Удачи, NPC!

      Золотой за рубаху и два за зубило-молоток. Три золотых, вылетевших из кошелька, как дым из гномьего горна. Но, черт возьми, ощущение "Камнедробильника" в лапе стоило каждой монеты. Вес был… правильный. Не мешанина из кухонной утвари, а настоящий инструмент смерти.       Прошло чуть меньше суток с моего похода к Грорну. Я не решился переться на ночь глядя в данж, а принял решение немного походить по лесу и собрать травы. В целом, улов был, но далеко не самый огромный. Процентов пять от общего объема, требуемого на ритуал, собрал. Ну, и захватил еще парочку интересных экземпляров, которые подумывал продать, когда вернется Гришка.       Вообще в лес ходил с корзиной, Камнедробильноком и ложкой, а иначе на одну волосатую Красную Шапочку могло стать меньше. Волки в лесу были… Да и какие Гризли водились! Поэтому большинство игроков предпочитало путешествовать по дороге. У неё вроде как есть защита, однако то лишь слова. Я взглянул на эту дорогу, но ничего не ощутил и не заметил. Я, конечно, не маг, но все же я думал, что ощущу хоть какую-то разницу – фиг там. Видимо надо качать интеллект, чтобы повысить свою чувствительность к магии. Ну, стоит признать, что я бы хотел разобраться здесь с прокачкой, ибо в большинстве известных мне игр намного больше характеристик для прокачки, а тут их всего 5, да еще и харизма – это непонятно, что за параметр.       Короче говоря, нужно будет поболтать с кем-то из NPC, либо же дождаться Сакуры и у неё спросить. Вряд ли мне кто-то из других игроков просто так раскроет такие нюансы, да и не уверен я, что другие вообще задумывались о таких вещах.       Следующий день в таверне прошел как-то… скучно? Сакура отправилась в Перекресток, так что поболтать с ней я не мог, а посетители стали какими-то чересчур послушными, и вроде как надо радоваться, что они все-таки начали уважать меня, однако что-то внутри совсем не было никакой радости. Хех, кто бы мог подумать, что я буду скучать по этим денькам мазохизма, когда мне приходилась убеждать орков не ломать стулья и пугать гоблинов Гришкой, чтобы они платили за эль?       Ладно, сейчас не об этом. Пора приключений еще придет – с такой Системой и миром точно не соскучишься, так что… даааа! Гномья сталь холодно лоснилась в тусклом свете, пробивавшемся сквозь сплетение гигантских корней полузатопленного дуба. Вход в "Логово Шепчущего Ила" зиял под ними, как глотка в болото, пахнущее гнилью и тиной.       – Практичность, Иван, практичность! – мысленно буркнул я себе, отгоняя остаточную дрожь от вида Пепельного Разлома и размышлений о "избранности" Барона Теней. Здесь и сейчас – болото, данж, опыт, золото и травы для ритуала. Да-да, сюда я иду в первую очередь из-за трав, которые растут в болотистых данжах, а такие здесь, в Скальнолесье, большая редкость. Двенадцать дней и четырнадцать часов на циферблате Системы. Не время для рефлексий. Поплачу потом. Если ничего не получится. Ну, наверное.       Новый "Камнедробильник" лежал в лапе как продолжение руки. Короткое, широкое лезвие для тычков в щели, массивный обух-молоток для раздробления черепов или грязевых панцирей, грубая насечка на рукояти – все кричало о гномьей "любви" к простоте и эффективности. А главное – баланс. Совершенный баланс, позволявший крутить его, как перо, используя всю свою мышиную ловкость.       Первые же "Ильные Плавунцы" оценили преимущества по полной. Эти жирные, покрытые застывшей грязью и камешками слизни размером с собаку пытались затянуть в трясину, выстреливая липкими жгутами ила. Раньше со Спайком я просто отбегал, давая ему опутать тварь паутиной. Теперь…       – Шмыг! – Резкий рывок вбок, обух молотка с хрустом вминает вытянутое щупальце в грязь. – Раз! – Короткий тычок острием в единственный видимый глаз на "голове" плавунца. Желтая жижа брызнула на сапоги. – Хрясь! – Мощный, с разворота удар обухом по "панцирю" из грязи и камней на спине второго. Камни посыпались, оголив мягкое, пульсирующее тело. Еще один точный тычок – и второй плавун затих, медленно погружаясь в мутную воду по колено.       – Легко! – пронеслось в голове с эйфорией. Новая броня – кожа огрского кабана – была легкой, не стесняла движений. Ловкость, мой главный козырь, работала на все сто. Я вертелся среди медлительных тварей, как шило в мешке с опилками. "Камнедробильник" гудел в воздухе, оставляя вмятины, разбивая панцири, пробивая мягкие тела. Гоблинские ножны пустовали – раньше в них хранил свой клинок, однако теперь я подумывал их использовать для защиты в случае необходимости. Это оружие было универсально: и меч, и молот, и лом.       "Шелудивые Болотники" – ожившие кучи тины и переплетенных корней – пытались стрелять ядовитой грязью. Но их замедляющие плевки просто не успевали за мной. Рывок вперед, прыжок на ближайший полузатопленный обломок дерева, удар обухом по "голове" болотника – и куча тины рассыпалась, обнажив тусклый, потухший камень-ядро – тот самый лут, который я потом смогу толкнуть еврейскому гному, и пусть только попробует отрицать свои корни!       – Спайк бы гордился… или завидовал скорости, – мелькнула горестная мысль, но я тут же загнал ее подальше. Практичность! Нужно больше лута! Кристаллы земли, капли яда, потрепанные монетки – все летело в сумку. "Пыль болотного огонька" – синеватые искорки, растущие на гниющих корягах – аккуратно счищалась в баночки. "Корень могильного мха" – черные, скользкие отростки – выкапывался из-под упавших стволов. Работа шла. Деньги капали. Таймер в углу зрения казался чуть менее угрожающим: 12 ДН 10 Ч 22 МИН.       Пещера под болотом расширялась, превращаясь в огромный, сырой грот. Воздух густел от испарений, звон капель со сводов сливался в какую-то монотонную мелодию. И тут я почувствовал… вибрацию. Это был не звук, а ощущение, как будто само болото под ногами задышало тяжело, влажно. Вода у берега грота забулькала крупными пузырями. Из тени под самым сводом, откуда стекал самый мощный поток мутной воды, оно начало вылезать.       Сначала показались щупальца. Десятки. Не тонкие, как у кальмара, а толщиной в мужское бедро, обвитые жилами, покрытые слоем скользкой, мерцающей в тусклом свете слизи. Они извивались с мерзкой, нечеловеческой грацией, шлепая по воде, цепляясь за камни. Потом показалось тело – бесформенная, колоссальная глыба плоти цвета запекшейся крови и гниющей зелени. Оно пульсировало, как огромное сердце, покрытое буграми, язвами и… глазами. Десятками маленьких, тупых, желтых глаз, беспорядочно вращающихся на своих стеблях. Из центральной массы торчали острые, костяные шипы, а там, где должна быть пасть, зияла воронка из смыкающихся, покрытых хитиновыми крючьями, щупалец поменьше.       – Топьенец, – прошипел я, вспоминая описание Бурого. Но никакие слова не могли передать мерзость этого зрелища. Это было нечто среднее между исполинским слизнем и кошмаром из самого грязного хентая. Запах… Запах ударил в ноздри – сладковато-тошнотворный, как гниющая плоть, смешанная с болотной тиной и чем-то химически-едким.       Босс был медленным. Огромное тело с трудом двигалось, поднимая волны вонючей воды. Но щупальца… Щупальца оказались чертовски быстрыми, как кнуты.       Первое прилетело без предупреждения – толстый, скользкий хлыст из тени. Я рванулся вбок, но кончик все равно чиркнул по плечу. Удар был не столько режущий, сколько сокрушающий. Броня из кожи кабана смягчила, но не поглотила всю силу. Жгучая боль пронзила плечо – там, где еще не зажили ожоги от Пепельного Стража. Я едва удержался на ногах, чувствуя, как онемела рука.       – Черт! – мысленно выругался я, откатываясь за сталагмит, в который сразу прилетела парочка щупалец. Камень треснул, осыпаясь гравием. Огромный кусок откололся и с грохотом шлепнулся в воду. Полоска здоровья в углу зрения дернулась, опустившись на добрую четверть! Мысль билась, как пойманная рыба. – Что за адский скейлинг у этого урода? Бурый назвал его уровнем 12? Да этот "Топьенец" запросто даст фору Пепельному Стражу в плане урона, ведь у босса Пепельного Разлома было не так много атак, а тут у противника быстрые и ловкие щупальца!       Придется использовать зелья. Я выхватил одну из маленьких склянок, купленных у Грорна, и выпил залпом, не отрывая глаз от пульсирующей массы. Сладковато-терпкая жидкость разлилась теплом по телу, боль в плече притупилась, полоска здоровья поползла вверх, восстанавливая утраченное. Но облегчение было мимолетным. В сумке их оставалось... четыре. А этот любитель девочек-волшебниц, похоже, только разминался. И моя новая броня, стоившая целое золото, оказалась против его щупалец не лучше картона. Нет, урон она гасила, однако продержится она не долго.       Два щупальца, словно гигантские питоны, пронеслись над моей бывшей позицией, с грохотом разнеся сталагмит в крошево. Я кубарем выкатился из-под обломков, чувствуя, как холодная, вонючая жижа заливается за воротник рубахи. –Шлеп! – Еще один хлыст чудом промахнулся, оставив глубокую борозду в иле там, где только что была моя голова. Адреналин прожигался во рту медью.       – Надо атаковать! Тянуть время бессмысленно! – Острие "Камнедробильника" с хрустом вонзилось в основание одного из ближайших щупалец. Тварь взвыла – скрежет ржавых петель, смешанный с бульканьем кипящей грязи. Щупальце дернулось, но не отдернулось, зажав лезвие в плоти. Я рванул на себя, используя всю силу и ловкость, упираясь ногами в скользкий камень. С мокрым чавканьем лезвие вырвалось, а ошметки плоти и желтая слизь полетели в разные стороны. – Неплохо! Уже не жалею, что последние свободные очки влил в силу, а не ловкость! – но порадоваться мне не дали.       Вот оно! Там, где лезвие "Камнедробильника" пробило толстую кожу щупальца, показалась сочная, темно-багровая плоть. Но даже пока я откатывался, рана начала стягиваться. Медленно, словно кому-то было лень использовать регенерацию, однако она затягивалась… Из краев порезов сочилась густая слизь, и под ней уже намечался свежий, более светлый слой ткани.       – Регенерация! – Сердце забилось быстрее от осознания. Вот почему Бурый говорил про "крепкого" босса! Он не просто тупой увалень – он еще и восстанавливается! Как его завалить, если он залечивает раны быстрее, чем я их наношу?! – Черт, а где же моя ложка?! – Мелькнула отчаянная мысль. Осталась в ножнах, что вылетели? Черт, из-за того, что щупальца меня задела, ремешок не выдержал, и теперь я остался без своего Эпического Артефакта. Ладно. Не до нее!       Второе щупальце метнулось мне в лицо, готовясь снести голову. Уверенность упала куда-то в сапоги. Я инстинктивно рванул голову назад, падая на спину в ледяную воду. Крючковатый кончик пронесся в сантиметре от лица, оставив на щеке горящую царапину. Полоска здоровья снова дернулась, но уже не так сильно. Вода хлынула в нос, в рот – тошнотворная, пахнущая гнилью. Я захлебнулся, отчаянно выныривая и отплевываясь. Адреналин сменился паникой.       Так, тратить зелье на такое – идиотизм. Они еще могут понадобятся, да и мы походу только начали наш веселый танец с бубнами и смертью. Десятки желтых глазок, казалось, уставились на меня с тупым, но ненасытным любопытством. Центральная воронка щупалец сжалась сильнее, издав влажный, похожий на всхлип смеха, звук. Из нее брызнула струя густой, черной слизи, которая с шипением разъедала камень, куда попала.       Отравление? Кислота? Или то и другое? А не плевать ли? Все равно проверять не буду! Я откатился за полузатопленную корягу, переводя дух. Рука дрожала, сжимая рукоять "Камнедробильника". Повезло, что по пути я все же смог заметить ножны, и мне в обрез хватило времени, чтобы забрать их.       Ложка Барона мирно дремала за спиной в ножнах – не лучшее оружие против этой массивной мерзости. Нет, эта тварь, конечно, неповоротливая, однако что-то мне подсказывает, что эта классовая особенность. У него может быть очень высокая ловкость, просто все скейлы от очков ушли в щупальца – это было бы вполне логично, хотя… после стеклянного танка я уже и не знаю, чего ожидать от такого противника. Мне бы как-нибудь получить навык “Оценка” или что по его типу, чтобы я мог видеть статус монстров и других игроков. Надо будет озаботиться этим после данжа. А сейчас надо придумать, как завалить этого монстра.       Я выглянул из укрытия. Щупальца продолжали извиваться, ощупывая пространство и выискивая меня. Одно из них медленно ползло по дну прямо ко мне, а на другом уже почти не было видно повреждений – лишь розоватый шрам.       – Так, соберись, Иван! – закричал внутренний голос, заглушая панику. – Ты не убьешь этого ублюдка в лоб! Он регенерирует! Нужна слабина, что-то, что он НЕ МОЖЕТ залечить быстро! – И тут мой взгляд скользнул по пульсирующему телу чудовища, покрытому десятками вращающихся желтых глаз. Они смотрели в разные стороны, тупо, бездумно... и выглядели хрупкими. Гладкая, влажная поверхность, тонкие стебельки... И тут я заметил: один из глаз, чуть выше других, был прикрыт полупрозрачной пленкой и выглядел мутным. Видимо это была старая травма или что-то типа того. Но главное – этот глаз не был идеальным! Он не регенерировал до конца!       Вспомнились гигантские пауки в старых RPG – бить по глазам! Может, это его ахиллесова пята? Может, глаза регенерируют медленнее или вообще не восстанавливаются? Приближаться к этому боссу – это риск. Безумный риск. У него огромный потенциал для уничтожения всего живого в ближнем бою. Тут даже группе игроков будет не так легко справиться с ним. Но выбора не было. Если я не найду слабое место сейчас, он просто измотает меня, а зелья кончатся. Или эта черная слизь все же попадет по мне. Спамить он не может ей, как я понимаю, ну, либо мозгов не хватает, однако попадание точно убьет меня.       Я выбрал ближайший крупный глаз – здоровый, желтый, нелепо торчащий на коротком стебле из бока чудовища. Собрал остатки сил и ловкости. И рванул из-за укрытия, как заяц от своры, не от ползущего по дну щупальца, а вдоль него, используя его как временный барьер от других атак. Цель была одна – этот тупой, ненавистный желтый глаз. "Камнедробильник" я держал перед собой, острием вперед, как копье.       Щупальце подо мной дернулось, пытаясь схватить. Я прыгнул в сторону, на едва видный из воды обломок скалы. Острие блеснуло в тусклом свете. Я вложил в удар всю свою мышиную скорость и ярость от отчаяния. Не просто тычок – удар снизу вверх, с разворота, в который был вложен весь вес тела!       Плюх!       Лезвие вошло в выпуклую, влажную поверхность глаза с отвратительным, сочным звуком, похожим на раздавленный перезрелый фрукт. Желтая, густая жидкость брызнула мне на руку и грудь, зашипела на броне. Топьенец взревел так, что свод пещеры задрожал, а вода заплескалась волнами. Это был не скрежет, а вопль чистейшей, животной агонии. Полоска здоровья босса под его иконкой – которую я раньше едва замечал в пылу боя – дернулась вниз куда сильнее, чем от удара по щупальцу! И главное – рана не затягивалась мгновенно! Из разорванного глазного яблока сочилась та самая желтая жижа, и на ее месте не появлялось новой гладкой ткани. Только медленное, мучительное кровотечение.       – Да! – выдохнул я, едва удерживая равновесие на скользком камне. Сердце бешено колотилось, но уже не только от страха. От надежды. От злорадства. – Глаза! Его глаза – слабое место! Они почти не регенерируют!       Но радоваться было рано. Боль сделала босса не осторожнее, а яростнее. Все его щупальца пришли в бешеное движение, хлеща по воде, камням, своду, сметая сталагмиты. Центральная воронка широко раскрылась, и из нее с шипением полетели уже не струи, а целые сгустки черной кислоты. Один шлепнулся рядом с моим камнем, и камень начал буквально таять, дымясь едким паром.       Таймер в углу зрения насмешливо мигал: 12 ДН 8 Ч 41 МИН. Плакать потом? Может, и не придется. Но сначала нужно было выжить и выцарапать еще пару глаз у этого тентакливого кошмара. Я ощетинился, перехватывая "Камнедробильник". Обух молотка теперь казался особенно привлекательным – им можно не просто бить, а давить эти мерзкие желтые шары. Охота только начиналась. И охотник поменялся местами с добычей. Хотя бы на время.