Чёрный кролик

      — Приятно с тобой было… кхм… в общем, повидаться и поговорить по дороге, — мягко сказала Джулиана. Дорога, «алко-зельцер» и сигареты явно подействовали на неё умиротворяюще. — И запомни: если ты завтра будешь недоступен и хрен знает где, клянусь, я тебя из-под земли достану и доставлю в суд. Ты понял? Один пропущенный вызов, и ты… — она подарила Биллу ласковую улыбку. — О, и ты выходишь. Мы приехали к твоему дому. Точнее вашему. А, и ещё. Если ты кому-нибудь разболтаешь, и наутро во всех заголовках появится весть об этой свадьбе, то я…       «Мустанг» остановился, дверь открылась. Билл кое-как выбрался наружу.       — Я понял, пристрелишь меня. Речь у нас идёт о нашей же, на хрен, тайной жизни, лисичка Джулс. Остальное неважно. Конечно, я никому не расскажу. Чтобы все оборжались над нами? Думаешь, мне это надо? Да, кстати, спасибо, что подбросила до дома.       Дверца захлопнулась, и автомобиль тихо, будто чёрная пантера, тронулся с места. Билл двинулся по направлению к вилле, полной грудью вдыхая прохладный ночной воздух, мимо золотых огней, подсвечивающих дорожку. И пока он, пошатываясь, шёл, в голове задался целью представить себе гамбургер, чтобы хоть как-то успокоить свой желудок. До самой виллы Билл добрался без приключений. И вот он уже стоял в нескольких ярдах от дверей. Ну, наконец-то. Господи, как хорошо быть дома! Особенно после Вегаса.       Когда Билл вошёл в холл, полный решимости вначале разобраться про полицейский департамент, брат запел под переливы струн. Это была «Elysa». И этого не случилось бы, не люби Том так сильно эту песню. Когда она только получила своё рождение, он посчитал её лучшей среди других лиричных песен группы. Поэтому она единственная удостаивалась чести быть спетой им лично, но не на публике. В тишине виллы Том пел. Пел хорошо и с чувством. Да так, что Билл заворожено замер в холле и слушал, потому что в песню Том вложил всего себя… Потом он умолк, и Билл прошёл в просторную гостиную, где, судя по перезвону струн, находился его брат. Свет, что лился в комнату через окно, был довольно тусклым, но глаза успели привыкнуть к темноте. Перед журнальным столиком, на котором стоял стакан с чем-то и лежали пачка сигарет с зажигалкой, на диване сидел Том, в руках у него была акустическая гитара.       — Это ты? — на всякий случай уточнил Билл, хотя сам прекрасно знал, что перед ним его брат.       — Ты, наверное, хочешь спросить, — начала, было, Том, — что я здесь делаю?       Билл сел в кресло напротив, помолчал, а потом уточнил ещё раз:       — Точно ты?       — Ну да, — ответил тот. — Ты задержался.       — Ехали, как могли.       — Да, − Том поиграл струнами. — Да. Я знаю, − он положил ладонь на диван, рядом с собой, чтобы опереться. — Как и обещал, я дождался тебя. Ты хотел поговорить?       — Потому что нам с тобой надо кое-что выяснить.       — Это насчет того, почему я здесь? — казалось, лицо Тома выражало нечто среднее между неприветливостью и улыбкой, как у банковского менеджера, отклоняющего просьбу клиента. Билл это прямо прочувствовал сквозь интонацию голоса.       — Можно и так сказать. Но меня скорее беспокоит, из-за чего ты оказался в полицейском департаменте.       — А, — отмахнулся он, — ты об этом.       Том прикурил, затянулся и вернул зажигалку обратно на стол. Потом затянулся ещё раз.       — Я решил пообедать в ресторане, ведь у него прекрасные отзывы и четыре с половиной звезды. К тому же мне очень понравились интерьер и меню. Представляешь, там такое сочное жаркое с пюре готовят, да ещё с сыром и в брусничном соусе, что закачаешься!       Когда Том затягивался, огонек разгорался, и Билл видел его лицо.       — И всё было бы прекрасно, пока официант не принёс мой обед с этими диковинными приборами. Я не к тому, что не умею правильно пользоваться ножом и вилкой, просто мне показалось, что их ручки были весьма ювелирно выполнены. Это же целое искусство. Почему этого никто не замечает? Я не удержался, решил разглядеть выгравированный рисунок на ноже. Кстати, на его лезвии тоже рисунок был, там…       — Ты серьёзно? — изумился Билл. — Рисунок на ручке ножа? Поэтому официант подумал, что ты ему угрожаешь?       — Ага, — подхватил Том. — Ему не понравился мой взгляд. Но я просто переключил своё внимание с ножа на него. Мне было любопытно.       — Что будет, когда вонзишь ему нож в сердце?       — Нет же. Почему он так долго стоит рядом со мной и смотрит?       Дым вился у его лица. В тусклом свете сигареты Том казалась ему очень спокойным и красивым. Не то, что он после пьяных приключений в Неваде. Но вот этот тон голоса почему-то напрягал.       Том затушил сигарету в пепельнице и глотнул содержимое из стакана.       — А зачем тебя нужно было забирать в департамент, когда это недопонимание легко разрулилось бы на месте с копами?       — Чтобы подтвердить мою личность.       — А идентификационная карта или права тебе на что? Ну, отпечатки пальцев в конце концов? — несмотря на усталость Билл обратил внимание, что с голосом у брата действительно что-то не так, вот только было неясно, что именно.       — Потому что у меня их нет. Ты забрал у меня. Да и мне они не нужны. Я прекрасно умею убеждать, что я это я. И это первая ситуация, когда я повстречался с представителями закона. Так что мне стало интересно понаблюдать за их работой, поэтому я согласился проследовать до полицейского департамента. Потом, правда, мне наскучило там находиться, и я убедил их, что я – это я. Они согласились, отпустили меня.       — Что прости?       Временами Биллу казалось, что он туго соображал. Но это был явно не тот случай. Последствия того, что сказал Том, дошли до него с такой ясностью, что он почувствовал ещё большую слабость во всём теле.       — А банковские карты?       — Билл, у меня нет банковских карт. Ты и их забрал. Ты забрал у меня всё, когда последний раз мы виделись. Поэтому я пользуюсь наличкой. Каждый раз, когда мне требуются деньги, я играю на ставках, в основном ставлю на лошадей или собак. Иногда заезжаю в Вегас, в казино. Выигрываю в разных местах, чтобы не привлекать внимание. И, да, я действительно всегда выигрываю. Это же просто.       Теперь голос у него был абсолютно ровным, лишенным всякого выражения.       Билл моргнул.       — Машина? Мотоцикл?       — Вожу без прав, а их беру в аренду.       — А как тебе сдают их в аренду, если у тебя нет прав?       — Очень просто - я знаю серийные номера своих документов, и ещё раз говорю, я умею убеждать.       Это какой-то бред.       — Но… почему ты не восстановишь тогда их?— просто так задал этот вопрос Билл, чувствуя, как мир уже уходил у него из-под ног несмотря на то, что он сидел в кресле.       — Не вижу в этом смысла.       — Ох-ре-неть, — ошарашено отчеканил каждый слог Билл и прикусил ноготь на большом пальце. Когда он так делал, это означало последнюю ступень перед потерей самоконтроля, которая будет схожа с эффектом от внезапно взорвавшейся водородной бомбы.       Как ни в чём не бывало, Том прикурил ещё одну сигарету. Движения у него были быстрыми и отточенными, будто он был рапиристом и годами репетировал перед зеркалом выпады, что выработались до автоматизма. Билл даже на мгновение засомневался. Кто из них двоих сошёл с ума? Вдруг это какой-то сложносочиненный розыгрыш. Или что-то в этом роде.       Билл прочистил горло.       — Так ты прилетел сегодня?       — Я никуда не улетал. Билл, мы не общаемся уже год. Или около того.       Невозможное случалось. И когда такое происходило, Билл в основном всегда справлялся. Сегодня, а точнее сейчас, Билл и Том встретились с чем-то необыкновенным, и никто из них пока что не отказался до конца верить собственным глазам и ушам. Так что пока какая-то часть Билла пыталась придумать логичное, разумное, здравое объяснение происходящему, большая его часть уже привыкала к мысли, что брат в самом деле не общался с ним целый год. Но всё-таки это было невозможно. Он видел Тома в течение года, провожал его в аэропорт на прошлой неделе! Это точно… или уже не точно.       — А как же пару выступлений группы за последний год?       — Наверняка это было без меня.       Фразы «Мы не общаемся уже год» и «наверняка это было без меня» едва эхом не вырвались у него наружу в виде громкого смеха с истеричными нотками, но Билл вовремя остановился. Сказать, что он охуел, значит — ничего не сказать.       — Мать твою, — выдохнув, Билл откинулся на спинку кресла и прикрыл рот ладонью. — А почему мы с тобой не общаемся, Том?       Как и у всех близнецов по природе, у них двоих наблюдалось душевное сходство. Это было неоспоримо, хотя лишь одним словом нельзя было объяснить то чувство близости, которое Билл так явно ощутил, увидев Тома. Но в этом чувстве близости сейчас таилось что-то ещё. И это чувство было схоже с чувством, когда человек оставался один на один с молчаливым, пугающим своей неизведанной силой океаном, поглотившим на заре времён большую часть зелёной планеты. И этот же океан внезапно начинал пениться, будто бы что-то сокровенное извергал из своих недр.       — Ну, если честно, я не помню. Точнее, я не помню, что произошло конкретно, но когда, приблизительно год назад, я с трудом выбрался из глубокого озера, тебя не было. Как и моей одежды и всего прочего. Ты бросил меня, как последний оставшийся мудак на Земле. И как ты вообще мог так поступить, Билл? Мы же братья. А вообще… я вообще многое не помню из жизни, в том числе, что со мной случилось. Но по некоторым ощущениям, могу события из прошлого осознавать как данность. По-другому пока что быть никак не может.       Том чиркнул зажигалкой у своего лица. В отсвете пламени Билл посмотрел на него ещё раз. Во взгляде брата таился лёгкий интерес, словно он выискивал в нём, в Билле, что-то нужное, запоминал, сканировал. У Билла создалось впечатление, что будто через глаза брата на него смотрел кто-то чужой. Тот, кто изучал и наблюдал за ним, также как он сам следил за Томом с момента, когда впервые оказался в гостиной. Том моргнул, как и Билл. И сделали они это одновременно. Биллу в какой-то момент показалось, что Том сейчас высунет язык и поднесёт к нему зажигалку, как это делала Меган Фокс в «Теле Дженнифер». И в другой ситуации это сравнение показалось бы ему забавным, но почему-то не сейчас. С нарастающим удивлением и беспокойством он продолжал смотреть на Тома, в то время как всё происходящее вдруг показалось чем-то далёким, нереальным, а гостиная всё время менялась в размерах.       — Ты ведь знаешь, Билл, что мы с тобой не общаемся. Потому что ты бросил меня, и я решил, что больше не нужен тебе ни как брат, ни как друг, — вкрадчиво продолжал Том. — Но спустя время я смирился с мыслью, и, наверное, простил. Хотя не до конца. Потому что я не совсем разобрался, что такое предательство. Я не виню тебя, Билл, почему ты так поступил со мной. Возможно, у тебя на то были свои причины. А может, я что-то не то сделал, из-за чего ты не мог простить и таким образом отомстил. В общем, не ломай комедию, будто ты этого не помнишь или такого не было. Почему ты на самом деле попросил меня дождаться тебя?       Погружённый в раздумья, Билл мотнул головой, не понимая, что творилось с его мыслями. Это ведь неправда, и не могло быть правдой. Внезапно лицо Тома слилось с воздухом.       — Ты явно надо мной стебёшься, да? — Билл провёл ладонями по лицу. Он попытался обмозговать ситуацию, но никак не мог уловить, с чего начать. Всего какой-то час назад он думал, что его безумный мир закончился с того момента, как он покинул Вегас и вернулся домой. Его лоб покрылся холодной испариной, когда он вспомнил, как секундами назад был близок поверить в розыгрыш Тома. — М-да. И на том спасибо. Кажется, мне пора проспаться. Хотя погоди-ка, а где ты, по-твоему, живёшь… весь этот год нашего необщения?       — Ну, я путешествую по штатам и живу в мотелях. Я полностью свободен. У меня нет никаких обязательств. Знаешь, много интересного можно увидеть и узнать. И повстречать интересных людей. Ну и подонков тоже. Кстати, а что с твоим лицом? — интонация голоса поменялась, можно сказать, смягчилась, и Биллу показалось, что по лицу брата пробежала тень улыбки. Искренней.       Том перестал играть с пламенем от зажигалки, и внимание Билла сконцентрировалось на губах брата — единственном, что неясным пятном вырисовывалось сквозь пелену искажённого восприятия и темноты. Вылитый Чеширский кот.       — У тебя что-то заболело? — уточнил Том.       — Да, голова заболела так, словно кто-то стиснул её в кулаке и давит, давит…       — Серьёзно?       — Уже прошло. Всё, больше не буду так напиваться и курить.       — Странно, почему ты не веришь мне, а если начинаешь говорить, то я сам начинаю верить тебе…       Голова Билла внезапно прояснилась, сонливость и скрытую угрозу как рукой сняло, но он почувствовал одиночество несмотря на то, что Том всё ещё находился в комнате.       — Билл, ты в порядке? Может, тебе нужно…       — Ой, заткнись, я и так влип по самое не хочу. А ещё ты меня тут добиваешь, как ножом по сердцу.       И тут Том повернулся и посмотрел ему прямо в лицо — глазами, которые, казалось, видели его одновременно насквозь и очень глубоко. Как будто, связь между братьями сильнее укрепилась.       — Ты знаешь, — в сомнениях продолжал Билл. — Я, наверное, как-то по-другому должен был отреагировать на твои шутки… но мне кажется, в нашей с тобой истории есть целый ряд тем, которые следует непременно обсудить. Но пока что без участия родственников или друзей.       — Ну да, с этим, конечно, не поспоришь, — Том помолчал. — Ладно. Я на кухню. Знаешь, несмотря на то, что мы с тобой не общались, мне всё равно стало интересно, что с тобой случилось в Вегасе.       Билл выглянул из гостиной, словно гончая из кустов, и посмотрел ему вслед. В уме он понадеялся, что случилось невозможное, и кто-то перезагрузил реальность. Затем выдохнул, очень медленно. Сердце, сбиваясь с ритма, отчаянно колотилось у него в груди. Он пересёк холл и проследовал на кухню вслед за братом. Может, конечно, этот разговор ему приснился, но только не приснилось ему это. Правда, был ещё вариант, что он накурился в машине у Скурос по дороге домой или, может, у него всё-таки поехала крыша, или это у Тома.       Билл собирался высказать всё, о чём он успел подумать про брата, но вместо этого неожиданно для себя пылко поведал Тому о своей жизни за последние сутки. О вечеринке в отеле-казино с лисичкой Джулс. О том, как они выпили и расчувствовались, и это так здорово было как никогда. О том, как они были пьяными в драбадан и закатились в церковь. О дурке, напавшей на них после, о минете, который с большим и светлым чувством, видимо, любовью, сделала ему Джулс в качестве свадебного подарка уже в его гостиничном номере. Вот, кстати, он вспомнил, как с этого минета всё продолжилось.       — Хватит ржать! Только я могу подобным образом так смеяться над собой. Потому что это всё-таки моя свадьба. Какой бы она ни была. Чтоб тебя, Том, прекрати!       Возмущённое замечание Биллу не помогло, так как Том расхохотался ещё громче. И он уже полчаса потешался над свадьбой в Вегасе, которая произошла весьма курьёзным образом. Сидя за столом уже при включённом свете Билл почему-то почувствовал себя потерявшим навсегда свою фирменную, ослепительную улыбку. И дело было не в том, что Том улыбался, а в стойкой уверенности Билла, что он мог бы сколько угодно изображать такую же улыбку, но ему никогда не удалось бы улыбнуться хотя бы наполовину столь дьявольски обаятельно и дерзко. К тому же Том казался ему… более материальным, чем полагалось. Это было нелепо, конечно. Ведь их вилла была материальна, кухня была материальна, этот стол и стулья были настолько материальны, насколько могли ими быть. И всё же от Тома словно исходила особо мощная материальность. Как будто на нём присутствовал один из настроенных на сверхчёткость фильтров «Photoshop», который наслаивал на оригинал дополнительный слой. От одного взгляда на брата начинала болеть голова.       — Ну да. Я. Конечно. Сегодня объект для насмешек и розыгрышей. Но! Я же попросил перестать смеяться, — Билл встал и навис над Томом, сжав его ворот футболки с силой, которая ещё осталась в нём.       Том послушно притих, возможно из-за уважения, но Билл в этом не был уверен. Ведь по двусмысленному взгляду исподлобья и сжатым губам брата было ясно, что это ещё не конец.       — Прости меня, но ты просто… — Том подавил очередной смех, — пиздец… Билл, почему розовый?       — Заткнись.       Билл вскинул руку с розовым кольцом на безымянном пальце, предупреждая очередную шутку брата, которой тот собрался его удостоить, и вернулся на своё место. Это надо было пережить. Как и похмельное пробуждение. Как и дорогу до Лос-Анджелеса с шипящим «алко-зельцером» в бутылке вместо выпивки. Как и заявление Тома о том, что они не общались или что-то в этом роде. Билл даже забыл, о чём он собирался на самом деле продолжить разговор с Томом.       — Хочешь чаю? — предложил Том.       — Может, кофе? — в надежде уточнил Билл.       — Только я не знаю, есть ли он.       Том включил чайник, пока Билл с непонятным чувством осматривал себя во фронтальную камеру мобильного телефона.       — Прилетел, значит? — уточнил Билл, предприняв вторую попытку, когда решил, что шутки закончились.       — Я никуда не улетал, — как будто убеждал Том.       — Как долетел? — не сдавался он.       Том вернулся за стол и пожал плечами с таким видом, который мог означать что угодно. Но Билл этого не увидел, увлёкшись своим отражением.       — Хорошо отдохнул? — не унимался он.       — Я как-то не думал об этом, — Том озирался по сторонам, будто до этого ему никогда не доводилось бывать на этой кухне. — Кофе какой предпочитаешь?       — Чёрный.       — А бывает другой?       — И сахар передай. Он во-он там.       Пока Билл с кофе во рту угрюмо размышлял обо всех внезапных переменах, Том расслабленно размешивал сахар в своей кружке. Причём настолько спокойно, что эта невозмутимость передалась и ему. Несмотря на разговор в гостиной и послевкусие из смешанных чувств о своей невменяемости, стоило только оказаться плечом к плечу с братом, как Билл тут же безотчетно ощутил успокоение. Настолько обнадеживающим оказалось его присутствие.       — Так что ты с этим всем теперь будешь делать? — внезапно поинтересовался Том, в то время как в его глазах уже посверкивало лукавство, как будто он поддразнивал Билла. Опять.       Билл уставился в ответ:       — Ты опять за своё!       Но Том лишь выгнул бровь, заставив его раздраженно выдохнуть. Вот вечно с ним так.       — Жениться на ней я точно не планировал, — повторил он, для верности ткнув пальцем в стол. — Черт возьми, а что делают в таких ситуациях? Подают документы в суд на развод.       — Завтра? — уточнил брат, и Билл сверкнул глазами:       — С этим я сам разберусь, без твоей помощи! — Он встал со стула. — Но при этом я не хочу, чтобы мои с ней отношения испортились. Понимаешь, после всего того, то случилось в Вегасе, моё отношение к ней стало немного сложнее, и эта сложность мне не нравится. С ней легко и просто. И в то же время в лисичке Джулс есть что-то неразгаданное, что постоянно не даёт мне покоя. Она открывает себя понемногу. И, сколько бы я ни был с ней вместе, сколько бы ни общался, в ней всегда останется что-то такое, куда, как в заповедный сад, я никогда не буду допущен. Но после ночи с ней я особенно понял, она весьма чувственная и страстная особа, и именно благодаря её таинственности мне ещё больше хочется завоевать её.       — А, так всё-таки, у тебя на неё планы?       Пока Билл в ответ сыпал аргументами, Том наблюдал, по ходу удивляясь зрелищем того, с какой горячностью брат рассуждал о том, существование чего даже не допускал два года назад. Билл настолько увлёкся убеждениями, что едва не пропустил момент, когда полагалось сдать назад. Причём он не понимал, кого он убеждал больше — себя или брата.       — А ты не задумывался ещё, что после вашей брачной ночи, у вас может пополнение в семье образоваться?       — Э-э…       — Хотя, знаешь, забудь, что я спросил, — Том взмахнул рукой, отчего Билл сбился на полуслове, подозрительно прищурившись от столь внезапной победы в не успевшем начаться очередном споре.       — Ла-адно, — протянул он. — В чём дело, Том?       Билл упёрся подбородком в скрещенные ладони, внезапно сделавшись похожим на Багза Банни — тот же самый взгляд, какой доставался друзьям от находчивого и нахального кролика, когда он задавал им свой знаменитый вопрос с бруклинским акцентом «В чём дело, док?».       Том подавил ухмылку.       — Ну же, Билл, не надо на меня так смотреть.       — Слушай, Том, — продолжил Билл, — не то чтобы я тебе не доверял. Но когда речь идет о нас с тобой… То есть, я имею ввиду, наши с тобой братские отношения, — и состроил гримасу, — всё-таки как ты так быстро вернулся с островов? Ничего не хочешь мне рассказать? Я вот с тобой поделился последними событиями в своей жизни.       — Давай лучше поговорим утром. Ты явно не слышишь меня.       Билл попытался сообразить.       — Так уже почти утро, — сказал он.       — Но не утро. Спокойной ночи, Билл.       — Спокойной ночи, Том.       Позже Том вышел, Билл протёр глаза. Было три часа ночи, и он сидел на кухне один. А перед ним на столе стояли две пустые кружки, которые он переставил в раковину. Теперь наступила очередь ощутить, насколько устал он сам. Пройдя через гостиную и поднявшись на второй этаж в спальню, Билл лёг на кровать и почувствовал, как погрузился во тьму, которая принесла ему яркий и странный сон, какой не забывают до конца своих дней.