Я уснул в камере пыток

Я просыпаюсь.

Снова.Всё то же.

Холодный камень под лопатками. Лампа над головой мигает, словно ей тоже страшно.  Запах сырости, крови… и затхлой тишины, которую можно почти потрогать. Предметы лежат точно там же, где были. Тени - неподвижны, как приклеенные. Пыль нетронутая, ровная, будто её специально разгладили.Я моргаю. Раз. Ещё раз. Голова гудит - тупая пульсация в висках, как медленный удар изнутри. Дышать тяжело, будто воздух стал плотнее. Я пытаюсь подняться. Пальцы дрожат. Я не помню, как именно падал. Последнее, что удерживается в голове - крик Сайно. И тьма, опустившаяся слишком быстро. Я смотрю туда, где рухнул в последний момент. Но лежу - в другом месте. Ближе к стене. Там, где я обычно просыпаюсь. Меня переложили? Или это все ещё сон? Холод скользит по коже, цепляется за позвоночник. Я обхватываю голову ладонями и заставляю себя думать. Не чувствовать - думать. - Если я каждый раз просыпаюсь в одном и том же месте, - шепчу я себе, - значит… либо меня перетаскивают, либо это петля. Иллюзия. Проклятие. Сон. Что угодно, но не… нормальная реальность. Но пол тот же. Запах тот же. Боль - острая, настоящая. Ссадины не исчезли. Синяки всё так же ноют под кожей. Значит, не просто сон. Я медленно поднимаюсь, ноги дрожат от слабости и чего-то похожего на страх. Подхожу к стене, к той царапине. «Проснись». Она всё ещё там. Та же глубина. Та же грубая линия. - Хорошо, - выдыхаю, почти спокойно. - Если это петля… я должен оставить знак. Проверить. Доказать самому себе. Я иду в угол камеры, где камень чуть мягче на ощупь. Сжимаю в пальцах отломанное металлическое кольцо, прижимаю к поверхности и процарапываю короткое слово: «Я». Всего одна буква.Крошечная. Почти незаметная для чужого глаза. Но если она исчезнет - значит, это не совпадение.Не память.Не сон. Значит, кто-то… или что-то… действительно сбрасывает меня назад. Я успеваю только отступить от стены, как что-то щёлкает за дверью. Никакого предупреждения. Ни крика. Ни тяжёлого топота ботинок. Просто холодный, точный металлический щелчок, который пробегает по позвоночнику, как ледяной палец. Дверь медленно расползается в стороны, будто ленится впускать то, что стоит за ней. И в проёме появляется человек. Я сразу понимаю: это не солдат. И точно не тот, кто допрашивал меня раньше. Длинная чёрная мантия струится по полу, будто тень идёт сама. Лицо скрыто под чёрной повязкой, закрывающей рот и нос. На руках - тонкие перчатки, идеально гладкие, без единой складки. Ткань мантии украшена символами, которые я знаю слишком хорошо - метки исполнителей приговоров. Таких не видят зря. Их выпускают только когда исход уже решён. Казнь. Он шагает внутрь бесшумно, как будто ступает не по камню, а по пустоте. Закрывает за собой дверь - не глядя, лёгким движением кисти. И останавливается прямо передо мной.Ни слова. Ни жеста. Только взгляд. Я поднимаю глаза - и всё во мне обрывается.Медные. Те же самые медные глаза, которые вчера смотрели на меня живо, настороженно, почти мягко. Но теперь… они другие. Холодные. Ровные. Без единой искры того, что вспыхивало в них, когда он спросил: Тебе больно?. Без напряжения бойца. Без ярости.Без страха. Чистая пустота. Отстранённость человека, который не сомневается в том, что должен сделать. И всё же - я узнаю его. Каждый изгиб бровей. Линию ресниц. Спокойную, математическую точность взгляда. Это Сайно. Но не тот, что стоял между мной и солдатами. Не тот, кто кричал где-то в темноте. Не тот, кого уводили. Этот - будто вырезан заново. Собран из холодных линий и приказов. Смотрит на меня так, как смотрят на уже вынесенный приговор. Очередная версия его. Уже третья. И эта - самая пугающая: слишком ровная, слишком идеальная, словно высеченная не из плоти, а из камня, которому приказали двигаться. Он смотрит на меня так, будто решает, есть ли вообще смысл тратить слова на существо, стоящее перед ним. - Узнаёшь? - мой голос предательски дрожит, ломается на последнем звуке. Он чуть наклоняет голову - медленно. - Приговор объявлен, - произносит он глухо, ровно. Голос такой бесцветный, будто его вырвали из глубины колодца. - Я пришел совершить казнь. Он обрывает фразу. И не нужно продолжения - конец в его взгляде, холодный и ясный. Я делаю шаг назад, рефлекс, отчаяние - всё сразу. Но он тут же делает шаг вперёд - идеально выверенный, лишённый тени эмоции. Не походка человека. Походка механизма в человеческой оболочке. - Подожди… - я поднимаю руки, будто это может остановить его. - Ты был здесь. Вчера. Ты был… другим. Я видел тебя. Ты… ты защищал меня! Ни малейшей реакции. Лицо - маска. Глаза - пустота. Он слышит слова, я это вижу, но они не проникают внутрь. Скользят по поверхности, как вода по чёрному стеклу. - Сайно… пожалуйста… - имя ломается у меня во рту, будто я режу язык о него. Только тогда его взгляд, строгий и холодный, смещается - скользит по камере и останавливается на свежей царапине на стене.

«Я»

Одна буква. Маленькая, как попытка дыхания после утопления. Сайно смотрит на неё дольше, чем нужно. На долю секунды - но этой доли хватает, чтобы внутри что-то оборвалось. Как будто эта буква ударила в механизм. Как будто внутри него что-то…задержало ход. Он задерживается на букве всего на долю секунды. Ничтожный миг. Но мне кажется, что земля под ногами проваливается, как рыхлый песок. - Ты… видел это? - выдыхаю я, не узнавая свой голос. Он снова поднимает взгляд на меня. И что-то меняется. Совсем чуть-чуть - почти иллюзия. Но я успеваю заметить. Тонкую трещину в идеальной, мёртвой холодности его глаз. Едва заметную искру - словно внутренняя вспышка, мгновенно подавленная. - Ты не должен был… сбивать петлю, - произносит он тихим, неестественно ровным шёпотом. Слова звучат так, будто он не имеет права их говорить. Я застываю. - Какую… петлю? Он делает шаг вперёд. И ещё один. Пока не оказывается настолько близко, что я чувствую холодный, стерильный, металлический запах его одежды, будто она пропитана пылью механизмов. Он наклоняется, и его голос едва касается моего уха: -  Тебя должны были сломать. А ты… вновь начал думать, нет чтобы сдаться, с тобой всегда было так тяжело, Нари. Сердце бьётся так сильно, что его стук отдаётся в висках, в горле - во всём теле. - Сайно… - шепчу. - Ты… какая из твоих версий настоящая? Он медленно поднимает руку. Перчатка - холодная, как лезвие, - касается моего подбородка. Лёгкое, аккуратное касание, будто он боится оставить след. И шепчет: - Ни одна. В этот момент в его глазах мелькает боль.Не моя.Не его. Какая-то чужая, будто в него вложили память другого человека, чужой крик, чужое страдание.Глубокая. Неправильная. И - невозможная для машины. - Тебе пора проснуться, - произносит он так тихо, будто обращается не ко мне, а к чему-то внутри моей головы. Он поднимает руку.Плавно. Механически. Будто это движение прописано в нём заранее. Секунда - и я понимаю, что он собирается ударить. Но зачем? Чтобы оглушить? Сбросить меня в новый цикл? Вытащить из этой петли или, наоборот, загнать глубже?Я не знаю. Я не успеваю понять. Не успеваю даже испугаться по-настоящему. Я только делаю резкий, короткий вдох. И тьма  падает на меня раньше, чем его ладонь успевает коснуться моей кожи. Словно кто-то другой выключил свет. Словно мир не выдержал, моей кончины - и оборвал сам себя.