правда надо заслужить. Вы вот, к примеру, пока его не заслуживаете.       — Да, Кверкус, она кажется не очень вежливой, если не сказать грубой, но эта великанша хоть делает свои штуковины не из дерева… Нет, я не оправдываю тем самым её поведение!       — Если хотите что-то купить, то покупайте — или убирайтесь.       — Благодарим вас, и… вот эту книгу, пожалуйста. Спасибо.       Они удалились. Книгу Киллиса спрятала в сумке, успев прочесть одну страницу:        «В эпоху правления короля Бракка капитан Секх Сапор заключил договор с самим Королём Истока. Продав владыке душу, Сапор взамен получил комплект зачарованной брони, которая даровала ему возможность подчинять своей воле любого. Сапор тогда разошёлся не на шутку, набирая рабов себе и подопытных для экспериментов с Истоком для Бракка. Также он пробавлялся пиратством, совершая набеги из своего тайного убежища в Глазу Жнеца.       Но одной лишь власти оказалось ему недостаточно. Сапор хотел большего, нежели волшебная харизма и наводящая ужас флотилия. Он планировал ограбить хранилище самого Бракка и выкрасть оттуда не только золото, но и собственный кувшин душ.       Но Бракк узнал об измене Сапора до того, как тот сумел осуществить свой дерзкий план, и заточил пирата в проклятой тюрьме на острове. Говорят, капитан провёл там долгие годы — без души, страдая по свободе. Также говорят, что перед смертью Сапор спрятал части своей брони по всему острову — так, чтобы Бракк никогда не сумел их отыскать».

.

.

.

      — Хм-м… Хм… Хм-м-м… хм-м… хм…       — Эх… Что? Что?! ЧТО?! — не выдержала старшая всех задумчивых «хм» от Киры.       — Этот ящер мне кажется странным, — как ни в чём не бывало ответила та, указав на голубого сородича. — Если не сказать ё…       — Варежку завали!       Брови его сходились вместе, потом расходились и снова сходились. Он так глубоко погрузился в свои мысли, что не поднимал взгляда, несмотря на шум, вызванный синей соплеменницей.       — Идём… — махнула она, не видя ничего интересного в погрузившемся в раздумья сородиче.       — Кхм-кхм, — прокашлялась Кира с улыбкой, вызвав новый прилив негодования у синей и смешок у розовой. — Действительно ли земля под ногами — настолько увлекательное зрелище?       — Хм-м… Земля? — отвлёкся от раздумий ящер. — Не понимаю, о чём ты… Я просто пытаюсь разобраться. Что случилось? И почему?       — Что у вас на уме? — подошла Киллиса.       — На уме? А что же ещё, соплеменница? Я размышляю, почему всё. Исток. Исчадия. Почему?       — Вы про… что? — спросила Кира, не совсем уловив суть.       — Мы тысячи лет пользовались Истоком. Лечили с его помощью, растили… Почему теперь он вдруг стал призывать этих… кошмарных чудовищ из Пустоты? И когда Александар станет Божественным? Так продолжаться не может.       — Мы и сами часто задавали себе такие вопросы… — кивнула Киллиса.       — Конечно. А как иначе? — подтвердил ящер. — Мы тысячи лет пользовались Истоком… а теперь… эх…       — Как по мне, — вклинилась синяя, — «почему» — не так существенно, как «сейчас». Думать о причинах настанет время, как проблема Истока решится.       — Они точно как-то связаны, — не унимался сородич. — Может быть, если мы сможем разобраться в причине постигших нас бедствий, то остановим это безумие, пока не поздно…       — Не пойму этого синего хвостатого великана, Кверкус. На кой чёрт узнавать что-то, если главное сейчас — борьба с надвигающимся злом? Эх… ну конечно, ты согласен с ним, а не со старым другом…       «Вот оно. Понять причину, чтобы её исправить. А не бороться вечно с последствиями. И… это может сработать с окружающим миром и обществом…»