Сёстры

      — Итак, где артефакт?       — Мне откуда знать? Я даже не в курсах, как он выглядит! Но, как я сказала ранее, нашу безделушку мог проглотить крокодил, — сетовала Кира, когда вся их троица устроилась на возвышенности в кустах, следя за казавшимися до одури неспешными крокодилами невероятно крупных размеров.       Несколько скал, пара деревьев, с десяток кустов и наполовину обрушившаяся деревянная постройка, напоминающая наблюдательную площадку. Среди всего этого декора крокодилы и перемещались.       Рядом плескались волны о берег, а на самом берегу куча мяса с конечностями и труп колдуна в лохмотьях, выброшенного на берег. Его крокодилы, видно, предпочли оставить на потом, ибо пока они лениво пожирали менее цельные тела.       — Как поступим? — взволнованно спросила средняя. Но не от перспективы драки с крокодилами, а от мысли, что их троице снова придётся пролить кровь. Как свою, так и чужую.       — Я, пока разведывала, обдумала пару вариантов, — взяла слово младшая. — Самый лучший, как по мне — атаковать одного из них, когда он подойдёт.       — Хм. Неожиданная атака. Неплохо, — похвалила старшая. — А как быть с двумя другими?       — Я многое распланировала. Но — отнюдь не всё.       — Всё же лучше девяноста трёх процентов твоих планов с идеями… — вздохнула Калиста.       — Не могу не согласиться…       — Вам нужно больше верить в меня!       — О… Кверкус! Не лучше ли великаншам начать действовать, а не тратить время на пустую болтовню?       — Сир Лора прав, — обратилась к сёстрам Киллиса. — План лучше и продуманнее у нас уже вряд ли появится. Следует выполнить ту часть, что уже есть, а потом…       — Уповать на импровизационные умения… — нерадостно обронила Калиста, обхватив рукоять меча. Кира зарядила арбалет, а Киллиса… размяла пальцы для применения заклинаний.       — Предлагаю нам, Кверкус, не вмешиваться в разборки рептилий и… подождать в сторонке.       — Эй, можно с вами? — напоследок он пожелал сёстрам удачи и добавил: «Кверкус тоже желает удачи. А сир Лора… хм… много ворчания и причитаний. Боюсь, не разберу». Докончив, кот пустился за неразлучной парочкой.       Приближался к возвышенности крокодил. Он-то и намеревался (неосознанно) стать первой целью. Подходил. Совсем чуть-чуть… Из куста выпрыгнула с мечом над головой чешуйчатая воительница, а за нею следом показались и сёстры. Одна запустила ледышкой в глаз крокодилу. Он яростно взревел, раскрыв пасть от такой наглости и боли в глазу. И в этот момент болт вонзился ему в глотку, отчего он ту закрыл, а сверху на него приземлилась Калиста.       Удар остриём по длине пасти. Ящер-переросток замахал головой, яростно стремясь скинуть противницу. Та, ожидавшая этого, заблаговременно прыгнула в сторону. Приземление на песок. Разворот. Удар остриём. Крокодил отступил, и в глотку ему почти на треть длины вонзился двуручник.       Тяжёлый ящер упал, подняв облако пыли. Калиста, приложив усилия, вырвала у того из пасти меч и занесла его по направлению к другому крокодилу, несущемуся с угрожающим рычанием, совсем немного уступая в скорости беговой собаке. Второй не торопился к синей убийце. Но… как это ни парадоксально, первым у Калисты оказался именно он.       — Охренеть! — встретилась воительница задом с песком. Это Киллиса телекинезом подтянула её за хвост, когда дальний крокодил внезапно… телепортировался к ней, едва не цапнув!       Артефакт отыскался! Каждая сестра не выражала сомнений, что этот фокусник крокодильего мира проглотил искомую ими вещицу и кое-как приспособился ею управлять, но до получения точного ответа их разделяли ещё двое агрессивных земноводных.       Болт ударился о кончик морды ящера-телепортатора, и он, качая зубастой пастью, позволил Калисте вскочить на ноги без рук, вновь с мечом наготове. Удар пришёлся по носу, оставив длинный порез. А новый болт на этот раз не отскочил, а вонзился в ноздрю, вызвав новый приступ рёва.       Второй крокодил тем временем решил не идти напролом, а за счёт своей скорости и лобовой атаки сородича побежать обходным путём. Вознамерился атаковать с фланга. Взобраться на возвышенность и выбить оттуда неприятельниц. Без высоты у тех возникли бы проблемы с противостоянием потомкам динозавров.       — Нас обходят! — крикнула Киллиса, следя за бегущим крокодилом и дракой Калисты с другим ящером. — Идёт в обход!       — Так откинь его телекинезом! — бросила Кира, как нечто само собой разумеющееся. — Всему тебя учить… — и с чего-то на лице родилась ухмылка. Словно она знала что-то, неведомое иным.       — Не могу! Слишком тяжёлый!       Телепортирующийся крокодил избежал нового удара мечом и мордой откинул назад Калисту, почти ухватив зубами за ногу. Но не сумел. Киллиса телекинезом снова оттянула сестру назад. Удар о песок сильный, но лучше больная спина, чем отгрызенная ступня.       Кира тем временем зарядила следующий болт магией и выстрелила им в ногу ящера с артефактом в нутре. Болт, угодивший в лапу, пригвоздил громадину к земле, повалив её на бок. Пусть кругом песок и нет ничего твёрже случайных камушков, магия сделала своё дело.       — Второй всё ближе! — беспокоилась Киллиса, сконцентрировавшись на полностью боеспособном враге.       — Смотри и запечатлевай в памяти, — самодовольно обронила младшая, доставая новый болт. Оглядела тот неспешно. Дыхнула на него. Протёрла об одежду и зарядила. Всё лениво, медленно, и… таких медлительных убивают обычно первыми. Кира безусловно об этом ведала.       Киллиса забеспокоилась и приготовилась к тому, что план Киры сорвётся, как многие другие. Вот крокодил приближается. Обходит сбоку. Бежит по узкой тропе к возвышенности и… разваливается с брызгами крови надвое в облаке поднявшейся пыли!       Его голова отлетела от тела. Хлынула кровь во все стороны, ярко окрашивая песок. Пыль поднялась с падением крупного тела, и, когда та слегка опала, змеиные глаза увидали причину.       В песке, окрашенном в алый, заблестел капкан. Только сейчас розовая заметила, что младшая вернулась с разведки без него. И как же так легко она упустила из виду отсутствующую гигантскую Бьянку? Стыд и срам…       С гибелью крокодила от Бьянки последний оставшийся перевернулся на все конечности и, поняв, что так легко не выберется, отгрыз за пару укусов прибитую ногу.       — Эм… Такого варианта я не предусмотрела… — призналась Кира с виноватым видом.       — Как и многие другие! — огрызнулась Калиста, вскочив с песка.       Крокодил нёсся медленнее первых двух, но тоже быстро, с учётом отгрызенной конечности. Голубая впустила ему в глаз болт, а Киллиса запустила в морду увесистым бревном. Но и болт, и бревно угодили в песок, когда мишень телепортировалась, возникнув перед Калистой, сразу же подавшись вперёд и щёлкнув пастью, почти задев синюю.       Та, догадываясь, что крокодил не упустит шанса на реванш и выберет её, заранее приготовилась. В обратном сальто назад кончик меча рассёк ему глаз. Он отошёл, широко раскрыв пасть в гневе, а приземлившаяся на ноги Калиста согнулась, применив «жар дракона».       Струя пламени вырвалась из пасти, и весь огонь угодил в широко раскрытую глотку дальнего родственника динозавров.       — Вот это я понимаю — жариться в собственном соку! — усмехнулась Кира.       Изжаренный изнутри ящер пал брюхом к тёплому солнцу. Сёстры подошли к трупу. Старшая упала задом на песок, жалуясь на боль в спине. Киллиса потребовала от Калисты приподнять одежду и обнажить спину.        Та послушалась. Под одеждой обнаружился крупный ушиб. Его исцелением она и занялась, пока Кира временно приватизировала двуручник сестры, начав вспарывать брюхо ящера. Подобным она уже занималась.       — Кира, — заговорила Киллиса, не отвлекаясь от исцеляющей магии, направленной на ушиб сестры, — твоя Бьянка становится невидимой, верно?       — Ага, — не без гордости ответила младшая, роясь во внутренностях крокодила. — Я в неё бухнула кучу заклинаний! Она крепкая, не затупляется, лёгкая, а ещё может становиться невидимой! Она просто чудо!       — А как ты её находишь после?       — Чуйка у меня на Бьянку!       — Ага, — фыркнула старшая, — а шрам на ноге откуда взялся?       — Чо? — забеспокоилась Кира, понимая, о чём речь. О её белом шраме чуть ниже колена. Идеальный. Словно ногу кто оттяпал в прошлом.       — Ты, помнится, удалялась на пару дней в глубь леса для охоты, когда мы были вынуждены в нём залечь на недельку, другую. Вернулась ты уже со шрамом, как я помню. И все лечащие зелья ты умудрилась, как сама сказала, «потерять»… И вернулась ещё без обещанной дичи! — Калиста нахмурила брови. — Разумеется, кроме той, что изливалась из твоей пасти непрерывными потоками. Будь любезна ответить. И ответить правдиво… Я права?       — Кали, ты зануда. Таких не любят…       — Нет, — отмахнулась та, поднимаясь, как закончился сеанс исцеления. — Просто я глубоко копаю. Нередко ямы для своих недругов. Спасибо, Киллиса.       — Вот и копай себе! И в сторонке от меня желательно.       Среди груд кишок с их содержимым Кира отыскала странную шипастую перчатку. Ничего другого — не биологического — внутри кишечника не обнаружилось.       — Эта штука может быть артефактом?       — Сперва вымой её! — пожаловались сёстры, отстраняясь от дурно пахнущей вещи. Кира хмыкнула:       — Неженки…       — Неженки? Мы не брезгуем спасть с ТОБОЙ в одной комнате и под одним одеялом! Неженки! Активнее споласкивай, слышь?

.

.

.

      После сеанса мытья в береговой воде Киллиса согласилась взять перчатку в руки и оглядеть.       — Хм… Интересная магия.       После тщательного осмотра средняя решилась напялить перчатку. Вмиг она почувствовало немало новых ощущений. Будто силой одного взмаха овладела умением раздвигать грани реальности. Рука указала на ближайший камень, с трудом умещающийся в ладони. Раз на него, и два в другое место. О чудо! Он переместился! А как с крупными? Бревно удалось. Труп крокодила тоже… А если кого живого?       — Меня-меня-меня-меня-меня-меня-меня! — прыгала захваченная энтузиазмом голубая. Синяя хоть и каплей её энтузиазма не обладала, но препятствовать не стала.       — Давай на ней. Дуракам везёт, как говорится. Авось не помрёт.       — Уверена? — засомневалась Киллиса.       — Вполне. Но сперва на близкие расстояния.       Раз на Киру, два на место рядом с нею, и… та исчезла. Появилась и мигом упала на задницу, издав с большой задержкой изумлённое: «Оу».       — Ну, и каково это? — покосились сёстры на всё ещё ошарашенную Киру.       — Это. Просто. Охрененно! Отпад! Такой драйв! Ты тут! Мгновение — и уже в другом месте! Это надо уметь приспосабливаться! Вот я стояла, а тут оп! И уже попой на песке! Следует научиться приземлению, иначе болеть попе придётся частенько. А так всё круто!       — Что ж… — подвела итог Калиста. — Восстановим силы и двинемся назад в форт, к этому ленивому колдуну. Обрадуем его и узнаем, что дальше.       Синяя с розовой из интереса подошли к телу выброшенного на берег утопленника. Кира — к останкам с другой стороны берега, снова решив закинуть в себя немного мёртвой плоти.       — Что там? — спросила Калиста у сестры, обыскивающей тело, ибо её спина пока жаловалась на множество движений.       — Пара монет… тряпьё… дневник?       Открыв тот, сёстры убедились, что почти ни одна страница не являлась читаемой из-за сильного размытия чернил. Но парочку удалось разобрать:       «Сегодня великий день! Настолько великий, что я даже решил, что стану вести дневник и описывать свою службу на «Госпоже Мести». Когда-нибудь я обзаведусь семьёй, и тогда мои дети и внуки узнают о моём скромном вкладе в наши эпохальные деяния!       Итак, я начинаю. Сегодня на борт поднялась божественная госпожа Даллис Длань Карающая, или, как её ещё зовут, Кувалда. Она прошла мимо нас, овеянная великой славой, и мне показалось, что она улыбнулась мне уголком рта, бросив на меня короткий взгляд. Сама Кувалда улыбнулась мне.       После этого она отправилась к своей каюте и обратилась с речью к двери.       Я не слышал всего разговора, но, кажется, она говорила о стойкости, являющейся, без всякого сомнения, и важным этическим принципом Ордена, и необходимым показателем военного корабля.       Дверь была в должной мере впечатлена её речью и открылась. Кувалда проскользнула внутрь, и с тех пор мы её не видели.       Эпохальный день!       Приказы! Мы получили приказы. Корабль отправляется в поход. Банда злобных повстанцев высадилась на острове, и мы должны уничтожить их судно, а может быть, и их самих. Скоро я смогу рассказать о нашей славной победе!       «Стойкость» — вот ключ ко всему.       «Стойкость» откроет мне двери».       Кира тем временем поднимала с песка останки, откусывая от них куски да видя последние воспоминания погибших.       Первым делом она откусывает кусок от искажённого торса, лишённого внутренностей. Он словно очутился на чудовищной скотобойне. Сложно представить, что когда-то это было живое существо, которое ходило, разговаривало, думало. Как та, что откусила от него кусок.       Детские воспоминания перекрыли ужасный образ гибели. Хаос из зубов, чешуи, рычания… Кире и в голову не приходило, что смерть может быть столь чудовищна…       Следующей на очереди стала рука. С налипшим песком и застывшей кровью цвета ржавчины. Больше она не принесёт былому владельцу никакой пользы… даже если бы он был ещё жив.       Зубы отгрызли кусочек мёртвой плоти, скользнувшей вниз по глотке.       Глядя на форт «Радость», голубая чувствовала… интерес. Новое место, которое можно исследовать, новое знакомство, новые испытания. Кто знает, что здесь может случится?..       «А вот что…» — невесело вздохнула ящерица, оглядев отделённую от тела голову. В пустых глазах застыло выражение ужаса. Что за кошмар видели они перед гибелью? Настало время это выяснить. Кусочек плоти отгрызается и пропадает в недрах пасти, а следом вспыхнули воспоминания:       «Кира промокла до нитки; в волосах скрипел песок. Запах требухи и гниющих водорослей прицепился к ней, словно призрак. Она искала свободу в жизни моряка, но не нашла её в ней. Зато в смерти… ещё как».       Прокашлявшись от неприятного послевкусия мёртвой плоти, Кира возвратилась к родне, закончившей читать дневник утопленника. Его Киллиса скрыла в сумке. Каждая обернулась к голубой с намерением возвращаться. Младшая была готова согласиться, но внезапно благодаря острому зрению, заметила мелкую скалу среди воды, на которой…       — О! Что это там? — она указала на то место, задав вопрос, но знала лучше всех ответ на него. Это часть плана…       — Эм… Отсюда не вижу… — рассеянно проронила Киллиса.       — Неважно, — холодно кинула старшая.       — Нет! Это очень важно! О! телепортируй меня туда!       — Кира… — та рассыпалась в просьбах, убеждениях, мольбах, требованиях, и Киллиса сломалась. Согласилась и отправила Киру на скалу. Слегка промахнулась, и сестра упала в воду. — Прости!       — Ерунда! Водичка класс! — бодро кричала та в ответ, из воды показывая большой палец. Взобралась на скалу, и глаза встретили корзину, а подле — две бутылки… — Тут пивко!       — Ради этого… — розовая раздражённо лупанула себя по лбу ладонью. Калиста с суровым лицом спросила:       — Ожидала чего-то другого? Эй! Не пей его! Оно может быть отра…       — Ах… Ого! Холодненькое!       — Как дитё малое…       — Ох, Кверкус! Этим великаншам попала в руки могущественная вещица! И как они ею пользуются? Может, спасают мир от грядущего конца? Нет, я лучше не стану озвучивать…

.

.

.

      По возвращении в стены крепости им сразу повстречался Зверь. Тот стоял у гнома, любящего петь и слушать песни. Сейчас он похлопывал себя по коленям и груди, входя в бравурный ритм, пока не начал… ну, не петь, скорее, декламировать нараспев:

Мои забрали башмаки и шляпу подожгли,

Но Зверь Морской за мной придёт — и он меня спасёт!

В свинарник с крысой заперли, чтоб я не мог свалить,

Но Зверь Морской за мной придёт — и он меня спасёт!

      — Кто бы его самого спас… — проронила Калиста. Впрочем, её комментарий остался неуслышанным.       — Ха-ха! — усмехнулся со своего успеха певец. — Неплохо для импровизации! — он отвесил всем собравшимся послушать комичный глубокий поклон и, выпрямившись, хохотнул, повернувшись к другому гному. — Добро пожаловать в обитель радости, мой славный друг.       — Ух ты, — подивился одноглазый. — Вот это я понимаю — веселье. Я чуть в пляс не пустился!       — Благодарю покорно, ваша мудрость! — отвесил певец новый поклон, — Признаю, это не лучшая моя вещь, но я решил, что тебе надоели обычные песни. Хотя я их тоже знаю, да. Баллад о Звере на свете хватает, если ты вдруг захочешь послушать классику.       Зверь поднял бровь над единственным глазом, не скрытым повязкой:       — Слушай, приятель, а откуда ты столько песен знаешь, посвящённых… моей персоне?       — За это сестре моей спасибо скажи. Мы вдвоём выступали, у нас группа была: «Бойцы-свистуны»! Пока меня не забрали, конечно. Мы пели серенады любителям музыки и даже не-особо-ненавистникам по всему королевству и за его пределами, — Голос рассказчика упал до возбуждённого шёпота. — Я слышал, ты однажды приехал на морском змее в город под водой, плывя на песню русалок. А они умоляли Зверя своей мечты любить их сначала всех сразу, а потом каждую по два раза! Скажи: правда?       Если Киллиса, услышав такое, залилась краской, а Калиста фыркнула, то Кира же слушала в оба уха с широченной улыбкой в ожидании подтверждения этого слуха.       Громогласный смех Зверя да размашистый удар ладонью по собственному колену стали его ответом.       — Благородный дворянин именами любовниц не хвастает! — добавил он весело после продолжительного смеха.       — Значит, и здорово, что я её не пел, когда ты появился, а? — кратко усмехнулся гном-певец, заразившийся настроением Зверя. — А так ты, значит, с радостью вспоминаешь минувшие денёчки, а?       — Ох, — перевёл одноглазый гном дыхание, обратившись к певцу, — а ещё песни у тебя есть? Страшного дикого Зверя надо задабривать!       — Ну, например, есть одна, повстанцы её на ура принимают: про страшного варвара-Зверя.       — Я бы не прочь послушать… — подняла руку Кира с ожидающей улыбкой. Калиста высказала иное желание:       — Зорл-Стисса, если ты есть, отними у меня слух…       — Эх, а давай, — махнул Зверь, к радости одной ящерицы и огорчению другой, — порадуй девочку. Давай, песня повстанцев.       — Кхм-кхм, — прокашлялся гном и запел голосом, старающимся нагнать жути:

Слыхал, Зверь ужасный приплыл в твой залив?

За тобой он пришёл — и ему хорошо.

Навостри свои уши, пока еще жив:

За тобой он пришел — и ему хорошо!

В чулане не спрячешься: в нём не спастись;

Зубищам его наплевать, что разгрызть,

Под грудой земли завершишь свою жизнь,

За тобой он пришёл — и ему хорошо!

      — Как бард, ты стал бы украшением любого благородного двора! — исполнитель галантно поклонился, польщённый похвалой основного слушателя. — Хм, — однако этот слушатель нахмурился, — обитатели материка и вправду считают меня чудовищем?       — Да уж надеюсь, — развёл гном руками. — Ты же не просто гном — ты легенда! Королевские лизоблюды дрожать от страха должны, только заслышав твоё имя.       — Хм, — задумался о своём Зверь и хорошенько стукнул по руке певца, посмеявшись. — Да, вот такой я вот злодей! Бу-у-у-у! Ахах!       — Ай! Ты чего так лупишь-то?! — погладил гном ушибленное плечо. — Моряки поют то, что у них в душах. Чтоб сердца не прокисали, когда парус обвисает, — певец смягчился со следующими словами: — Тебе до сих пор хвалу возносят, знаешь? Восстание всё ещё бушует. Чем сильнее бьёт по ним королева, тем громче они поют. Они пойдут за тобой в Пустоту и обратно, только прикажи.       Не желая продолжать эту тему, гном-революционер сменил её:       — А ещё чё-нить можешь спеть? Про меня? И не такое хвалебное?       — Ну, есть одна песня, — певец казался нервным, словно натворил делов. — Правда, не такая лестная, зато королевские гвардейцы от неё в восторге были.       — Честно тебе скажу: надоели мне песенки и стишки с прославлением, — объявил Зверь. — Так что давай, наливай вражью песню. Спорим, я что-то новое для себя узнаю?       — Не сомневаюсь, — закатила глаза синяя.       — Песню роялистов запе-вай! — огласил сам себе певец и запел бодрым напевом:

Был Маркус Майлз рождён в грехе ублюдком — и это его злило не на шутку.

Как только начал Маркус зло творить — его решили в клетку посадить.

Был жалок он: убогий и дрожащий, пред взором королевы предстоящий —

И вот отправлен прочь и с глаз долой ублюдок Майлз, что мнил себя героем.

      Пропевший её гном качнул головой, затем вопросительно посмотрел на слушателя, которому и была посвящена данная композиция, ожидая его реакции.       — Однозначно, — кивнула старшая, — мои симпатии на стороне роялистов. Монархи обычно те ещё мудаки, но у их рабов есть вкус к музыке. И текст недурен.       — Ты что?! — уставилась на ту младшая. — Роялисты — сасат!       Но, как бы Кира ни боролась с сестрой, надежды рухнули, когда от Зверя разнеслись громкое «ха» и лестные слова о песне роялистов:       — Я знал, что чем-то она мне понравится! «Что мнил себя героем»? Напишу себе на зеркале, чтоб по утрам бороду расчёсывать без лести! Есть в ней просто отличные строки!       — Строки отличные, это да, — просияло от облегчения лицо певца. — Конечно, на самом деле это чепуха на постном масле, но ты знаешь, как оно бывает… Услыхал её, когда королевские гвардейцы пели, патрулируя отдельные районы и ища повстанцев в тенях. Это уже давно было, конечно, когда ты был на острове Туманов.       Зверь на мгновение потупил взгляд, но только на мгновение, и тут же следом его щёки раскраснелись, лицо расплылось в улыбке, и он согнулся пополам от хохота:       — Вот это денёчки были, а? — впрочем, веселье быстро сошло на нет, когда Зверь издал, глядя на свои потасканные ботинки, полузадумчивое: — Маркус Майлз… Меня не называли так очень-очень давно.       Таким печальным гнома сёстрам не приходилось видеть за все годы скитаний. И до того, как одна из них успела сказать что-то ободряющее или успокаивающее, это сделал соплеменник Зверя:       — Ну, ты чего? Это же просто песня, вот и всё. Ни один гном, достойный своей бороды, в такое не верит, но ты знаешь, как оно… Споёшь песенку, и вот она уже у всех на устах, расползается, как сыпь на чешуе у ящера! Эм… — словив три пары глаз, устремлённых на себя, гном пробормотал извинение, смущённый необдуманным сравнением. Это вновь слегка позабавило Зверя, и он более бодро отгремел:       — Ладно… Пора мне, дружище. Приятно было с тобой поговорить, не скрою. Вас, таких весёлых, в этой проклятой дыре раз-два и обчёлся!       Певец учтиво поклонился, усевшись на скамейку у костра, и продолжил напевы уже не относящиеся к политике песен.       — А! Девочки! — обернулся к ним Зверь. — У меня была ещё пара мыслей, куда следовало заглянуть, а что осмотреть… Как насчёт позже?       — Обеими руками за, — без энтузиазма ответила Калиста.       — Ну вот и славно! — он собрался бежать, но остановился, обернувшись с неловкой просьбой, — А вы часом… не одолжите мне пару монет? Я верну с лихвой, как выберемся с острова!       — Иди работай, — посоветовала Калиста, но Кира исполнила к недовольству первой просьбу одноглазого.       — Сейчас с приёмом на работу жёстко, — младшая указала себе пальцем на отсутствующий у Зверя глаз. — Многих инвалидов не берут никуда.       — То-то ты нигде не работала ни разу…       Гном благодарственно кивнул, несколько смущённо приняв монеты, и в этот раз однозначно оставил их одних.       — Ну так… Что дальше? — послышалось от голубой. — Каков план?       — Я одна подойду к тому магу, — начала средняя. — Доложу об успехе, а вы проследите за нами.       — Это будет сложно. У некоторых вечно рот не закрывается!       — Эй! Я умею вести себя тихо! Во время слежки и следопытства мне равных в молчании нет!       — Лгунья!       — Девочки… — напомнила Киллиса. — Предлагаю вам отойти. Лучше, чтобы тот человек не видел меня с вами.       Те согласились и отошли. Сама Киллиса направилась к месту, в котором случилась встреча с магом. Тот вскоре дал себя найти. Выглядя нервным и раздираемым от ожидания.       — Ну, что? Есть новости? — вместо ответа рептилия показала руку, облачённую в перчатку. Маг заулыбался во все зубы. — Что ж, мне с тобой определённо повезло. Путь туда — удобный и скрытный, он начинается с небольшого алькова на берегу.       Маг побежал. За ним следом — Киллиса, а на отдалении, пользуясь укрытиями, от них несколько отставали Кира с Калистой.

.

.

.

      Путь занял некоторое время. Солнце начало медленно падать. Вот-вот намеревалась грянуть вечерняя прохлада, и без факела вскоре дорогу назад не сыщешь.       Маг, что во время пути представился Гэвином, не разочаровал. Он остановился у гигантской скалы, напоминающей стену, и указал на её участок, максимально заросший лианами и прочей зеленью. Если старшая со средней не поняли, для чего он это сделал, то Кира ударила себя по лбу, поражённая тем, как её зоркое зрение само не заметило этого.       — Сюда! — велел Гэвин. — В глубину. Иди за мной.       Он прошёл через зелень! В скале имелся сокрытый растительностью проход, ведущий на небольшой участок, утыканный травой, деревьями и парой скал, на которые по лианам легко можно было взобраться. Да и просто по лестнице, поставленной кем-то.       По мере приближения к краю крутого обрыва открывался чудесный и живописный вид на море, а также — на древний каменный полуразвалившийся порт и шаставших по нему магистров. А под самым обрывом — клочок суши у воды. Маленький песчаный берег.       Гэвин подозвал к себе Киллису. Та тут же подошла, мимолётно глянув за плечо. Среди кустов за ними следили сёстры. Если бы она не знала, что те поблизости, никогда бы не догадалась о их присутствии. Кира… умела прятаться. И молчать, когда нужно. Хоть Киллиса могла поклясться, что слышит тихую ругань между Кирой и Калистой, и вновь из-за какой-то мелочи.       — Отлично! Телепортируй меня на уступ позади, возле пня. А я переброшу тебя, — розовая оглядела небольшое скалистое пространство под краем с пнём. Всё, как и сказал Гэвин. — Мы уже почти на свободе — чувствуешь запах эля? Запах дома?       Средняя кивнула. Велела тому приготовиться и после — телепортировала около пня. Он при переносе упал на спину, громко застонав. Киллиса при таком зрелище сжала зубы и вжала шею в плечи, выпалив:       — Простите…       — Ех-рунда… главное, свобода рядом! Подойди ближе! Я перенесу тебя к себе!       Киллису так же ждало жёсткое приземление на спину. Гэвин, виновато хихикнув, помог той подняться и потребовал перенести себя на другую сторону непреодолимого оврага.       — Телепортируй меня к тому огромному замшелому валуну на той стороне оврага. Оттуда мы сможем прошмыгнуть мимо стражи, не привлекая внимания…       Оглядев противоположную сторону, Киллиса кивнула, поняв, о чём речь, и перенесла Гэвина. Снова тот приземлился с болезненным стоном на спину, и опять Киллиса извинилась за это. Но он в ответ усмехнулся, поднявшись с камня:       — Здесь, над ямой, даже воздух пахнет лучше. Спасибо за помощь, и удачи в поисках выхода!       — Ч-что? Вы бросите меня одну?       — Ага.       — Вы поступаете очень нехорошо и опрометчиво! — крикнула Киллиса. Тот, усмехаясь, развернулся к ней. Гэвин чувствовал своё превосходство и был не прочь снова им бросить ей в лицо. Но вместо этого… ему самому кое-что прилетело в глаз…       Прикоснувшись к торчавшему из зрачка арбалетному болту, Гэвин пошатнулся и рухнул со скалы на маленький песчаный берег.       — Н-да, Кверкус, верно подмечено — не в бровь, а в глаз!       — Кира!!! — завопила Киллиса и обернулась резко к кустам.       — Я не…       Калиста стояла во весь рост, возвышаясь над кустами. В глазу монокль, лицо сощурено, а в руках сжат арбалет без болта. Кира пыталась в это время тот выхватить, но сумела вернуть его только с милости старшей, превосходящей её в силе в несколько раз.       — Калиста, как ты…       — Он здорово просчитался, решив нас кинуть.       — Но зачем это было нужно?! Нельзя было обойтись…       — Нет, нельзя! — сурово пригрозила Калиста. — Этот недоумок в одиночку запросто угодил бы в лапы колпаков! На допросе перед тем, как ему сломали бы все четыре челюсти, он сдал бы нас! Вот и думай головой, что лучше: убийство или риск оказаться самим в допросной камере! Разлучёнными… возможно, навсегда…       Обе сестры отвели взгляды. Сложно было не согласиться. Старшая говорила правду. Убийство — это ужасно, но оказаться вдалеке, одна от одной… Эта мысль пугала каждую. Столько лет вместе. Столько пройдённых общими усилиями и коллективной работой испытаний… Пропади хоть одна — и команда их стала бы хромать. А поодиночке… у них и вовсе нет никаких шансов на успех и даже выживание в этом месте.       — Давайте, — вздохнула Калиста с грустью, — обыщем этого мудака и осмотримся тут.       — Да, — кивнула Кира, слегка придя в себя. — Может, найдём выход отсюда. Не хуже первоначального…       — Только тогда, когда поможете мне подняться на уступ…       — Хе-хе-хе, нашей Килли одной не выбраться! Ей срочно нужно подать руку помощи! Хи-хи-хи!       Голубая и синяя легли животами у края обрыва и протянули руки Киллисе. Та, подпрыгнув, ухватилась за обе предоставленные конечности и, отталкиваясь ногами от скалы, смогла выбраться к ним.       — Эй… Нам же всё равно нужно спуститься и осмотреть труп, Килли…       — Я… побуду здесь. Займитесь этим без меня…       Сёстры кивнули и спустились к упавшему телу. Ничего ценного не обнаружилось. Горсть монет да пара безделушек.       — Возвращаемся.       — Я помогу вам.       Киллиса телепортировала к себе Калисту, а Киру попросила подождать, пока перчатка перезаряжалась. Та кивнула и прошлась по песку в ожидании. Пока не обнаружила свежее тело эльфийки в тряпье.       Не выброшена на берег. Скорее, спрыгнула со скалы. Обыск карманов, и обнаруживается бумажка с накаляканным сообщением:       «Это мои последние слова.       Я желаю лишь одного: чтобы их прочёл мой сородич — тот, кто одной со мной крови.       Незнакомец! Съешь меня — и помни. Тогда я не останусь здесь навсегда. Может быть, ты уйдёшь и заберёшь меня с собой.       Прошу тебя».       — Я тебе не сородич, — покачала головой Кира. — Но выбирать не приходится, верно?       Зубы вонзились в кончик пальца умершей, и голову наводнили видения:       «Перед смертью Кира изо всех сил думала о том, где спрятала сокровища. Она хотела, чтобы оно досталось эльфу, чтобы отведавший её плоть смог насладиться тем, чем не смогла она…»       Окрик. Странное ощущение, и Кира вернулась на уступ к сёстрам. Те стояли над ней, а она потирала ушибленную попу.       — Интересно, только мне везёт вечно калечить свою задницу?       — Прямое подтверждение тому, что у тебя всё через жопу.       — Извини… — виновато обронила средняя. — Я думала, ты услышала… Надо было спросить, услышала ли ты…       — Килли, всё нормально… И у меня предчувствие, что скоро мы найдём клад!