Загадай желанье...

21 апреля

Я так зла, что даже руки дрожат, почерк от этого намного хуже, чем обычно. И дату когда писала, бумагу порвала. А всё из-за папы! Вот уж чего-чего, а такого я от него не ожидала! Это просто недостойно советского человека было, как он вообще мог такое сказать?! Но сейчас я попытаюсь по порядку всё описать. Сегодня у нас очередной праздник, Верочке исполнилось два годика. Праздник устраивать не стали, она же маленькая совсем, просто подарили ей подарки — неваляшку, страусёнка с двигающейся головой, лапами и крыльями, куклу Алёнку и коляску к ней. А потом мы гулять пошли и зашли в кондитерский магазин за тортом, а потом в «Напитки» за лимонадом. И вот там-то папа и встретил дядю Колю, своего коллегу. И угостил его пивом, «за здоровье именинницы». И вот тут-то это и произошло. — Пусть растёт здоровенькая, послушная и маму с папой радует, — крякнул дядя Коля, вытерев усы. — И вообще, дочки у тебя красавицы все трое, в маму. Если честно, то на маму похожи только Люба и Вера. А я, как любят говорить родители, вылитый папа, только волосы такие же светлые. У папы они каштановые. — Красавицы, — подтвердил папа. — А главный красавец вот, — и кивнул на задремавшего в коляске Игорька. Вот он на маму похож больше. У него не только волосы светлые, но и глаза, как у неё, зелёные. У нас-то, девочек, папины, карие. У меня это так странно смотрится, что даже некрасивым кажется. Светловолосым карие глаза, на мой взгляд, не идут, надо или зелёные или голубые. А события развиваются. — Ух, бутуз какой, — склонился дядя Коля над Игорьком. — Счастливый ты, Матвей. Всё как в русской сказке: три дочери-красавицы и сын-богатырь! Вот тут-то всё и произошло. Папа усмехнулся так странно, посмотрел на нас, и сказал… Вот пишу и сама не верю, а он и правда так сказал! — Родителям, — говорит, — главная опора в жизни — сын! Дочерям-то главное замуж выйти, а там разъедутся, и поминай. как звали! Для чужих людей, получается, ращу. Они ещё чего-то говорили, но я от возмущения уже не слышала. Меня потом Люба за рукав дёрнула, когда мы домой пошли, но я и дороги не помню, и как чай с тортом пили — тоже. Помню только, мама даже температуру мне потрогала. Ну вот как так? Папа — и такие старорежимные, можно сказать, царские взгляды на место женщины! Я дождалась, когда папа пойдёт зубы перед сном чистить, и к маме в спальню зашла. Она как раз малышей спать укладывала. — Мама, — говорю, — но ведь он неправ! Разве дочери — это плохо? Ведь женщины ничем мужчинам не уступают! И в космос летают, и в шахтах работают, а в войну и снайперами были, и на заводах работали… А мама засмеялась и говорит: — Ничего ты ещё не понимаешь. Так уж мужчины устроены, им всегда нужен сын. — Значит, — у меня аж дыхание перехватило, — нас он не любит? — Ну что за глупости! — рассердилась мама. — Конечно, любит. Особенно тебя, ты же старшая! — А если бы после меня, вместо Любы, родился сразу Игорь, то Любы с Верой не было бы? — Иди спать! — рассерженно сказала мама. — Глупости болтаешь! И я ушла. А чего говорить, всё и так понятно. Любе я ничего говорить не стала, она себя как обычно ведёт и, кажется, даже не поняла, какую ужасную вещь сказал сегодня папа. — Вот бы его не было, — прошептала я. — Совсем не было. Как будто и не рождался никогда. И чтоб никто о нём не помнил, только я. Вот и посмотрим, как папа будет только с дочерями. Кто на самом деле родителям опора!

***

Снова трясутся руки. Полночь, так что, наверное, уже надо писать как следующий день, но я оставлю под этим числом, как продолжение. Не хочу это писать, не верю, не понимаю! Я проснулась от плача Игоряши. Громкого-громкого. А мама почему-то не укачивала его, и Люба не проснулась, и вообще, в квартире тишина была, даже тиканья часов не слышно, только его плач. И мне так страшно вдруг стало, что я бегом в спальню родителей бросилась, а там… Игоряша просто таял в воздухе. Он всё бледнел, бледнел и кричал, не переставая, кричал и исчезал в никуда. Я как это увидела, сразу поняла, что такое «волосы от ужаса зашевелились». А вместе с Игоряшей исчезали и вещи — кроватка, погремушки, пустышка, комбинезончик его с верёвки на балконе выстиранный, машинка-самосвал… Это же я! Я хотела, чтобы он исчез! — Останься, — прохрипела я и не узнала свой голос. Бросилась вперёд и закричала: — Останься со мной! Я не хотела! Попыталась схватить, а руки сквозь него прошли, и не чувствовалось ничего, просто воздух поймала. И тут он совсем исчез, а родители проснулись. — Надюша, ты чего? — ласково спросила мама. — Сон плохой приснился? — Игорь… Это я виновата… Но я передумала! Просила его остаться! — Какой ещё Игорь? — это уже папа. — Что-то я у вас в классе мальчиков с таким именем не помню. Я побежала, альбом вытащила, мы каждый месяц в фотоателье ходим, первого числа, папа говорил — запечатлевать, как малыши растут. Не было его там. ни на одной фотографии не было. Папа, мама, я, Люба и Вера. Как же так?..