И что-то страшное грядёт

*** Кроули просыпается утром и сперва не понимает, где находится. Почему вокруг не душное гнездо, защищающее от вездесущих сквозняков; почему у него ноги, где инфракрасники, едва разгоняющие тьму огромного тёмного зала, и где звук торопливых шагов дочери Сары, заделывающей очередную трещину в стене? Светло. Пахнет кофе. За приоткрытым окном ярится жаркое мартовское солнце. И Азирафаэль, довольно жмурясь и едва ли не растопырив пёрышки по-голубиному, со вкусом завтракает. И столик уже у него есть, и кофейный сервиз, и лёгкое плетёное кресло, в котором он сидит, закинув ногу на ногу. Кажется, он с успехом подъедает то, что осталось с вчера. Основные блюда прикончил и теперь наслаждается кофе с фруктовыми корзинками из песочного теста и крема. Архангельская одежда, похоже, масштабируется сама собой при снимании-надевании. Кроули вздыхает с облегчением: его любимое пузико осталось на месте и никуда исчезать и не подумало. Строгий, холодный архангельский прикид вместо старого бежевого смотрится чужеродно и контрастирует с безмятежным выражением лица Азирафаэля. И, конечно, с бодро торчащим пузиком. Кроули шевелится, садясь в постели, и только теперь замечает: он совершенно чистый, нисколько не липкий и ничем не пахнет, так ещё заботливо уложен на подушку и под одеяло. Чудо Азирафаэль точно не использовал, значит, он его вытер сам, везде. После того, как организм Кроули решил произвести автоматическое выключение. Азирафаэль замечает его пробуждение и одаривает улыбкой. И, конечно, не придумывает ничего лучше, чем высказаться по поводу звона текущей воды за окном и неутомимой капели. - Ангелы прекращают зиму, ибо скоро церемония посвящения второго сына божьего. Считается, демоны насылали метели, но я думаю, просто был неудачный год. Мюриэль хорошо ухаживала за улицей, поэтому, несмотря на тонны талой воды, ничем плохим не пахнет в нашем районе, в отличие от остального Лондона. Хочешь остаться здесь? Я беспокоюсь о твоём нюхе. Нужно подготовить спальню побольше, эта кровать не подходит. Всё же эта маленькая каморка не предназначалась для встреч. - Вау, - изгибает бровь Кроули. - В прошлой жизни ты бы ни за что не предложил мне убежище, хотя мне негде было жить. Но теперь, увы, у меня есть место, о котором не знают ни Ад, ни Небеса. Это скомпрометировано. Я откажусь. Он ожидает увидеть хоть каплю огорчения на лице Азирафаэля, и впервые сталкивается с тем, что ничего не может прочитать за вовремя выставленной непроницаемо-вежливой маской. - Интересно, как тебе удалось спрятаться? – будто ни в чём не бывало интересуется ангел, попивая теперь уже чай. К пирожным он сейчас не притрагивается. - Я использовал временное смещение локального пространства. Бентли удерживает поле покрытия и обеспечивает нужные флуктуации, чтобы кое-какие предметы всё же проникали через завесу. Воздух, например. - Ты слышал, что я сказал про спальню или мне повторить? – от вопроса, сказанным всё тем же светским дружелюбным тоном, веет ощутимой угрозой. По плечам Кроули прокатывается холодок. Раньше Азирафаэль мялся и отнюдь не хотел впускать его в свою жизнь настолько близко. Они приближались друг к другу едва уловимыми маленькими шагами. А теперь – словно в душе Азирафаэля что-то с треском порвалось, он утратил нежное и робкое, священное и оберегаемое. Он заставит Кроули приходить сюда, если тот вздумает ему отказывать. Будто потерянное ангел надеялся найти в нём самом и в новых встречах. - Мне нужна линия перемещения сюда, - выговаривает Кроули. - Подойдёт телефонный провод? Я изолирую его от мобильных сетей. Только материальные провода. - Давай попробуем. Моему человеку не слишком нравится меня таскать. - Я бы носил тебя с собой сколько угодно, - неожиданно на лице Азирафаэля появляется мечтательная полуулыбка, он тянется к шоколадной конфете из коробки. - Прости. Это снова звучит лицемерно. Слова расходятся с моими прошлыми действиями. Да и куда бы я тебя носил? Это ведь ты катал меня в своей Бентли… Напряжённая маска спадает, Азирафаэль снова счастливо хомячит конфеты. Кроули пробует воздух, разок высунув язык почти целиком в попытке разобраться, что происходит. Гормональный коктейль никаких надежд не внушает, но о причинах не распространяется. Ясно только одно: Азирафаэль не в порядке точно так же, а то и больше, чем Кроули. Может быть, когда-нибудь Азирафаэлю станет плохо настолько, что он станет хоть что-то говорить о себе? Пожалуется хоть на что-нибудь. - Так странно, - ангел ставит кофейную чашку на блюдце. - После Земли Небеса для меня превратились в ад. - Я думал, тебе будет там ужасно, - Кроули сидит в постели, и не думая выбираться. А зачем? - И не ошибся. - Там всегда было не очень. Думаешь, я этого не знал? – неожиданно выдаёт Азирафаэль. - Кто, мой птенчик, просил тебя не задавать вопросов в самом начале времён? Подспудно предполагая, что за этим последует наказание. Я всегда знал об этом. - Ты непоследователен. Ты раздавал за меня искушения и врал другим ангелам почём зря. Сам мне уши прожужжал, что «Небеса, сторона добра»… - Я знаю. - Так, получается, тебя заставили? – Кроули склоняет голову к плечу. «Пойти с ними». Вездесущие волосы падают в сторону, попадая под солнечные лучи, загораясь под ними огненными волнами, окутывающими обнажённую фигуру. Азирафаэль пялится на них несколько мгновений, потом коротко встречается взглядом с немигающими змеиными глазами, ожидающими ответа. - Ты идиот, - поджимает губы ангел, снова отпивая из чашки. - И ты вовсе не хотел, чтобы я снова стал ангелом, чтобы быть достойным тебя? Азирафаэль накрывает лоб ладонью вместо ответа, сопроводив это мрачным недовольным молчанием. Вздыхает: - Мы с тобой, Кроули, настолько изменены опытом своей долгой и непростой жизни, что никакая перекраска крыльев и малейшей роли не сыграет, ничего не поменяет ни в нас, ни в наших поступках, ни в нашем мировоззрении. Это моя вина. Я не говорил тебе ничего подобного раньше, и ты принял мой бред за чистую монету. Это был жёсткий цейтнот. Я налажал. И поплатился за это. «Поплатился? Ты теперь их раб? Их собственность? Почему ты просто не послал их в пешее эротическое путешествие? Ты сошёл с ума? Что ты скрываешь? Что ты хочешь от меня?» - И как тебя спасти из этих, мать твою, небес? – мрачно вопрошает Кроули, сдвинув рыжие брови к переносице. - О, только меня? – снова лукаво улыбается ангел. - Ладно, пока остановимся на этом. Не думаю, что ты одобришь этот способ. - Какой же? - Я должен убить Метатрона и не получить за это наказания, - Азирафаэль спокойно откусывает кусочек розового макаруна. - И, конечно же, уничтожить нового мессию. Такие дела. Вкус макаруна, судя по выражению лица, ему нравится. - Почему? – продолжает Кроули. - Ты уже знаешь ответ, и я этому рад. Для того, чтобы стать свободными, мы должны не просто выйти из системы - мы должны её разнести на мелкие щепки, чтобы она больше никогда с отвратительным энтузиазмом не начинала разрушать всё вокруг себя. И не допустить её воскрешения. - Мы? – едва ли не со смехом повторяет демон. Кто «мы», а кто – они. Вдвоём ни с чем нельзя справиться. Только умереть, безнадёжно пытаясь. Кроули покидает постель, встаёт и выпрямляется. Голым. Конечно, пышные волосы прикрывают задницу, а впереди – плечи, но вряд ли это можно посчитать за одежду. Как Азирафаэль отреагирует теперь, при свете дня? Рассеется ли под утренними лучами та магия лунной ночи? Кроули идёт к ангелу. Азирафаэль отставляет чашку на блюдце, а руки убирает в стороны, следя за его перемещениями. Неужели догадался? Но как? Не протестует, позволит ему нечто столь возмутительное? А сам он, решится? Он должен, он ведь демон. Для него не должно быть трудно вытворять такое. Кроули подходит и обнажённым садится на недвусмысленно свободные колени Азирафаэля. Ладонь тут же обнимает его за талию, притягивая ближе, не давая съехать, усаживая поудобнее. Кроули закидывает руку на плечи Азирафаэля. Возможно, когда-нибудь они станут такими же мягкими, какими он их помнил. - Кроули, кажется, я в твоих волосах немного запутался, - признаётся ангел, глядя ему в лицо. Он держит его без колебаний. И Кроули чувствует - ему нравится, кого и как он держит. Только что между делом прихватил его за голую задницу… - Могу я причесать их? – продолжает ангел. - Ты как морская принцесса. Это намёк на ту дуру, что умерла ради представителя другого вида, перед этим долго ходя ногами по ножам и без голоса? Её проблема была в том, что она захотела поменять свою природу. - Азирафаэль, ты явно не в себе. Что за глупости ты говоришь? - Прости, я довольно неуклюж. Тебе неприятно это предложение? В чём неуклюж? В комплиментах? Или что это было вообще? Даже если бы Азирафаэль и правда захотел поухаживать за его волосами, он прежде никогда не озвучил бы такую постыдную блажь. - Нет, не в этом дело, - отвечает Кроули. – Я просто удивился… вниманию. Такими неосторожными прежде робкие существа становятся, когда предвидят неизбежный конец всего вокруг. А также те, кто, пережив пандемониум один раз, вернулись в прошлое с твёрдым намерением изменить всё любой ценой. Досказать, доцеловать, додышать, доухаживать, ничего не упустить. - Я помогу тебе, - решается Кроули, а его руку накрывают пальцы Азирафаэля. - Ты же не покинешь меня больше? - Нет. - А если тебя будет заставлять какой-нибудь паразит? Или какие-нибудь ещё дерьмовые обстоятельства возникнут? Я уверен, что… - Я постараюсь составить список условных фраз или жестов, которые не вызвали бы подозрения ни у кого на свете, - ровно отвечает Азирафаэль. Он устал сожалеть, но тот роковой поступок – не то, за что можно получить прощение. - Тогда ты будешь чувствовать себя в большей безопасности? - Тебе придётся придумать целый новый язык, чтобы успокоить меня. Чтобы разрушить доверие, достаточно одной секунды. Чтобы вернуть его – тысячи лет не хватит. - Не то чтобы создание нового языка будет для меня невыполнимой задачей, Кроули. Но у нас нет тысячи лет в запасе. И нет тысячи воинов на нашей стороне. Сейчас, когда ты рядом, и я испытываю внутри острую боль долгожданной встречи, мне кажется, что я способен на всё. Кажется, будто я сильнее, хитрее, умнее, чем когда-либо был. А мои враги ничего не заподозрят до самого конца. *** - Твоя наглость не имеет границ, - недовольно наморщив переносицу, произносит Люцифер. - Сперва ты исчез, а потом присылаешь письмо самому Дьяволу о личной встрече у себя дома? Кроули идёт впереди по коридору, показывая гостю дорогу. Оборачивается: - Я раскрываю вам расположение моего тайного убежища. Что может быть недальновиднее и рискованнее? Но вы же всё же пришли, Несущий свет. - Если ты вышел на связь, тебе есть, что сказать, что предложить и что спросить. А для меня это выгодно. Это значит, ты в сговоре с верховным архангелом Азирафаэлем. Он играет роль двойного агента для нас. В кабинете дочь Сары уже накрыла стол по его указаниям и спряталась подальше от глаз князя Тьмы. - Ты будешь есть еду, лорд Утренняя звезда? – предлагает Кроули. Гость оглядывает стол с различными вариантами алкогольной выпивки и закуски для неё, от хереса до креветок. И, конечно же, там есть водка и осетровая икра. Даже дьяволу перед таким предложением не устоять. - Я буду есть. И пить, - ответствует Люцифер и садится в кожаное кресло. - В последнем не сомневался. - Помни: я пью лишь то, что горит. - Бензином угощать не буду. Дьявол издаёт короткое «хе». - Это напоминает мне старые добрые времена жертвоприношений. Чёрные волосы стянуты атласной лентой в хвостик. В не менее чёрном пиджаке, галстуке и дорогом пальто он похож на эталонного богача-бизнесмена, чьи туфли никогда не касаются грязных улиц гетто или жилых предместий. По бокам головы диадемой поблёскивают лаково рога, почти прижатые к черепу. И цвет кожи он выбрал самый антрацитово-тёмный из всех возможных, отчего кажется, что в комнате сильно не хватает освещения, хотя шторы на окнах распахнуты. - Вы снова попросите, чтобы я убил сына бога? – сидя напротив, Кроули покачивает в пальцах бокал с красным вином. - Убийство… ты понял меня так ограничено, - Люцифер принимается хозяйничать на столе, разливая себе алкоголь по многочисленным стаканам и прочим ёмкостям. - Сыном бога можно перестать быть, если достаточно согрешить. Знаешь ли ты, что такое Терновая корона? Её наденут на голову Иисуса во время церемонии, дабы показать, насколько он достоин и преисполнен благости. И заодно измерить, насколько раскрылись его силы к этому моменту. Метатрон не хочет ждать долго, он хочет провести Страшный Суд, как только убедится, что сил мессии хватит. Это может случиться уже скоро. Никакого условного совершеннолетия дожидаться вовсе не обязательно. Я знаю, что у тебя иное амплуа, Кроули, и не стану давать тебе задания, которые ты откажешься исполнить. Я прошу тебя лишь пробраться в монастырь, где содержится на воспитании второй сын бога. Я хочу знать, насколько он силён, чему уже обучен, что из себя представляет и настолько опасен. Насколько готов к церемонии. В чём его слабости и можно ли ими воспользоваться, сбить с пути, испортить, искусив, соблазнив. В конце концов, убив. И методы для убийства тоже нужны соответствующие. - Всё-таки меня поражает, что вы против страшного суда, Люцифер. Тот отпивает по маленькому глотку из каждой стопки, ёмкости и бокала, который наполнил. Задерживается на сладком ликёре, на горячей рисовой водке, но останавливается на соджу. - Страшный суд - это ничья победа, - отвечает он. - Будут только проигравшие. А я собирался ещё немного побарахтаться с завоеванием Небес и, кто знает, наши жизни стали бы лучше. - По моему мнению, вы не там ищете выход, мой лорд. Если так долго ничего не выходит, нужно сменить объект или тактику. Однако я оставлю свои поучения для более благоприятного момента, да и вам виднее. Я выполню вашу просьбу и вызнаю об объекте всё, что смогу. Тот монастырь освящён, хорошо охраняется и труднодоступен для демона. Будьте готовы к ответной просьбе. Люцифер улыбается, обнажая клыки: - Ты забавляешь меня. Ты посчитал это просьбой, а не приказом от своего лорда. Ты абсолютно правильно понимаешь всё, что творится сейчас в мире. Вы, оба, что-то задумали, наконец. Меня это устраивает. Мой странный соратник, тебе повезло, это была именно просьба. Можешь рассчитывать на моё сотрудничество. Что же. Настало время совершить следующий ход. - Тогда… - Кроули кончиком пальца раскачивает бокал, пристально следя за реакцией собеседника. - Несущий свет, а вы знали, что Метатрон, глас божий, предложил снова сделать меня ангелом, если я встану на его сторону? Что за сила такая у него появилась – прощать демонов? Он не ожидал, что эта фраза произведёт эффект взорвавшейся бомбы. - Что ты сказал? – восклицает дьявол, вскакивая и роняя кресло на пол. – Сделать из демона обратно ангела? Но эта сила есть только у Бога, никому другому не снять его проклятие! - Ты полагаешь, он соврал? Слишком уже легко он это сделал, - спокойно отвечает Кроули, слизнув вино с губ. Взгляд Люцифера мечется. Он не глядя подцепляет кресло (вероятно, хвостом), ставит и садится. - Люцифер? Это означает нечто дурное? - Да, - выдыхает тот, постепенно успокаиваясь. Но тревожные морщины, образовавшиеся на его лбу, никуда не исчезают. - Но тебе лучше не знать подробностей. Да и я… не до конца уверен во всём. Кроули тоже начинает чувствовать беспокойство. Если помножить реакцию самого дьявола на реакцию архангела Гавриила… Что они скрывают? - Сейчас вы ведёте себя совсем по-другому, - осторожно отмечает Кроули. - Прошлый конец света вы так сильно хотели, а этот останавливаете. Словно это нечто иное, более страшное, а не обычный Армагеддон. У меня не могли не появиться вопросы. Что-то ужасное узнал Гавриил и беспрекословно сбежал с Небес и даже с Земли, спасая свою шкуру. Также он не смог ответить на мой прямой вопрос, чего же так его испугало. И ты тоже хотя бы подозреваешь. Но не говоришь. - Ты всё равно мне не поверишь, если я скажу свои опасения, - дьявол наливает себе стопку чистой водки, пьёт её, закусив куском хлеба с икрой. - И у меня нет никаких доказательств, кроме косвенных догадок и зыбких подозрений. И ещё я очень давно не говорил с Богом. Только с Метатроном. Вряд ли это просто так брошенная фраза. - Помню, раньше вы очень любили ставить пари на людей. И играться с ними. - Да. Любили. - Я надеюсь, в следующий раз вы будете более откровенным со мной как со своим партнёром по, скажем, бизнесу. Я не склонен удивляться или насмехаться над теориями, когда сам чувствую, насколько вокруг всё неправильно. Люцифер, всё ещё взволнованный и разгорячённый, упирает расставленные руки в столешницу, набычившись. Не угрожающе, а будто неосознанно защищаясь. Кроули замечает необъяснимый, странный надлом в его теле, какую-то неуловимую длительную усталость. Он похож на несущую колонну, исправно выполняющую возложенный на неё долг. Но к огромной статической нагрузке вдруг присоединилась динамическая и вибрационная, на которую конструкция изначальна не была рассчитана. И держится она за счёт природной массивности и конского запаса прочности. Но это не значит, что она ничего не чувствует. Все напряжения всегда можно уловить. - А я ведь хотел убить тебя, Кроули, - заявляет Люцифер, с упрямой гордостью вздёрнув подбородок. - Ты не забыл? И всё же не боишься меня. - Убить за то, что я не одинок? – Кроули улыбается уголком рта, стараясь ничем не выдать своего волнения. По дрогнувшему лицу он видит, что угадал. Люцифер прекращает бычиться, расслабляется, откинувшись на спинку кресла. Закидывает щиколотку на колено второй ноги, устраиваясь удобнее. Кроули ожидает, что тот так и будет сверлить его чёрным взглядом, но Люцифер бухается затылком на мягкий валик, задрав голову к потолку. - Расскажи мне, кто такой Азирафаэль, - тихо произносит он. Твёрдо, однако, это опять не требование. - Почему ты с ним. Ты – тот, кто умудрился пасть даже в Аду. Если задуматься – разве не потрясающе? Прямо как я в молодости. Прочь все заветы и правила. - Вы серьёзно изменились, мой лорд. - Я потерял сына. Кроули замирает. Фраза повисает в тишине просто и обыденно, как любая другая человеческая трагедия. Дьявол сказал ему. Утренняя звезда озвучил то, что просто не может являться его собственными словами по определению. Кроули знает - никто не свете больше не удостоился и не удостоится этих слов. - И разве из-за этого вы не должны были ненавидеть меня ещё больше? – заключает Кроули. - Я понял, что потерял его не из-за вас, а по другой причине, - бормочет Люцифер, наконец, открывая глаза и скашивая на него взгляд. - Не делай такое лицо, будто я полный дурак, который озвучивает нечто очевидное для всех, а для него это открытие. - Но так и есть, мой лорд, - без всякой опаски произносит Кроули. - Вы понятия не имели, как устроена психика людей, и поплатились за своё невежество. Невозможно оставаться умным, не продолжая постоянно обучаться. - Поэтому я и поручаю тебе извратить сына бога, чтобы он не смог устроить этот пресловутый Страшный Суд, - он садится, уперев локти в колени и сложив ладони домиком перед лицом. - А если я найду другой способ остановить это событие, вы выслушаете мой план? - Конечно. Пока всему не пришёл конец, у меня есть время. Время изменить всё то, о чём я сожалею. Я больше не могу ждать, прятаться за иллюзиями и гордостью, быть нерешительным. Вы оба с твоим ангелом знаете, где настоящий выход, но даже если вы покажете его, для меня он выходом не станет, а будет лишь очередным тупиком. Путь нужно находить самому. Встреча заканчивается. И Кроули не может не пошутить самоубийственно о том, что всё-таки путь через это запутанное здание он вынужден ему показать. Люцифер не злится, а хмыкает. Кажется, у Утренней звезды больше нет сил на злость. И вместо этого он предпочитает принять предложенную малость – мимолётное хорошее настроение. Он не замечает, как Кроули переходит с «вы» на «ты» и обратно. Он говорил много лет назад о том, что теперь воюет каждую секунду своего существования. Неужели это было правдой? Чем же он занят на самом деле? Кроули обязательно выяснит. На обратной дороге он встречает дочь Сары, что заинтересованно спрашивает: - Это и был сам Сатана? Первый из падших? Не думала, что он такой красивый. - Надеюсь, он не заметил, как ты за ним подглядела, – вздыхает Кроули, вспоминая, что вторую бутылку вина он так и не допил. *** - Люцифер отказывается сообщать подробности и озвучивать свои подозрения, - небрежно бросает Кроули. - Отбрехивается тем, что якобы я не поверю и что якобы всё такое эфемерное-неточное. Не знаю, почему. Сидящий рядом Азирафаэль промакивает губы салфеткой и откладывает её в сторону: - Он боится, что ты скажешь мне, а я передам наверх. - О. А мне говорил, что уверен: ты двойной агент в пользу Ада, - удивляется Кроули. Правда, удивление это довольно слабое. - Он просто не стал говорить о своих подозрениях тебе, - терпеливо поясняет ангел. – Он мыслит так: раз уж этот ангел оставил самого неотразимого Кроули, то точно на Небеса работает. И демона, такого наивного, использует. - Но ты же так не делаешь, верно? - Ну… я точно пользуюсь твоим кошельком, - произносит ангел, смущённо улыбаясь. И это совершенно верно. Сегодня Кроули опять накупил Азирафаэлю всевозможных деликатесов и сладостей, разместив их на круглом столе в большой спальне, расчищенной от залежей книг. Два широких окна выходят в проулок, засаженный канадскими клёнами. Никто не подглядит, как они сидят здесь, ангел наслаждается блюдами, а Кроули наслаждается, глядя на него. Ему важно, чтобы Азирафаэль утолил голод и пришёл в своё привычное благодушное состояние, прежде чем им обсуждать будущие планы. Но демоническое тело, насмотревшись на соблазнительные губы, отчаянно желает все дела насущные свести к делам постельным. У Кроули стоит всё, что только может стоять. Возможно, у Азирафаэля тоже. Он ведь говорил, что когда переедаешь, то что-то там внутри на что-то давит и вызывает возбуждение… Отложить скучные разговоры на потом? Только как? - Кроули, подойди. У меня тоже есть кое-что для тебя, - Неужели Азирафаэль решил эту проблему за него? - Можешь опустить голову? Это для причёски. Кроули наклоняется. Достав из кармана нечто блестящее, Азирафаэль принимается собирать его упавшие вниз волосы. Закалывает заколкой и, довольный, дотрагивается до его подбородка, чтобы демон выпрямился. Кроули трогает шишку на затылке, нащупывая контуры украшения в форме змеи. В эту шишку Азирафаэль упрятал всё, что выбивалось вперёд и иногда мешалось, а вот волосы сзади оставил распущенными. - Ты не мог выйти её купить или создать чудом, - замечает Кроули. - Да, верно. Я купил её гораздо раньше, - Азирафаэль оглядывает его знакомым тёплым взглядом, но почему-то теперь Кроули отчётливо кажется, что его раздевают глазами. - Это был сиюминутный порыв, а потом мне всё время казалось неуместным дарить её… Тебе удобно? - Да. Если так собрать волосы, то гораздо сподручнее будет делать минет. - Я ни на что не намекал, - добавляет Азирафаэль, будто прочитав его мысли. Улыбка его становится чуть шире, как и наполненные тайным предвкушением зрачки. - Нет, ты намекал, - настаивает Кроули. Теперь его не обманешь. Как же ангелу нравится играть в подобные игры, черт его дери! Кроули опускается коленями на мягкий ковёр (да уж, ангел специально выбрал самый мягкий и положил сюда) между ног сидящего Азирафаэля. Слышно, как часто и шумно тот уже дышит. Кроули принимается расстёгивать его брюки. Стоящий член торжественно проступает через штанину, но до пряжки добраться проблематично. - Откинься немного назад, - просит Кроули. - Он такой большой из-за еды сейчас, - Азирафаэль безуспешно пытается поджать наполненный живот ладошкой, но в итоге всё же вынужден просто отклониться назад. - Ну, я сам виноват в том, что постоянно соблазняю тебя вкусными вещами, - усмехается Кроули, справляясь с ремнём. - И ты преуспеваешь. Тебе нравится такое? Я не особо разбираюсь, но всех привлекают идеальные стройные мальчики. - Мы были созданы во времена, когда это не имело никакого значения, - Кроули останавливается, поглаживая его член через ткань. А потом и вовсе утыкается лбом ему в живот. - Мне нравишься ты, потому что ты такой формы? Или мне нравится такая форма, потому что она принадлежит тебе? Впрочем, у меня нет привычки смотреть по сторонам. Люди меня не интересуют. Как и тебя, я подозреваю. - Нет, Кроули, я смотрю, - Азирафаэль ласково поглаживает его по виску и макушке. - И всё равно получается, что никто тебе не ровня. Никто во мне не заинтересован, кроме тебя. Всё вокруг холодное, как лёд. А ты такой горячий и живой. Кроули матерится вполголоса. Не в последнюю же минуту ангел пришёл к таким мыслям. Отчего же молчал так долго, придурок пернатый? Что останавливало? И сейчас не подходящее время выяснять. Он освобождает член ангела из брюк и удостоверяется при свете дня, что вместо волос в паху действительно растёт мелкий нежный пух, совершенно невесомый на ощупь. Азирафаэль беспокойно ёрзает в ответ на задержку. Или не поэтому. - У тебя во рту клыки ведь? – аккуратно спрашивает он. – Они же без яда? Ты ими меня не заденешь? - С тобой ничего страшного не случится, ангел, - уверяет Кроули. Высовывает длинный и узкий язык, туго обвивается им вокруг головки и сдвигает кожу вниз, обнажая её. Азирафаэль издаёт возглас, который удивляет его самого, и принимается шумно дышать. Обильные капли смазки тут же начинают стекать вниз по разгорячённой плоти. - Неужели ты стесняешься стонать? – Кроули обхватывает ладонью член у основания, встречаясь потемневшим взглядом с ангелом. – Не нужно. Вертикальные зрачки давно стали круглыми, чёрными-пречёрными. Азирафаэль находит свободную руку Кроули у себя на бедре и переплетает пальцы, откидывает голову назад, полностью отдаваясь ему. Кроули видит, как крупные напряжённые соски натянули ткань кофты Азирафаэля, и задирает её выше, к самым ключицам. Грудь определённо стала пухлее и чувствительнее. Кроули с большим наслаждением насаживается ртом и горлом на член, который в ком-нибудь другом попросту не поместился бы. Но ведь он – отчасти змея, для него в оральных ласках нет ничего невозможного. Он может туго обхватить член языком, обернув почти в два кольца, и вести им сверху вниз и снизу вверх. Может заглотить головку в горячий рот и ласкать её в тесноте ловким языком, чувствуя, как она пульсирует, а с каждым толчком крови уретра раскрывается всё сильнее и шире. Настолько, что он запустит в неё кончик языка - гораздо глубже, чем кто-либо ещё, и Азирафаэль всхлипнет от непривычного удовольствия, и стиснет его пальцы изо всех сил. Показывая, до какой степени ему приятно. Кроули умеет быть быстрым, проглатывая член до естественно упора в виде круглого животика, и откатываться на самый кончик. Плясать языком по головке, выпустив её изо рта, глядя, как Азирафаэль заглушает вздохи, укусив себя за костяшки пальцев. А потом снова насадиться, заливая капающей слюной и смазкой все брюки и пушистую мошонку. Он не успевает опробовать на нём все приёмы, которые собирается. Член резко увеличивается в размерах прямо у него в глотке, и Кроули почти давится, откатываясь назад. - Ооох, Кроули… - сбивчиво пытается сказать ангел. - Ах, кажетс… Бёдра Азирафаэля напрягаются, и он кончает со сдавленным стоном, почти перестав дышать. Сперма пачкает руки Кроули, несчастные брюки и достреливает даже до кофты ангела и пиджака. Азирафаэль, оглушённый оргазмом, тяжело дышит, развалившись в плетёном кресле, прикрыв веки. Кроули вытирает всё лишнее и занимает прежнее положение между его ног. Наблюдает за тем, как крупный, только что излившийся член и не думает опадать. Прислоняется щекой к гладкому животику, задумчиво мнёт его пальцами, поглаживает нижнюю часть, переходящую в выдающийся бочок. Касается его груди, избегая сосков, чтобы не потревожить. - Он стал мягче, чем в прошлый раз, - выносит он вердикт. - И всё остальное тоже. Как ты вообще умудряешься худеть и толстеть? Азирафаэль всё ещё не пришёл в себя после оргазма, и лениво бросает: - Цыганские фокусы. - Понятно. Значит, не знаешь. - Может, дело в душевном состоянии? – неопределённо предполагает ангел. Кроули согласно шипит, заинтересованно обводя глубокую ямочку пупка. Есть ли там эрогенная зона? Он должен потом обязательно проверить. - Дело в том, что сейчас ты снова начинаешь чувствовать себя самим собой? – добавляет Кроули после раздумий. – В этом есть здравое зерно. Азирафаэль, наконец, оживает и садится попрямее: - Мне тоже хочется приласкать тебя. Но как мне это сделать, если у тебя пара, а не один? Кроули, внутренне веселясь, пожимает плечами: - Придётся использовать воображение. Азирафаэль наклоняется, хватает его подмышки и встаёт вместе с ним, будто Кроули пушинка какая-то. - О, ты такой лёгкий, - удивлённо хлопает на него глазами Азирафаэль. И не отпускает, пернатая задница. Тащит до кровати и опускает на неё спиной. Кроули смотрит на его довольную улыбку и мстительно разом избавляется от всей одежды. Но добивается лишь того, что взгляд Азирафаэля затягивает мечтательная пелена. Ангел немедленно устраивается рядом, тоже избавившись от одежды. Отвлекается, словно очарованный увиденным, принимается гладить по шее, по груди, изгибам талии, очерчивать тазовые косточки и находить места на рёбрах и бёдрах, где невзначай выступает змеиная чешуя. - Хватит меня мучить, просто сделай приятно, - не выдерживает Кроули и ворчит. - Хорошо, - с неуловимо зловещим взглядом и неизменной улыбкой отвечает Азирафаэль. Ему не понравилось, что его изучение прервали. Он подталкивает Кроули выше по кровати, чтобы устроиться между его согнутых в коленях ног. - Закрой глаза и не открывай, пока я не разрешу, - бархатно командует он. Кроули закрывает, раз он так хочет. И для надёжности даже закидывает согнутую руку на голову. Чувствует, как обоих членов касается горячее дыхание. – Ты же знаешь, что у меня четыре головы? – внезапно, как бы между делом, роняет Азирафаэль. Кроули не успевает ответить, что он в курсе, потому что оба его члена оказываются внутри мягкого и влажного рта… точнее, ртов. Разных. Они принимаются двигаться синхронно. С этим можно справиться, хоть ощущения с места в карьер – остры и невообразимы. Кроули без шуток никогда не испытывал подобного. - Ох, Азирафаэль… Ох, дьявол, ммм… чёрт, так хорошо… О да! Вот так, ах… ммм… Но Азирафаэлю, видимо, это кажется недостаточно, и он меняет ритм. Одна голова опускается на член, облизывая и посасывая, в то время как вторая откатывается назад. А потом они меняются. Кроули давится воздухом от неожиданности и силы ощущений. Он не уверен, что его нервная система способна такое переварить. Обычно когда член заходит куда-либо, Кроули напрягается от накатывающего удовольствия, а на выходе имеет возможность расслабиться и отдохнуть, подготовиться к следующему нервному всплеску, глотнуть воздуха. Попеременная работа же двух голов выбивает из него весь дух к чёртовой бабушке. Об расслаблении можно даже не мечтать. Темп увеличивается вдвое. Это не то, что можно выдержать долго, или молча, или неподвижно. Поэтому Кроули орёт, скулит, шипит, стонет и бьётся, пока руки Азирафаэля железной хваткой удерживают его таз и бёдра на месте. Ангел словно считает, что нужно за раз использовать абсолютно всё: его пальчики подбираются под мошонку, оглаживают отверстие и проскальзывают внутрь по слою смазки. Они какое-то время медленно, нежно и почти невесомо разминают внутри, немного дополняя нескончаемый поток удовольствия. А потом пальчики поворачиваются, чтобы нащупать нужную точку, прилегающую ближе к брюшной стенке. И раз найдя её по громкому вскрику, давить не перестают и лишь потихоньку усиливают давление, поглаживая. Это вовсе не для того, чтобы Кроули быстрее кончил. Мстительный Азирафаэль явно захотел, чтобы он сошёл с ума от сверхстимуляции или потерял сознания из-за перевозбуждения! Окаменевшие мышцы живота уже свело. Кроули кончает почти болезненно, с искрами в глазах, с жалобным всхлипом и облегчением, что это дикое перевозбуждение и стимуляция, наконец, отпустят его и он переведёт дыхание. Онемевшие пальцы на руках немного пугают его. Чувствительность к ним возвращаться так быстро не собирается, но онемение хотя бы не заходит дальше. Что с ним вообще произошло? - Кроули? Тебе нехорошо? – Азирафаэль ложится рядом с ним. Можно считать это за разрешение открыть глаза. - Ох, - Кроули чувствует, что не может и руки поднять. – Похоже, это было слишком интенсивно для моего тела. - Почему же ты не сказал мне быть помедленнее? И нежнее? Я бы… тогда не использовал всё одновременно. Я думал, это будет ощущаться приятнее. - Ну… - он растирает потерявшие чувствительность пальцы, пока безрезультатно. – Относительно полного моего физического удовлетворения – да, у меня ещё сутки не встанет, а то и двое. - Тебе было дискомфортно… - понимает Азирафаэль. На лице его появляется выражения даже не вины или сожаления, а смирившееся выражение человека, который чётко осознаёт свою полную неспособность на что-то адекватное, осознаёт никчёмность и даже вредность для всего вокруг себя. - Я так часто дышал, что, наверное, мог отключиться в любой момент. Вся кровь отлила от головы, и… у меня онемели мизинцы, безымянные и немного средние пальцы. И я не знаю, почему. Азирафаэль крепко прижимает его к себе: - Ох… я снова налажал. И не просто обнимает, а раскрывает крылья и накрывает ими Кроули со спины, будто огромным тёплым боа. - Я поддался на поддразнивания, - признаётся ангел, кажется, готовый заплакать, и комок в горле сильно мешает ему говорить. – Обещаю, что в будущем я буду… очень аккуратно… сосать… твои члены. Даже несмотря на подступающие слёзы, ему явно понадобилась вся его выдержка и сила воли, чтобы заставить себя произнести подобное. Будь ситуация иной, и если бы у Кроули не ныл по какой-то причине низ живота (спазм мышц, предполагает он), то он бы рассмеялся. Ангел никогда такое не сказал бы даже на спор. - Я принесу тебе холодный коктейль из сока, - решается Азирафаэль. – Ты весь мокрый. Только минут через сорок, напившись коктейлей, Кроули отмечает, что голова больше не кружится, а онемение в конечностях почти прошло. Азирафаэль, не замечая собственной наготы, бегает вокруг него, как наседка. Впрочем, забавным это не кажется. Кроули прокручивает в голове моменты двойного минета и решает, что всё-таки это было опасно. - Надеюсь, теперь ты станешь менее самодовольным, - заключает Кроули. - Это я-то самодовольный? – с изумлением возражает Азирафаэль. – И вовсе не такой. - Ты дашь мне ещё разок полежать на твоём крыле? - Конечно. Он выпрастывает центральное крыло на вторую половину кровати, и Кроули подбирается под бочок, ложась на перья и плоть крыла под ними, устраивает голову на груди Азирафаэля. Заколка за всё это время умудрилась никуда не отвалиться и никому не впиться в задницу. - А я тут подумал… - негромко произносит Кроули. - Важно не только то, что именно увидел Гавриил – это мы не выясним так просто. Не стоит на этом заострять внимание, у нас нет времени. Мы можем подойти с другого конца: где именно он это увидел. Посетив те же места, мы, вероятно, сможем натолкнуться на то же самое. Или отыскать это вручную. - И если это увидел лишь он один, и в курсе лишь Метатрон… - задумчиво продолжает Азирафаэль. - То количество мест, где он мог увидеть, существенно сокращается. Это кабинет Метатрона, высокая галерея и «место Бога» за ней. - Без пароля ты туда не пройдёшь. Я бы мог провести тебя через галерею, но я не открою последние врата. К ним есть доступ всего у двух существ. Метатрон. И Люцифер. - Я слышал от Мюриэль, что ты смог открыть защищённый файл, который доступен лишь Верховным архангелам. - Так и было, - не отпирается Кроули. – На Небесах подходят пароли, которые использовались до падения. - Значит, нам нужно добыть пароль Люцифера. Как думаешь, твоей услуги будет достаточно, чтобы он дал его? - Смотря насколько ценные сведения я принесу. - Я всё подготовлю, чтобы ты пробрался в Терновый монастырь без лишних проблем. - Не только я, - осеняет Кроули. - Со мной пойдёт мой человек!