Сёстры

      — Клешни убрал от моей сестры, мразь!       — Калиста!       — Киллиса! Кира! Убрал щупальца, мразь!       — Заткнись, чешуя! И не дёргайся! Свернуть такую длинную шейку не будет проблемой!       — Если не отпустишь моих сестёр, тебе придётся беспокоиться о собственной, ублюдок!       — Завались, ящерица! И закрепите уже эти сраные ошейники! Мало ли, вдруг они удумают Истоком шмальнуть!       — Киллиса! Бей их Истоком! Пока на тебе нет ошей… Ах…       — Заткнись! Исчадия придут, и всем не поздоровится! Особенно вашей троице!       — Киллиса, Исток! Ну!       — Прости, Калиста… Я не хочу жертв…

.

.

.

      Она пребывала в сознании, но ощущение было таким, словно только что вышла из бессознательного. Зрение ещё не привыкло к картине окружающего мира, но остальные органы чувств сразу дали понять, что она на корабле, несущемся куда-то с неестественной скоростью.       До ушей доносились голоса. Ворчание, ругань, изумление… Все разные и одновременно такие знакомые! Она их не помнила, не знала, кому принадлежит львиная их доля, но и отделаться от ощущения близости с ними никак не могла.       Наконец-то после долгого бездействия распахнулись глаза. Первым делом они стали оглядывать руки. Всё та же розовая чешуя, всё те же чёрные когти… Начало положено неплохое. А вот дальше… В придачу к глазам цвета золота изумлённо открылся и рот, полный острых зубов.       Сквозь туман, отдающий неясным, будто бы магическим свечением, по обе стороны палубы неизвестного судна проглядывались странные, возвышающиеся до самых небес многочисленные башни. Разных форм, высоты, ширины, но каждая даже сквозь дымку тумана казалась неестественной, словно сотворённой иной цивилизацией. А это место, в котором преобладали тускло-серые цвета и светящийся со всех сторон бирюзовый… Сон ли это? Чертоги Эха? Или пока — только фантазии увядающего разума?       Обычно эта всезнайка давала ответы на самые разные вопросы, а тут сама оказалась на месте этих самых любителей расспросов, а напротив неё — никого, кто был бы способен дать ответ… Но… кто тогда издаёт все эти звуки?       Змеиные глазки пробегались по палубе. По бортам его находились баллисты, кричащие о воинственности корабля, а его размер требовал окрестить судно не иначе, как флагманом целого флота. На нём — множество разнообразных силуэтов, проглядываемых в тумане. Две соплеменницы — видно, сёстры. На сердце стало теплее, а на душе — легче. А кто остальные?       Также просматривались силуэты человеческих мужчин и женщины — минимум одной. Вот парочка — эльф и эльфийка. Вот — ящер-соплеменник, повёрнутый спиной, а поблизости — низкорослый гном в, кажется, треуголке.       Поблизости — ещё несколько силуэтов. Четыре. Мелкие, не такие широкие, как у гнома в шляпе. Это дети. Человеческие. Сдаётся прищуренным глазам, мальчишка и три девчушки. А под ногами… Своя атмосфера. Какой-то совсем тощий, должно быть, состоящий из одних костей и кожи, зверь, вроде кота. А на нём верхом восседал другой зверь, куда крупнее и объёмнее, активно болтающий со своим скакуном.       Всё вокруг казалось странным: от компании до места и окружения, до всей ситуации в целом. Но кроме ощущения странности в гости стучалось подступающее волнение, совсем скоро сменившееся страхом перед чем-то монументальным. Титаническим!       Огромное существо пронеслось вроде бы далеко, но его размеры были столь всеобъемлющими, что казалось, будто до него считанные метры. Оно напоминало сотню китов-переростков, слившихся в единую субстанцию, окрепшую и приспособившуюся к… плаванию? Иному виду перемещения? За бортами не было видно воды — только непрекращающиеся башни и скалы.       Корабль… Летит? А чудовище… Парит и приближается? А тень его… Всё больше топит мир в себе…

.

.

.

      Непривычно спать в одиночестве. Непривычно, одиноко и волнительно. А кроме того — жёстко. Неудобно. Конечности затекли. Нечто нестерпимо холодное, металлическое опоясывало грудь и ноги, предотвращая любое резкое движение или возможную попытку подняться. А вокруг всё пошатывалось, качалось и поскрипывало, будто десятки старых, несмазанных дверей то открывались, то закрывались.       Это вызывало укачивание или даже морскую болезнь, если дело происходило в море… В море?! Как, находясь почти в центре материка, можно пробудиться посреди моря? Бред…       Но… Что это слышится по ту сторону темноты? Кроме скрипа досок, уши улавливали какой-то нестерпимый вой. Настоящий крик чайки. Сперва одной, затем — не менее дюжины. И стоило слегка напрячь слух, дабы за их криками услышать ещё что-либо, сия попытка тут же была вознаграждена. До ушей донёсся плеск волн. Но не береговых, а бьющихся о борт деревянного судна. Это мозг осознавал, когда одновременно с ударами качался весь мир. Весь мир, что сейчас — лишь кораблик посреди воды.       Она однозначно в море. Плохо это или хорошо? Ответ к ней не приходил. Если она одна вдали от суши, то да, плохо. И жутко. Но если рядом родня… Ей будет поспокойнее. Вместе у них есть хоть какой-то шанс на успех даже в самом безвыходном положении.       Вдруг к обычному скрипу, звучащему почти ритмично, подобно маятнику, прибавился новый. Слух напрягся, но глаза всё же не открывались. Отчего-то пока не решались радовать мир своим золотом.       Скрип всё ближе. Скрип предсказуемый. Словно кто-то ступает по старым доскам. Полминуты спустя он стал раздаваться совсем рядом и внезапно прекратился. Зазвучал голос. Женский, со сквозящим, струящимся в нём лицемерием.       — Ну что? Ещё шатает? — к кому обращалась неизвестная, пока было неясно. — Не отвечайте. Вижу по глазам, что это так. Но не волнуйтесь: успокоительное скоро отпустит.       Незнакомка замолкла, и снова послышались несносные звуки скрипящих досок. Скрипящих вновь под тяжестью шагов…       Чуть убавив лицемерия, женщина вдруг добавила:       — Не спешите пока. Спокойнее. Освойтесь тут, а потом поднимайтесь ко мне — вся ваша троица. И разбудите свою подругу с краю. Она, похоже, ещё не проснулась.       Звук… Резкий, громкий, металлический. Словно рычаг повернули, и… Вдруг железяки, приковывающие к неудобной поверхности у груди и ног, со скрежетом спали. Дышать стало значительно легче. Тяжесть покинула сдавленную грудь, и наконец-то затёкшим ногам предоставился больший спектр движений, чем практически нулевой.       Глаза, словно по команде, начали моргать, пытаясь привыкнуть к здешнему скудному освещению.       В придачу к этому наконец-то удалось сделать вдох полной грудью и с трудом подавить подступающий кашель. Очень душно, затхло и дымно от горящих фонарей. Их немало. Но осветить такое огромное пространство даже большим количеством источников света непросто, близко к невозможному.       Привыкнув к освещению, глаза начали различать предметы и убранство помещения. Однозначно это трюм корабля. Доски, бочки, верёвки… Разве что стол с кипой бумаг и парой свечек выбивался из общей атмосферы, но зато развешанные по стенам рисунки с изображениями разной степени жуткости дополняли картину, как ничто другое.       Послышался голос. Невнятный. И такой… Костлявый? Словно скелет разомкнул челюсть и быстро сморозил какую-то глупость, прежде чем умолкнуть.       — Я одна это слышала? — раздался теперь уже знакомый и родной голос с такой привычной интонацией, что на лице невольно проступила улыбка. — Эта черепушка одну из нас обозвала мешком с мясом!       — На правду не обижаются, знаешь ли.       И ещё один. Такой же знакомый и родной… Куда серьёзнее первого и погрубее. Улыбка расширилась.       — Для приличия этот костлявый сир мог бы и уточнить, сколько именно и в ком из нас мяса! А то, кажется, он завуалированно обозвал кого-то из нас — меня, например — толстой!       — Ты не толстая, Кира. Разве что не в меру глупая, — снисходительно ответила Калиста.       — А кто тогда будет толстой?       — Я могу. Какие-то замаскированные оскорбления от какой-то там черепушки меня нисколечко не оскорбляют, — слово «черепушки» она иронично подчеркнула.       — Я глупая, ты толстая, а кем тогда будет Килли?       — Той, кому уже следовало бы хотя бы один глаз открыть, а не подслушивать нас и дальше!       От столь громкого и резкого обращения глаза, успевшие после разминки снова сомкнуться, вновь раскрылись на полную, а из зубастой пасти на автомате вырвалось:       — Встаю, встаю!       Киллиса приняла сидячее положение и почти сразу же пожалела об этом. От жёсткости и так болела спина, а теперь ещё и попа с затёкшим хвостом.       Как и сёстры, она спала на деревянном столе с металлическими захватами, напоминавшими пыточные. Это вызвало внутри холодок, от которого тело вздрогнуло, будто окутанное накатившими мелкими ледяными волнами. И даже надетое на неё тряпьё не уберегло от озноба.       — Чего дрожишь? — почти весело окликнула Кира, приходящаяся ей младшей сестрой, носящей голубой окрас чешуи. — Тут не так уж и холодно. Скорее жарко, как в аду!       — Скорее душно, как в вонючем хлеву, — с изрядной долей негодования поправила Калиста — старшая сестра, обладательница синей чешуи.       — Ну-у-у-у-у… — огорчённо простонала Кира. — Ты всё будешь припоминать ту ночь? Хоть ты и сама давно поняла: лучшего выбора у нас не было! Совсем!       — Мы могли бы остаться в лесу и заночевать там!       — Я тебе кучу раз объясняла, почему это был не вариант!       — Хах, подумаешь, какая-то стая волков бродила поблизости! Ты могла бы с ними договориться, и они бы нас не тронули! На крайний случай Киллиса могла бы им почитать на ночь одну из своих книг. Она всё равно позже нас всегда ложится! Запреты на ночное чтение — что взрослых, что мои — ей всегда были побоку!       — Калиста… — проронила Киллиса, разминая ноги и готовясь подняться. — Прости за тот неприятный опыт с хлевом. Ещё раз.       — Это мы уже давно прошли, — отмахнулась старшая, к неподдельному удивлению младшей.       У той на лице читалось нечто вроде: «У меня так просто не получилось унять эту заезженную тему, а у тебя вышло с ходу? Где справедливость?!»       Бледно-розовая Киллиса виновато улыбнулась, но улыбка тут же сошла на нет, стоило Калисте угрожающе подойти и возвыситься над нею. Инстинктивно средняя сестра отвела взгляд, но даже так ком, подступивший к горлу, и не подумал никуда деться.       «Умеет же Калиста бывать такой страшной…»       — Мерзкие красные колпаки! — прорычала старшая. — Какое право они имеют держать взаперти хоть одну из нас?! И в такой поганой дыре!       — Калиста, мы опасны, — напомнила розовая. — Исток опасен. Исток призывает в мир исчадий, а они…       — Я знаю, что они творят! Но это не повод запирать меня и тем более мою родню!       — Ой, да ладно! — вмешалась голубая. — Мы и не из такого выпутывались!       — Хм… Ты права, — задумалась Калиста.       Только младшая подумала, что синяя грубиянка с ней согласилась, как та разъярённо добавила:       — Вы нас и не в такое впутывали! Особенно ты!       — Неудачное словосочетание я выбрала… — почесала макушку Кира. — Зато… нам никогда не бывает скучно!       — Вот бы хоть одну неделю прожить в скуке, а то я, и правда, с вашими выходками забыла, что это значит — скучать! И… — она внезапно обернулась к Киллисе и убийственно-вежливо спросила: — Что я тебе говорила?       Понурив голову, розовая сестра ответила, поняв, о чём говорит старшая:       — Использовать Исток…       — А ты? — терпеливо ждала Калиста, скрестив руки на груди.       — Не использовала…       — Что скажешь в своё…       — Ты знаешь, что могло произойти! — вырвалось у Киллисы необычайно громко для её меланхоличного темперамента. — Могли прийти исчадия! Могли пострадать люди!       Кира несколько удивилась такой эмоциональной вспышке от обычно тихой сестры, но Калиста — нет. Либо просто не подала виду.       — Это был наш шанс избежать участи быть пойманными и отправленными в… в…       Вспыльчивый всплеск синей злюки утих так же быстро, как и начался.       — Киллиса… — вздохнула она. — Мать очень не хотела, чтобы нас поймали. Ты ведь веришь своей матери?       Та с печальным взглядом кивнула, и Калиста продолжила:       — А мне? Как старшей сестре, оставленной за главную?       В этот раз ответом послужили опущенная голова и тихий звук, напоминающий… Всхлип?       Решив, что острый слух её не подвёл, вновь вмешалась Кира:       — Девочки, — ей удалось привлечь к себе внимание сестёр — одной с печальным взглядом и второй с раздражённым, — каждая из нас знает…       — Кира, умолкни, — спокойно велела старшая — как словами, так и жестом.       Недовольно хмыкнув, младшая всё же послушалась, проведя пальцем по одному из двух торчащих из её головы оленьих рогов.       — Киллиса, — обернулась синяя и протянула руку. — Это был наш единственный выход из того плачевного положения…       Средняя с задержкой и неуверенностью схватилась за её ладонь и с могучей помощью сестры запросто поднялась на нетвёрдые, затекшие ноги, изрядно пошатнувшись.       — Но могли пострадать люди.       — Они были бы сами виноваты, раз уж решили заковать нас в цепи и напялить на нас… Блин…       Кира осеклась, положив руки на странный и заколдованный, судя по голубоватому свечению, ошейник у себя на шее. Подняв глаза на сестёр, она обнаружила у них точно такие же ошейники — вдобавок к ушибам, ссадинам и царапинам, как и у неё, полученным при оказании сопротивления при задержании магистрами.       — Не то слово, сестрица, — буркнула Калиста, а затем вздохнула и обратилась к Киллисе. — Довольна? Теперь с этими ошейниками от нашего Истока и впрямь никто не пострадает!       — Если честно, — неуверенно начала меланхоличная сестра, — я считаю, что ношение ошейников пойдём на пользу всем. И нам, и окружающим. Исток опасен, и вы обе не хуже меня это знаете.       Ни одна из сестёр не ответила. Обе знали, за кем правота. Но стоила ли их поимка магистрами этой безопасности себя и окружающих? О месте, в которое они, судя по всему, держали курс, ходили самые разные слухи: от райского курортного островка до настоящего кошмара посреди тёплого солнца и прохладных волн.       Правда в таких случаях чаще всего оказывалась где-то посередине, но нередко с отклонениями в ту или иную сторону. И вот куда пошли отклонения в случае с фортом «Радость»?       — Ай! — помещение заполонил вскрик от Киры и грохот её падения.       — Кира! — обеспокоенно воскликнула Калиста, подпрыгнув к упавшей, пока Киллиса взволнованной, нетвёрдой походкой ковыляла что есть мочи к пострадавшей сестре. — Что, сука, с тобой произошло?!       — Я… попыталась использовать Исток…       — Ты что?! — поразились и средняя, и старшая.       — Ошейник не выпускает Исток!       — Ну, теперь я в этом убеждена…       — Ты хотела призвать исчадий?!       — Только проверяла! — простодушно бросила младшая, взмахнув рукой и наконец-то встав на ноги. — Ну и лупануло! Я едва стою на ногах!       — Да уж, — гневно буркнула ворчливая ящерица. — Эти чёртовы штуки, похоже, забиты магией под завязку. Ни снять, ни сломать, ни просто повредить даже…       — Обычную магию, — взяла слово Киллиса, — они не должны блокировать.       — Ладно, — выдохнула Калиста. — Обойдёмся пока без Истока…       — Оно и к лучшему.       — Киллиса…

.

.

.

      Три сестры. Три ящерицы. Каждая ростом под три метра, как и любые другие женщины данной расы. Рост у ящеров всегда был приблизительно одинаковым, как и телосложение, но Калиста выглядела выше и внушительнее сестёр.       Кира обладала светло-голубой или же бледно-бирюзовой чешуёй и глазами цвета ярчайшего изумруда. На голове, в разные стороны перед гребнем, высматривались длинные и широкие оленьи рога, накрепко соединённые с головой при помощи магии.       Калиста имела тёмно-голубой или же синий окрас чешуи, а чешуйки были бледно-розовыми. У первой глаза цвета чистейшего сапфира, у другой — золота высшей пробы.       Лица у них также разительно отличались. Кира и Калиста унаследовали свои словно от драконов, а Киллиса — будто от змеи. Всё гладкое и без таких деталей, как у первых двух.       У Киры лицо по умолчанию носило на себе некую весёлую или затевающую что-то ухмылку. Старшая сестра своим лицом излучала серьёзность под стать характеру и обязанностям, внешне унаследовав все её черты. А монокль, носимый на слабовидящем глазу, придавал ей вид аристократки или интеллигентки, коей она, однако, не являлась, о чём любой быстро догадывался. А лицо Киллисы казалось грустным, как и её голос. И сама она была робкой натурой.       Сёстры колоссально отличались одна от другой, но каждая носила один и тот же гребень, казавшийся растрёпанным — объемный, пышный, прикрывающий немалую часть шеи сзади.       Первым делом, как закончился разговор, сёстры огляделись. Нижняя палуба корабля. Тусклые и не способные толком сделать крупное помещение ярче источники света. Куча типичных для таких помещений вещей и атрибутов. Тут, над бочками, на верёвках кто-то повесил гамак.       Рядом с местом их пробуждения располагался какой-то генератор, весь искрящийся и пылающий бирюзовым огнём. Видимо, он предназначался для каких-то опытов. Рядом с ним покоился череп, ранее сказавший нечто в меру обидное, а ныне — глухо молчащий.       Впереди — небольшой уголок с картинами на стенах и столом с кучами бумаг. За ним была установлена пара открытых пустующих и проржавевших клеток. Под столом был постелен ковёр и валялись десятки рассыпанных по нему бумажек. Справа поднималась лестница на верхнюю палубу, а по бокам располагалось по одной толстенной двери.       Не обнаружив ничего примечательного в их окружении и здешнем хламе, Калиста в который раз раздосадовано вздохнула и, обернувшись к сёстрам, спросила:       — Итак, что у нас есть при себе?       Все принялись лапать себя, надеясь под покровами старых обносок, надетых на них взамен отобранной одежды, отыскать хоть что-то.       Это тряпьё выдали им после тщательного осмотра: каждой по рубашке да юбке с широким вырезом для хвоста. У Киры и Калисты рубашка была с коротким рукавом, у Киллисы — с длинным. Зато её явно не раз штопанная юбка оказалась вдвое короче, чем у сестёр. От этого она чувствовала себя неудобно.       — Ничего… — в конце поисков пришла к неутешительному выводу Киллиса.       — Секунду! — вдруг оживилась Кира и отчего-то стянула юбку до колен, обнажившись ниже пояса.       — Серьёзно?       Старшая следила за этим с чистейшим скепсисом, Киллиса же — с лёгким румянцем. А когда рука Киры бесстыдно скрылась под хвостом меж ягодиц, пытаясь что-то оттуда извлечь, Киллиса выдохнула, доведённая до крайнего смущения.       — Та-дам! — показалась ранее нырнувшая под хвост рука с белой бумажкой, с чем-то в неё завёрнутым. — И кто среди нас гений?       — Неужели та, что стоит сейчас с голой задницей? — иронично приподняла бровь Калиста.       — Не пытайся меня смутить! Ты видела мою задницу чаще, чем кто-либо ещё!       — Это же надо было кому-то обречь меня на такое проклятие… — закатила глаза синяя ворчунья.       — Что это у тебя, Кира? — пришла в норму Киллиса.       — Моя заначка! — торжественно объявила Кира. — Я просто гений! Говорю же вам! Кто, как не я, догадалась бы зажать свой маленький свёрток меж ягодиц? Ну, кто?       — Погоди… — приподняла руку старшая. — Как давно ты это придумала?       — Ну-у-у… Там много-много «очень-очень»…       — То есть… намного раньше случая с тюремным подземельем Дрифтвуда?       — Да-а-а…       — Постой… — в голову закрались подозрения. — Печенье в кровати с этим связано?       — Эм… Возможно… — наигранно-смущённо ответила младшая.       — Мама запрещала есть в кровати. Я следила, чтобы вы не таскали ничего в постель, но ты всегда умудрялась пронести себе же на потеху печенье, и я всё пыталась понять, как. Как?! А теперь узнаю, что ты проносила его… жопой?!       — Эм… Да? — из ответа Киры сквозило легкомыслие.       — Какая же ты мерзкая и противная, маленькая…       — Я намного чистоплотнее, чем тебе кажется, — в свою защиту высказалась Кира. — Каждый день мы с Киллисой подмывали свои детские попки! И нередко под твоим же присмотром…       — Кира… — смущённо прошептала Киллиса.       — Не забывай, — парировала Калиста, — что тебя я бы грязной в кровать не пустила! Кому ты обязана своей чистотой — мне или себе?       — То есть, — заметила младшая, — исходя из твоих слов, я всегда ложилась в кровать чистой, так?       — Ну и?       — Значит, и печенье, проносимое меж моих булок, таковым и оставалось! Шах и мат! Киллиса подтвердит! — обе обернулись к сестре, не желавшей ворошить подобные моменты из детства.       — Ты ела её печенье в кровати, так? — вежливо начала Калиста.       — Да-а.       — Ты знала, как она его проносила? — чуялась внутренняя борьба между спокойной Калистой и доведённой до злобы.       — Не-е-т.       — Ладно, с тобой всё. А с тобой, Кира, — тыкнула она пальцем в грудь сестры, — мы поговорим позже!       Калиста отошла к столу, роясь в лежащих на нём бумагах.       — Ну и? Зачем было врать? — негодовала Кира, обращаясь к Киллисе, пока старшая отвлеклась. — Мы бы её уделали! Два голоса против одного в пользу чистоты проносимого печенья и моей задницы! Ты что?!       — Если бы она узнала, что я была в курсе, как ты проносила печенье… мы бы застряли тут на час. Порою… следует смолчать. Или даже соврать…       — Твоя правда, — выдохнула Кира, признавая правоту сестры. — Но печенье же всё равно…       — Было вкусным… — со смущением в голосе убедила её Киллиса. — Словно ты его руками принесла, а не… попой.       — Хех. Парадокс! У меня задница всегда была чище рук! Так даже гигиеничнее получалось. Разве нет?       — Кира… Прошу, скрой наготу…       — Упс. Виновата.       Она наклонилась, намереваясь натянуть спущенную до колен юбку обратно, пока Киллиса её не прервала.       — Погоди.       — А?       — Ты не против… — засмущалась розовая. — Обменяться со мной юбками? Я не любительница коротких вещей…       — Знаю.       — И, наверное, ты также знаешь о моём характере, что мешал мне попросить о таком.       — Ага…       — И не предложила этого сама…       — Угу.       — Жестоко…       — Хи-хи…       Обмен юбками состоялся относительно нормально. Только один раз Кира приняла вызывающую позу, предложив пошлое:       — Не заглянешь? Может, у меня там есть ещё что-то, а я и запамятовала?       Киллиса отвернулась, пряча покрасневшие щёки, пока за спиной Кира дерзко помахивала приподнятым хвостом.       — Не самое подходящее время для того, чтобы вспоминать наши детские шалости… — фыркнула Киллиса, отойдя от пошлой шутницы и надев юбку.       — Наши детские шалости, — одеваясь, возразила Кира, — имеют право так называться, только если «мисс сама серьёзность» вознамерится снизойти со своих непревзойдённых высот к нам, маленьким и глупеньким!

.

.

.

      — Нашла что-нибудь? Мы с Килли — ничего, кроме хлама и бесполезных железок.       Младшая демонстративно преподнесла старшей, оторвавшейся от бумаг на столе, железный шар с цепью, с помощью которого осложняли передвижение заключённым.       — А я отыскала… ведро, — несколько скромнее сказала Киллиса, потряхивая в воздухе названный предмет. — Правда, оно пустое и дырявое, и у меня нет идей, как мы можем им воспользоваться, но это уже что-то…       — Я тоже ничего не нашла, — отмахнулась Калиста, и Кира с Киллисой откинули свои находки не без грусти на лицах. — Просто бредовые заметки бредового автора, которого я бы и в пьяном угаре не пробовала читать. Возможно, их создатель больной на голову. И ещё мой хренов монокль изъяли! Без него чтение любого текста для меня настоящий геморрой!       — Не плачь, сестрица, вернём тебе твою глазную стекляшку и, может, разыщем ещё одну для глаза пониже… — подмигнула Калисте Кира.       — Туда свою пошлость и запихни! А потом заткни пробкой!       — Только если ты одолжишь свою… А то моя пропала…       — Моя вина…       — Киллиса, не подыгрывай ей!       — Хи-хи…

.

.

.

      — Ита-а-а-а-к… Как же мы поступим?       Озвученный Киллисой вопрос так и искрил актуальностью. Отойдя чуть поодаль от стола, все трое снова могли видеть по бокам двери и лестницу наверх.       — Предлагаю сперва прочесать палубу, — предложила старшая, поглаживая в задумчивости подбородок. — Может, найдём что полезное. Только какую дверь выбрать первой…       — Чур, я выбираю! — крикнула Кира, указывая налево. — У меня чуйка на эту!       С великим скепсисом Калиста кивнула, и троица, подойдя к двери, столкнулась с суровой реальностью. Наглухо закрыто. Причём снаружи.       — Ну и что там с твоей чуйкой? — раздражённо бросила старшая.       Киллиса за спинами сестёр усмехнулась в ладонь, а Кира тут же парировала:       — Ты сама виновата, что в этот раз доверилась моей интуиции!       Ударив себя по лбу, Калиста повела обеих ко второй двери. Та открылась, но никакого удовольствия или удовлетворения старшей это не принесло.       — Это что, хлев? Какого хера это должен быть хлев?!       Несколько стогов сена — как целых, так и растрясённых не иначе как одиноко жившей тут овцой, — ящики с кормом и зерном да пара пустующих курятников. Вот и всё, что предстало взору сестёр. В хлеву было довольно чисто и опрятно, но даже при таком раскладе Калиста нашла в себе силы озлобиться.       — Не сердись, — положила ладонь на плечо более высокой сестры Киллиса. — Давайте проверим ту дверь. Куда она ведёт?       Вместе с Калистой она направилась к двери. Кира же с энтузиазмом подошла к курятникам и приподняла крышку одного из них. Слонявшаяся без дела овца смело и дерзко подошла к высоченной рептилии.       — Иди к мамочке… — прошептала Кира, вынув два яйца.       Только она обернулась, как овца ударила её по ноге острым копытцем. От неожиданности Кира ойкнула, уронив яйца, и приподняла руку в неловком приветствии:       — Здрасте.       — Свежее мясо, бе-е-е-е? Миленько, жирненько, — проблеяла овца, постукав по ноге ещё. — Да ещё и пе-е-е-е-ремотанная, как куриная нога-а-а.       Закатив свои изумруды, Кира подмигнула той с весёлыми чёртиками в глазах и подметила:       — На чёрном рынке овечья шерсть стоит куда дороже моего мяса.       — Може-е-е-е-т быть, — согласилась скотина. — Но ты посмотри на мух, бе-е-е.       Кира с недоумением огляделась и сразу же отмахнулась от ранее не замеченной пары назойливых крылатых разносчиц заразы.       — Мухи не ошибаются, мухи знают, когда и кто помрё-ё-ё-ё-ё-т, — овца вновь ударила по ноге собеседницу. — И они вокруг твое-е-е-й головы роятся, а не моей…       — Хм… Интересное замечание, — задумчиво погладила подбородок Кира.

.

.

.

      — Сможешь открыть?       Калиста ещё раз ударила по двери и наконец сдалась.       — Крепко сидит. Качественные петли. Я бы, конечно, могла поднапрячься, но, как мне кажется, лучше по-тихому с ней. Мало ли, вдруг мы вместе с дверью сломаем ещё что-то…       — Тогда остаётся только вскрыть её?       Калиста кивнула, обращаясь к Кире, которая рядом почему-то не обнаружилась.       «А я ещё удивляюсь, почему так тихо и почему я не хочу бить себя по лбу ежеминутно… А её просто нет поблизости!»       Пропажа нашлась возле курятников о чём-то беседующей с овцой, что для Киры являлось весьма типичным, даже нормальным и в целом безобидным занятием. Если, конечно, тот или иной зверь не влиял на неё дурно. Или, что происходило чаще, она на него…       — Эх… Пойдём за помощью к этой дурынде…

.

.

.

      — Я це-е-е-ню твою любовь к хорошим шуткам, подруга! — весело заверяла Кира. — Ты слышала историю про овцу, которая ударилась в философию?       Взгляд собеседницы, и до этого не казавшийся очень оживлённым, омрачился. Почти уныло послышалось:       — И размышляла… о ве-е-чном, бе-е-е? Сме-е-ешно. Очень сме-е-е-е-шно.       Пару раз дёрнув куцым хвостом, скотина отвернулась, возвращаясь в свой застланный соломой угол.       — Эх, а так хорошо общались… — огорчённо махнула Кира. — Могли бы и подружиться!       — На две минуты отвернулись, а она уже себе в друзья вербует единомышленников, причём с подобающим ей самой интеллектом.       Младшая обернулась на хмурый окрик старшей с вернувшейся на лицо ухмылкой, от которой Калиста испустила тяжёлый вздох, произнося следующие слова с ещё большой неохотой:       — Нужна. Твоя. Помощь. Помогай!       — Конечно! Всё для моих любимых сестрёнок! — заулыбалась Кира, пройдя мимо обеих с уверенностью провидицы. — Ну? И где замок, который отделяет нас от сокровищ?       — Прямо по курсу, дурында.       — Хм… Этот не проблема, как и любой другой!       Оглядев замок, Кира достала из кармана бумажный свёрток и вынула из него отмычку.       — А что на бумаге? — поинтересовалась Киллиса.       — На, почитай.       Кира приступила к взлому замка, Киллиса принялась за чтение, а Калиста хмыкнула, глядя на то, как сестра поднесла к глазам бумажку, которая не так давно побывала под одним знакомым хвостом…       «Слушайте все! Торговая компания «Четыре сестры» начинает свою деятельность!       Ваш меч уже не так лихо крошит врагов, как прежде?       Доспехи потускнели и помялись?       Не бойтесь, «Мистические мелочи» уже здесь!       Товары из нашей новой серии «Мистические мелочи» помогут вам сделать лучше своё оружие, доспехи и прочие аксессуары! Местного представителя «Четырёх сестёр» можно найти в Гулких Топях, Дрифтвуде и Арксе уже сегодня.       Подписано: Донна, Дагмара, Демира, Дейдара».       — Кира, — кивнула Киллиса занятой сестре, — ты сохранила рекламу?       — Да, — вклинилась Калиста. — Ты ведь очень не любишь, когда тебе что-то навязывают, вроде гигиены, ЗОЖ, избегание неприятностей. По своему опыту знаю.       — Ну, одно дело — заставлять меня чистить зубы, попу мыть и прибираться в комнате, быть со всеми вежливой и не лениться… А другое — полезные штуки!       Замок упал. Дверь открылась, а отмычка вернулась на своё место. Но в этот раз не под хвост.       — Я ожидала, — призналась самую малость изумлённая Калиста, — что ты сунешь её не совсем в карман рубашки. Точнее, совсем не в карман. А если ещё точнее, то себе в жопу. Растёшь, сестрица. Пускай и только в моих глазах…       — Не переживай, Кали! У меня там есть пара отмычек про запас! — хитро ответила та, и Калиста раздражённо сверкнула глазами. — А ты что думала? Я сбегала отовсюду и после обыска всегда имела при себе хоть одну. Полезно пользоваться по максимуму всеми подаренными природой отверстиями!       — Вот бы в качестве компенсации твоих умений пользоваться дыркой в заднице природа отняла у тебя умение пользоваться ртом для общения! Все бы от этого только выиграли.       Кира пожала плечами, а Киллиса про себя застенчиво усмехнулась.

.

.

.

      За новой дверью сестёр ждало просторное помещение и лестница, ведущая на сей раз вниз. Около неё была разлита вода вперемешку с чем-то чёрным: мазутом, маслом или нефтью. Внизу — то же самое. Но рядом располагались две крупные металлические клетки, в каждую из которых можно уместить не только преступника, но и всю его семью. Одна пустовала, а во второй сидел человеческий мужчина, одетый в такие же лохмотья, что и сёстры, лысый и бородатый. Завидев нежданную, но столь желанную компанию, он поманил сестёр к себе, шепча, чтобы те подошли.       Кира с Киллисой уставились на старшую, ожидая её разрешения, и под градом умоляющих взглядов и грустных глазок Калиста выдохнула, не найдя в себе сил отказать.       — Ну, он в клетке, и потому вряд ли станет источником проблем. Если только вы, мои дорогие, не будете снова лезть туда, куда не следует! Эй! — воскликнула она, когда обе ломанулись вниз. — Осторожнее! Как дети малые…       — Эй, сюда! Только т-с-с-с! — шептал человек, зазывно махая рукой.       Когда две сестры стали возле его решётки, а третья с неудовольствием пристроилась за ними, он продолжил:       — Выпустите меня из клетки, и я в долгу не останусь. По рукам?       Киллиса, вероятнее всего, под жалобной просьбой собиралась освободить узника, но под неодобрительным взглядом сестры, указавшей на спящего магистра в другой части помещения, неловко улыбнулась и спросила:       — Как вы очутились в клетке?       — Тут я не больше твоего знаю. Сначала кто-то орал — громче банши! А потом вообще хер знает что началось. Мне даже не сказали, в чём именно обвиняют — просто притащили сюда и оставили.       Снова взглянув на сестёр и ища их согласия на помощь несчастному, Киллиса раздосадовано вздохнула, услышав вердикт от старшей:       — Ни хера не поняла. Вообще не интересно.       Такое словосочетание от неё — подобно приговору палача. И, казалось бы, всё кончено, но вдруг со своим вопросом вмешалась младшая.       — Какая в помощи тебе выгода для нас, а?       — Вы освободите меня, а я — вас. Что скажете, справедливо?       — Заманчивое предложение, — положила руку на подбородок Калиста в наигранной задумчивости. — Да вот только как торчащий в клетке лишенец сможет помочь нам сбежать? Это будет посложнее, чем повернуть рычаг.       Она указала взглядом на место рядом с клеткой, что находилось вне досягаемости узника и где и находился обозначенный ею рычаг.       — Ой, сестра, — простонала Кира. — Нам предлагают выгодную сделку! Надо соглашаться!       — Он даже не намекнул, как собирается нам помочь! Он из своей клетки выбраться не может! Какие он может дать нам гарантии?       — Ну здрасте, приехали! — фыркнула голубая. — Ты бы стала раскрывать все свои козыри? Кто-то бы воспользовался ими вместо тебя, и ты бы осталась в ду-ра-ках! Но ты и сама знаешь, Кали, что не входишь в число идиоток, что так легко поддаются…       — Потому-то я и против его освобождения! В отличие от вас, двух идиоток!       Киллиса некоторое время молча слушала перепалку, пока не встретилась взглядом с узником. Его жалобный вид растрогал её сердце, и она пообещала ему освобождение. Тот в ответ облегчённо вздохнул:       — Нашлась приличная дама среди разглагольствующих дур…       — Эй! — обиженно бросила средняя. — Они — моя родня!       — Беру свои слова назад, — тут же протараторил обитатель клетки, боясь в ней остаться из-за пары необдуманно брошенных грубых слов. — Потяни вон тот рычаг, и, я гарантирую, мы все будем в выигрыше.       Окинув взглядом рычаг и потом взглянув на спящего в том конце магистра на табуретке, Киллиса предположила, что тихо клетка не откроется. Магистр проснётся, и будут проблемы.       Пройдя на цыпочках мимо всё ещё спорящих сестёр, Киллиса, ступая по мазутным лужам и воде, подошла к спящему стражнику. Тот, как и другие члены Ордена, был в грозном красном одеянии, в шлеме, скрывающем почти всё лицо, в латах, наколенниках, сапогах с металлическим покрытием… С учётом обязанностей Божественного Ордена и того, с чем он каждый день сталкивался, такой прикид был оправдан на все сто.       Магистр во сне фыркал и хлюпал. Сложно представить, что один человек способен производить столько шума одним лишь сопением.       Сжав руки в кулаки и выдохнув, Киллиса наклонилась к стражу, обратившись к нему шёпотом:       — Эм, простите меня, сэр…       — М-м-м… Всё, моя смена кончилась? — сонно пробурчал тот, протирая глаза и приподняв шлем. — Ты меня сменяешь, что ли?       Киллиса ещё не успела придумать ответ, как магистр, оклемавшись ото сна, уставился на неё. Его нейтральное лицо приобрело угрожающий оттенок.       — Стоять! Ты же колдунья Истока! Что ты здесь делаешь, мерзкая ящерица?       — Я…       — И выбирай слова тщательнее: моим кулакам не терпится познакомиться с твоей рожей.       Хотелось сказать правду. Признаться. Но это отнюдь не лучший вариант. Придётся врать.       — Сверху доносились крики, — взволновано начала она, для большей убедительности схватив в руки кончик хвоста и прижав его к груди, будто ребёнок плюшевую игрушку. — Вам, наверное, следует подняться. Вдруг что-то случилось…       — Да чтоб меня! — раздосадовано бросил магистр, отчего Киллиса с лёгким испугом отошла. — Не одно, так другое! Эти клоуны сами ни с чем разобраться не в состоянии!       Он со вздохом поднялся, и ящерица отступила на шаг.       — Но пленника одного оставлять нельзя, — добавил он вдруг. — От него, как мне сказали, одни проблемы.       Судорожно перебирая в голове варианты, Киллиса, мельком оглянувшись на всё ещё спорящих и не замечающих весь остальной мир сестёр, убедительно проговорила:       — Мы с подругами как раз для таких ситуаций тут и находимся. Одна из них имеет опыт обращения с заключёнными. И она очень дисциплинирована!       — Приятно слышать! — стражник поплёлся к выходу, бросив напоследок с куда большей серьёзностью: — Только не дайте этому мерзавцу себя облапошить. Ему ни на йоту нельзя довериться.       — Конечно, — кивнула Киллиса с ненаигранной робкой улыбкой.       — А эти две… — стражник неуверенно указал на по-прежнему спорящих сестёр.       — Они обсуждают, как лучше всего выполнять свои обязанности…       — Ну, ладно.       Магистр прошёл мимо спорщиц и удалился. Когда его след простыл, Киллиса на цыпочках подошла к рычагу у клетки узника и бросила мимолётный взгляд на сестёр, прежде чем нажать…       — И это только то, что я вспомнила с ходу, Кира! — раздражённо процедила Калиста.       — Пф, подумаешь, пять случаев насчитала, когда мои решения привели к чему-то плохому… А слабо насчитать десяток? Даже с этими пятью — слабо?       Когда Калиста уничтожила Киру, назвав ещё пять вышеописанных случаев, та с неловкой улыбкой спросила:       — А слабо назвать двадцать таких случаев, Кали?       — Ну, ты сама напросилась, сестрица!       Калиста вытянула обе руки, начав перечислять случай за случаем, разгибая каждый раз по пальцу, но вдруг прервалась (к счастью собеседницы), когда раздался грохот металла за спиной. Они обернулись к клетке с узником и увидели Киллису, нажавшую на рычаг. Оглядевшись, магистра на прежнем месте не застали, и…       — Киллиса, ты дура!..       Едва дверь клетки распахнулась, заговорил пленник. Голос его звучал необычайно мрачно. Подняв взгляд, он произнёс:       — Ах, свобода! Слаще любого вина. Я — человек чести и своё слово держу.       Три пары глаз уставились на него: одна с надеждой, две — с явным скепсисом и недоверием.       — И я пообещал, что освобожу тебя и твоих подруг. Молись, пока ещё можешь дышать. Чертоги ждут вас…       — Чтоб тебя в жопу черти дра…       Человек вскочил в боевую стойку, и в его руке родилось пламя, что немедля огненным шаром понеслось на ящериц. Молниеносно среагировав, старшая оттолкнула младших в стороны, повалив на пол, а сама, ощутив кожей под рубашкой жар, отскочила в последний момент.       Шар ударился о деревянную стену и разлетелся огненными брызгами, отчего мазут загорелся и всё стало ещё интереснее.       В ответ на огненную агрессию Калиста использовала типичное для ящеров заклинание — «жар дракона». Неосязаемый ящер — вернее, его длинная шея и вытянутая морда — появился за её спиной. Старшая наклонилась вперёд, и пасть извергла струю пламени, но агрессор успел отскочить от огня, начавшего вместо него поедать доски пола.       Высвобожденный, а до того «невинно» посаженный, в отместку наколдовал новый шар. Безудержно смеясь, он вознамерился кинуть его снова в Калисту, мечтающую съездить ему кулаком по роже. Но внезапный разряд молнии ударил узника в грудь, пропалил рубашку и просветил кости. От него светлокожий человек изрядно потемнел и свалился с ног. Некоторое время он кряхтел и дёргался, а потом вдруг перестал. Молния убила его.       Калиста в замешательстве оглянулась. Глаза её увидели валяющуюся на полу возле опрокинутого маленького столика Киру с вытянутой и так же почерневшей, как и сам убитый, рукой. Рядом с ней левитировал магический свиток голубого искрящегося окраса, вскоре превратившийся в пепел. Очевидно, он предназначался для подобного одноразового применения.       Только старшая хотела взять слово, как на ноги вскочила Киллиса и, размахивая руками, наколдовала дождь. Всё в тюремной части трюма промокло за одно мгновенье. Огонь, угрожающий распространиться на добрую часть палубы, погас. Остались лишь почерневшие от него вымоченные доски да небольшие огненные очаги, что пожирали остатки нефтяных пятен в воде.       — Откуда у тебя свиток? — потребовала старшая, подавая руку Кире. — Неужели ты и его спрятала в своём волшебном «кармашке»?       Младшая схватилась за ладонь и поднялась, отряхивая от копоти руку, из которой недавно вырвалась молния.       — Такого размера предметы у меня в заду не задерживаются, — усмехнулась она и, дабы не злить сестру, добавила: — Он лежал на столике. Я его сразу заприметила, как мы вошли. Вот, как видишь, он и пригодился…       — Вижу, а ещё я вижу…       — Простите… — жалобно проронила Киллиса с опущенной головой, стоя в луже вся промокшая. — Я не думала, что такое произойдёт…       — Именно, — снисходительно кивнула Калиста. — Ты — не думала. Думать — отнюдь не ваша с Кирой стезя. Оставьте это мне!       — Хм… — задумчиво хмыкнула Кира. — Зачем этому парню нас убивать? Мы ведь ему помогли… Некоторые из нас…       — Да все помогли! — отмахнулась синяя, кивнув сначала одной сестре, а потом и второй. — Одна высвободила его из клетки, а вторая — из бренной плоти!       В ответ на услышанное Киллиса понурила голову, а Кира фыркнула.       — Будто в этом есть что-то плохое. Он пытался нас убить! Оба тех шара предназначались для тебя!       — Я знаю. Я, не раздумывая, поступила бы так же. А ты… — когтистый палец указал на виновницу. — С тобой мы это уже обсуждали. И продолжать мне не хочется.       — Как и мне, — буркнула Кира. — Там есть другая дверь. Давайте посмотрим, есть ли за ней что-то полезное.       — Да, посмотрим обязательно, — согласилась Калиста. — Вдруг там окажется новый свиток молнии, который снова убережёт нас от глупости Киллисы.       — Могла бы обойтись и без этого… — уже совсем обиженно шмыгнула последняя.

.

.

.

      — Хм… Дверь заперта, — насмешливо сказала Кира, выудив из кармана отмычку, и через полминуты изрекла победное: — Уже нет.       За дверью оказалась каюта. В ней проживал не последнего ума человек, судя по перегонным кубам, книжным шкафам, схематическим рисункам человеческой анатомии и другим предметам не простого обихода.       Сёстры разошлись по каюте, приступив к поиску полезных вещей. Обыскивая тумбочку, Киллиса украдкой заглянула в открытую книгу, лежащую на той же тумбочке.       «Ни один рассказ о Великой войне между Божественным Орденом и Чёрным Кругом не будет полным без упоминания о том, как пострадали эльфы.       От срубленных на орденские корабли живодеревьев до несчастных рабов, которых насильно заставляли поедать мертвецов, чтобы разузнать их секреты, — всякому понятно, что эльфы оказались истинными жертвами обрушившегося на Ривеллон хаоса.       Что же стало концом Великой войны, тем ударом, что сокрушил Чёрный Круг? Туман смерти, превративший родину эльфов в безжизненную пустошь.       Что ж, неудивительно, что эльфы затаили злобу на людей. Совсем не удивительно».       В конце состоялся сбор в центре комнаты с докладом об всех находках.       — Пара пустых склянок… — грустно выдохнула Кира.       — Горсть монет из тумбы, — под стать первой бросила Калиста.       — Пара маленьких зелий, заживляющих раны, — протянула обе полные красноватой жидкости склянки Киллиса.       — Ну, хоть что-то.       Дверь, ведущая из каюты, оказалась для разнообразия незапертой, но…       — Эту грёбаную дверь заклинило! — негодовала Кира. — И мои ловкие пальчики здесь не помогут.       — Дверь отнюдь не новая, — заметила Калиста, проведя по старому дереву ладонью. — Отойдите.       Обе поспешно отошли, а через секунду кое-кто слетел с петель под силой удара Калисты.       — Путь открыт!       — Не перестаю удивляться, как ты это делаешь! — изумлённо проговорила Кира с благоговейным трепетом, сжимая мышцы правой руки Калисты.       — Я тоже поражаюсь, — выдернула руку старшая из цепких ладоней младшей. — Тому, как тебе твои отмычки в заду не колют всю дорогу!       — Я приноровилась к этому, — отмахнулась та с улыбкой.       Девочки направились прямо по слетевшей двери и, пройдя мимо стола с колодой игральных карт, которую незаметно подобрала Кира, остановились около следующей. Та открывалась посредством нажатия рычага возле неё.       — Давай, Киллиса, жми на рычаг. Ты поопытнее нас в этом будешь.       Слегка задетая Киллиса всё же выполнила просьбу, и дверь распахнулась, открыв сёстрам вид на… место, в котором они очнулись.       — Чего, нахрен?! — не сдержалась Кира. — Мы сделали круг и пришли назад?!       — И не нашли совершенно ничего полезного… — дополнила Калиста.       А итог подвела Киллиса:       — Остаётся только подняться наверх, как и велела та женщина…