Продолжение

— Ответьте еще на один вопрос? — я неловко провел рукой по его волосам. — Ммм? — Отставка Риверса и его наследство — ваших рук дело? Валентайн хитро посмотрел на меня снизу вверх и подмигнул: — Ну конечно! А чье же еще? ***************** Часть 1. Дориан. От этой его улыбки, столь знакомой и завораживающей, меня затопила такая радость и такое счастье, что я наклонился к нему, уже более уверенно взъерошил рукой его волосы и сказал: «Будет вам вечность!» Потом откинулся на спинку кресла и хитро произнес: «А кстати, как вы собираетесь вымаливать прощение?» Валентайн отклонился и сделал вид что задумался. — Вообще-то, есть один способ. Но я не уверен… — Не уверены, что? — Что вы его примете. И взглянул мне в глаза слишком пристально. Сердце ухнуло и куда-то ушло… Руки стали ватными… Тело как-то странно обмякло… Валентайн медленно опустил и поднял ресницы. «О, нет!», — мелькнуло у меня в голове. «О, да!», — читалось в его взгляде. Я сделал глубокий вдох и закрыл глаза. В тот же миг я почувствовал как ладонь осторожно прикоснулась к моему лбу, провела по виску, скуле и шее. Легкое дыхание тронуло щеку и что-то теплое, мягкое и терпкое коснулось моих губ… Кажется, я перестал дышать… Внутри разлилось и защекотало приятное и волнительное тепло, и странно потянуло внизу живота… Я падал… В пропасть… — Дориан… Дориан! , — голос Валентайна вернул меня в реальность и я открыл глаза. Он все также стоял на коленях у моего кресла и тревожно всматривался в меня. — Что… что это было? — выдохнул я. — Вечность. Которую вы мне предоставили. — Я?! Он кивнул и на всякий случай немного отодвинулся от кресла. От этого его жеста меня так встряхнуло. Я соскользнул с кресла, бухнулся на колени и вцепился в лацканы его сюртука. — Значит, сами заполучили вечность, а мне ее предоставить не собираетесь? — Да я бы с радостью, — он растерянно пожал плечами, — вам стоит только попросить… И я впился губами в его губы. Как в омут прыгнул. Это была вечность… Когда Валентайн медленно, но твердо, слегка отстранил меня от себя, глаза его сияли… Он пару минут просто молча смотрел на меня, потом улыбнулся и как ни в чем ни бывало сказал: — Ну раз мы теперь заполучили вечность, торопиться некуда. Может вы меня чем-нибудь покормите? Он поднялся на ноги и, протянув руку, помог подняться мне. Пока я пытался принять вертикальное положение, он придержал меня за плечи и шепнул: — А вы полны сюрпризов, мистер Хэйзел! — Вы тоже. *** В столовой на столе еще было полно всякой еды. Валентайн уплетал индейку, а мне кусок не лез в горло. Я искося наблюдал за тем, как он ест, и понимал, что ни за что, ни под каким видом, не хочу отпустить от себя этого человека. Ни сегодня, никогда. Вдруг ледяной страх жуткой мыслью кольнул в сердце… А если это опять спектакль и все не взаправду? И я опять в дураках… Валентайн кажется уловил мое состояние и лицо его помрачнело. — Может вы еще побудете у меня? А то Рождество все-таки… — предложил я ему, особо ни на что не надеясь. — С удовольствием. Мы сидели в у камина, сдвинув кресла вплотную друг к другу, и молчали. Я держал его руку в своих и просто наслаждался ее теплом… Он просто расслабленно сидел, откинувшись на спинку, смотрел на огонь в камине и чему-то еле заметно улыбался. Я не заметил как заснул… *** Проснувшись утром в своей постели, я с удивлением обнаружил, что спал в одежде. Рубашка и брюки были на мне, а жилет и пиджак лежали поверх одеяла в конце кровати. Повернув голову, я увидел умилительную картину. На придвинутом к кровати кресле, подоткнув под голову и бок пару моих подушек, мирно и крепко спал Валентайн. Его сюртук висел на спинке кресла, жилет и ворот рубашки были расстегнуты. Ноги он вытянул на соседнее кресло, оставшееся в моей спальне наверное с тех пор, как мистер Смит вместе с мистером Ч.М. Блэком ожидали моего прихода в себя после трехдневного пребывания без сознания. Плед, предусмотрительно прихваченный из гостиной, сполз с плеч. Я тихонько встал и выскользнул из спальни на пару минут. Вернувшись, убедился, что Валентайн все еще мирно спит, обошел кресло и наклонился над его лицом. Осторожно отвел рукой прядь его длинной челки и посмотрел на шрам, неровной линией идущий от брови к виску. Я нагнулся и едва коснулся губами следа давнишнего ожога. Валентайн дернулся, открыл глаза и уставился на меня. Я отпрянул от его лица. — Больно? — Нет. Неожиданно. Я смутился и почувствовал, что краснею… — А как я тут оказался? — Вы, мой милый, уснули вчера так крепко, что будить вас было совершенно бесполезно. И я просто принес вас сюда. Валентайн опустил ноги, выпрямился в кресле и озадаченно посмотрел на меня. Я присел на край кровати и тоже молчал, совсем растерявшись. — Я ведь не впервые у вас дома, — улыбнулся он, — приводите себя в порядок, друг мой, увидимся за завтраком. Он быстро встал и скрылся в соседней комнате, видимо присмотренной им еще во время ночных дежурств у постели горе-медиума. *** Пока мы поглощали завтрак, страх опять заныл в груди тупой болью, что все это может оказаться иллюзией, или не тем, не так… Внутри все заметалось. Меня затрясло. Я не знал, что с этим делать. А мой друг невозмутимо наливал себе чай и делал вид, что ничего не произошло. После завтрака Валентайн сказал, что ему пора и засобирался уходить. Надев пальто и взяв в левую руку шляпу, он протянул мне правую для прощания. Но едва я протянул свою, он перехватил ее и, притянув меня к себе, наклонился и прошептал в ухо: «Успокойтесь! Все РЕАЛЬНО». Затем отстранился и направился к двери. Но вдруг обернулся, подмигнул мне, и растворился в утреннем зимнем тумане. *** Часть 1. Валентайн. Валентайн шел по лондонской мостовой, вдыхая морозный утренний воздух. Серая дымка тумана делала силуэты домов призрачными. Он ощущал в себе такую непривычную расслабленность всего тела. Свободные руки, раскрытые кисти. Расправленные и откинутые назад плечи. Медленный и плавный шаг. А внутри что-то переворачивалось, то замирая, то снова начиная щекотать его. Это состояние полной расслабленности и очень сильного внутреннего волнения было совершенно новым для него. Оно было приятным, но таким непривычным, что Валентайн не переставал этому удивляться. Он точно не испытывал такого никогда. Дожив до тридцати лет, он с грустью признавал, что никого никогда не любил. Да, связи были конечно, и все, что этому сопутствовало тоже. Но даже в минуты физической близости он не испытывал возбуждения. Он был как замороженный и ничего не чувствовал. Так что и вспомнить то по большому счету было нечего. Наверно, он влюбился в Дориана как только впервые уставился в его глаза. Его как молния пронзила… Молния… Когда-то она уже изменила его жизнь, оставив белый цвет глаза и шрам на лице, и сделала его таким, какой он сейчас. Он поверить не мог, что это возможно. Долго прислушивался к своим ощущениям, желанию касаться, оберегать, смотреть, и ничего не мог с собой поделать. Не сказать, чтоб он очень хорошо владел собой, иногда его прорывало… И только такое неискушенное в человеческих реакциях существо как Дориан, мог не просчитать столь очевидную сцену ревности, когда рассказал Валентайну про Эмилию. По Дориану вообще нельзя было понять, кто или что он такое, настолько отстраненным от мира он казался Валентайну. Но когда он «воскреснув», явился в дом Дориана, на него обрушился такой шквал эмоций, что Валентайн был в шоке… Он даже не сразу понял, что это, пока не вгляделся в Дориана, орущего и мутузящего его кулаками. «О, Дориан! …. Если бы я знал, как …» — вспомнил он свою фразу, «… как ты меня любишь», — было ее завершением в голове. Сказать это вслух он конечно не мог. Это было для Валентайна настолько сильным откровением, что он даже растерялся, поняв, какую боль и отчаяние пришлось пережить его другу. Но будучи великодушно прощенным, ему вдруг пришла в голову мысль рискнуть еще раз. Очень хотелось понять, как именно его любят? Как друга? Как брата? Как компаньона? Или… как любимого человека? Очень бы хотелось последнее. Поэтому он осторожно и нежно поцеловал Дориана, особо ни на что не рассчитывая… Тот не отверг его сразу, уже хорошо… Но что Дориан ринется с ответным поцелуем, было несколько неожиданно. Он словно снова ощутил этот момент и улыбнулся… Дориан целовал его неумело, но страстно. Валентайн принимал его, но не помогал, давая возможность Дориану сделать это, как у него получится. Получилось неплохо… Он хотел было уйти сразу после ужина, предоставив Дориану и себе время поразмыслить над произошедшим. Но увидев, как на друга накатил жуткий страх, можно было догадаться — какой, и, опасаясь, как бы тот снова не впал в истерику, Валентайн согласился остаться. Перенести уснувшего Дориана было не лучшей идеей. Несмотря на небольшой рост и худощавое телосложение, тот оказался совсем не перышком по весу. Но Валентайну каким-то чудом все-таки удалось переместить спящее тело друга в спальню, не разбудив при этом. Он аккуратно уложил Дориана на постель, стащил с него пиджак и жилет, расстегнул ворот его рубашки и накрыл одеялом. А сам сел в стоящее рядом кресло. Он смотрел на спящего Дориана… Он мог смотреть на него бесконечно… Кто бы мог подумать, что еще несколько месяцев назад, он вот так же сидел возле его постели вместе с мистером Ч.М. Блэком, ожидая, пока Дориан очнется после неудачного сеанса спиритизма. Кто бы мог подумать, что он снова окажется в его спальне… Валентайн все-таки задремал, вытянув ноги на соседнее кресло. Он очнулся от чьего-то прикосновения к его лицу. Его передернуло. Валентайн остановился посреди улицы и огляделся. Оказывается он уже довольно далеко забрел в восточную часть Лондона, которая из-за праздников в этот час была непривычно безлюдна. Его замутило. Приступ тошноты спазмом подошел к горлу. Валентайн оперся рукой о какую-то стену и буквально согнулся пополам. Спазм отступил, потом накатил снова… ничего… его продолжало мутить… Он вспомнил испуганное лицо Дориана, отпрянувшего от его лица. Никто и никогда до этого не пытался прикоснуться к этой стороне его лица. Шрам ему конечно не нравился, но он уже давно научился с ним как-то жить, не особо беспокоясь о реакции окружающих, но и не демонстрируя его открыто. Почувствовав во сне, как Дориан целует его в самое уязвимое место, его словно прожгло снова, но уже иначе… Тошнота не проходила, с этим надо было что-то делать… «Нужно выпить. Или меня стошнит, или полегчает». И он направился в первый встретившийся на пути паб. *** Часть 2. Дориан. После ухода Валентайна я бесцельно какое-то время слонялся по дому, не находя себе места и не зная, чем заняться. В голове все смешалось. Эмоции переполняли. Они были разные. От восторга до ужаса. Не придумав ничего лучше, я поднялся в свою спальню. Кресло, на котором спал Валентайн, все еще стояло у моей кровати. Я упал на постель и прикрыл глаза, пытаясь еще раз почувствовать то самое его прикосновение к моим губам. Оно было осторожным, но не робким, нежным, но упрямым и сильным. Его губы словно танцевали на моих губах медленный танец, обволакивая их и завлекая. Я в жизни никогда ни с кем вот так не целовался. Откуда мне было знать, как это делать? Но в тот момент я просто поддался инстинкту и стал следовать за его губами, повторяя их движения… И это оказалось таким естественным, приятным и волнительным. Словно только так, а не иначе, и должно было быть. В свои двадцать три года я хоть и не имел личного опыта в таких делах, но идиотом не был. Наконец-то все эмоции, чувства, ощущения, переживания, телодвижения, которые происходили со мной со дня знакомства с Валентайном, начали приобретать вполне конкретный смысл. Господи, да я просто влюбился в него! И как я раньше этого не понимал? Я словно заглянул в свое сердце и увидел его совсем другим. Живым и сияющим. *** Однако, я пока еще не был уверен, что Валентайн чувствует то же самое ко мне. Или это просто игра? Я ведь совсем не знал его… Посомневавшись немного, я все-таки твердо решил прояснить ситуацию. Ох, лучше бы я этого не делал. *** На следующий день я пришел в контору раньше обычного. Валентайн уже сидел за своим столом и что-то подсчитывал в рабочем блокноте. Увидев меня, он улыбнулся и поприветствовал. Окрыленный хорошим началом, я уселся напротив него и сказал: — У меня есть вопрос к вам. — Да? И какой? — Почему вы меня поцеловали? Он откинулся на спинку рабочего кресла, внимательно посмотрел мне в глаза и спокойно сказал: — Я так хотел. А вы? — Я что? — Почему поцеловали? — Ну я… я тоже… хотел…. — Понятно. Потом вдруг подался вперед и тихо, но внятно, произнес: — А ЗАЧЕМ это вам? — Зачем?! Как зачем? — я был ошарашен и вскочил со стула. — Да я… я чуть не умер тогда… когда думал, что потерял вас навсегда… Я ведь не знал, что это и почему…. А потом понял, что я…. Что я… — Что вы — что??? — Валентайн встал из-за стола и почти вплотную подошел ко мне. Я понял, что НЕ СМОГУ сказать ему это. — Ничего… простите. Я опустил голову, пытаясь скрыть досаду. Валентайн взял меня за подбородок, приподнял и заставил посмотреть на него. Его глаза излучали нежность и печаль. — Дорогой мой, вы даже не представляете, во что вы ввязались. Ведь это может изменить вашу жизнь навсегда. Хотите ли вы пройти такой путь? Готовы ли? Сможете ли? Ведь понять что-то в себе это одно, а вот ПРИНЯТЬ — это совсем другое… Я ушам своим не поверил… Это отказ? Но почему? Да что вообще происходит? И тут руки Валентайна крепко обхватили меня за спину и прижали еще ближе к себе. Он слегка наклонил голову и еле слышно произнес: «Я боюсь за вас». Внутренне я выдохнул… и, обхватив руками его лицо, стал целовать. На этот раз он ответил… Пол ушел из-под моих ног… *** Когда я снова обрел способность стоять самостоятельно, Валентайн уже сидел за столом. — У вас есть еще вопросы, мой друг? — слегка улыбаясь, спросил он. — Пока наверно нет, но могут появиться, — в тон ему ответил я, сияя как начищенный медный чайник. — Если что, обращайтесь, всегда к вашим услугам! А пока, если вы не против, давайте займемся работой, у нас куча дел после Рождества. ****