Продолжение

Часть 11. Валентайн. Он как обычно проснулся рано… Дориан спал глубоким сном и растянулся почти по всей и так весьма не узкой кровати, но рукой даже во сне он обхватывал Валентайна поперек туловища. Валентайн аккуратно высвободился из-под руки друга, встал, накинул халат и спустился в гостиную. Их вчерашний маршрут от холла до спальни отчетливо прослеживался по всему дому. Он быстро привел в порядок и себя, и дом, и уже полностью одетый поднялся наверх. Пора было будить Дориана, но Валентайн медлил… Соблазн был слишком велик, но нет… нельзя… иначе они еще неделю не выберутся из спальни, а это уже может быть заметно. Он осторожно потряс Дориана за плечо. Тот проснулся и улыбнулся Валентайну. - Дориан, нам пора. Собирайтесь. Вам сейчас надо будет поехать домой, мосты уже открыли и транспорт ходит. Передохните немного дома, а как будете готовы, приходите в контору. Я направлюсь туда сразу, как провожу вас. Я уже позвонил миссис Раджани и сказал, что вы скоро приедете. *** Часть 11. Дориан. Я почувствовал, как Валентайн трясет меня за плечо и проснулся. Как бы мне хотелось каждый раз, просыпаясь, видеть его глаза! Но это было невозможно, к сожалению, во всяком случае, сейчас. Валентайн был прав, мне нужно было отправиться домой, переодеться и вернуться к реальной жизни. Когда он провожал меня до входной двери, я быстро чмокнул его в щеку и умчался ловить кэб. На большее я не решился, иначе мы бы еще несколько дней не вылезли из дома. Когда я пришел в контору, Валентайн уже был там и разговаривал с ван Доффером, стоя в глубине помещения у входа в могильник. При моем появлении Элис разулыбался, а Валентайн приветственно кивнул мне. Убедившись взглядом, что я в порядке, едва заметная улыбка проскользнула на его губах. А в двери под звон колокольчика уже входил новый клиент. *** Часть 12. Валентайн. Дело шло к лету. Лондон благоухал ароматами сирени и жасмина, и даже вечная серость и туманность города сменилась непривычно яркими солнечными бликами на домах и отражением ясного неба в вечных лужах лондонских улиц. Пользуясь хорошей погодой и неплохо идущими в бюро делами, они с Дорианом иногда могли себе позволить свободный от работы день, уезжали куда-нибудь загород и гуляли там, стараясь выбирать самые безлюдные места. Дориан расцветал. Он становился таким живым и ярким, что от прежнего полу-призрака - полу-человека не оставалось и следа. Его щеки приобрели нежный румянец, глаза блестели, он весь словно излучал собой молодость и красоту. Сердце Валентайна каждый раз замирало, когда он смотрел на него. Дориану все давалось легко. Он сам предложил идею с траурными головными уборами, самостоятельно нашел хорошую шляпную мастерскую, провел переговоры с владельцем и мастерами, всех очаровал, и уже через неделю наше похоронное бюро пополнилось образцами модных дамских и строгих мужских шляп. Дориан иногда рисовал эскизы некоторых моделей, наблюдая за клиентами, и относил их в мастерскую. Валентайн давно заметил, что когда Дориан сидел за бумагами, он ненароком что-то начертывал на краях листов. Видимо в нем проявлялся их общий с сестрой талант. Когда новые образцы шляп привозили в бюро для витрины, Дориан практически все дамские шляпки примерял на себя, чем очень смешил Валентайна. Выглядело это весьма забавно, особенно когда какая-нибудь шляпка оказывалась Дориану уж очень к лицу, и Валентайн не мог удержаться от легкого подшучивания над другом. Дориан не обижался, наоборот, он был рад развеселить Валентайна и слышать его смех. Обычно они так развлекались по вечерам, когда в бюро уже никого кроме них самих не было. Как-то Валентайн все-таки дошутился до того, что Дориан водрузил ему на голову огромный чепец с оборками из черных кружев и лент и расцеловал в обе щеки, назвав при этом «миссис Смит». Когда Валентайн посмотрел на свое отражение в зеркале и загибающегося от смеха Дориана на заднем плане, он расхохотался, сгреб своего друга в объятья, скинул чепец, и, чуть не задохнувшись от поцелуя, повалил Дориана на пол. Они еле смогли остановить друг друга. *** Часть 12. Дориан. После наводнения, так сильно изменившего мою жизнь, видиться с Валентайном я мог только на работе. Но с приходом теплых, почти летних дней, у нас хотя бы была возможность в какой-нибудь свободный денек уехать загород и побродить там вдвоем, не опасаясь любопытных взглядов. Но мне этого было все-таки недостаточно. Однажды я напомнил Валентайну о его намерении прийти ко мне в гости – посмотреть рисунки Доры. Он согласился и пришел в субботу ближе к вечеру. Мы расположились в гостиной, куда я заранее притащил саквояж, в котором так и хранил все, что привез тогда от сестры. Мы перебирали ее рисунки, наброски, эскизы, пока не дошли то тех, где она рисовала свою болезнь. Валентайн сначала не понял, что изображено, а когда я рассказал, он нахмурился и долго всматривался в рисунок, словно пытаясь зачем-то запомнить его. Вдруг из альбома выпал сложенный пополам листок бумаги. Валентайн поднял его и протянул мне. Я развернул. - Ну надо же! Каким чудом это сохранилось? - Что? - Стишок. - Стишок? - Я накропал его когда гостил у Доры, еще до ее болезни. Что-то на меня нашло, и я быстро записал на попавшемся под руку листке. И забыл его, кажется на столе. А Дора нашла и спросила меня: «Это ты написал? Мне понравилось». - Прочтете? Я бы не стал, но если Доре тогда понравилось, то может быть не совсем уж плохо. «Два чудака в кромешной тьме Искали черного кота. При этом, что еще, заметьте, Друг друга тыркали в бока. Уверен каждый наперед, Что должен быть здесь черный кот. Не понимая, в чем тут фишка, А может поискать нам мышку? Которую хотел бы кот. Такой вот нестандартный ход. Конем. Иль лошадью, не знаю. Я плохо в шахматы играю. Но мышку тоже не нашли. Ни с чем в итоге и ушли. Метаморфозы суть проста – Нигде и не было кота.» Валентайн расхохотался. -Ну и ну! Да вы поэт, Дориан! Ах да, вы же хотели стать поэтом? Разрешите мне взять это? Я бы хотел прочитать его мистеру Мейсону. Думаю, ему бы понравилось… А впрочем….., - тут его тон переменился с хитрого на очень хитрый, - может, вы сами ему прочитаете? Догадавшись, к чему он клонит, я слегка покраснел, но ухватился за мысль. - Ну, мне было бы приятно лично представить этот опус мистеру Мейсону. Но когда же я смогу его увидеть? - Вроде он сегодня собирался заглянуть ко мне, - Валентайн подмигнул. В этот момент в гостиную вошла миссис Раджани. Импровизация Валентайна была мгновенной и блестящей. - Дорогая миссис Раджани, помогите мне пожалуйста уговорить Дориана погостить у меня сегодня. Мы завтра собирались на пикник в Ист-Энд, поезд отходит очень рано, а от моего дома до вокзала намного ближе, чем от улицы Святого Джеймса. Но Дориан уверен, что он рано встанет и прибудет на вокзал вовремя. - Дориан, я же знаю, какой вы соня, и ранний подъем вам будет не в радость. Я думаю, вам стоит принять предложение мистера Валентайна, если вы действительно хотите завтра посетить Ист-Энд. Я сделал вид что раздумываю и сомневаюсь. - Наверно вы все-таки правы, миссис Раджани. А у вас самой на завтра какие планы? Может, возьмете выходной, раз я уеду на весь день. - Это было бы очень кстати, мистер Дориан, спасибо. - Тогда я соберу кое-какие вещи для завтрашнего путешествия, и буду в полном вашем распоряжении, мистер Смит. Валентайн еле сдерживался, чтобы не помереть со смеху. Через несколько минут мы уже направлялись в Гринвич, сгибаясь от хохота… *** Когда мы подошли к дому Валентайна, мистер Мейсон уже сидел на крыльце флигеля. Он почему-то не воспользовался своим личным входом, а предпочел дождаться пока Валентайн, открыв дверь, с поклоном пригласит меня и мистера Мейсона войти. Довольный мистер Мейсон не спеша прошествовал первым, не менее довольный я – следом, Валентайн на правах хозяина закрывал за нами входную дверь. Устроившись в гостиной, я достал из кармана пиджака листок и честно продекламировал мистеру Мейсону стишок. Кот фыркнул и потянулся мордочкой к листку. Возможно, он был польщен. Я был в восторге от того, как Валентайн так ловко и деликатно все провернул. Я обожал его и очень по нему скучал. Почувствовав на себе обжигающий взгляд друга, у меня внутри все замерло, и замирало каждый раз, когда я его видел. Мы принесли мистеру Мейсону свои извинения, оставив его в гостиной изучать представленный ему «шедевр стихоплетства», а сами поднялись наверх… ***