RELICTIS.

Это больно. Это на самом деле больно. Инк сжимает в ладонях подаренную куклу и глотает всхлипы, давится слезами и только каким-то невъебическим чудом, ещё не пошел на уговоры. Возможно потому что осознание бьёт по душе, заставляя всё больше и больше страдать. Заставляя всё больше и больше терпеть. Заставляя молчать и смотреть преданными глазами побитой псины. Кто он такой, чтобы сопротивляться, верно? Кто он такой, чтобы не молчать? Он бездушный. Он мудак. Он.. Он Инк. Эррор смотрит взглядом пренебрежительного безразличия, подходит и ласково вытирает слезы. Глюк единственный, который понимал его. И который понимает до сих пор, несмотря на то, что Инк приходит и каждый раз плачет. Ну или почти каждый раз. — Что он опять сделал? — Эррор безжалости падает рядом, тесня к боку художника и бережно вытаскивает из рук куклу, передавая в руки стакан с какао. — Он... — Инк глотает всхлип, невольно выхватывая из органайзера бутылек с грустью и добавляя в какао. Сразу делая глоток и заливаясь ещё большими слезами. — Он бросил меня! Эррор приподнимает бровь и его ухмылка заостряется. — Он сделал, что? — Бросил меня! — Инк рыдает взахлёб, уже не стараясь скрыть откровенное горе от собственной доверчивости. — Он игнорировал меня три месяца, а потом просто сказал не говорить с ним и бросил меня! — художник поясняет сбивающимся голосом, заикаясь и постоянно всхлипывая. Эррор обречённо вздыхает, вытаскивая из чужих ладоней стакан с напитком, в который вцепились мертвой хваткой и сам невольно прихлебывает, морщась от химического привкуса. Стакан отправился летать в рандомный мир через небольшой портал, а Эррор осторожно приблизился, стараясь не касаться открытых участков тела врага. — Иди сюда. — невольно голос смягчился, и Инк сразу вскинувшись скривился в ещё больших рыданиях, кидаясь в объятья гаптофоба. Большой знак, между прочим. Глюк невольно вздрагивает, стараясь расслабиться и тихо напевает песню. Больше колыбельную, но кто сказал что он знает что-то ещё? Укачивает в своих руках доверчивого хранителя, лаского поглаживает по голове через ткань подаренных перчаток. Он надевал их только когда был готов к тактильному контакту, вне опасности и только дома. Лаского воркует, практически чувствуя чужую боль. Ему тоже хочется плакать, за художника, чтобы тот так сильно не убивался. Краски это пол беды, остальное — что он будет делать дальше. Инк всегда жил нынешним днём, не смотря в будущее. И он сам говорил, что не представляет как будет жить без Найтмера. Однако то что тот встречался с негативом, сблизило и их. Они смогли разглядеть в друг друге что-то кроме обычных масок хранитель-разрушитель. Но конечно, личное и рабочее всегда стоит разделять. Что у Инка не всегда получалось, зато Эррор отлично действовал как отрезвитель. Глюк ласково напевает, как ребенка успокаивая. Поглаживает макушку, перебирая пальцы и вытирая чужие слезы. А после Инк внезапно крупно вздрогнул, вскидываясь и смотря на Разрушителя. Потянувшись за красной краской, тот сделал глоток и внезапно взбодрился резко подскакивая. — Эррор! — тяжело вздохнув, внимательно покивал. — Давай встречаться! — подавившись воздухом, схватился за горло, сползая на корточки и откашливаясь. Вздохнув, просипел смотря на художника из-под лба. — Извини? — Встречаться! — Ты нигде не ударился пока сюда шел? — приподняв бровь, нормально поднялся, падая мгновенно в кресло. — Нет, просто! — Инк махнул руками, широко улыбаясь и злобно сверкая глазами. — Может Найтмер заревнует?! — Ревновать? Он? — приподняв бровь, тихо посмеялся, скептично щуря глаза. — Скорее мы с тобой переспим, чем он начнет ревновать. — Художник глотнул розового, все ещё злобно улыбаясь. — Не страшно, оба варианта будут неплохими! — подавившись воздухом повторно, закашлялся, сипло возражая. — Вообще то! — Нет, просто я заметил что… — Инк неловко перебрал пальцы, улыбаясь. — Нам уютно друг с другом, мы уважаем интересы друг друга, ты способен вовремя тормозить меня, даже когда я сам думаю что все нормально. — Ага и поэтому ты сейчас предлагаешь мне встречаться? — Инк пожал плечами, ухмыляясь. — Да? — вышло скорее вопросительно, чем утвердительно. Эррор поднял взгляд, тяжело вздыхая и закатыва глаза. — Да ты чертов гений. — Инк засверкал улыбкой переспрашивая — Правда?! — Нет! — глюк заорал, вскакивая с места, взмахивая руками. А после мгновенно успокоившись из-за чужого виноватого вида, приподня руки, подзывая в объяться. Художник мгновенно кинулся к нему, широко улыбаясь и утыкаясь лицом в грудь. — Ты абсолютный идиот, если всерьез хочешь встречаться с кем-то вроде меня. — Теперь хочу ещё больше. — Инк мурлыкнул, поднимая взгляд. — Я полюблю тебя, только привяжи меня к себе. — Эррор скептично приподнял бровь, ухмыляясь и хватая хранителя за подбородок. — Мне казалось ты уже, когда ты прибежал ко мне первым жаловаться на то что тебя бросил этот негативный кальмар. — Инк рассмеялся и Эррор весело фыркнув, наклонился, целуя сначала совсем невесомо в губы, ощутимо обжигаясь и шипя сквозь зубы. Художник замер, казалось памятником самому себе и Глюк закатив глаза, лаского проник в чужой рот языками. Сплел языки с чужим, проходясь по небу и вдоль ряда зубов, посасывая чужой язык. Отстранившись, ухмыльнулся, смотря как растягивается между губами ниточка слюны. Небрежно вытерев с чужих губ след поцелуя, остро сощурился смотря на медленно краснеющего художника. — Чего ты завис? — скептично приподняв бровь, Эррор насмешливо ухмыльнулся. Хранитель расплылся в глуповатой улыбке, встряхивая головой и уставившись в глаза глюка зрачками-сердечками. — Абсолютно ничего! — Инк засмеялся, проходясь пальцами по органайзеру и вытаскивая розовый. — Продолжим? — ухмыльнувшись, глюк вытащил с чужих пальцев бутылек, делая глоток и сразу завлекая художника в поцелуй. Передав языками в чужой рот краску, отвлеченно осторожно закупорил крышку розового цвета, убирая ее обратно в органайзер. Отстранившись, поморщился повторно, вытирая с собственных губ краску. Хранитель заторможенно моргал, сияя румянцем и пьяно мотая головой. Слегка посмеявшись, опустил взгляд в чужие зрачки, задумчиво хмурясь. Эррор бы не сказал что он ничего не чувствует к Инку. Но и от романтики там… Крайне мало. Это было скорее... что-то теплое. Что-то крайне дорогое сердцу, что Эррор поклялся никогда не испытывать. В конце концов для разрушителя не бывает нормальных отношений. Хмыкнув, дёрнул за подбородок, заваливая художника на кресло-мешок. Сейчас этот скелет выглядел… Беззащитно. Как маленький зверёк. Эррор тихо посмеялся, чувствуя как по щекам ползет небольшой румянец. Очаровательно. Разведя чужие ноги в стороны, спустился ниже, поглаживая бедра через одежду. — Раздевайся. — Глюк сощурился, ухмыляясь. Инк мутно моргнул, стягивая верхнюю одежду и едва вылезая из шорт. Слегка засмеявшись, приподнял чужие ноги, помогая снять одежду. Наклонившись, лизнул бедро, слегка прикусывая его и оставляя след. Радужка вздрогнул, сжимая пальцами ткань кресла. — Успокойся. — мурылкнув, лаского пробрался поцелуями к чужому паху, обхватывая член ладонью и слегка целуя головку. Брезгливость здесь была лишней. Посмотрев наверх, ухмыльнулся, приподнявшись и заглатывая, осторожно опускаясь. Инк вздрогнул, простонав и закрывая рот ладонью. Горячо. Глюк мысленно ухмыльнулся, пробегаясь по плоти языками, обхватывая несколькими и ласково слизывая предэкулят. Слушать чужие стоны, это просто музыка для ушей. Эррор хмыкнул, остраннясь и остро щуря глаза, осторожно растягивая пальцами внутри. Инк всхлипнул, покрываясь интенсивным румянцем. Закатив глаза, приподнялся отвлекая художника поцелуем и осторожно проводя второй ладонью по ребрам. Проводя вдоль рисунков, осторожно растягивая и толкаясь внутрь пальцами. Вновь спустившись вниз, убрал пальцы, ухмыляясь и припадая к растянутой дырке. Толкаясь языками и скользя языками по кругу, ухмыльнулся, слыша захлебывающиеся стоны, вперемешку с мольбами. Проведя по чужим коленками ладонями, пригладил пальцами, с нажимом опускаясь ладонями вниз. Художник задрожал, с громким стоном обмякая. Хмыкнув, приподнялся, собирая пальцем с чужих бедер вязкую магию и слизывая ее с руки. Инк едва приоткрыл глаза, сразу закрывая ладонями лицо. — Я думал ты скромнее! — на минуту застыв, Эррор засмеялся, откидывая голову назад. — Это даже не половина того что я готов тебе показать. — черный скелет мурлыкнул, нависая над художником. А после упав на хранителя, недовольно заворчал, чувствуя как по телу плывут всплывающие ошибки, вздохнул. — Но на сегодня достаточно. Отдыхай. — Эррор! — Инк запищал, недовольно барахатаясь. Шикнув, поерзал, вздыхая. — Не дергайся, твои прикосновения обжигают. — А, прости. — на несколько минут художник затих, а после моргнув, снова зашевелился. — Нет, стоп, почему я прошу прощения?! — Да спи ты уже, неугомонный. *** — Прости что? — приподняв бровь, сложил руки на груди. Найтмер нахмурился, вздыхая. — Я предложил тебе встречаться со мной. — Это еще почему? — скептично прищурившись, приподнял гордо подбородок. — Я бросил этого бездушного художника ради тебя, я понял что люблю только тебя. — сдержав лицо полное отвращения глюк так и не смог. Тяжело вздохнув, Эррор стукнул ладонями по столу, поднимаясь. — Найтмер, то что было между нами раньше, и то что было между вами и Инком потом, меня не касается. — пренебрежительно уставившись в чужие глаза, ухмыльнулся. — Инк успел первым. Это единственная причина, почему я говорю тебе нет. — Тоесть ты-? — Найтмер вскинулся, будто смотря с надеждой. Но Эррор сморщился в брезгливости, махая ладонью. — Нет, не люблю, что за глупость. Мы казалось прояснили это давным давно. — равнодушно расплывшись в оскале, сощурился. — Я был с тобой только из-за секса, Найтмер. Я не способен на любовь. — чуть наклонившись, зашептал. — Я способен быть одержим, убивать всех кто взглянет на мою вещь, я способен быть тем, кого ты никогда не захочешь увидеть в своей постели. — а после отстранившись, небрежно отряхнулся, открывая портал. — Забудь обо мне, я знаю что ты способен на это как никто другой. Шагнув в пустоту, нежно улыбнулся вскинувшему голову художнику. — Эррор! — Ты чего тут забыл, радужка? — Представляешь, Блу сегодня-! Внимательно кивая на каждое слово, быстро захлопнул портал, закрывая доступ осьминогу в пустоту. Мне казалось он избавился от этой отвратительной привычке возвращаться ко мне. Ну. Переведя взгляд на чужую сияющую улыбку, невольно чуть приулыбнулся в ответ. Это уже не мое дело.