Сёстры

      — Подождите! Я сейчас! Я вас догоню!       Этими и многими другими словами Кира разбрасывалась на протяжении всего пути, вечно отвлекаясь, отходя или вовсе замедляя группу. Всё ради сбора трав, грибов, растений, сущих мелочей с глупостями, которым никто в здравом уме не нашёл бы применения. И, конечно же, мох. Он также не жаловался на отсутствие внимания к своей персоне.       — Снова собираешь свою хрень? — раздражённо бросила Калиста, когда Кира спрятала очередное растение в рюкзак. Кажется, арнику? Прелестный цветок, сорняком растущий в затерянных и неизведанных уголках мира. — Учти, я это всё в рот не возьму! Ни всё разом, ни по отдельности!       — Ну не хочешь через рот — можно и через другие известные науке места, — ухмыльнулась Кира. — Мне всего одного ингредиента не хватает для бодрящего рецепта клиз…       — Себе вливай что хочешь, сколько хочешь и куда хочешь! А мой рот и прочее оставь в покое, — пригрозила синяя когтистым пальцем.       — Как хочешь. Но этот рецепт неплох для всякого… Да и отлично помогает с напряжением, нервами и просто улучшает настроение!       — Насчёт последнего пункта согласна…       Киллиса залилась румянцем и отвела взгляд, осознавая, что сказала это вслух. Сир Лора присвистнул, а Калиста снова нахмурилась, но с лёгкой ухмылкой:       — Что я говорила о дурном влиянии этой дурочки?       — Ой… — отчего-то проронила невесело Киллиса, повёрнутая к ним спиной. Обе сестры убили на корню всё зародившееся в себе настроение и спросили всерьёз:       — Что такое?       Розовый палец указал на почти скрывшуюся в разросшейся растительности могилу с простым деревянным крестом. Подойдя ближе, они разобрали на том: «Здесь покоится безымянный узник. Да обрящет же он в Чертогах Эха покой, в котором было отказано ему при жизни».       — Н-да, остров не перестаёт радовать в первый же день… — попыталась пошутить Кира, но… шутка вызвала обратный эффект.       — Мяу!       — А? — группа обернулась, услышав печальное мяуканье за спинами.       — О! Felis catus! — палец Киры указал на чёрного кота, высунувшего голову из кустов. Калиста покосилась на неё с вопросом: «Кто?» — а ответила Киллиса:       — Домашняя кошка.       — А сразу по-человеческому никак нельзя было?       — Так она по-человеческому и…       — Киллиса… убавь толику самой себя!       Из куста выбрался кот. По глазам угадывалась его печаль и… Помутнение рассудка? Серые глаза казались затуманенными, но во взгляде присутствовал интерес. Он странно взирал на группу, словно пытаясь вспомнить, знакомы ли они.       — Оу! Киса! Кыс-кыс-кыс-кыс-кыс!       — Чёрный кот? — Калиста фыркнула. — Кто-то бы счёл это дурным предзнаменованием. Я же уверена в нём на все сто, пока мы вместе…       — Гляди, — подал голос сир Лора. — Похоже, не мы одни подбираем бродяжек. О, ну хватит завидовать, Кверкус, не в шерсти счастье.       — Здравствуй, — наклонилась к коту Киллиса, приподняв приветственно ладонь.       Калиста смерила незваного гостя высокомерным взглядом, а Кира… Всё отчего-то поглядывала то на сестёр, то на могилу одинокого узника.       Кот издал потрясённо-утомлённое «хм», прежде чем стать многословнее:       — Что? Как я попал?.. Эй! Хватит за мной ходить!       — Даже твоя кончина, Кверкус, такого удара не нанесла твоему мозгу…       — Ещё лучше… — выдохнула старшая. — К безумной белке прибыло пополнение в виде туго соображающего кота…       — Ты поняла, что он сказал? — глаза Киллисы расширились и заморгали шустрее, чем махали крыльями птицы, удирающие от хищников.       — Ни единого слова, если он вообще говорил. Предположила. И, видно по тебе, попала в точку… К собственному огорчению… Ах…       — С кем мы имеем честь говорить? — вежливо обратилась к коту Киллиса, пока Кира за их спинами медленно отдалялась к могиле.       — С котом, ясное дело…       — Калиста!       — Я? — сообразил новый знакомый, что вопрос адресовывался ему. — Я знаю, кто я такой. Вернее… думаю, что знаю. Иногда кажется, что… Нет, я знаю, кто я такой! А вы?       — Сёстры. Я Киллиса. Это моя старшая сестра Калиста и младшая за мною — Кира. Мы пришли в этот мир творить добро.       — Вернее, эти дурёхи. Я лишь их жопы стерегу от проблем, которыми они сами зачастую становятся! И нас сюда привезли против нашей воли! Или что-то поменялось, а я не в курсе?       — Вас здесь полюбят, — кивнул кот, проигнорировав замечание особы с моноклем. — Многим нужна помощь. Много несчастных лиц… — он потряс головой, словно пытаясь отойти от нервного сна.       — Всё в порядке, дружок? — взволновалась розовая.       — А? Да. Хорошо. У меня всё хорошо. Я просто… не знаю, всё как в тумане…       Он открыл рот для продолжения, но зрение затуманилось ещё больше, и он резко отвернулся от собеседницы. Но сбегать не собирался. Видно, в компании ему пришлось бы легче.       — Твою мать под хвост!       Все обернулись на вскрик. Кира пыталась у могилы покойника ногой запихнуть высунувшуюся из неё и прогнившую до основания черепушку живого мертвеца обратно в мир мёртвых. Треск, шлёпающие звуки и вонь мертвечины, подхватываемой ветром, разносились на всю округу.       И так с полминуты, пока череп не развалился, высвободив сгнившее содержимое, воняющее тошнотворнее оболочки. Тяжело вздыхая, Кира быстро засыпала оживший труп землёй и обернулась ко взирающей с изумлением на неё группе.       — С чего это трупу его могила стала не мила? — на вопрос Калисты глаза младшей заметались, пока с уст не сорвалось нервозное:       — М-м-м… Не знаю…       — Или всё-таки зна…       — Не спрашивайте!       Вопросов родилось изрядное множество. Легче, чем получить хоть на треть из них ответы — отказаться от попыток сделать это.       Так они и поступили, к облегчению виновницы произошедшего…

.

.

.

       Как тесен мир! Или его малая часть, названная фортом «Радость»… Продолжая путь вдоль песчаного берега, усеянного скалами, торчащими из песка и воды, на одной из них, сквозь расстояние и редкие кусты с деревьями, группа обнаружила взирающего на солёные волны ящера. Красный, словно отпрыск демонов, ниспосланный в мир из пучин ада. Но… не обделённый манерами, стоит признать.       Кое-кто его сразу вспомнил и восторженно последовал риторический вопрос:       — Я вам рассказывала про этого парня? Он такой классный! Он мотивировал меня заняться всерьёз собой, чтобы заслужить право стать рабыней у знатной семьи! Правда, здорово?       — Как вижу, он плохому не научит… — простонала Калиста, про себя ворча нечто вроде: «Во что ты влезаешь без моего тотального надзора… да и с ним тоже…»       Ящер взирал на море немигающим недовольным взглядом. Под таким ярким солнцем, а не тусклым корабельным освещением, его кожа казалась ещё краснее. Краснее свежей крови. Он совершенно не заметил приближения к себе, увлёкшись волнами, или не обращал внимания на посторонних.       — Эй! — прикрикнула Кира выйдя вперёд остальных. — Не пристало так долго стоять вне тени. Сдаётся мне, вы не в меру долго на солнце торчите.       Ящер повернулся на окрик с уверенной грацией танцора — или дуэлянта. Взор Киры с его собственным встретились. Глаза его — тёмные угольки, прожигающие голубую сестру насквозь, но той как с гуся вода, и улыбка оставалась неизменной, как и взор изумрудных глаз. Не в меру приветственные — для такого-то взгляда.       — Стоит ли предположить, что на ваших… болотах, — начал красный, — это должно было сойти за остроумие?       — Он начинает мне нравиться, — на ухо сказала Калиста Киллисе. Та усмехнулась в ладошку. Кира со своим чутким слухом тоже не пропустила сказанного, отчего хмыкнула.       — Хотя постойте… — он смягчился. — Возможно, я был слишком резок. Теперь я узнаю вас — храбрую спасительницу! Со своими… спутницами.       — Я поменяла мнение. Он — мудак.       — Хи-хи-хи…       — Я был с вами на том злополучном корабле и вряд ли бы выжил при крушении, если бы вы не вернулись и не помогли нам всем, — констатация факта. Не похвала. Пусть её проблески виднелись на горизонте. — Примите мою благодарность. Вы и ваши подруги.       Прижав руку к сердцу, он поприветствовал группу движением головы — большим, чем кивок, но меньшим, чем поклон.       — Приятно знать, что не одни мы выжили, — подала голос Киллиса. Красный ящер кивнул. — Мы были рады помочь.       В свойственной себе манере Калиста прошептала:       — Говори за себя…       — Да, — заговорил ящер, — я вижу, что в вас всех есть ростки героизма и всё такое, но давайте не увлекаться, хорошо? Впрочем, — он сосредоточился на младшей, что сразу оживлённо замахала хвостом туда-сюда, — на хорошее надобно отвечать тем же…       — Помнишь мои слова? Или слова Килли? — Калиста отвернулась от Киры, проворчав себе что-то под нос, однозначно вспомнив ранее сказанное сёстрами.       — Посему, — огласил вердикт красный, — я принял решение о пересмотре своего отношения к отказу взять вас к себе в качестве рабыни. Вы доказали, что из вас всё-таки может выйти толк…       — Через мой труп, — вышла вперёд синяя. Красный фыркнул:       — Предложение пока что не ограничено по времени, так как в этом месте я не наблюдаю выстроенные толпы простолюдинов, желающих принять моё щедрое предложение… А теперь, если это всё…       Он вернулся к созерцанию волн, поблескивающих золотом на ярком солнце. Но продолжалось это занятие не долго.       — А что вы забыли на скале? — оттолкнула в сторону старшую Кира, к гневному рычанию оной.       — Не хочу показаться снисходительным, однако, как мне казалось, было очевидно, что я созерцаю волны на море, — последовал театральный вздох. — Скажите… что вы видите, когда смотрите на океан?       Девочки повернулись одна к одной и поделились своим видением моря. Одна сказала, что видит с недавних пор населённую чудовищами пустошь, в которой никогда больше никому не захочется оказаться.       Розовая и голубая рептилии высказали иное. Им вспомнились чудесные солнечные дни летних пор года, прямиком из детства. Тёплые дни. Весёлая пора. Светлые лица членов семьи.       Два против одного за воспоминания о детстве. Красный ящер в ответ сказал:       — Воспоминания… Да, именно.       Он снова взглянул на море. С разной степенью охоты девочки повторили за ним. Как и их попутчики, пусть некоторые из них и ворчали о бесцельной трате времени на чушь. Некоторое время глаза созерцали волны в блаженном покое, пока под ногами сидели в ожидании их четвероногие спутники, занятые своими делами.       Покой прошёл, когда ящер произнёс:       — Что до меня, когда я смотрю на бесконечную гладь перед нами, то вижу империю. Я вижу континенты с россыпью великих городов. И где-то там, у самого горизонта, я вижу дворцы моего рая… Потерянного рая.       Переглянувшись с сёстрами, Кира с усмешкой взяла слово:       — Люди частенько видят воздушные замки. Почему бы ящерам в ответ не видеть дворцы посреди моря?       — Да, — пришёл ответ от красного. Глаза его сузились, и недобро. — Только это были не воздушные замки, — махнул он рукой, пытаясь отбросить эту несуразную глупость. — Совершенно очевидно, что я грезил о вполне конкретной империи, которую потерял! — внезапно сквозь полёт глубокого оскорбления на его лице проступило изумление. — Тогда чего вы стоите и таращитесь на меня, словно обезьяна на очки? Или вы всерьёз не знаете, кто я такой?       — На кой хрен? — лаконично обронила Калиста.       — Я от вас иного ответа и не ожидал.       Старшая надменно усмехнулась. Кира попыталась дать более близкий к правде ответ, но…       — Конечно знаю! Вы ведь тот самый известный… Король?       — Да помилуют Семеро своё непутёвое создание, — уронил на лоб ладонь ящер и в надежде покосился на Киллису.       — Красный ящер… — задумчиво проронила она, и глаза её озарились изумлением. — Неужели… Красный Принц?       — О! — сколько же было вложено в один звук эмоций и облегчения… — Хоть одна душа, пользующаяся умом по назначению!       — Могла бы и подсказать, — надулась Кира, к усмешке старшей и робкому извинению средней.       О Красном Принце ходило множество слухов, распускаемых его же собственным окружением, но далеко не все были правдивы. Этакий способ запутать его недругов.       Поговаривали, что он занимал не последний чин в армии древней Империи и что без труда одолевал превосходящие силы врага одними тактическими умениями, будучи далеко за линией фронта.       А последние слухи о нём упоминали некий таинственный инцидент, после которого он оказался вне роскоши родины, вышвырнутый с позором. И, похоже, этот слух имел все шансы подтвердиться. В отличие от сотен других, являющихся выдумками некогда окружающей его знати. Вроде призыва демонов и… интима с ними?       — Я и есть Красный Принц! — торжественно и гордо огласил ящер. — Принц! Завоеватель мира. Покоритель народов. Супруг Солнца.       — Ни хрена себе титулов навешал… — догадайтесь сами, чей это комментарий.       — Разумеется, вы меня знаете! — уверенно добавил он, умолкнув, и продолжил с меньшим наплывом пафоса: — С другой стороны, похоже, мне стоит признать тот факт, что в данный момент я всё ещё нахожусь на пути к великим свершениям и покорению мира. Великая поступь моей судьбы… немного споткнулась. Но не бойтесь: я был рождён для трона, и я его заполучу!       — Вот своей «великой поступью» и ступай к своему трону, а нас не…       — Эй! Давайте к нам! — выкрикнула Кира с энтузиазмом ребёнка, которому обещали гору конфет. — Мы много путешествовали раньше, и сейчас немало предстоит, если хотим свалить из форта! Вместе мы можем и выбраться, и помочь вам с троном! Что скажете?       — Вырвать бы тебе язык…       — Вы серьёзно? — Кира с почти щенячьими глазами активно закивала, как руками некоторые пламя с себя не стряхивают… — Щедрое предложение. Впрочем, вы уже доказали, что вам можно доверять. Почти всем.       — Р-р-р-р…       — В конце концов, вы вернулись за остальными на том корабле. Хорошо. Я согласен!       — Ура!       — При одном условии, — поднял палец принц.       — Началось… — фыркнула Калиста.       — По причинам, которые я не готов сейчас разглашать, мне необходимо встретиться со сновидцем — одним из легендарных мистиков нашей расы. У меня есть основание полагать, что один из них сейчас на этом острове. Или, может, вы сами пребывали в Доме Снов до форта «Радость»?       — Боюсь, нет, — сказала за всех Киллиса. — Наша мать состояла в Доме Закона. Пусть она покинула Древнюю империю, а мы родились вне её песков, нам по праву наследования передалась возможность состоять в Доме Закона.       — Пф. Дом Закона… Что ж. Тогда дайте слово, что мы найдём сновидца, и я позволю вам сопровождать меня.       Кира с надеждой обернулась к сёстрам. Киллиса ответила с некоторой задумчивостью:       — Это будет честно.       — Мне плевать, — махнула старшая. — Так и так придётся ваши задницы из петли вытаскивать. Да и когда вы меня слушали? Или хоть голос разума…       — Решено! — объявила вердикт Кира. — Мы даём слово, что поможем вам!       — Просто великолепно, — кивнул принц. — Теперь, когда с этим покончено, пойдём по порядку: даже если одна из вас или все (насчёт этого я имею сомнения) владеете ораторским искусством не хуже меня, полагаю, как само собой разумеющееся, что с настоящего момента порою за нас будут говорить наши мечи. Коими некоторые обделены.       Намекнул он на Киллису, что надуто фыркнула, стоящая единственная из сестёр без оружия, и на свою персону.       — Как прирождённый боец, я предпочитаю работать клинком…       — Но пока только языком…       — …но так же легко мне даётся освоение магии, и, если угодно, я знаю немало грязных приёмов.       — Отлично! Ещё один меч в нашей команде! Хех, меч…       Кира обрадовалась словам принца, и после прошептала что-то старшей. В ответ от последней послышался тяжёлый вздох, и она подошла к ящеру, вручив ему обнаруженный ранее Киллисой одноручный клинок с удобной рукоятью. Вручила совершенно не торжественно, как того хотелось принцу, а просто всучила, чуть не повалив притом ящера. Калиста испытывала физическую боль, расставаясь с этим небольшим произведением искусства из далёкого прошлого.       Принц с лёгким кивком и раздражением принял оружие, пару раз взмахнул, проверяя характеристики, и снова кивнул, сочтя клинок достойным своей королевской длани.       — Хм? — выдал он, когда к нему наклонилась Калиста, прошипевшая в ухо на полном серьёзе:       — Навреди моим сёстрам или хоть слово о них плохо скажи, и тебе ни одна демоническая тварь, окрасившая тебя в красный, не поможет!       — Весьма доходчивое объяснение, спасибо, — принца нисколечко не задели слова соплеменницы. Видно, так он намеревался оскорбить её. И отчасти сумел, судя по скрежету зубов последней.       — Хм… Кверкус, этот ящер кажется очень напыщенным, но, если он махает смертоносными орудиями войны не хуже, чем треплет языком, он будет хорошей поддержкой для наших Щитов! Хах! Умеют же они выбирать союзников! Некоторые из них…       Словам принца о боевых умениях Калиста верила с трудом. Большинство графов, князей, аристократов Древней империи (да и людей и гномов из знатных родов) могло обладать безупречной выправкой и тонной умений с приёмами, применяемыми в бою, но сами они, вступив на поле брани, могли оказаться самыми бесполезными существами в армии. Одно дело уметь орудовать мечом во время спарринга, а другое — когда над головой свистят стрелы, а по бокам проносятся огненные смерчи.       Как бы этого умелого принца не пришлось вытаскивать из беды столь же часто, как этих дурочек…       — Значит решено! Добро пожаловать на борт! Кстати, я Кира, это Килли и Кали!       — Кира, — недовольно буркнула старшая, — сокращать моё имя имеешь право только ты! И только потому, что все мои попытки терпели крах, когда я пыталась заставить тебя не делать этого.       — Ну Ка-а-а-али! Это так мило звучит! Мне вообще кажется, что тебя все должны так называть!       — Постараюсь, — прервал их принц, — выделить немного свободного места в своей памяти для ваших имён. И, надеюсь, мне не придётся запоминать что-то ещё о вас, кроме уже узнанного. Ох, какая удача, — наконец-то заметил принц чёрного кота, — на родине чёрный кот ассоциируется с мудростью.       — А что про других наших спутников скажите?       — Эм… — с голубой соплеменницы, ожидающей ответа, он перевёл взгляд на сир Лора и Кверкуса, о чём-то между собою болтающих. Подняв глаза на прежний уровень, он выпалил: — Думаю, это можно отложить до следующего раза. И едва ли у кого-то белка верхом на неживой кошке может ассоциироваться с чем-то, отличным от безумия…       Ящер кивнул, одарив всех улыбкой, в которой в равной степени сквозили учтивость к большинству и презрение к меньшинству.       — Теперь вы знаете, что вам предстоит путешествовать в обществе принца.       — Твою мать за хвост. Снова!       — Приличествующие обращения: Ваше величество, Ваше королевское высочество или — если вы вдруг решите повольничать — милорд.       — Многого ты хочешь. Да ни хера не получишь!       — Можно сказать, — не слышал или игнорировал ящер высказывания в свой адрес, — вам очень повезло: поскольку так уж вышло, что я остался без багажа, вам не придётся носить за мной мои пожитки.       — Вот если бы ещё не твоё присутствие…       — Разумеется, не следует забывать и о прочих формах протокола, коих немало, однако вашим дальнейшим обучением я смогу заняться позднее. А пока не будем терять время зря: в путь!       — Ух, Кверкус, я думал, он никогда не закончит!       С сиром минимум ещё одна душа в отряде согласилась бы, понимай она язык зверей…       — Правда, он крутой?! — самозабвенно осклабилась младшая.       — У тебя извращённое понятие о крутости…

.

.

.

      — Красный Принц, а чем, по-вашему, нам следует заняться в ближайшее время? — всё донимала вопросами Кира новичка по пути к форту, стены которого им уже виднелись.       — Эх. В будущем я намереваюсь править целой империей, а не каким-то скалистым клочком суши, где из подданных лишь чайки да рыбки гуппи.       — Удачи тебе с этим, — злорадно усмехнулась Калиста. Принц не обратил на неё внимание, хоть лицом и поменялся не в лучшую сторону:       — Посему предлагаю очевидный выбор: распрощаться с фортом «Радость» и поприветствовать большую землю.       — Эй, а красный хрен дело говорит…       — Конечно, — обратился он напрямую к сёстрам. — Я буду весьма благодарен, если сперва мы отыщем сновидца.       В ходе диалога акцент слегка сменился, и Киллиса, кивнув словам принца, с тенью улыбки сказала:       — Мы рады, что вы уцелели (особенно Кира).       — Как и я, — кивнул ящер.       — Это даёт надежду, что не одним нам так повезло…       — Принцу, — прервал розовую красный, — надлежит умирать от старости или на поле брани. Всё остальное может расцениваться как слабость. Впрочем, я вполне однозначно осознал, что сегодня не умру. Ибо, несмотря на ваш героизм, я всё равно упал в воду. И начал тонуть…       — Жиза, — понимающе кивнула голубая.       — Однако в воде меня настигло… нечто, — рассказ ящера внезапно стал интереснее. — Сотканный из воздуха голос, наполнивший мои лёгкие… Затем — внезапно — свет. Тепло. Жизнь…       Никто не ответил. Но все помнили, что ощутили схожие чувства, очутившись на краю гибели, готовясь ко встрече со дном моря. Но некоторых это не остановило от издёвки, пусть и заметно натянутой:       — Хах! Голос? Зачатки шизофрении? А свет в конце туннеля не посчастливилось увидеть?       Принц ответил сдержанно:       — Вообще-то, да, видел. Но вы мне не верите, не так ли? Считаете, что это был лишь выверт умирающего мозга, призванного отвести ужас надвигающегося забвения?       — В точку.       — Что ж, возможно. Я достаточно скептически отношусь к подобного рода вещам…       — Она лукавит! — выпалила голубая, услыхав рассерженное шипение. — Мы тоже видели и слышали всё вами описанное!       — Правда? — розовая и голубая кивнули. Глаза принца переместились к последней спутнице, как и сестринские. Неохотно и она кивнула. — Прелюбопытственно. Услышать голос в той же ситуации, оказавшись в воде — может ли такое быть совпадением? Однако мне любопытно… — его колебание заметил бы и слепой. — Скажите, веруете ли вы?       На этот раз вся троица отрицательно покачала головами. Быстро и одновременно. Будто отрепетировали.       — Очень рад это… слышать, — важно повёл головой и сам ящер. — Верующие склонны придавать слишком большое значение этой их так называемой скромности. Что до меня, я исполняю древние ритуалы моления вяло и неохотно.       — Мы вообще подобным не занимались, — отмахнулась Кира. — Наша мать до мозга костей была и остаётся по сей день атеисткой.       — Да. Нас она воспитала так же. Познавать мир самостоятельно, а не искать помощи у неведомо кого, неведомо когда.       — Сразу видно, что ваша мать проделала неплохую воспитательную работу. Почти со всеми из вас… — Калиста хмыкнула, поняв, кто оказался в списке исключений. — В конце концов, если вас и так почитают, как живого бога, публичные молитвы выглядят неуместно помпезными, не правда ли?       — Как скажешь, чудик, — отмахнулась ворчунья, к недовольному хмыканью младшей, собиравшейся что-то сказать.       — Можно поинтересоваться? — спустя пару молчаливых минут пути начала Киллиса, — что у вас за дела к сновидцам?       — Не вижу, о чём тут говорить, — безынтересно бросил он. — Я просто должен это сделать. Это — предзнаменование грядущего. Откровения эти… изменят весь мир. Я это чувствую.       — На кой чёрт тебе с реальными замками строить ещё и воздушные? — раздражённо бросила Калиста.       — Вы напрочь лишены воображения. Когда я сделаю всё, что требуется, у меня появятся настоящие воздушные замки. Моё убеждение горит ярче солнца: я буду, а потом стану выше бытия.       — Та-а-а-ак… — протянула Кира с улыбкой. — Теперь мне ещё интереснее об этом узнать!       — Что вполне оправдано. Вы узрите множество чудес, уверяю вас.       — А можно узнать? — вклинилась Киллиса. — Не сочтите за грубость или издёвку, но как столь амбициозная личность, как вы, будучи ещё самим прославленным Красным Принцем, оказались в месте наподобие форта «Радость»?       — Произошёл небольшой… инцидент, — заговорил он с непривычной для себя толикой волнения. Впрочем, самообладание стремительно к нему вернулось. — Коим мои противники не преминули воспользоваться, чтобы мне досадить. Самое печальное: формально буква закона была на их стороне. Законы, — фыркнул он. — Тоже мне. Нет, я всё понимаю: как-то надо удерживать простолюдинов на цепи. Однако такие, как я, безусловно, должны быть выше законов.       — Как раз наоборот, — не согласилась розовая. — Никто не должен стоять выше закона, а меньше всего те, кто утверждает об обратном.       — От черни, для черни… — хмыкнул принц. — Вы из этих, да? Смею напомнить, что колдуны Истока с подобной позицией теперь отправляются в места наподобие этого.       — Эй, а красный прыщ дело говорит! — покосилась старшая на Киллису. Последняя отвернулась, оставшись при своём. Замечание Калисты принц осознано пропустил мимо ушей и добавил:       — Посмотрим, станете ли вы петь дифирамбы закону, когда его блюстители припрут вас к стенке.       Киллиса, отказываясь признавать поражение, прошептала: «И всё же вы не правы».       — А что же вас самого вынудило бросить всё и бежать от правосудия? — вопрос Киры остался без вменяемого ответа:       — Помилуйте, я вас, считай, и не знаю — предлагаю оставить в наших отношениях нотку таинственности. Рассказами о судимостях можно обменяться позднее.       — Возможно, так ты проживёшь дольше, — согласилась Калиста, подозревая насчёт красного попутчика неладное.       Впрочем, все мысли о расправе над ним улетучились, когда каменные стены форта стали фактически возвышаться над ними. Древние, но всё ещё внушающие трепет.       По ту сторону слышались голоса и порою крики. Напоминало по звуковому сопровождению многолюдные улицы почти любого небольшого города, в котором им довелось побывать.       После прохода вдоль стены в поисках входа тот вскоре обнаружился. Небольшая каменная площадка с парой древних статуй по бокам напротив входа. Как целых, так и повреждённых или сгинувших в веках.       Посреди входа находилось несколько магистров. Подле них — две крупные человекоподобные твари в обрывках доспехов, наподобие тех, что носили сами магистры. На головах металлические, скрывающие лица шлемы, а их длиннющие когти наверняка пробивали кирасы без проблем.       По центру между ними, чуть впереди, стоял необычный магистр. На голове его покоилась корона. И его внешность… бюсты и картины… Он словно с них сошёл. Епископ Александар собственной персоной! Молодой, но крепко выглядящий, в платье Божественного Ордена. Как и подобает высоким чинам… Или, в его случае — высочайшим… И он носил ошейник, блокирующий Исток. Ну, хоть не лицемерил, требуя каждому колдуну напялить по ошейнику. Достойно уважения.       Напротив него стояла в доспехах Ордена рептилия. Напоминала она обвиняемую. Епископ — судью. Всё пространство вокруг них — зал суда. А все магистры с обеими тварями — собравшихся на суде присяжных.       При жизни Люциана в Божественный Орден, желая служить самому божественному, вступали представители всех рас. Но с гибелью бога, при правлении его сына, в стране людей национализм возрос.       Эти два фактора у многих нелюдей отбили всякую охоту вступать в ряды Ордена, а многих, уже состоящих в нём не один год, убедили покинуть. И лишь малый процент ящеров, гномов и тем более эльфов (в большинстве своём сильно обиженных на людей) остался в рядах этой организации, часто на себе ощущая всю тяжесть жизни в расистском обществе.       А перед ящерицей, с противоположной стороны от Александра… Невероятно! Даллис! Епископ и его правая рука… в одном месте… Этот день у любого смертного мог запечатлеться в голове до скончания веков!       У ног её стояла громадная кувалда с короткой рукоятью. Ничуть не слабее её самой. Волосы седые, лицо неприветливое, немолодое, но сама она не потеряла с годами былую привлекательность, а может, кто знает, наоборот — приобрела.       Платье Ордена на ней с элементами доспехов, почти белоснежное. Глядеть на него при таком солнце — означает мучить собственные глаза. А заставлять других на него взирать равносильно пытке.       Спрашивал нечто Александар, пока группа колдунов пыталась переварить внезапно хлынувшую визуальную информацию. Их заметила Даллис и кинула угрожающе:       — Не подходите, колдуны. И рот не раскрывайте. Говорит пробуждённый самими богами!       — Атуза, — заговорил Александар, словно ждал вводную от своей правой руки, — мы знаем, что ты помогла колдунам бежать. У нас есть доказательства.       — Александар, — говорила, прижав руку к сердцу, Атуза, — я, скорее, отрезала бы себе язык, чем солгала вам. Я не знаю ничего ни о каких беглецах.       — Если тебе нечего больше сказать пробуждённому, значит, — открыла рот Даллис, отчего трусливые вздрогнули бы, а нетерпящие несправедливости сжали кулаки и замахнулись бы ими, — значит, язык тебе без надобности. Отрежь его.       Смысл слов, их звучание и та, от кого они исходили — всё это ощущалось мощнейшим ударом в момент произношения.       — Александар, — выдохнула Атуза, видно не веря в услышанное, — Вы не шутите? Нет?       — За столько лет службы, магистр, ты должна была бы уже научиться выполнять любые приказы командиров.       Епископ не шутил. О сочувствии не шло и речи. Либо режь и доказывай верность, либо сохрани язык, но потеряй жизнь.       — Это несправедливо! — выступила вперёд Кира. — И очень жестоко!       — Молчать, ящерица! — гаркнула Даллис, дав команду одному из странных пугающих существ с длиннющими когтями.       Питомец Даллис, что стоял ближе к выступившей Кире, сдул её порывом ветра, повалив с ног. При этом он зловеще прошептал, когда Киллиса помогла сестре подняться:       — Тише, малыш, тише.       Атуза, не обращая внимания на разыгравшуюся сценку, взялась за кончик языка двумя пальцами и поднесла к его основанию клинок. Крепко зажмурила глаза; по клинку потекли капли крови, капая с него на землю. Атуза стонала, но, несмотря на боль, не собиралась останавливаться. За этим наблюдал епископ, рявкнувший: «Довольно!» — этим он спас остаток языка Атузы, но…       — Мой отец, да покоится его душа с миром, был бы очень разочарован в тебе, Атуза. Только подумать… лгать в лицо его единственному сыну, который столько лет был твоим епископом и другом!       — Хм, будь у меня подобный друг… — задумался Красный Принц. Но явно не всерьёз.       — На карту поставлена судьба наших земель, — продолжил Александар. — Тот, кто не помогает нам их защищать, помогает Пустоте их уничтожать. Даллис, — голос стал тише.       — Да, ваше святейшество? — этот вопрос от неё… С таким тоном… Он не имел смысла. Она знала, — знала, что ответит начальник. И ждала этого с нетерпением и потаённым садизмом.       — Я… Я думаю, мы здесь закончили.       Каждое слово давалось с трудом. Он старался выглядеть величественным в своём прикиде, старался звучать уверенно, старался казаться сильным…       Но пока он всего лишь человек. Слишком юн для такой должности. И слишком далёк от отца. До отца ему ещё расти и расти, если вообще до такой планки удастся добраться.       Атуза развернулась к Даллис, что вытянула руку к ней со странным жезлом, напоминающим огненный. Голубым свечением озарился он, а лишённая собственными руками языка провинившаяся согнулась. Прикрыла лицо руками и ждала, выронив окровавленный кинжал. Ждала своей погибели, трясясь.       Когда жезл в руке Даллис выпустил странную магию, та словно вытянула из недр души некую частицу, от которой всё тело развалилось на части.       — Какая напрасная потеря, — обронила Даллис без намёка на жалость, удаляясь, и обратилась к питомцам у входа в форт: — Пошли. У нас ещё полно дел.       — Ну и ну, Кверкус! Некоторые великаны даже себе подобных не щадят! Что уж говорить про нас и наши леса…       Пред телом убиенной Атузы (или, скорее останками) встали путники, когда магистры и монстры Даллис ушли. Груда мяса, внутренностей и конечностей. Ужасная участь.       Киллиса взирала на некогда живую соплеменницу, поражённая до глубины души. Её подбадривала, нежно поглаживая по плечу, Кира, наговаривая ласково успокаивающие слова. Принц и Калиста относились к случившемуся как минимум нейтрально.       — Мне плохо, — тяжело дались всего два слова меланхоличной дочери песков. — Плохо от такой чрезмерной жестокости!       — Вот вам и доброта Божественного Ордена! — саркастично проронила Кира и добавила приглушённо: — Бедняжка магистр…       — Нашли, кого оплакивать, — фыркнула синяя.       — Согласен, — кивнул принц. — Ящеру идти в магистры — преступление. Каковы бы ни были её резоны, наказание справедливое.       — Как вы можете соглашаться с этим? Поддерживать?       — Ну-ну, тише, тише, — прижала к груди Кира сестру.       — Калиста, как ты…       — Если бы не такие, как Атуза и их начальство, — пояснила старшая, не смягчившись, — мы бы не торчали в этой дыре. Мы жили бы на родине. В родном доме с матерью, Даэлой и другими! Ответь теперь: какое у меня может быть отношение к тем, кто отнял всё это у нас? Разлучил с матерью? Друзьями?       — Ты не права, Калиста, — только и сказала Киллиса, прежде чем успокоиться.       — Тебе стоит повзрослеть, если хочешь жить в одном мире с Божественным Орденом, его деяниями и последствиями принимаемых им решений. Хах. Нам уже приходится! — крутанулась на месте старшая с вытянутыми в разные стороны руками, напоминая, в каком месте они очутились.       — Я осознаю, что жить в обществе и быть свободным от него нельзя. Но это…       — Идёмте, — вздохнул ящер, утомлённый ожиданием. — Нам ещё провидца искать, а потом — готовить план побега.       — Не смотри, — отвела в сторону голову сестры Кира, проходя мимо останков Атузы.       — И в такое место они ещё и детей привозят…       Кира, когда Киллиса прошла кучу магистерского мяса, приостановилась и подобрала кое-что, предварительно применив к этому магию. И, прежде чем скрыть это от глаз остальных в сумку, слегка надкусила.       «В голове зазвучало только одно имя: «Вердас. Вердас. Вердас!» И звучало оно всё громче, пока не послышалось следующее, также становившееся с каждым новым словом громче, до оглушительного громкого: «Он должен бежать. Нельзя, чтобы он здесь умер. Нельзя!»