Удачи, NPC!

      Где-то за пределами множества реальностей, на краю вечности, где звёзды были не просто светилами, а мыслящими сущностями, плескались волны Бескрайнего Моря Возможностей. Его воды переливались всеми цветами радуги и ещё теми, для которых в смертных языках не существовало названий.       На мраморном балконе, вписанном в склон хрустального утёса, возлежала на шелковых подушках его владычица. Лиссара Вейнтарис. Богиня Удачи, Перемен и Непредсказуемых Исходов. Дроу, чья кожа была темнее самой тёмной ночи в мире смертных, а волосы были серебристыми, как Млечный Путь. Длинными, ухоженными пальцами она лениво подносила к губам очередную ягоду винограда, выращенного в садах, где от аромата одного цветка могла закружиться голова у божества. Её алые глаза, лишённые зрачков и полные мерцающих искр — словно капли вина, в которых растворили звёздную пыль, — были полусомкнуты. Она наслаждалась зрелищем того, как стаи китоподобных существ из чистого света играли в волнах, создавая новые созвездия своими спинами.       Тишину нарушил лишь лёгкий, мелодичный звон.       Над её изящным запястьем возник голографический интерфейс Системы — сложный, изящный узор из линий и рун, понятный лишь ей. Сообщение было кратким и приоритетным, что уже было редкостью.       [Событие: Активация «Поцелуя Хаоса» пользователем: Микки (Раса: Миккири, Мир: Песочница-734)       Результат: Джек-пот. Вероятность: 0.000001%       Требуется персональная обработка запроса на выдачу вознаграждения/проклятия.]       Лиссара замерла с ягодой у самых губ. Одна из её идеальных бровей медленно поползла вверх.       – Миккири? – её голос был низким, бархатным, словно шорох карточных листов в руках шулера. – В Песочнице? Что за диковинная цепь случайностей привела тебя к моему порогу?       Любопытство, главная движущая сила любого божества, а уж её – в особенности, тут же щёлкнуло внутри, как ключ в замке. Её божественное сознание ринулось сквозь слои реальности, к заурядному, пыльному миру под номером 734, на территорию, известную её обитателям, как Песочница.       Её взор, невидимый для простых смертных, нырнул в идеально круглый туннель в Чащобе Сгнивших Крон.       И там… она увидела это. Клубок ярости, страха и безрассудной надежды. Следы его работы — развороченный данж, испепелённого босса, искалеченных авантюристов и... смертоносную дроу, которую он сейчас пытался переиграть, судорожно цепляясь за крошащийся в его руках дар, который был обречён исчезнуть через считанные минуты.       Но главное было не в этом. Главное было то, что видела только она. Тончайшую паутину причинно-следственных связей, которую Миккири неосознанно плел вокруг себя. От каждого его зелья исходили волны хаотической энергии, каскадом обрушивавшиеся на вероятности вокруг. И теперь этот хаос был облечён в форму её дара — он видел цифры, проценты, мог влиять на ползунки реальности. Это было дико, необузданно и... временно.       На её идеальных, тёмных губах распустилась медленная, заинтригованная улыбка.       – Так-так-так… Алхимия Хаоса. Практически внеранговая способность, – прошептала она, и в её глазах вспыхнул азарт знатока, нашедшего самую редкую дичь. – Вот источник этого шума. Он не просто получил мой дар, он идеально для него подходит. Жаль, что такой талант сгинет здесь, под обломками собственного отчаяния, едва успев блеснуть.       Она наблюдала, как он, едва удерживая нестабильный дар, уже пытается выкрутить вероятности в свою пользу.       – Смотри-ка, жульничает из последних сил, – с насмешливым удивлением проворковала она. – Прямо на моём глазу правит реальность, пока она не развалилась у него в лапах. Наглец! Но мне это нравится.       Лиссара Вейнтарис приняла решение. Мгновенно и капризно, как и подобает богине своего домена.       – Маленький алхимик в тисках большой беды… – её пальцы повелительным жестом провели по интерфейсу Системы, не добавляя новых строк, а меняя параметры существующей аномалии. – Идеальный рецепт для самого зрелищного шоу. Но всякое шоу нуждается в достойном финале. Давай сделаем твой мимолётный шанс... чуть менее мимолётным.       [Аномалия: «Осознанная Удача» стабилизирована.       Источник: Лиссара Вейнтарис.       Ограничение: Временный дар. Действует до достижения основной цели противостояния (получение крови Вероники) или до окончания текущего конфликта.       По истечении срока дар будет изъят.]       – Лети, малыш. Лети высоко, пока я держу тебя на этом поводке, – она мысленно обратилась к нему, зная, что он подсознательно почувствует её намеренье. – Выжми из моего дара всё, на что способен, чтобы добиться своего. А когда окажешься на вершине, лишившись его... я обязательно найду тебя, чтобы напомнить, благодаря кому ты остался жив и чего лишился.       Энергия её воли помчалась сквозь миры, чтобы стабилизировать и продлить тот хаотический всплеск, что уже бушевал в Микки. Она не дарила силу — она лишь позволила ей погостить в нём подольше, ровно на одну битву.       А Лиссара тем временем откинулась назад, взяла новый пучок винограда и приготовилась наблюдать за представлением. На её лице играла самая что ни на есть довольная и ждущая сюрпризов улыбка. Теперь это был не просто стечение обстоятельств. Это был её эксперимент с чётко отмеренным временем.

***

      Мир вокруг всё ещё был пронизан цифрами и процентами, но теперь эта паутина вероятностей обрела жутковатую, стальную прочность. Исчезло то чувство, что я балансирую на шатком канате над пропастью. Теперь у меня под ногами был... интерфейс. Чёткий, стабильный, неумолимый. И с большим, жирным таймером в углу сознания, отсчитывающим время до того, как этот божественный костыль выбьется у меня из-под мысленных рук.       [До конца противостояния] – Ясно, как божий день. Пока не добуду её кровь или не сдохну, я – капитан очевидность с доступом к исходникам вселенной. Веселуха!       Из-за клубов оседающей пыли уже доносилось яростное, сдавленное шипение. Проценты над этим облаком взлетели до небес:       [Вероятность атаки со смертельным исходом: 99.8%]       [Вероятность цели: Миккири: 97.3%]       – Ребята, – мои губы растянулись в оскале, который был скорее гримасой боли, чем улыбкой. Голова раскалывалась, но я заставил мозг работать. – Слушайте сюда. У нас есть один шанс, лишь один шанс на победу, который я вижу.       Лорен, Элдарина и Ниббл смотрели на меня с неподдельным ужасом и слепой надежды. Как на оракула, который только что слез с карусели и сейчас блеванёт пророчеством.       – Как только она выйдет, сразу пойдёт на меня. Лорен, – я повернулся к магу, – сразу после её рывка используй самый мощный огненный шар из своего арсенала. Не в неё – в точку на два метра левее и вперёд от её траектории. Она увернётся, однако это даст нам возможность.       – Но... – начал маг, но я резко качнул головой, и слова застряли у него в горле.       – Ниббл, сразу после заклинания – твоя самая вонючая и липкая жижа. Не яд и не кислоту – у неё сработает инстинкт, и она сможет выпрыгнуть из опасной зоны. Брось не в неё, а чуть дальше, куда отправится огненный шар Лорена. Она не ожидает этого, поэтому шанс попадания... – я прокрутил в голове варианты, чувствуя, как из носа по губе потёк тёплый, солёный ручеёк. Черт, перегрузка. – ...приличный.       – Элдарина, – мой взгляд упал на элементалистку, – как только склянка разобьётся, даже если не попадёт – каменные шипы. Не жалей сил и не пытайся попасть по ней. Просто ударь по области, где она находится.       – А ты? – хрипло спросил Лорен.       – Я буду делать то, что должен, – я сгрёб лапой кровь с лица. – Просто не мешайте и делайте, что говорю. На раздумья времени нет.       Я не стал им говорить, что видел дальше. Что после шипов будет крошечное окно, меньше секунды, когда она, уворачиваясь, на мгновение закроет собой обзор моим «союзникам». И её защита на долю мгновения дрогнет, чтобы парировать магию, а не сталь. Вероятность успеха моего удара, если всё сделать точно, подскакивала с жалких 0.5% до... приемлемых 34.7% – это была та цифра, за которую в этой ситуации я был готов продать душу. Правда говоря, она уже была продана.       Когда пыль начала оседать, мои товарищи уже заняли свои позиции.       Вероника вышла из неё, как кошмар из самого страшного сна. Её левая рука неестественно болталась, кости были сломаны в нескольких местах. Струйка тёмной, бордовой крови стекала из-под серебряных волос по идеальному, теперь искажённому лицу. Но не боль была в её фиолетовых глазах, холодный расчет, перемешанный с абсолютным убийственным намерением. Её взгляд, словно прицел, нашёл меня.       И она рванула. Даже не побежала – исчезла на одном месте и появилась на полпути ко мне, оттолкнувшись от камня с такой силой, что плита под ней треснула.       – Сейчас! – взвыл я, предчувствуя смертельную опасность.       Лорен, не раздумывая, швырнул огненный шар. Не в неё – туда, куда я и говорил. И, как по нотам, Вероника, даже не замедляя бега, изящно и с презрением качнулась в сторону, позволив шару пройти в сантиметрах от её плеча.       – Жижа! – закричал я, и Ниббл, трясясь, швырнул небольшую склянку с мутной, зеленоватой жидкостью.       Вероника её заметила. Заметила и проигнорировала. Какую-то жалкую алхимию какого-то жалкого гоблина. Она даже не стала уворачиваться – просто подставил плечо, чтобы склянка разбилась, не мешая ей бежать. Стекло лопнуло, вонючая жидкость обрызгала её кожу и доспехи. Никакого эффекта. Ни боли, ни ожогов, лишь мерзкий запах гнилого мяса и серы.       Она на миг замерла, инстинктивно ожидая подвоха, замедления, хоть какого урона или дебаффа. Но ничего не происходило. Только этот идиотский запах. Её взгляд, полный презрения, снова переключился на меня. Это промедление длилось меньше секунды.       И этого хватило.       – ШИПЫ! – я не кричал, а выдохнул, понимая, что все идет в точности по плану.       Земля под ногами Вероники взорвалась. Не просто один шип – десятки острых каменных копий, находившийся под контролем Элдарины, рванулись из грунта, пытаясь пронзить, зажать, разорвать.       И вот тогда она заплясала. Её тело, даже травмированное, извивалось в смертельном балете. Она парировала клинками самые опасные выпады, уворачивалась от других с нечеловеческой грацией, отскакивала, приседала, кружилась. Это было одновременно страшно и красиво. И, что самое главное, это полностью поглотило её внимание. Проценты вокруг неё зашкаливали, предсказывая увороты с точностью до миллиметра.       Именно в этот момент, пока она была в самом центре этого каменного леса, я сорвался с места. Конечно, ни о какой прямой атаки речи и не шло. Нужно было зайти с фланга, пока Вероника отвлеклась. Я двинулся по траектории, которую мне подсвечивал мой внутренний HUD – зигзагом, который учитывал малейшие движения сражающихся, отскок щебня, даже потоки воздуха. Я был не воином, я был курсором, идущим по единственно верному пути.       Она меня не видела. Я был в её слепой зоне, которую создала сама Элдарина своими шипами.       Я оказался в сантиметрах от неё в тот миг, когда она, отклонившись от очередного шипа, подставила под удар незащищённый бок – всего на долю мгновения, чтобы парировать другую атаку.       Коготь Ледяного Вепря вошёл в её плоть с тихим, влажным хрустом. Не в бок – я целился ниже, в живот. Холодная сталь, окутанная инеем, прошла насквозь, выйдя под лопаткой с коротким кровавым фонтанчиком.       Время замерло.       Её фиолетовые глаза, наполненные яростью и уверенностью, вдруг округлились от непонимания. Она посмотрела вниз, на рукоять клинка, торчащую из её тела, потом на меня. В её взгляде не было боли –только шок, абсолютный, всепоглощающий шок.       – Как... – прошипела она, и из уголка её рта выступила струйка крови.       Я не ответил. Я просто провернул клинок, и мир вокруг наполнился её леденящим душу криком. К сожалению, у меня оставалось слишком мало сил, да и я не относился к тому числу людей, кто любит глумиться над проигравшими.       Я резко выдернул Коготь, позволив Веронике припасть на колени, а затем, не испытывая и капли сожалений, провел по горлу лезвием своего оружия. Пусть эта особа и потрепала мне нервы, пусть она и осложнила мою задачу по спасению Сакуры, распылив босса второго уровня данжа, однако вечного рабства она не заслужила, да и черт его знает, как эта связь вообще будет работать. Быть может, ослушаться приказов Сакуры она и не сможет, однако что-то мне подсказывает, что её желание к моему убийству может перевесить инстинкт самосохранения и здравый смысл.       – Ниббл! – завопил я, припадая на колени. Из ушей и носа хлынула кровь, а голова мерзко загудела, будто бы я получил сотрясение мозга, хотя нет… черепно-мозговую травму.       В этот момент, я прикрыл глаза и взглянул на свой Статус, в котором уже красовался 19-ый уровень, однако кое-что меня все-таки смущало. А почему эффект Поцелуя Хаоса все еще не исчез? У меня даже маны на изменения вероятностей не осталось, так…       Я не успел закончить, как меня пронзила острая боль. Все тело задрожало, а сам я взвизгнул от непередаваемых ощущений, прищурившись и прикусив губу, чтобы хоть как-то справиться с этим страшным ударом…       Лишь через минуту, когда боль немного отошла, а рядом я услышал знакомые голоса, мне удалось приподнять веки. Увиденное не принесло мне радости, заставив что-то внутри мерзко щелкнуть. Кажется, совесть выползла из загнанного угла, начав что-то вещать о последствиях моих глупых действий. И в кое-то веки я был солидарен с ней.       Напротив меня валялся мой хвост, который Вероника успела отрезать. Нет, будь у неё больше сил и времени, она бы дотянулась до моей тушки, а так, мой хвост, потерявший страх, решил проверить пульс дроу, которая упала лицом в болото, перестав подавать признаков жизни, и это стало фатальной ошибкой для него – Вероника дернулась и резким движением отрубила его, используя свой клинок.       – Эй, ты еще жив? – Ниббл подскочил ко мне вместе с исцеляющим зельем. Остальные члены группы поспешили к своим товарищам, которым тоже требовалась помощь. Конечно, гоблин-алхимик несколько раз ткнул палкой Веронику, прежде чем ко мне подходить, и, поскольку та не подавала признаков жизни, решил помочь мне.       – Собери её кровь. – потребовал я, дрожащей лапой забирая у него флакон и заливая в себя одним залпом.       – А? – гоблин удивленно посмотрел на меня, а затем перевел взгляд на остывающее тело. – Нет-нет, я не хочу схлопотать какое-то Проклятье! – с паникой проворковал он.       – Ясно… – я стиснул зубы и заставил тело двигаться. – Тогда передай мне ампулы, я все сделаю сам. – потребовал я, добравшись до тела Вероники.       – Э? Ну… ладно. – Ниббл явно был не особо доволен таким результатом, однако спорить не стал. Вытащив из сумки небольшой чемоданчик со всем необходимым, он поспешил к своим товарищам.       – Прости, Вероника, – хрипло выдавил я, глядя в её остекленевшие фиолетовые глаза. Голос эхом отразился в пустоте данжа, но я знал, что она меня не слышит. Мёртвые не прощают. – Я не хотел, чтобы всё закончилось так... Но ты сама во всём виновата. Зачем ты полезла в эту драку? Зачем встала на моём пути? Если бы ты просто ушла, ничего бы этого не случилось. Ты выбрала свою судьбу, а я... я просто выживаю.       Я не ждал ответа – его и не могло быть. Вместо этого я открыл чемоданчик, который передал мне Ниббл. Внутри лежали пустые ампулы, шприцы с широкими иглами и простые инструменты для экстракции. Мои лапы, всё ещё дрожащие, взялись за дело. Я сделал надрез на её шее, там, где рана от моего клинка уже начала затягиваться – проклятая регенерация дроу даже после смерти работала. Тёмная кровь хлынула с лёгким металлическим блеском. Я подставил первую ампулу, наблюдая, как она заполняется.       Минуты тянулись, как вечность. Я работал методично, переходя от одной ампулы к другой, выкачивая кровь из вен и артерий. Два литра – это было немало, но для алхимии, для спасения Сакуры, это могло стать ключом. Запах крови смешивался с вонью гнилого мяса от жижи Ниббла, и меня мутило, но я не останавливался. – "Ещё немного, – твердил я себе. – Ещё одна ампула."       Прошло около десяти минут, когда данж вдруг задрожал. Сначала это был лёгкий гул под лапами, как далёкий гром, но потом стены начали трескаться, а потолок осыпаться мелкими камнями. Земля вздыбилась, шипы Элдарины, всё ещё торчащие из пола, раскололись с громким треском. Данж рушился – вероятно, смерть босса или наша безумная битва запустили механизм самоуничтожения.       – Чёрт! – заорал я, хватая заполненные ампулы и запихивая их в сумку. Два литра, может, чуть меньше – это всё, что я успел. Не идеально, но должно хватить. Мой взгляд упал на клинок дроу, валявшийся рядом с её рукой. Красивый, изогнутый, с рунами, мерцающими даже в полумраке. Я не раздумывал – схватил его, сунул за пояс. – "Трофей, – подумал я. – Или оружие на чёрный день."       – Все ко мне! Бежим! – крикнул я, вскакивая на ноги. Голова кружилась, тело болело, но адреналин гнал вперёд. Лорен и Элдарина уже тащили раненых товарищей, Ниббл семенил следом, оглядываясь на рушащиеся стены. Мы рванули к выходу – тому самому круглому туннелю в Чащобе Сгнивших Крон. Камни падали градом, пол трескался под ногами, но мы не останавливались. Выход маячил впереди, как спасительный свет, и я молился всем богам – включая ту богиню удачи, чей "дар" только что угас во мне, – чтобы мы успели.       Мы вырвались наружу в последний момент, когда за спиной раздался оглушительный грохот обвала. Данж исчез в клубах пыли и обломков. Я рухнул на траву, тяжело дыша, сжимая сумку с кровью. Мы выжили. Но цена... цена была слишком высокой, хотя… теперь Сакура будет жить, а это самое главное!