Сёстры

      Сёстры остановились, чтобы сориентироваться. Киллиса активно пыталась разобраться в карте, Калиста в основном… точила когти на криворукость парня, нацарапавшего её. А младшая наблюдала за сценкой.       У частично обвалившейся башни, у навеса, костра и свеженького гроба стояла парочка. Ящер и человек. Оба болтали. Человеку разговор не нравился, а ящер старался успокоить собеседника.       — Да ладно, старина… — развёл руками хвостатый. — Лучше уж захлебнуться собственной рвотой, чем попасть под лишение Истока, верно? Порадовался бы за Грету…       — Что… — поразился мужчина. — Что ты сказал?       — Что случилось, то случилось, — отмахнулся тот.       — Проклятый змей!       — Ну, ну, незачем так злиться. Для Грет так будет лучше, я уверен.       — Хорош, — покачал головой лохматый человек. — Хватит зря трепать её имя.       — Успокойся, старина, — всё не терял надежды уладить конфликт ящер. — Я не виноват в том, что она умерла… Но… как же тут воняет…       — Я дам тебе последний шанс заткнуть свой поганый рот, — пригрозил человек.       — Чёрт, портится у тебя характер в этом месте! Взбодрись, старина! Тут полно одиноких девчонок.       — Оставь меня в покое, Саам!       — То есть… если подходить к этому логически, ей даже повезло…       — Перестань, Саам. Я повторять не буду.       — Прошу нас извинить, — оглядевшись, произнёс ящер, наткнувшись глазами на Киру.       — Ты меня?       — Ты говоришь со мной, а не с ней, Саам, — напомнил хмуро мужчина.       — Во имя Люциана, Баладир! Ты ведёшь себя как безумец!       — Повтори то, что ты сказал о моей жене. Ну же!       — Возможно, — выступила вперёд Кира, побаиваясь драки между ними, — вам стоит слегка убавить…       — Отвали, — прошипел Баладир и вернул глаза к собеседнику: — Ну же, Саам.       — Это правда, и ты сам знаешь! — взволновано оправдывался соплеменник. — Ей так лучше. Ну и что, что вышло некрасиво? Да я лучше тысячу раз облевался бы до смерти, чем позволил алым меня взять! Если бы она была моей женой… я был бы за неё счастлив!       Блёклая улыбка заиграла на губах Баладира, и с них же слетело мрачное:       — Ты ей никогда не нравился.       Секунда не проходит, как длинный нож вонзается в живот ящеру. Ещё раз, и ещё… Саам падает, ухватившись за рану, и вскоре погибает. Кира вышла из оцепенения только после его падения. Ровно тогда, как Баладир опрокинул, взирая в сторону от тела:       — Он ничего и не узнал бы о нас с тобой, Грети…       Он бросил быстрый взгляд на лежащий рядом труп, а затем повернулся к почти готовому гробу, сменив сжимаемый в руке окровавленный нож на молоток.       — Ты только что убил его! — поражённо обронила Кира и покосилась на гроб. — Предусмотрительно, кстати.       — Убийство — слишком сильное слово, — парировал тот, стуча по гробу молотком, вгоняя всё новые гвозди. — И нет, это ложе для той, кто был в тысячу раз лучше этого змея. Да упокоят боги её душу.       — Для кого же тогда?       — Гроб для любви всей моей жизни. Она умерла ночью: что-то с животом. Доктор не смог ей помочь, — он с любовью провёл рукой по боковой стенке гроба. — Будь она жива, сказала бы, что эта доска изогнута. Пожурила бы за то, что я взял кривое дерево для её последнего ложа. А потом рассмеялась бы и поцеловала.       На мгновение человек прижимает ладонь к щеке. Отвернувшись от рядом стоящей, взял очередной гвоздь и загнал в стенку.       — Вы только что свершили убийство за пару слов, — Кира обернулась к подошедшей Киллисе с почти бледным лицом. С менее мертвенным за нею следовала Калиста.       — Только трус может позволять так говорить о своей второй половине, — указал он молотком на пришедшую. — Может быть, это и было убийство, — вернулся Баладир к гробу. — Но не всякое убийство — зло.       — Оправдываешь это благими целями? — фыркнула старшая. — Звучишь как выпердыш из красных колпаков!       — Тогда, может быть, они правы? — опустил взгляд Баладир. — Может, нам здесь самое место?       — Говори за себя.       Не подарив ответа, он вернулся к работе. Вяло очередной гвоздь вошёл в гроб. Калиста поманила за собой сестёр, намекая, что больше им тут делать нечего.       — И ты погляди на это, Кверкус! Великанам обязательны на все этапы их жизни деревья! Колыбельки для новорождённых, столы и стулья для зрелых и гробы для… Что значит «слишком грубо»?

.

.

.

      — Какой… подозрительный тип… — указала Кира на странного, с виду простоватого парня, нервно ждущего кого-то на одном из выходов форта.       — Чудится мне, глаза тебя не обманывают, — кивнула синяя, оглядывая неизвестного через монокль.       — Здравствуйте, а вы…       Подозрительный тип показал нерасположенность к разговору первыми же словами:       — Я тут кое-кого жду. И этот кто-то — не ты.       — Не скажете, кого? Мы могли бы…       — Оглохла, что ли? — нервно повысил он голос и добавил волнительно: — Говорю же: проваливай!       — Погруби моей сестре, и ты сам провалишь. В ад.       — Мне не до разговора! Оставьте меня!       — Мудак… — проронила нарочито громко Калиста, когда прошла мимо него.       — Итак… — отойдя от подозрительного парня, подала голос Киллиса. — Нам туда, судя по карте.       — Мы идём в логово крокодилов, — напомнила специалистка по природе. — Лучше перед тем, как вваливаться к ним домой с мишенью на груди, разузнать, что к чему.       — Браво! — похлопала потрясённая Калиста. — Вновь убеждаюсь в целительных свойствах морского воздуха! Он на тебя оказывает положительное влияние!       — Кали… хватит троллить! — усмехнулась младшая, сняв с пояса арбалет. — В общем, я разведаю всё и…       — Беру слова назад.       — Ну что? — развела голубая руками.       — Одной идти даже в разведку…       — Я самая скрытная. У меня арбалет. Я на «ты» с животными. Всё детство проводила в лесу или грезила о нём, и у меня самый высокий ПВВЛ!       — Чего? — сощурила глаза старшая. Киллиса расшифровала:       — Показатель выживаемости в лесу.       — О! Дай пять!       — Ладно! — повысила голос Калиста, когда сёстры после первого двойного «пять» заиграли в ладушки. — Иди на разведку. Мы подождём здесь.       — Я мигом! — след младшей простыл, а оставшиеся предпочли подождать ближе к воде, а не под самой скалой, опасно накренённой.       — Чтоб тебя… Нигде нельзя укрыться от посторонних! — сетовала Калиста, когда вместе с Киллисой они вышли к воде, у которой обосновалась с небольшой палаткой, костром и кастрюлей на нём женщина с десятком вещей вокруг её импровизированного жилья.       — Давай пообщаемся с нею, пока Кира не вернётся?       — Делай что хочешь, только не влипай в неприятности, — отвернулась старшая, незаинтересованная в общении с кем-либо, а её сестра, вздохнув, подошла к женщине, сидящей на камне у костра.       — Здравствуйте.       Женщина глядела на омывающие берег волны. Казалось, она пребывала в полной расслабленности. Впрочем, стоило Киллисе открыть рот, она обернулась, одарив подошедшую радостной улыбкой.       — Не видела тебя раньше. Недавно здесь?       — Да, недавно, — кивок, и с грустью последовало дополнение: — Но словно вечность тут пробыла. Двоякое чувство…       — Хех! Здесь такое случается. Надеюсь, Грифф и его люди ничего уж совсем плохого тебе не сделали. Они любят докапываться до нелюдей. В последнее время всё чаще и чаще, — вздохнув, женщина спросила: — Ты здесь одна?       — Я с сёстрами. Но даже с ними я ощущаю себя в этом месте… такой одинокой… словно одиночество пропитывает здесь всё…       — И немудрено. Если, кроме них, у тебя никого и нет, — Киллиса опустила взгляд на песок, задумавшись: «А нужен ли мне кто ещё?» Женщина кивнула, подумав, что угодила в точку. — Ох, грустно скитаться по этому жестокому миру с одиноким сердцем. Вот бы нашёлся кто-то, с кем можно выпивать по вечерам, обниматься ночами… — Киллиса слегка покраснела, но не могла не согласиться, роняя мысль. — Если в твоей жизни появится кто-то такой, у тебя всё будет хорошо. У некоторых теперь совсем никого не осталось.       Пока сестра общалась с незнакомкой, Калиста от скуки подняла с камня у палатки маленькую книжку, открыв на случайной странице.       «Старый детский стишок:

Приходи туда, где жарко,

Где пылает пламя ярко.

Нам горшок побольше нужен:

Приготовим славный ужин».

      — Хм… Кире бы это понравилось…       — Благодарю вас за совет, — кивнула почтительно Киллиса.       — Ничего, — подарила женщина добродушную улыбку. — Если я до сих пор этого не поняла — значит, я не поняла ничего.       — А почему… вы тут одна?       — Когда-то у меня была семья, — часть весёлого в ней испарилась. — Муж и маленький сынишка. Мы были целителями. Исток был у нас в крови. Потом они притащили нас сюда.       — Красные колпаки, — проскрежетала про себя Калиста, невольно подслушав рассказ.       — Я не смогла остановить их, когда они забрали моих мальчиков. Надеюсь, их исцелили, может, даже выпустили. Не знаю, почему алые не забрали и меня. А теперь я просто жду, — руки окинули её текущее местожительство. — Жду, пока и меня не вызовут. Жду и вспоминаю.       — Мне жаль это слышать, — опустила голову Киллиса, переняв толику женской печали.       — Ох, спасибо тебе огромное. Спасибо, — искренне поблагодарила она. — Они были хорошими людьми. Слишком хорошими для этого места. В каком-то смысле я рада, что они выбрались так быстро. Ну вот, я сижу тут и булькаю, как котёл, — женщина сдержано похихикала. — Спасибо, что пришла. И да… они были чудесными. Такими чудесными! Я ещё их увижу, прежде чем исчезнуть. Это уж наверняка…       Будучи не в силах вытерпеть печаль одинокой женщины, Киллиса попросила:       — Вы… не могли бы рассказать мне о своих мальчиках?       «Нам, Киллиса. Нам».       Глаза женщины загорелись. Засияли радостью, доселе невиданной долгое время.       — Спасибо, что спросила. Сыночка моего Стефаном звали. Умный был и хитрый. А мужа моего звали Феликс. Он был отличным целителем. Мог срастить сломанную кость всего за минуту.       Киллиса уселась на песок, непрерывно слушая истории, рассказываемые женщиной. С губ не сходила улыбка, а порою наступали приступы хихиканья с забавных эпизодов. Калиста же, стоявшая в стороне, создавала впечатление заинтересованности в разглядывании волн, но также внимательно слушала, порою улыбаясь и подавляя рвущиеся смешки, чтобы себя не выдать.       А женщина всё говорила и говорила. Рассказывала и рассказывала. О днях рождения, колючей бороде Феликса, скунсе, которого Стефан как-то притащил домой в качестве питомца…       «О-о-о… Точно наша Кира! Вечно в нашей комнате — и порою во всём доме — гостило зверьё всякое. Ладно белки и кролики… даже лани с оленями… но лоси с тиграми? Семейством медведей?! Серьёзно?! А мать… не видела в этом ничего такого…»       Женщина вспоминала, сияя от радости. Её тёплая рука неожиданно для заслушавшейся Киллисы легла ей на плечо. Та и не заметила, как рассказы подошли к концу.       — Какой подарок, — слеза оставляла влажный след на щеке осчастливленной женщины. — Какое счастье — просто думать о них. Я хочу и тебе кое-что подарить. Семейный рецепт. Один из лучших рецептов Феликса. Он был бы счастлив узнать, что тот перешёл к такой… такой тёплой душе.       «В этом вся моя Киллиса…»       Калиста, повёрнутая к ним спиной, неспешно стёрла скатившуюся слезу, растроганная словами женщины в равной степени и о её семье, и о своей сестре в частности.       — Ты уж себя береги, ладно? Ты хорошая.       — И вы себя, — чувственно ответила ящерица и, поднявшись, обняла рассказчицу. Та не сразу, но с не меньшей теплотой обняла в ответ.       — Не неси ерунды, Кверкус! Эти истории меня нисколечко не задели! А носом я шмыгаю, скорее, от приближающейся болезни!       Они освободили одна одну и попрощались. Киллиса ступала от костра с рецептом в когтистых пальцах. Затем, поняв неладное, обернулась и окликнула сестру:       — Калиста! Идём. Кира возвращается.       — Да-да, иду, — проворчала злюка в свойственной себе манере, вытирая новую слезу с щеки. — Жаль, Кира не услышала… — прошептали её губы.       — Что я пропустила? — весело обронила младшая. Киллиса ответила с грустной улыбкой:       — Очень многое…

.

.

.

      — Да что с вами такое? — не понимала Кира, пока они ступали к логову крокодилов. — Обе такие неразговорчивые… Кали, ты разучилась хмуриться?       — Заткнись, сестрица!       — О! Идёшь на поправку!       — Кира, — вклинилась средняя, — что с разведкой?       — Ну… крокодилы очень странные и нелюдимые оказались…       — Как это понимать?       Вместо Киры Киллисе ответила старшая:       — Они захотят нас сожрать. Что непонятного?       — Они очень… странные. Друг с другом ни о чём не разговаривали! Просто… молчали, словно болтать не умеют. И очень лютые. Здоровые!       — Численность? — потребовала синяя.       — Три. Один, кажется, старый. Он вечно кашляет и хрипит. А может… проглотил что, а то в горле застряло.       — Может, кость? — рискнула пошутить розовая.       — Хех. Кость стала костью в горле. Хе-хе. Недурно, Килли…       — Ещё что? — оборвала Калиста.       — Есть небольшое возвышение. Мы с него можем устроить им засаду. Заманить и атаковать с возвышенности.       — Хм… хоть какой-то план, — кивнула старшая.       — А мы можем обойтись без этого? — взмолилась Киллиса. Кира покачала головой:       — Я ни одной магической штучки не увидела там. Смею предположить, один из крокодилов проглотил артефакт…       — Тогда каждая возьмёт по своему крокодилу и…       — Не забывай про нашу мягкосердечную Килли, сестра.       — Эх… Я возьму двоих. За себя и неё.       — Можно вопрос? — аккуратно поинтересовалась Кира. Старшая со вздохом ответила:       — Ещё и твоего не возьму. Сама с ним разберёшься. Не маленькая.       — Хм. Больно надо… А вообще, обидно! Выносить мусор, прибираться в комнате, убивать крокодилов — это я взрослая с детства! А ругаться и смотреть взрослые журналы — это я ещё мелкая!       — Смотри куда прёшь, ящерица!       — Ой, простите меня, я не… — взгляд упал вниз, и их глазам предстала… самка краба. Недовольная и высокомерная.       — Ха! Ты в ошейнике, словно собака! И эти две тоже! — потешалось беспозвоночное. — Очень высокие такие и чешуйчатые собаки! Я бы вас пожалела, но Сенти Непостижимая не терпит слабости!       — Хм… Да она ходит по офигенно тонкому льду, друг мой Кверкус! Надеюсь… завещание у неё составлено…       — Это мелкое членистоногое чмо со своего дна что-то пытается донести? — Кира и Киллиса кивнули. Одна с усмешкой, другая — с беспокойством. — Если эта мелочь несёт что-то оскорбительного характера, передайте ей, что я предпочитаю холодное крабовое мясо с варёными овощами!       — Ха! — усмехнулось надменно существо с клешнями. — Хотела бы я посмотреть, как у тебя получится это. Через мою плоть течёт Исток — вонзишь в неё зубы, и твоя голова лопнет, как переспелый плод!       — Оно что-то ответило? — переглянувшись с Киллисой, Кира уже открыла рот для ответа. Но розовая ладонь прикрыла его, и средняя ответила за неё:       — «Оно» тебе не по зубам, если кратко…       — Ха! — снова издал краб. — Думаешь, ты из благородных, да? По сравнению со мной, ты, синяя, ниже жалкого насекомого, — со мной, самой могущественной колдуньей этих краёв!       — Не знаю, что эта паскуда несёт, но я чувствую рост ЧСВ-ауры!       — У-у-у-у, Кверкус, ты прав. Эта синяя великанша не так проста, как кажется. Возможно, даже она владеет некой… сокрытой от других магией…       — И мы не слукавим нисколечко, если скажем, что это так… — усмехнулась Кира, ответив на вопрос сестры, к сжатым с хрустом кулакам последней.       — Что вообще себе позволяет это насекомое?!       — Ракообразное...       — Захлопнись, Кира!       Киллиса попыталась сменить тему, обратившись к морскому животному:       — Сенти Непостижимая…       — Эта ЧСВ-сука себе ещё и громкое имечко дала?!       — Кали, успокойся, пока никто не пострадал! — удерживала младшая старшую от рукоприкладства. Крабиха ходила из стороны в сторону, напоминая боксёра на ринге:       — Пусти её! — крабиха щёлкнула клешнёй у носа чёрного кота, поразив того слабенькой молнией Истока, от которой кот с воплем отскочил. — Пусть ощутит на себе мою силищу!       — Я получу свою порцию крабовых палочек!       — Я готова оплатить её, если ты не тронешь ЭТОТ источник крабьего мяса.       — Сенти Непостижимая… — снова попыталась Киллиса. — Что вы делаете тут?       — Смеюсь своим врагам в лицо, конечно! — насмешливо ответила крабиха. — Знали бы они, что самая могущественная колдунья, какую только знал этот мир, бегает по этому самому берегу!       — Но откуда у вас сила Истока?       — Эта сила моя по праву рождения, как и твоя! Но одна из нас вознеслась до невообразимых высот, а другая опустилась в бездну, слишком унизительную для того, чтобы её описывать. Печаль.       — Мне чудится, эта клешнявая дрянь оскорбляет мою сестру…       — Нет, Кали, это не так! — покачала энергично головой Кира. Глаза забегали, пока она не ответила с натянутой улыбкой, не выдерживающей никакой критики: — Они… обсуждают погоду… температуру окружающей сре…       — Мне бы знать оптимальную температуру варки крабьего мяса…       — Надеюсь, она никогда не захочет знать оптимальную температуру варки беличьего мяса… Что? Кверкус, что значит «обойдётся и без варки»? Ты чего?!       — Вы… — продолжила Киллиса расспрос высокомерного существа в панцире: — В курсе происходящего в форте?       — Колдуны пляшут, а магистры дёргают за ниточки. И те, и те — полные идиоты! Их дурость не поможет им уцелеть, когда Пустота обрушится на них с разрушительной мощью.       — Снова высокомерием пахнуло…       — Эм… — младшая обратилась к крабихе: — Есть ли способ выбраться из форта?       — Ну конечно! — в кои-то веки милостиво ответил высокомерный краб. — Когда они с тобой закончат, то с радостью выкинут твой червивый труп в море! Хе-хе-хе!       — Но… — запнулась розовая рептилия. — Разве Орден не привёз нас для лечения?       — Ты в это веришь? — приподняла бровь Калиста.       — Ха! Ну конечно, дорогуша, — верить Сенти Непостижимой, использующей такую интонацию — словно надеяться на милость палача, которому приказал король отсечь твою голову. — Но что хуже: лекарство или болезнь?       — Заставляет задуматься… — проронила Кира. И правда. Лучше жить с Истоком, чем торчать тут и без него. Но всей правды им пока не открыли…       — Ещё что-нибудь это беспозвоночное несёт? — оглядела сестёр через монокль Калиста. Обе покосились на крабиху, снующую туда-сюда, не перестающую сыпать:       — Эй, синяя игуана! Преклонись пред Сенти Непостижимой, — преклонись, пока не поздно!       — Она с нами прощается, — бегая глазами, пояснила средняя.       — Я бы с нею тоже попрощалась. По-своему!       — Идём, Кали!       — Стоп! — встала Калиста с растерянным тоном. Руки забегали по карманам и по сумке. — Мать твою под хвост!       — Что такое? — забеспокоились сёстры.       — Я обронила кошелёк с монетами!       — В самом деле?       — Да, слабо верящие дуры! Такое со всеми случается!       — Однако, когда у меня подобное происходило, ты грозилась на мне живого места не оставить! — припомнила Кира.       — Потерять кошелёк с парой монет не тождественно потери сумки со всеми вещами разом!       — Ну было и было, потеряла и потеряла… Жизнь продолжилась! — натянуто улыбнулась младшая. Забегав глазами, она добавила, тараторя: — Давай забудем!       — Забудем-забудем, но я настроена вернуть кошелёк! Идите к крокодилам. А я скоро вернусь.       — Ладно. Заодно разведаем повторно место. Авось найдём что-то новое. Идём, Килли. Пс-с-с. Ты видела у неё кошелёк раньше?       — Тоже самое хотела у тебя спросить, с твоим отменным зрением.       — Оу...       — Прощай, Сенти Непостижимая! Мы не забудем тебя и твоё высокомерие! Кверкус, не оглядывайся!       Сёстры удалились. Калиста вздохнула с облегчением и обернулась к крабихе.       — На что уставилась, пучеглазая змеюка? Решилась всё-таки молить о пощаде? Ну, молись. Может, я тебя и пощажу.       Калиста не знала языка зверей, но ей был подвластен по истине интернациональный язык. Язык боли, выраженный в зубастой ухмылке и снятом со спины мече. И то было лишь началом...

.

.

.

      Ступала группа вдоль скалистого берега, омываемого волнами. Когда к ним вернулась Калиста, последовал вопрос про кошелёк. Та показала его, с пыльным следом от песка. Сёстры предпочли поверить.       Сквозь шум волн, крики и откровенную ругань чаек им удалось расслышать… напевы человеческие. И ругань, такую же человеческую. Глаза забегали в поисках источника и вскоре отыскали таковой.       Гном с повязкой на глазу на скале стоял. Некие махинации проводил с носовым обломком корабля. При этом напевал, матерился и кряхтел. Нередко — одновременно.       — Это же… — приглядевшись, Киллиса поняла, что не обозналась. На губах заиграла улыбка. — Это тот минимум моряк, максимум капитан! Он с нами плыл на корабле! Скорее! Поздороваемся с ним!       Ничто не могло её удержать. Ни песок, ни вода под ногами. Ноги намокают по колено, как и края юбки, и вот она совсем рядом со спиной гнома, что, ничего не слыша пред собой, возился с намокшим деревом обломков.       — Ну, давай же, упрямая деревяшка!       Лишённый своей двууголки, что ныне не скрывала лысину, он сжимал пальцами растрескавшуюся доску, прибитую к основанию обломков. Напрягался изо всех сил, чтобы оторвать её, но — тщетно. Гном кряхтел, стонал и ругался, а доска оставалась без изменений.       — Здравствуйте! — гном удивлённо обернулся на голос, увидев по колено в воде ящерицу с приподнятой в приветствии рукой и тёплой улыбкой. — Мы плыли на одном корабле. Я и не только я рады, что вы сумели спастись!       — Да, девочка, — отмахнулся он, вспомнив Киллису. — Выплывали и не из такого говна. В первый ли раз, в последний ли. Без твоей помощи, я так думаю, всё было бы хуже.       — Её помощи? А как же наша? Или наша хуже?       — Э? — покосился гном на подошедшую к Киллисе в воде голубую ящерицу. И почти сразу заметил синюю, стоящую на краю берега, не желающую мочить ноги.       — Это мои сёстры: Кира и Калиста.       — А, вы, девоньки, все не из робкого десятка, я погляжу, — смерил гном каждую единственным глазом.       — А ты довольно плавучий, несмотря на длину твоих ручек и ножек, — хмыкнула Калиста. Гном также хмыкнул и перевёл взгляд на розовую.       — Кстати, отвага на море вознаграждается…       — Ну и где наша награда? — вытянула с раскрытым ртом Кира ладони. Гном закончил начатую фразу не без злорадной ухмылки:       — …В Чертогах.       — Оу…       — Там, это… десятикратно вознаграждается всё, в курсе? Ладно, извиняйте, но у меня тут дела.       — Какой занятой… — усмехнулась Кира.       Гном поплевал на мозолистые ладони, растёр как следует и ухватился за упрямую доску. Но снова безрезультатно. Только в этот раз он сильно кряхтел, а не напевал неприличные песенки да матерился. Видать, при дамах проявил толику приличия.       — Р-Р-РХ! Этот треклятый гвоздь… — кряхтел гном. — Заколдован или что?!       — Давай! У тебя получится! Мы верим! — кричала Кира в шутливой поддержке. — Оле-оле-оле-оле!       — Послушай идиотку, напрягись как следует и справишься, — давала сдержанные советы старшая, больше походящие на издёвки. — Доска-то не зачарованная на самом деле.       Гном стонал и кряхтел что-то неприличное про себя, но пытаться не перестал. Киллиса, слыша усмешки младшей и видя издевательскую улыбку старшей, обратилась к трудяге:       — Могу я помочь?       — Ну, блин! — в шутку огорчилась Кира, всё ещё хихикая, а гном обернулся к розовой, взмахнув руками, будто признал доминирование доски над собой.       — Ох, ну, давай, попробуй.       Киллиса выбралась из воды на скалу, на которой трудился гном. Он отошёл, предоставляя место ящерице. Та благодарно кивнула и ухватилась за гвоздь, напрягшись изо всех сил. Но — ничего не вышло. Столько усилий, вложенных в попытку, не принесли плодов. Она виновато отвела взгляд, огорчённая сама собой. Гном, видя это, поощрительно заулыбался, произнеся:       — Ты постаралась. Хорошая попытка, порою не хуже нужного результата. Так держать, девочка.       — Эй! — привлекла внимание группы Кира. — Я тоже хочу попытаться сразить этот гвоздь!       — Ну, хоть гвоздь-то, я думаю, ты уделаешь, — закатила с берега свои сапфиры Калиста.       — Эх, Кверкус! Где это видано, что какой-то там гвоздь важнее спасения всего сущего?! Великанши… умеют распределять приоритеты, ни отнять, ни добавить!       Младшая запрыгнула на скалу так резко, что гном чуть не полетел с неё спиной, когда на ней стало тесно из-за новой громадной ящерицы.       — О, да ладно тебе! — запротестовал он. — Если сильный я и тоже неслабая твоя сестра не смогли совладать с гвоздём, то никто не сможет!       — Я бы с этим поспорила, но пока мой черёд не настал, — опрокинула синяя, заинтересованная в демонстрации собственной силы.       Кира в это время ухватилась за доску и подёргала. Та шаталась, но недостаточно. После пары неудачных попыток гном снова вздохнул:       — Ну, вы обе попытались. Обеим зачёт, девочки.       — Я ещё не пыталась! — возразила старшая, ступая в воду, подходя к скале. На суше остался только чёрный кот, наклонивший голову, да Кверкус с сир Лорой, отказавшиеся мочить мех и… кости.       — Ещё чуть-чуть… — стонала сквозь зубы Кира, и внезапно… успех! Доска сломалась. Отделилась от основы и полетела в воду. А вместе с нею под воду ушла и добытчица.       — Ох ты ж ё… — почесал залысину гном. Из воды показалась рука, удерживающая часть доски. Вскоре и её хозяйка высунулась из воды. Радостная, словно собака, поймавшая мяч:       — Я смогла!       — Ну, ты глянь-ка! — стукнул он Киллису по ноге. — Кто бы сомневался, что ты её выдерешь, когда я… и она… — снова стукнул по ноге Киллису. — Её… хм… расшатали!       — Так ещё никто собственную слабость не оправдывал, — заметила Калиста, держа руками кончик хвоста над водой.       Смерив особу с моноклем взглядом, гном подмигнул Кире и подбросил той монетку. Описав длинную дугу и сверкнув на солнце, кругляш лёг точно в голубую выставленную ладонь.       — Это тебе за труды.       — Исторический момент, — подметила Калиста. — Кира получила свою первую, честно заработанную денежку. И при мне, к тому же. Какой-то остров чудес.       — Спасибо, — поблагодарила ящерица гнома, а в сестру кинула косым взглядом, прежде чем смягчить тот, возвратив к гному. — Но эта старая трухлявая доска вряд ли чего-то стоила.       — Она-то, может, и не стоила, — подтвердил одноглазый. — Но, — обронил он мечтательно, — если бы я корабль построил, вот он бы стоил и тысячу. Пустая была затея, — разрезала воздух громадная рука. — Я зря решил, что смогу хоть что-то смастерить из этого говнища. Но надо же было попробовать.       — Он что, обжёгся на солнце? — сёстры на вопрос старшей развели руками, а заподозренный в солнечном ударе смочил палец слюной и поднял, определяя направление ветра. — Кира обычно проводит с пальцем те же манипуляции, суя его себе в ж…       — Эй! Лучше о себе что интересное поведай!       — Ладно. Любопытный факт обо мне: я так не делаю.       — Хм!       — С таким ветром… Перевернулись бы ещё до того, как в море вышли. Ладно! — не отчаялся гном. — Тогда — план Б.       — План Б? — задумалась Калиста. — Попахивает планируемым побегом. Я заинтересована в подробностях.       — Я тоже, — кивнула Кира. — Но в подробностях первоначального плана! Правда? Вы решились построить лодку? Из этого… гнилья?       Единственный гномий глаз покосился на Киру. А изо рта донеслось слегка смущённое:       — Ха. Я думал плот построить и угрести отсюда. Мне на север надо попасть, городишко там есть один — Дрифтвуд. Не хочу пропустить назначенное свидание.       — Тебе что-то может светить только при условии, что это свидание вслепую…       — Не хочу огорчать вас…       — А я бы не прочь, — ухмыльнулась Калиста, прервав Киллису, которая по такому случая повторила:       — Не хочу огорчать вас, но форт так легко не покинуть.       — Говори за себя, — показал гном в её адрес толстый палец.       Его владелец подошёл к огромной рептилии. Встал перед нею и тыкнул разок в бок. Киллиса смущённо пискнула, слегка согнувшись. Одна её сестра усмехнулась. Вторая — заскрежетала зубами. Обеих было одинаково хорошо слышно, а гном в это время схватил согнувшуюся ящерицу за плечо и приблизил к её лицу собственное:       — Ты пойми: тут такое дело. Не обязательно смиряться с судьбой на этом треклятом острове. Можешь свалить отсюда, зажить нормальной жизнью. Почему бы нам не договориться? — на серьёзных щах предложил одноглазый. — Ты со своими подругами…       — Сёстрами.       — Пардон, сёстрами, поможете мне выбраться отсюда, и я вам — тоже.       — Мы будем рады вашей помощи и ответим подобающим образом, — кивнула Киллиса, протянув руку для рукопожатия, всё ещё удерживаемая за плечо.       — А с нами ты не забыла обмолвиться хоть одним словечком? — приподняла бровь хмурая физиономия с моноклем.       — Да ладно! — простонала Кира. — Вместе веселей!       — Мне и с вами скучать не приходиться… — послышалось в ответ ворчание под нос.       — Вот это правильно! — гном приподнял невидимую шляпу и поклонился с изяществом придворного.       — Ого! Красный Принц бы оценил! — подметила Кира идеальность поклона.       — Согласна. Вельможи любят, когда им искусно кланяются и старательно очко вылизывают…       — Рад познакомиться с вами. Всеми… — его глаз сощурился на Калисте. Та, впрочем, ответила тем же, смотря на низкорослого свысока. — Имя моё… эх, давно быльём поросло. А сейчас меня называют Зверь.       — Классное имечко! — одобрила голубая.       — Большое спасибочко, — кивнул гном. — Сам себе его заслужил.       — Мне бы такое! Или… схожий аналог! Вроде: Хищница! Как звучит!       — Самое близкое по смысловой нагрузке для тебя имечко — овца. Иногда — коза. Или курица. Если с головой дружить перестаёшь.       — Хм, — нахмурилась Кира с подколки сестры. — А твое — гадюка! Так же кусаешь всех и всякий раз без особой надобности!       — Гадюки, в отличие от кур, не делают ничего просто так.       — Зверь? — вдруг задумалась Кира, поняв, что перепалку с сестрой не выиграть. Повторила раз-другой имя гнома, распробовав получше, и выпучила глаза. — Зверь! О вас я столько всего наслышалась!       — Хм, например? — проявил любопытство тот, скрестив руки на груди. Похоже, подобное проявление любопытства к его персоне ему нравилось.       — Я наслышалась слухов от не самых приятных людей. В основном криминального характера…       — Какого-какого? — переспросила необрадованная Калиста.       — Эм… они хорошие ребята! Ну так вот, они рассказывали, как вы славно потрепали королевский флот гномов и купили маленький островок за эти деньги с них! Это правда?       — Эгей! — улыбнулся он. — И между прочим, не такой уж и маленький. Разыграешь свои карты правильно — я тебя на лето туда позову, — он оглядел Киллису, с неохотой взглянул на по-прежнему хмурую Калисту и добавил: — Всех вас. Без исключений. А… ещё что слыхала?       — От солдат слышала незадолго до нашей поимки, как те обсуждали вас. Некоторые из них называли вас Морским Ястребом!       — Ого, — кому-то удалось удивить Зверя. — Вот это что-то новенькое. Морской Ястреб, да? Мне нравится.       — Лично я слышала, — припомнила Калиста без толики веселья, витающего по группе, — как один, называющий себя Зверем, взбунтовался против своей королевы. Вознамерился её свергнуть и оказался в ссылке, верно?       — Умеешь же ты портить веселье…       — Не люблю иметь дело с мутными типами…       — Сослать-то она меня сослала, — молвил Зверь, незатронутый ни одним словом с уст синей. — Но я готов последнюю краюху хлеба заложить — сейчас об этом ох как жалеет! Флот тиранши поплатился тысячекратно.       — Сильно дерзкий? — задрала бровь Калиста, слегка поражённая выдержкой зверя. Она-то рассчитывала вывести его из себя.       — Х-ха. Дерзость у меня из жопы растёт, и пусть королева Юстиния меня в неё поцелует!       — Хм… — задумалась Киллиса, кое-что зная о положение дел в королевстве гномов. — Мне отчего-то вспомнилась басня про зелёный виноград…       — Зелёный? — изумился Зверь. — Скажи лучше: прогнивший насквозь. Юстинии власть окончательно в башку ударила. А расплачиваются за всё простые гномы. Тьфу! Ладно, не будем о грустном. Тут ведь не во мне дело, тут… впрочем, неважно.       — А как вы обзавелись своим фирменным прозвищем?       — Я, кстати, тоже не знаю! Но хотела бы! Очень!       — А мне неинтересно.       — Расскажу, как дорастёте.       Вся троица огорчённо вздохнула. Все уставились на Калисту, от которой такого не ожидали. Та смущённо огрызнулась:       — Мне есть куда расти! Признаю! Но отнюдь не ради глупой информации о получении глупого прозвища!       — В любом случае, — слетела улыбка гнома, — теперь мы команда, так что «я» и вполовину не так важно, как «мы».       — Вы хорошо дерётесь? — уставилась на него Кира, её хвост раскачивался в стороны, как у возбуждённой собаки, и разбрызгивал воду в стороны. Калиста с ворчанием отошла от расплёскиваемой воды. — Я наслышана о ваших умениях!       — Хех! Всё-то ты обо мне разузнала! Хах. В общем… мне столько довелось побродить по свету, что у вас бы кочан закружился это всё представлять. А уж чему меня жизнь научила… Вообще, больше всего мне нравится бить иродов заклинаниями: я боевой маг, можно так называть. Но нет ничего важнее слаженной командной работы. И потому я ещё очень многому обучился.       — Вау, — поразилась Киллиса. — Вы очень ценный член для отряда.       — Не ценнее Киры, конечно, — саркастично бросила Калиста, и не совсем ясно, кого она намеревалась оскорбить: сестру или Зверя. Видать, обоих разом.       — Стало быть, решено, — огласил вердикт гном. — Вперёд и только вперёд! Я хочу отсюда убраться и поскорее. Надеюсь, и вы. Но сперва… А куда путь держите?       — Мы… — Калиста прервала среднюю:       — Нам бы одно место оглядеть. Мы наслышаны, там небольшой тайничок. А что? Тебе надо в другое место?       — Да так… — неловко отмахнулся Зверь. — Я ещё в форте не бывал, считай, и ни разу. Думал, раз такое дело, мы с вами в одной лодке… Надобно было бы его осмотреть, чтоб чётко сформировать в голове какой-то план.       — Вы можете отправиться в форт. А мы проверим наш… «тайник»? — предложила Кира.       — Ха! Отлично! Тогда удачи вам с поисками. А я на разведку! — его остановила синяя, когтистая рука. Такая же синяя пасть угрожающее наклонилась к нему и предостерегающе прошипела:       — Не подумай, что я к тебе плохо отношусь, зверёк, но если ты втянешь этих дурёх в беду, то и сам в ней окажешься.       Калиста отпустила гнома. Тот смерил её оценивающим взглядом и усмехнулся, прежде чем сбежать в форт.       Кира всё сыпала своими впечатлениями о Звере, двигаясь к логову крокодилов, Киллиса находила нового члена команды забавным, а Калиста… дулась, хмурилась и завуалированно оскорбляла или принижала Зверя. В общем, всех он устраивал. Будь по-другому, Калиста одним могучим пинком помогла бы ему пересечь море…       — Знаешь, Кверкус, я критиковал и не перестаю критиковать великанш за любое опрометчивое решение или промедление, но… то, что они собирают команду — пусть и не сильно лояльных, на первый взгляд, последователей — для борьбы с мировым злом, это… заставляет меня думать, что они отнюдь не так безнадёжны, как мне порою кажется! Что? Кверкус, как ты находишь их милыми? Даже синюю?! Что значит «особенно когда та хмурится»?! Она не снимает маску хмурости ни на минуту! Ну и извращённое же у тебя понятие прекрасного…