Сёстры

      В пригожий нежаркий день лета в одном из крупных человеческих городов, под высоченными остроносыми башнями и куполами, на людной площади, случилось то, что послужило началом дальнейших событий.       «Всё произошло так, как я и предполагала».       Немолодая дама в изысканном чёрном готическом платье с острыми плечами и высоким воротником собрала вокруг себя немалую толпу простолюдинов, ожидающих скорого представления. Среди людей в первых рядах виднелись гномы, а непосредственно в толпе — эльфы с их длинными ушами да ящеры прямиком из песков Древней империи.       Ветерок поигрывал с седыми, собранными в роскошную причёску волосами, которые дама элегантно поправила ладонью в чёрной облегающей перчатке.       Сбоку от женщины, давшей обещание порадовать публику, предвкушая зрелище, стояла светловолосая девчушка. В руках у неё было яблоко: крупное, красное, так и ждущее отведённого ему в представлении места.       Неподалёку застыла в нетерпеливом ожидании шоу ещё пара ребят её же возраста, точно так же держа яблоки.       «Всего лишь одна капля Истока…»       Без объявлений, без слов и предупреждений дама вдруг развела руки в стороны, запрокинув голову к небу. Яблоки вылетели из детских пальцев и закружились колесом одно за другим у груди женщины. Каждое светилось голубым, как и её ладони, а волосы дамы плавали в пространстве, словно очутившись в воде.       Публика восторженно ахала. Глаза смотрящих округлялись, а с их уст срывались всевозможные одобрения и похвалы. И поначалу казалось, что дама откровенно наслаждалась овациями и хвалебными отзывами, не прекращая кружить яблоки в танце.       Но так было только до тех пор, пока лицо её не исказилось дьявольской ухмылкой. В глазах женщины горело голубое пламя, а сама она буквально за мгновение постарела на десяток, и более, лет: обнажились глубокие морщины и неидеальность лица, ранее казавшегося гладким и лишённым каких-либо недостатков.       «И, словно мухи на мёд…»       Фрукты, показывающие чудеса воздушной хореографии, вдруг почернели. Уменьшились. Скукожились. Разошлись трещинами голубых шрамов и встретились с покрытием площади, глубоко вонзившись в кирпичный фундамент, на котором был воздвигнут центр города.       «…слетелись чудовища».       В кирпичи упало последнее яблоко, под завязку начинённое Истоком. От такой наполненности каждый из плодов лопнул, выпустив бирюзовую дымку, что напоминало сценический эффект.       Но вот прорвавшаяся в сей мир добрая дюжина монстров на эффекты или декорации не тянула совсем.       «Сброд запаниковал, и началась резня».       Люд бежал, спасая жизнь от парящих чёрных тварей с острейшими зубами в огромных пастях. А из-за того, что нападение произошло на толпу, погибших как от внезапного вторжения, так и от давки с паникой, оказалось много: счёт шёл на десятки простых городских обывателей, не заслуживающих жуткой участи уйти из мира сего в Чертоги Эха настолько ужасающим способом.       Ситуацию взяли под контроль — хоть и далеко не сразу — подоспевшие на бойню силы Божественного Ордена. Воины в красном одеянии смело вступили в битву с тварями, наводящими страх одним своим внешним видом; неся потери среди соратников, они, сокращали потери жизней среди простых горожан.       В конце отгремевшей бойни, пробираясь сквозь тела людей, монстров и товарищей по оружию, на площади собралось скопище магистров, не опуская рук, сжимающих эфесы, и не сводили они пристальных взглядов с одной-единственной уцелевшей в эпицентре разверзшегося ада женщины.       «Магистры показывали на меня пальцами».       Они тыкали да угрожали остриями копий и алебард, опасаясь очередного всплеска Истока от безумной колдуньи, что вновь привлекла бы им исчадий Пустоты.       «Как я и планировала, на меня надели ошейник и кандалы…»       И торжество сие сопровождалось выкриками и хлопаньями десятков людей, переживших вихрь острых зубов. Людей, кричащих о желании видеть эту женщину мёртвой за сотворённое ею безумие. Сейчас она стояла на коленях с опущенной головой, от и до закованная в кандалы и не способная более на нечто подобное, но… этот кошмар, хаос, учинённый ей единолично, ещё долго не выветрится из людских умов.       Но магистры в красных одеяниях, среди которых нашёлся и судья, уверяли граждан, что излечат каждого колдуна от Истока, а уже потом либо вернут на родину, либо накажут за его использование по всей строгости закона. Однако такой компромисс устроил далеко не всю публику, лелеющую надежду на немедленный самосуд.       «…и отправили в форт Радость».       Её, а также десятки других колдунов, вели в цепях. Кто-то шёл, повинуясь командам магистров, а кто-то, напротив, из-за страха пытался давать отпор. Падал. Валялся, если не плакал, умоляя об иной участи.       Но сложнее всего пришлось тем магистрам, что пытались вести противящуюся их воле синюю рептилию. Закованная в ещё больше кандалов, нежели ведьма, учинившая резню, и ведомая сразу шестью членами Ордена, она значительно отставала от остальных ступающих для погрузки на корабль колдунов благодаря усердному сопротивлению. И это на фоне двух других ящериц, голубой и розовой, казавшихся куда спокойнее синей.       В порту был не один корабль. Ещё несколько ожидали своего часа, но, в отличие от «Свежего Бриза», они промышляли торговлей или иного рода деятельностью, а не транспортировкой заключённых.       «Я прибыла сюда, чтобы убить пробуждённых».       Ведьма, которую тащили магистры, оглядывала колдуна за колдуном, мысленно помечая некоторых из них, кому следовало умереть.       «Кого-то я убью легко…»       Легко, как того хилого, слабо соображающего, что происходит, паренька.       «…а кого-то…»       Взгляд метнулся на буйную рептилию, умудрившуюся повалить весь свой эскорт, вырубив попутно половину из них.       «…убить легко не удастся».       И вот — первый шаг на борт готовящегося к отправке судна. Паруса опускаются, волны спокойны, небо чисто и ясно, а ветер попутный. И начало пути замечательное.       «Но вместо этого…»       «Свежий Бриз» пустился в путь, унося колдунов от большой земли.       «…я стала частью их истории…»