И что-то страшное грядёт

*** Тюльпаны, цветущие деревья и кустарники на центральной площади перед собором, рядом с Терновым монастырём. Монахини и монахи. Люди переговариваются между собой и занимают места, среди них скользят неузнанными ангелы и демоны, приглашённые на церемонию. День нежаркий, на солнце периодически наползают прохладные облачка. Их тени неспешно скользят по воскресному предместью Лондона. Ухоженные палисадники, окружающие площадь перед собором — цветовые кляксы среди чёрно-белых роб и чёрно-белых крыльев. Все взгляды направлены на возвышение крыльца перед собором, где должен будет появиться Второй сын Бога и ангелы, охраняющие и направляющие, испытывающие его. Коробка с Терновой короной уже принесена и чёрный ящик с ней стоит у всех на виду, но вне досягаемости. Ожидая, когда Глас Божий произнесёт речь, извлечёт корону из мрака и наденет на венценосную голову. Азирафаэль сознательно избегает смотреть в сторону Люцифера, окружённого нечистой свитой, чтобы ничем не выдать себя и своего волнения. На архангеле белоснежный торжественный костюм, веки подведены золотом. В маленьком нагрудном кармане незаметно покоится крохотная змейка. На площади вокруг паперти слишком много людей. Если случится что-то непредвиденное, что-то пойдёт не так, то их всех мгновенно перемелет в труху, в мелкий фарш. А если пойдёт по плану — то хотя бы не поголовно. Азирафаэль вздыхает. Всё, как в старые добрые времена, когда подобное происходило довольно регулярно. Ангельские и демонические силы обрушивались на смертных, словно стихийное бедствие, без шансов на спасение. И, как и тогда, он ничего не сможет сделать для этих людей, потому что вынужден сберегать кое-что большее. Часы показывают полдень. Азирафаэль, стоя среди зрителей, поднимает взгляд на паперть, где точно по расписанию начинается шевеление. Гомон толпы затихает сам собой, словно удаляющийся прибой. Молодой ненастоящий Иисус выходит в сопровождении бровастого седого аббата. Интересно, понимает ли мальчик на самом деле, с кем имеет дело? Кто поднимается ему навстречу, улыбаясь так по-акульи обманчиво? Метатрон и его ангельские помощники радушно встречают мессию, на мгновение склонив головы. Иисуса разворачивают лицом к толпе. Какой-то ангел открывает бархатный ящик, достаёт колючую ажурную корону и бережно, словно готовую взорваться бомбу, передаёт в руки Метатрону. Кто-то в толпе позади Азирафаэля падает в обморок от нахлынувших религиозных чувств. Архангелу нет до этого дела, как и до гроздьев пафосных слов, исторгаемых Гласом Божьим, замершим с высоко поднятой короной, зажатой кончиками пальцев. Подпитанное адреналином, сердце его бьётся слишком часто, и Кроули явно слышит это. Вот-вот настанет момент истины — момент, который изменит всё. Где-то слева, он уверен, точно так же незаметно напрягается Утренняя звезда, сверля взглядом посмертный артефакт Иисуса Первого. Неважно, кто из них убьёт Метатрона, но они обязаны это сделать. Настаёт минута гробовой тишины. Иисус Ненастоящий закрывает глаза, и Хранящий-Божьи-Исповеди медленно водружает на его вспотевший лоб Терновую корону. Воронёные острия впиваются в кожу, скользят по ней, вгрызаются и всё-таки прокалывают. Иисус морщится от резкой боли, моргая. Выступает кровь. Вся площадь задерживает дыхание. Даже Метатрон, кажется, смотрит на Иисуса с настоящей надеждой. Но проходит секунда, другая, и корона никак не реагирует. Ангелам наплевать, что подумают люди. Ибо люди на их месте сейчас бы уже возликовали и сделали вид, что всё сработало, что они короновали сына Бога и теперь все будут спасены, от чего бы там они не спасались. Но ангелы напряжённо молчат, не видя божественного сияния или хотя бы проблесков, которые должны разлететься в пространство от венка. Их нет. Ни сияния, ни искр! Мальчик недоумённо оборачивается на ангелов, и их мрачные, строгие, разозлившиеся взгляды будят в нём тревогу и заставляют испугаться, словно печёнкой он всё-таки понимает, что его окружили вовсе не человеческие существа. Аббат бледнеет и как будто становится меньше ростом. Он выглядит как мошенник, пойманный с поличным и готовый тут же дать дёру. Ах да, вспоминает Азирафаэль. Ведь ложный мессия — внук этого предприимчивого аббата. Внук того, кто выгнал богородицу с божественным младенцем на морозную улицу в святую ночь. Ладонь крепко смыкается на рукоятке пламенного меча, готовая пустить его в ход в смертельном быстром выпаде, пока все остальные пребывают в растерянности. Но вдруг тяжелый, радиоактивный взгляд Метатрона вдруг находит его в толпе и практически пришпиливает к брусчатке. Метатрон не удивлён, не обескуражен, не возмущён. Он усмехается. — Как я и думал. Подделка, — вещает он так, как говорит Глас Божий, а не человек. Его голос находится везде и повсюду. — Ну, Азирафаэль, моя гончая ищейка, значит, ты не зря старался на Земле. Или ты думал, я не замечаю твоего отсутствия? Не знаю, куда ты отлучаешься? Ты нашёл правильного сына Бога, так ведь? Это случайно не тот парнишка, что частенько заглядывал в твой магазин? Выследить его было нетрудно. А знаешь, что обнаружили в твоём магазине ещё? Прямую линию в одно интересное место, в которое иным способом нам не попасть. — Что? — выдыхает Азирафаэль. Такое ощущение, что на площади не осталось ни единой души. Ни единого шороха или вздоха не нарушает густую тишину и неподвижность. Поэтому так хорошо слышно сигнал входящего сообщения. Метатрон достаёт из кармана телефон, бросает взгляд на экран и на лицо его наползает умиротворённое выражение: — Ну вот, посланные за ним ангелы как раз пишут мне, что схватили его. На доме совсем нет сейчас защиты. Как любопытно. В кармане беспокойно шевелится Кроули. Метатрон легко щёлкает пальцами, словно исполняет элемент удалого испанского танца. На паперти перед ним материализуется дочь Сары, которую удерживают двое суровых ангелов. Они вынуждены заломить ей руки и, очевидно, крайне раздосадованы активным сопротивлением и тем, что она изначально пыталась вырваться. С оглушительным рёвом смертельно раненого существа Люцифер резко расправляет крылья. Демоны успевают отпрыгнуть, а вот все люди в немалом радиусе поражения с треском превращаются в густые кровавые кляксы, размазанные по мостовой. — Защита! — коротко и веско командует Метатрон, ничуть не дрогнув, словно репетировал такой исход событий. По мановению его руки вверх взмывают не только приближённые к нему ангелы, но и верховные демоны. И их слишком много, чтобы через эти ряды прорваться к паперти, где стоит Метатрон. Защитить бы свою жизнь… С каких пор его слушаются в том числе обитатели Ада? Как они могли пойти против своего могучего командира, Люцифера? Утренняя звезда поворачивает голову на Азирафаэля. Зрачки серны горят провалами в адском пламени, зубы оскалены, как на японской деревянной маске. Архангел кивает. Нельзя позволить Метатрону унести дочь Сары ещё куда-нибудь. Надо заблокировать все пути, а затем прорваться к паперти. Уберечь её и убить врага. Азирафаэлю требуется всего мгновение, чтобы вытащить пламенный меч, а затем проявить головы льва, буйвола и орла, несущие на себе уже активированные инструменты Стражей. Шесть крыльев поднимают его в воздух, чтобы обеспечить больше пространства для манёвра, если в него решат ударить сразу же. Нимб стремительно наливается светом, содержащим в себе весь спектр излучений. Люди внизу разбегаются, как могут, хотя по ним всё равно уже прилетело гамма-излучение, а микроволновое позолотило кожу и подпалило волосы. В него уже что-то летит. Это что-то увязает во временно́й зоне Кроули, дающей ему возможность уйти с траектории и снова сконцентрироваться. — Зона Эдема! — оглашает Азирафаэль, чтобы Люцифер слышал тоже. По инструментам стражей пробегает разряд энергии из разряжающегося нимба, смертельный свет гаснет, и непреодолимый пузырь окутывает соборную площадь. — Нарушитель! — выкрикивает Азирафаэль условный приказ. Головы словно обнюхивают пространство. — Нарушители будут депортированы. Не все поняли, что происходит. И не на всех обитателей Ада и Небес смог распространиться подобный приказ. Вихревой поток подхватывает некоторые крылатые фигуры, не успевшие выставить крылья в защитную позицию, тащит по воздуху и выдворяет за границы. В первую очередь вся мощь приказа должна быть направлена на то, чтобы проредить противника. Азирафаэль не настолько силён, чтобы очистить зону от посторонних полностью. Лишь остатки приказа уходят на то, чтобы вышвырнуть некоторых людей. Им повезло отделаться лишь ушибами или переломами. Если кому-то из гостей ещё посчастливится успеть добраться до границы Эдема, то они, вероятно, смогут пересечь её самостоятельно… Остались самые крупные противники. Их стало меньше, но недостаточно, чтобы иметь надежду прорваться к паперти. Временное смещение, генерируемое Кроули, не может служить ему вечно: снаряды демонов перегружают его и разрушают. Щиту нужно смещать во времени меньше энергетического объёма, чтобы регенерировать поле в промежутках. И промежутки между попаданиями должны быть длиннее. Значит, пришла пора убивать. Азирафаэль поудобнее перехватывает карающие инструменты Стражей. Зона стабилизирована и не потребует вмешательства. Крохотная змейка выползает из кармана и становится крылатым Кроули. Он подкидывает в воздухе рычаг и ловит его. — Тебе не нужно вылезать, ты ведь не атакующий демон, — произносит Азирафаэль встревоженно. — В змеином виде я не способен держать инструмент и совершать некоторые полезные действия, — мрачно и немного нервно поясняет он и вдруг улыбается, озвучивая главную причину: — Тем более, пока я здесь, они не будут использовать атаки с адским огнём. Им придётся брать только то, что обладает поражающими факторами для нас обоих. — Тогда ты подскажешь, кто из них как будет атаковать? — Азирафаэль занимает позицию так, чтобы Кроули оказался всё равно в защитном промежутке его центральных крыльев. — Вот, например, этот клоун, выглядящий как престарелая мажоретка — Абигор. Указанный демон космат, обладает внушительным телом и длинным лицом с огромными зубами. Было бы лицо короче, зубы не поместились. Азирафаэль не понимает, почему клоун, но зато понимает, почему мажоретка. У демона трезубец с коротким древком и уродливый скипетр, но он не приближается, чтобы попытаться проткнуть им. Вместо этого он скрещивает инструменты перед собой с удивительно высокомерным видом. По гулкой, напряжённой вибрации воздуха становится ясно: это начало дальней атаки. — Сферическая по объёму, — недовольно бросает Кроули. Между соединённых лотосом ладоней он начинает формировать что-то. — Привязка к объекту, то есть к нам. Значит, улетать нет смысла. Воздух вокруг них начинает пульсировать и искрить, разгораясь, пощипывать кожу. Он вот-вот разгорится сильнее и сделает с ними то, о чём лучше не знать. «Надо пробовать смещение энергии», — решает Азирафаэль. Голова орла наклоняется вправо, одна чашка весов Голода поднимается высоко, другая стремительно падает. Яростно мерцающую сферу продавливает посредине, будто кто-то формирует из куска теста тор. Валы искр, будто волны, оттесняются в стороны, по инерции она выкатывается даже за пределы зоны Эдема. И, конечно, фронт волны несётся обратно в сторону Абигора и остальных нападающих. Демон пытается остановить нежелательную теперь детонацию, но Кроули заканчивает формировать между ладонями ложное солнце. Он кидает его вперёд, запуская каскадообразную реакцию, и весь мерцающий объём дружно детонирует. На какое-то время оглушаются и ослепляются все в зоне вторичного поражения. Азирафаэль открывает дополнительные глаза, по которым свет не прошёлся, чтобы оценить положение. На Люцифера в основном набросились ангелы и архангелы, а за него с Кроули принялись демоны и князья ада. И против Утренней звезды — сам Михаил. В руках архангела — бесконечный кувшин, заполненный святой водой. С какой самоуверенностью они собираются использовать против князя тьмы весь арсенал антидемонических атак! Столб, целый водопад воды бьёт и плещет в четырнадцать чёрных крыл. Люцифер смеётся злобно, болезненно и звонко, мгновенно перекрашивая перья в белый. Водопад падает на землю, заворачиваясь в мутные лужи. — Это что такое? — вопит Ханиил, ангел Луны. — Да с него как с гуся вода! Люцифер ударяет крыльями, и вихри поднятых воздушных потоков режут, точно лезвия, если не успел защититься. Он насмешливо отвечает: — А что, вы думали, только Метатрон способен даровать повторное вознесение? Вернее, вознесение он может, но не свободу быть и тем, и тем. Голова льва, переписывая знаки на глиняной табличке, отплёвывается чёрными сгустками мгновенных маленьких смертей, заставляя противника маневрировать, примериваясь к следующей атаке. — Почему вы его защищаете? — кричит Азирафаэль демонам и ангелам. — Что вам наплёл этот старый обманщик? Вы хоть представляете, что он задумал? — Прекрасно представляем, потому и здесь! — отвечает Михаил, откидывая волосы с мокрого лица. — Лучше сразу сдавайтесь! Неохота портить шкуру, — громко предлагает Абигор, вертя в пальца скипетр с такой скоростью, словно следующей атакой собирается призвать нисходящий вихрь. — Но не надейтесь, что в бою вас будут бояться убить, — присоединяется Уриил. И он парит сейчас вовсе не напротив Люцифера. — Приказ есть приказ. Всегда можно найти замену. — Приготовься, — негромко предупреждает Кроули, наблюдающий за перемещением врага и в перепалки не вступающий. — Полагаю, материальная, полуфизическая. В передних почерневших руках Кроули удерживает маленький чёрный шарик наготове. Белый сияющий шарик удерживается второй парой рук, озарённых желтоватым свечением. Они зеркальны первым, растут из спины, и их нельзя повернуть вперёд. Азирафаэль знает, что примерно такие же запасные руки есть и у Люцифера, и у Метатрона. Но никто из этих могучих существ не способен создать это: чёрную дыру и сверхновую одновременно. Шесть крыльев Уриил приобретают оттенки раннего заката и замирают в странной неестественной позиции, словно он готовится собрать падающую с небес манну. Уриил открывает рот, но не издаёт ни звука. Изо рта вырывается кое-что другое. Поток расплавленного жёлтого металла устремляется во все стороны, будто атласные полотна ткани, неостановимо скатывающиеся со ступеней. — Что за… — опешивает Азирафаэль. На них со всех сторон несётся стена жидкого расплавленного золота, пышущая жаром тысячи градусов Цельсия. — Да. Он блюёт аурумом, — сумрачно подтверждает Кроули. — Думает, он достаточно инертный. Но не для галактических преобразований! В правую руку он переносит чёрную звезду поглощения, в левую — звезду сверхновую, отдающую. Начало и конец всего, что может существовать. Разве хоть в одной из них есть золото? Лишь то, что может стать золотом. Лишь то, что золотом когда-то было. Азирафаэля осеняет, что Кроули имел в виду. — Разложение! — протяжно мычит голова буйвола. Корона загрязнения между рогов покрывается пятнами трупной зелени, за мгновение пятна вырастают вовне и покрывают собой золотые струи металла. Звёзды и корона дробят не струи золота, а преображают саму его атомарную суть, разлагают на элементарные составляющие. Свободные протоны, электроны и нейтроны слепляются в произвольных комбинациях. Неопределимые сочетания жидкости, пара и твёрдых включений падают в развороченную землю внизу, как и тонны не до конца преобразованного осквернённого примесями золота, над которым Уриил уже власти не имеет. Внизу вспыхивает и дымится всё, что может вспыхнуть и дымиться при более чем тысяче градусов. Этим воздухом, насыщенном парами металла и прочим, уже нельзя дышать смертным. На лице Уриил и многих других проступает сложное выражение: похоже, они были совершенно уверены, что такую атаку невозможно отбить без последствий. Та демонстративная подавляющая сложность, с которой Кроули решил это провернуть, заставила их хоть немного, но испугаться? — Знаете и про топливо в виде человеческих душ? — не прекращает взывать к противнику Азирафаэль. — Знаете про корабль к иным мирам? Знаете, что сами станете там всего лишь ядрами механизмов, и ваша участь будет предрешена? — Иногда нужно идти на жертвы ради большего, — объясняет Уриил. — Мы на стороне Престола Господа, и нам, в отличие от вас, ничего подобного не грозит. Азирафаэль замечает, что врагов относительно мало и даже стало меньше, чем в начале. Не потому, что он их убил. Многие ангелы и демоны просто решили не сражаться с ними и покинули зону Эдема. Они побоялись встать на сторону противников Метатрона, присоединиться к Люциферу или Верховному архангелу, но хотя бы не стали усугублять ситуацию. «Поэтому мы всё ещё живы и способны противостоять», — думает Азирафаэль. Иногда даже просто не участвовать в хаосе — наилучшее решение. Против них остались сражаться только настоящие заговорщики. Все, кто не замешан или не знал подробностей, были уже далеко. Демон с вытянутым вперёд длинным носом медленно разводит в стороны шерстистые руки. За спиной у него веером раскрываются гигантские перья, принадлежащие кому-то гораздо более цветастому и перламутровому, чем павлин. Их узор завораживающе красив, и не верится, что такое могло жить в Аду. Впрочем… наверное, в Ад было заточено множество прекрасных созданий. — Этот пышноножопый — Адрамелех, — напряжённо уведомляет Кроули. — Самонаводящиеся снаряды по площади. — Значит, живые снаряды? — заключает Азирафаэль, подготавливая голову льва ко множественному залпу из орудия Смерти на его шее. Шикарный хвост расправляется полностью, и резким взмахом кисти Адрамелех посылает яркие перья в воздух, в стремительный управляемый полёт. Их ужасно много, они преломляют свет, искажают свои контуры и объёмы. Снаряды увязают сразу в нескольких полях — в зоне временного смещения Кроули и в зоне Голода, которая пытается лишить их всей кинетической энергии. Но даже это не срабатывает до конца. И не все цели может перехватить глиняная табличка льва. В снарядах лишь гаснет запал, и их нужно отбить, чтобы они не сдетонировали при соприкосновении с телом. Некоторые снаряды Кроули, вертясь, отбивает рычагом, но большинство знакомится с мечом Азирафаэля. Эти снаряды и те, что удалось сбить с курса, рассыпаются вокруг и взрываются. Беспорядочно бомбардируют собор, монастырь, окрестные дома, сады и дороги. — Вы самоубийцы? — возмущённо вскрикивает Азирафаэль, совершенно запыхавшись. — Все ангелы и демоны на корабле погибнут не потому, что не смогут пережить путешествие. А потому, что Метатрон их сожрёт. Он впитает энергию и станет единственным настоящим богом! — О нет! — клыкасто ухмыляется Адрамалех. — Мы станем богами вместе в новом мире. На четвертой атаке им приходиться разделиться, потому что атакуют их по отдельности, и одна из атак — ближняя и физическая. Демон Гаюм, чьё обтекаемое тело под костюмом-тройкой покрыто сизыми перьями, вооружён саблей. Ловко маневрируя между защитами тетраморфа и почти не реагируя на попытки инструментов стражей помешать ему, он подлетает вплотную и скрещивает с Азирафаэлем оружие. Пламенный меч сталкивается с саблей, секущие плоскости аннигилируют друг друга с чудовищным хлопком. Человеческая голова Азирафаэля успевает разглядеть насмешку в чёрных глазах ласточкообразной головы демона: «Не так уж мы отличаемся, орлоголовый». Низкорослый демон Гаап с одним витым рогом во лбу нацеливается на Кроули. Направленный бесконечный луч из этого рога с гулом сечёт пространство, раскаляя воздух. Кроули, порадовавшись, что Азирафаэль находится поодаль, отводит руку с активной чёрной звездой в сторону. Туда же отшвыривается и искажается по дуге прежде прямой луч света. Концентрированная энергия бороздит цели, расположенные едва ли не на горизонте. Гаап фырчит, отключая его, и тут же запускает новый, более хитро сделанный. Кроули, скрипнув зубами, ловит его чёрной дырой. Но если Гаап планирует перегрузить его принимающие системы, то он плохо знаком с небесной механикой. Второй парой рук Кроули создаёт горящие звёзды из лишней энергии и не стесняется швырять их обратно. — Наивные идиоты! — отчаянно восклицает Азирафаэль. — Должен быть только один пассажир в капсуле бога! Никого больше он не пустит и ни с кем не разделит власть! Он вас обманывает. — Они повязаны преступлением и не могут сдать назад! — громогласно объявляет Люцифер. — Они все вместе убили Бога в момент Благой Вести. Предатели! Да как вы посмели? Гаюм атакует с новой силой, Азирафаэль сцепляется с ним в ближней схватке. Клубок из чёрных и белых крыльев катится по воздуху вниз, расшвыривая вокруг режущие плоскости рубящих и секущих ударов. Наконец, пламя на мече умудряется немного раскалить рукоятку сабли, и мгновения, пока Гаюм привыкает к температуре, хватает. Азирафаэль припечатывает демона к земле и протыкает насквозь. Быстрым движением, пока тот не вырвался, он разрезает его тело на две части, одновременно уничтожая его душу. Он вытирает пот со лба, руки испачканы сажей со спалённых ласточкиных перьев. Почему не атакуют остальные в спину, пока он занят этим? Азирафаэль поднимает взгляд вверх, на закопчённые небеса, и видит, как сражается Утренняя звезда. И понимает, почему. Князь Тьмы сознательно оттягивает на себя почти всех противников, и не даёт им возможности в полной мере или как-то массово переключиться на них. И сейчас он очевидно прикрывает Кроули, оставляя на его долю не более одного противника. Ангелы и демоны кружат вокруг Люцифера, будто мошки вокруг фонаря. Он сбивает атаки, подстраивает так, чтобы накопить заряд и сконцентрировать атаку на него могли не более двух-трёх соперников за раз. Азирафаэль не уверен, каким образом Люцифер противодействует им, какие законы нарушает, а какие возводит в абсолют. Четырнадцать крыльев то сжимаются, сходясь к центру, то разжимаются в произвольном танце. Серебристая Книга Смерти стала видимой в его руках, растущих из спины, и он пишет в ней обеими одновременно и без остановки. Фигурки врагов то замораживает на микросекунды (только ангелов?), то перемещает (очевидно, только демонов). Азирафаэль приглядывается к зоне Эдема. Да, пользуясь приоритетом, Люцифер использует её в качестве дополнительных видящих рецепторов и опорной сетки для перемещения. Он знает, кто, где и чем занят. Кроме тех мест, где зона нарушена… И одна из этих аномалий — паперть перед собором. Азирафаэль успевает перевести взгляд, чтобы увидеть, как Метатрон опускает Терновую корону на голову извивающейся дочери Сары. Его цель — удостовериться, нет, проверить, хватит ли её сегодняшних сил на запуск Страшного Суда. Ей приходится замереть, чтобы прутья не разодрали кожу ещё сильнее. И Терновая корона срабатывает: мягкое голубоватое сияние разливается из неё клочьями светового тумана. Метатрон удовлетворённо переводит дыхание, не обращая внимания на фантасмагорию, происходящую в небе над ним, где в смертельной схватке сошлись Первый Падший в союзе с Верховным Архангелом и Звёздным механиком против князей ада и архангелов небес. Азирафаэль, чтобы прикинуть обстановку, наскоро обрабатывает то, что видят его периферические глаза. Всё поле боя. Людям, не вышвырнутым за пределы зоны Эдема, — конец, но никто не обратил на них внимания. Не более, чем на насекомых или траву под ногами. Погибли все монахини, монахи и иные прихожане, попавшие под удары божественных орудий. Ничего не осталось ни от деревьев, ни от сочных тюльпанов в палисадниках, в воздух взлетели и упали пудовые камни мостовой, грунт под ними разорван и испещрён кратерами, химическими потёками, огнём, потёкшей или запечёной породой. Фасад собора лишился стеклянного витража практически мгновенно, он иссечён лучами, содрогался от канонады, его крыша и стены взорваны и разрезаны, размётаны и испарены. Всё, материя и энергия, падало вниз на паперть. Распростёртое над ней крыло Метатрона и других ангелов спасало Джека от этой безжалостной бомбардировки. Если бы не зона Эдема, ничем не ограниченные лучи и резы атрибутов каждый раз прошивали бы пространство лондонских предместий до самого горизонта, снося на своём пути абсолютно всё. Жаль, далеко не всё зона способна купировать, как бы Азирафаэль не старался. Волны от многих ударов и снарядов прошли по воздуху и земле, сотрясли и испепелили всё вокруг. Окрестные здания треснули, завалились, потеряли крыши и окна. Во многих местах бушуют жестокие пожары. По земле ползут провалы, утягивающие за собой машины и столбы, деревья и киоски, подчас целые здания, и наверняка утянули за собой множество спасающихся людей. «Но, скорее всего, — с холодным горьким пониманием констатирует Азирафаэль. — В очень широком радиусе убежать не удалось никому». Вспышка Терновой короны отвлекает всех и даёт небольшую передышку. Азирафаэль взлетает к Кроули. Они переглядываются. Самое время использовать совместное чудо. Даже против двадцати пяти Лазарей Метатрон ничего не сделает, а если будет больше? Во всю силу? Им не нужно сговариваться, чтобы щёлкнуть одновременно. Самого звука не слышно, но по площади разносится снисходительный смех Гласа Божьего, который нельзя перебить никакими другими звуками. И больше ничего не меняется. Краем глаза Азирафаэль замечает на возвышении рядом с Метатроном демона по имени Фурфур, и небольшой железный инструмент в его руках. Это не может быть ничем иным, кроме блокиратора чудес. Фурфур выглядит так, будто его заставили это сделать. Метатрон знал, что они попробуют использовать подобное чудо? Боже, конечно же знал! — Почему территория не падает? — непонимающе спрашивает кто-то из демонов. — У них здесь есть преимущество! — На территории и действие инструментов это не распространяется! — почти оскорблённо выкрикивает Фурфур. — Только чудеса! Им не дают ничего сделать. Атаки союзных Метатрону демонов и ангелов преграждают им путь. Теперь, с блокировкой чудес, всё будет несколько по-другому, но не менее серьёзно. Метатрон встаёт напротив Джек, уже не пытающейся вырваться. Куда она бросится в таком хаосе? Без защиты крыльев её тут же располовинит или сожжёт случайная атака того же Михаила. Уколов руку и заматерившись от боли, дочь Сары срывает терновый венец и отбрасывает его подальше. На лбу остаётся кровавый след, кольцом прослеживаемый даже через ёжик ультракоротких волос. — Настало время провести Страшный Суд, — доброжелательно и даже участливо произносит Метатрон, демонстративно не обращая внимания на её эмоциональное состояние. Дочь Сары с исступлённым отрицанием активно мотает головой из стороны в сторону. — Но я же всё равно заставлю. Без вариантов, — спокойно объясняет Метатрон. — Я знаю такие слова, такие пытки, такие мороки, против которых никакой человек не выдержит. Мне не нужно твоё согласие. Я Глас Божий. Я могу просто приказать. Однако… я добрый и склонен к взаимовыгодному сотрудничеству. Ты можешь уничтожить лишь неправильных людей, преступников, негодяев. О, разве они этого не заслуживают? Тебе не обязательно убивать всё человечество подчистую. Ты можешь оставить в живых тех, кого захочешь. Их вполне будет достаточно, чтобы сохранить цивилизацию, но уже без всякой грязи и швали. У вас ведь сейчас идёт дестабилизирующий отбор, правильно? Я понимаю, что это такое. Если не начать отбирать уже сейчас, вы захиреете как вид и вымрете. Оставляй достаточно людей, и среди них ты будешь единственным, обладающим возможностью творить чудеса. Ты будешь царём, как и прошлый Иисус. Твоё слово будет иметь вес. Ты всё исправишь, остановишь навсегда все войны сейчас и в будущем. Дай нам улететь далеко-далеко, и ты нас никогда не услышишь и не увидишь. Мы оставим всех вас в покое, больше не побеспокоим человечество. А оно будет в порядке, избавленное от людей, доставляющих неприятности всем остальным. Насильники, тираны, фанатики, преступники, живущие за чужой счёт, холодные сердца. Кому они нужны? Дочь Сары слушает его со слегка изумлённым интересом, фигура её расслабляется, а с лица постепенно пропадает враждебное и упрямое выражение. — Это звучит… разумно, — чуть хрипло отвечает она. Ангелы-охранники перестают удерживать её и отходят на полшага в сторону, словно выражая почтение. — И что мне нужно делать? — как ни в чём не бывало спрашивает она, прямо глядя на Метатрона. Рука её залезает за пазуху, и вот уже в ладони глок, снятый с предохранителя. Она совершает выстрел без какого-либо промедления или долгого прицеливания. Раздаётся грохот огнестрела, на мгновение перекрывающий даже треск ангельских орудий. Первая пуля приходится в центр груди Метатрона, отшвыривает его на спину. Вторую и третью — в двух ближайших ангелов, прямо в голову и в шею. Развернуться, и четвёртую — в сторону Фурфура, попадание в живот. Демон вскрикивает ругательство и с недовольным стоном валится набок. Крылья ангелов-охранников, распростёртые в небе, пропадают, как и чёрное крыло Фурфура. Если они и не лишились тел, то уже не способны поддерживать активную защиту. Но огромное крыло Гласа Божьего, словно длань аэробуса, не сдвигается ни на миллиметр и не пропадает. Он не мёртв, хотя из его тела на белёный камень паперти быстро вытекает обильная лужа крови. Он двигается, неловко пробует сесть. Взяв пистолет в обе руки, дочь Сары выпускает в него ещё четыре или пять пуль, но ни одна из них уже не достигает цели: выставленное вперёд полупрозрачное небольшое крыло отбивает их все, точно стальная стена. По белым перьям над их головами прокатывается тень. Дочь Сары опускает глок и с ужасом поднимает взгляд на гигантское крыло. Тень клубится чернотой, перекрашивая его из белоснежного в настоящий демонический чёрный. Метатрон пал. Только что. Собравшись, Стоящий-У-Престола-Божьего, наконец, поднимается на ноги. Весь белый костюм спереди залит кровью, яркой посередине и быстро буреющей по краям. Возможно, Книга Жизни позволила ему выдержать такое. На губах его играет раздражённая улыбка, словно происходящее — что боль, что падение — лишь в какой-то степени порадовало его. — О, Страшный Суд начался, — с издевательским удовлетворением резюмирует он. — Я первый в списке осуждённых. Какая честь! — Нет! — кричит дочь Сары в испуге и панике, отпираясь. — Я ничего не начинала! Метатрон скептически изгибает бровь и делает шаг вперёд. — Я больше никогда не сделаю подобное! — вопит дочь Сары, отступая от него на пару шагов. Кажется, в глазах её слёзы. Или даже хуже — от происходящего шока она уже совершенно не в себе. — Больше никогда! Я больше никогда не буду истреблять, правильно это или нет! Джек быстро, чтобы никто не успел остановить её слабых, но непредсказуемых человеческих движений, разворачивает глок на себя, закусывает дуло зубами, оттягивает пистолет вниз и нажимает на курок. Пуля проходит через её череп насквозь, на выходе из теменной кости черепа вызвав гейзер крови, сосудов и мелких осколков костей. У человеческого тела расслабляются колени, оно падает чуть вбок и в конечном итоге на спину. Все сражающиеся в воздухе вновь замирают, обратив ошеломлённые взоры на произошедшее на паперти. Отчаянный рёв и невообразимый плач Люцифера пронзает небо над Лондоном. Его с удвоенными усилиями сдерживает книга Метатрона, когда другие демоны уже не справляются. Даже архангел Михаил, опустив свои атрибуты, просто смотрит на мёртвое тело спасителя у разбомблённого до основания храма. Четырнадцать крыльев молотят воздух, меняя цвет с белого на чёрный и обратно. Серебристая книга смерти в его второй паре рук пляшет и беснуется. Золотая книга Жизни точно так же прыгает в руках Метатрона, компенсируя одним им ведомые изменения реальности. — Брось меня к ней! — просит Кроули, единственный, сохранивший хладнокровие, теребя застывшего Азирафаэля за рукав. — Зачем? — Брось, я сказал! Азирафаэль слушается. Змеиная форма летит странной незамеченной веткой, пока все ещё не поняли, что делать дальше. Змея плюхается рядом с трупом мессии и Кроули принимает обратно форму демона, сосредоточенно склоняется над ней. Его появление совсем не вызывает в Метатроне тревоги. — Ну вот, теперь три дня ждать, — безэмоционально тянет он. — И чего добился этим? Бесполезно. Он переносит на мгновение в основную пару рук Книгу Жизни, делает в ней запись и отдаёт назад. Его чёрные крылья тут же меняют цвет, перекрашиваясь обратно в ангельский белый. Демону не попасть на Небеса, в Галерею и камеру Бога. Кроули разгибается. Ноги дочери Сары дёргаются, пальцы сжимаются и распрямляются. Она опирается на локоть и медленно садится. Трогает языком обожжённые губы, словно проверяя наличие языка во рту. Или ощупывая дыру в нёбе. С губ начинает сочиться кровь. В принципе сложно понять, что там сделала пуля в невидимой части тела. Дыра выходного отверстия в задней части черепа отлично видна и никуда не делась, но дочь Сары не лезет рукой проверять. Трудно сказать, ощущает ли она боль или просто в ошеломлении чувствует повреждения. — Что за фокусы… — бормочет Метатрон, фыркнув. — А три дня уже прошло. Для нас, — мрачно отвечает Кроули, поднимаясь на ноги, и помогает встать Джеку. — Иисуса довольно трудно убить. Он воскреснет по меньшей мере один раз. А если воскрешение было, это значит… — Я теперь бог? — сипло произносит дочь Сары, всё ещё опираясь на руку демона. — А значит Книга Жизни должна перейти к тебе. Как твой инструмент, — отрезает Кроули, бросая предупреждающий взгляд на Метатрона. Не предпримет ли тот попытку избежать и этого поворота? Ничем, кроме агрессии, ответить он не сможет. Джек протягивает руку вперёд, и сама рука подрагивает, и пальцы тоже. Перед Метатроном проявляются контуры золотой раскрытой книги, а затем она материализуется целиком. Но Глас Божий, хоть и с напряжённым вниманием следит за происходящим, но ни напуганным, ни растерянным не выглядит. Какое-то время он просто наблюдает за бесплодными попытками тяжело дышащего человека приманить к себе книгу. Та колеблется, чуть поворачивается вокруг своей оси, перелистывает страницу-другую, но не более того. Наконец, он хватает книгу сам и убирает за спину. — У тебя так мало божественных сил, что книга не признаёт тебя, — снисходит он до объяснений. — Не зря я вовсе не надеялся, что ты поможешь мне убить Люцифера. Но это неважно. Все необходимые шаги я сделаю сам. Спасибо, вы несказанно упростили мне задачу. Если расклад таков, и после воскрешения технически ты теперь более, чем мессия, то мне потребуется лишь отпечаток твоей живой ладони. Кроули отшвыривает с возвышения, как котёнка. Он прокатывается по ямам и камням, зацепив какую-то трубу, и успевает лишь поднять лицо от земли, чтобы увидеть, как Метатрон хватает дочь Сары за руку мёртвой хваткой. Но как он собрался преодолевать границы Эдема, если их сейчас держит Азирафаэль? Он идёт напролом. Энергия ударяет по Азирафаэлю, как гидроудар. Уставший от боя, он не может поддерживать зону Эдема так же надёжно, как в самом начале. Люцифер успевает прикрыть его плоскостями крыльев от отката. Изо всех сил работая крыльями, Метатрон выскальзывает на Небеса вместе с захваченным человеком. *** На белоснежном ровном поле, залитом идущим ниоткуда светом, пятном кровавой грязи возникает Джек. Испачканный в собственной крови Метатрон не обращает внимания ни на что. Они находятся на верхнем этаже, и Джек, холодея, узнаёт рисунок голубоватого входа в Высокую Галерею. Того самого, который убьёт все её клетки радиацией, если до этого не добил огнестрел. — Добро пожаловать на Небеса, — без улыбки или иной какой-либо интонации выдавливает Метатрон. Без паузы он тащит её за собой, несмотря на то, что она упирается. Впрочем, он просто дёргает её на себя, сбивая с ног, и быстро волочит по полу, не давая встать и уже не позволяя идти самой. Многочисленные окна Высокой Галереи проносятся мимо, чувствуется подъём. Из-за его плеча Джек видит бежевую кость шлюза Последних Врат, и створки раскрываются перед ними без промедлений. Больше Метатрон ничего не говорит, словно опасаясь, что ситуация изменится в любой момент. Правильно, ведь ему нужно провернуть всё до того, как его «союзники», что сейчас, возможно, снова сражаются внизу с Люцифером, сообразят, что их облапошили. Консоли и гладкие колонны обтекаемых форм в жизни выглядят просто огромными и угрожающе чужеродными, лишёнными запаха и привычной текстуры материала, они неправильно отражают свет. И свет здесь тоже неправильный. Метатрон останавливается около одной из консолей, экран над которой испещрён непонятными символами и мигает какими-то световыми индикаторами, будто предупреждениями. — Ну что, вышиб себе мозги? — ядовито шипит Метатрон ей в лицо, не мигая и не отпуская схваченного запястья. — Приятно было? Ничего, как запустишь механизм, я помогу тебе упокоиться с миром. Поднимает её запястье, почти ломая его своим усилием, и с размаху опускает божественную ладонь на кнопку запуска всех корабельных стартовых систем. Гигантский экран меняется. — Система запущена, — улыбнувшись уголком рта, сообщает ей Глас Божий. «Система запущена», — раздаётся с полуденных Небес, и все оставшиеся на соборной площади поднимают лица наверх, словно рассчитывают увидеть сделавшего объявление. С почти неслышным свистящим хлопком пропадает Уриил. Затем Абигор. Затем Михаил… — Я говорил вам, тупые вы суки! — в сердцах прокаркивает орлиная голова Азирафаэля, уже никак не сдерживаясь. — Теперь все до единого сдохнут! Какого хрена вы помогли ему убить Бога?! От принудительной телепортации предсказуемо не спасает ослабленная зона Эдема. Азирафаэль видит, как начинает исчезать Кроули там, внизу. Демон успевает вытянуть в его направлении руку в знак прощания и одними губами произнести его имя. В змеиных глазах нет страха или сожалений. Он прощается с любовью всей своей жизни навсегда и знает, что это их последний момент. Азирафаэль улыбается ему в ответ, чувствуя, как его самого начинает утягивать незримая сила. Понимая, что печаль всё равно отобразится в уголках глаз. — Прощай, Кроули. Нам было так хорошо вместе. Поле битвы пустеет. Книга Смерти помогает какое-то время сопротивляться процессу, и последним его покидает Люцифер, безнадёжно упираясь всеми четырнадцатью крыльями. Вскоре здесь остаётся лишь разрытая земля и разрушенные здания полностью уничтоженного предместья.